***
And you're the hero flying around saving face
… А ты - герой, который летает вокруг, сохраняя лицо
Игорь Гром много кому причинил зла. Но если спросите его, то это было во имя справедливости. В любом случае его сомнительные поступки никогда не сравнятся с тем, что сделал с ним Разумовский. Этот выродок. Игорь отгонял от себя мысли о нем, что роились убийственными осами в его голове. Завершив дело Чумного доктора и закрыв последнюю папку в архиве, он решил, что прошел этап очищения. «Команда добра» победила. Все живы. Все счастливы. Он. Его подруга. Его напарник. А свою больную любовь, которая хладнокровно убивала людей, он желал забыть, как комнату страха, увиденную в детстве. Гром считал, что у него это успешно получалось. Проходили дни, жизнь плавно вставала в привычную колею, несмотря на то, что вагонетка с самым важным давно уже сорвалась с рельс. Игорь пришел уставший с работы. Дома было тихо. Он заварил и выпил чай. Он завалился спать на скрипучую кровать. Он ворочался без сна до трех часов ночи. А потом он услышал, как Разумовский в его голове кричит от боли. Беспокойный. Поломанный. Оставленный всеми. Преданный Игорем. Гром не мог скрыться от внезапного, охватившего все тело порыва сорваться с места. От желания увидеть его снова, посмотреть в его глаза, проведать. И это неведомое чувство, отягощающее душу, пересилило жгучую ненависть и обиду. Игорь Гром заявился в Чумной форт во вторник в начале второго. Ветер грубо хлестал его по лицу, чувствовалось приближение осени. Майора конечно же впустили с распростертыми объятьями. Ага, не тут то было. Только спустя полчаса усиленных переговоров к нему все же вышел доктор Рубинштейн и с заискивающей улыбкой стал интересоваться целью визита. - Эээээ, ну, как там, он… - Игорю вдруг стало неловко за то, что он вообще пришел. - Кто? - «Как будто вы не знаете…». - Ну… Разу... Чумной доктор. - Аааа, так вы пришли узнать, хорошо ли он сидит? Не волнуйтесь, выпустим мы его нескоро. Крайне необычный объект для исследования. «Объект… исследования… Что за черт? Ладно, разберусь потом». - Необходимо с ним поговорить. В деле остались пробелы, которые он смог бы разъяснить, – с самым серьезным видом произнес Гром и добавил: – Это очень срочно. - Я вас понял, майор. Но и вы нас поймите, не можем так, без согласования. Его же еще надо подготовить к встрече с вами, - Рубинштейн пытался не выдать в своем тоне недовольство интересом к пациенту со стороны полиции, но Игорь все понял по его холодному взгляду и надавил: - А без подготовки нельзя? Мне нужно сегодня. Это не обсуждается. - К сожалению, нет, таковы правила. Давайте мы ваш визит запланируем на следующую неделю, когда все будут готовы. Согласны? «Вот ведь вертлявый жук». - На следующую? - Гром потер затылок. - Что-то это очень долго. - Больше ничего не можем предложить, - доктор развел руками. Майора не прельщало такое длительное ожидание, но делать было нечего, пришлось кивнуть: - Ладно. До встречи, доктор. И Игорь ушел, хлопнув дверью. Что-то здесь определенно нечисто, но приходить с ордером было, во-первых, незаконно, так как на самом деле никакие сведения ему от Разумовского не были нужны, а, во-вторых, стыдно просить Федора Иваныча об этом. Он сам еще не разобрался во всем. Тем более не простил Разумовского, об этом и речи не шло. Но что-то противно заворочалось в душе, когда Рубинштейн так о нем говорил. Как о подопытной крысе. Однако разве сам Гром не считал его чудовищем, заслуживающим всего этого? Он теперь и не знал. Знал только, что срочно надо его увидеть. Боль в груди разрасталась с каждым днем. Накатывала волнами. Невозможно было работать, а вспоминать прошлое вообще невыносимо. Наверно, его наконец накрыло пережитым чувством обиды и разлуки с любимым. Только проверить, только взглянуть одним глазком. Этого будет достаточно.