Мазь и поцелуи

После восьми сотен лет проживания на грани тебе сложно привыкнуть, что рядом есть кто-то, кому есть дело до твоих ран. У Се Ляня довольно часто и постоянно появлялись все новые и новые раны, совсем несерьезные — синяки и порезы, не больше. Самая веселая деталь — сам принц не был в курсе, откуда эти ранки: где-то упал, где-то ударился. Вот и всё. Обычно он о них даже не думал. Смысл обрабатывать каждый мелкий порез или ожог? Они быстро заживут. Да и вообще — ему было все равно на многие неудобства. Однако в этот раз по возвращению в монастырь Водных Каштанов немного пыльный и уставший принц не обнаружил привычного запущенного помещения с алтарем посередине и мусором вокруг. Нет, вовсе нет — сейчас там тепло, горят свечи, отбрасывая мягкий свет на внутреннее убранство; на очаге стоит чайник, и горят благовония, да и в целом довольно чисто — листья подметены, дрова наколоты. И кто же пожаловал к принцу? Что за добрый и деятельный дух? Или человек? Вздохнув и улыбнувшись, принц обеими руками открыл дверь и почти сразу же был захвачен в плен. Дверь даже не успела закрыться, как черноволосый юноша уже прижался к принц, заключив его в объятия. — Гэгэ, я ждал тебя… — звучит над самым ухом родной голос. — Сань Лан… — не зная, что еще сказать, принц просто поднимает голову и смотрит глазами цвета золотистого оникса на юношу. Стоило непревзойденному князю демонов взглянуть на лицо возлюбленного, как его лицо нахмурилось, и он сам разорвал объятия, при том что обычно делал это страшно нехотя и канюча. — Гэгэ, сильно болит? — демон приложил руку на щеку любимого. — А? Принц пару секунд был в замешательстве, но потом с горем пополам понял, что демон имел в виду его щеку — в этот день на ней снова появился порез невесть от чего. А он благополучно забыл об этом. — Сань Лан, не стоит беспокоиться, само заживет, — мягко улыбнувшись демону, произнес принц. Но князя просто так не успокоить, особенно когда дело касалось самого дорогого человека, его божества. — Гэгэ, это не мелочь. Кто это сделал? — демон водил большим пальцем по ране, будто старался залечить порез. При этом принц не чувствовал чужих пальцев на коже — настолько невесомы были эти касания. — Да не помню уже, Сань Лан, — принц усмехнулся, надеясь, что и его пару это успокоит. Но нет. Демон подтянул своего принца ближе к алтарю и, посадив на стул рядом, тут же откуда-то достал баночку с кремом и тряпицу. В следующее же мгновение принц увидел как демон, сев напротив, начал протирать нефритово-бледную кожу. Принц хотел было отнять руку и успокоить демона, как взгляд обсидиановых глаз недовольно обратился к ладони Его Высочества. Непревзойденный князь демонов устало вздохнул и со всей свойственной ему нежностью вновь взял за запястье свое божество. Закатав рукав до локтя, он открыл бледную, еще холодную кожу свету свечей — на такой любой синяк покажется особенно темным. Само собой, от этого зрелища на душе демона сделалось плохо, и он нежно огладил темные пятна. — Ваше Высочество… — еще раз вздохнув, демон поцеловал их, смутив тем самым обладателя этой руки, и, открыв баночку с мазью, нанес ее на раны. Она приятно пахла травами, была теплой и, словно тающий снег, впитывалась в кожу, оставляя после себя лишь липковатый след. — Сань Лан, правда, незачем — оно и само заживет, — принц покачал головой, но убирать руку не поспешил, хоть и вправду считал, что тратить лекарства на такую мелочь было бессмысленно. — Здоровье Его Высочества превыше всего, — немного задумчиво произнес демон и поцеловал ту самую царапину на щеке, после нанеся мазь. Вздохнув, принц уже собирался забрать руку обратно, посчитав, что на этом лечение было окончено, как демон, блеснув глазами, закатал рукав белого одеяния еще выше. И не ошибся: там скрывались еще синяки. Кровь вновь прилила к щекам и ушам принца, когда демон, как ни в чем не бывало, целовал и мазал новые раны: предплечье, плечо и ключицы — всё было в синяках и ссадинах. Дабы было удобнее, демон поднялся и, приподняв принца за подбородок, производил осмотр. Иногда, разумеется, он позволял себе поцелуи и там, где не было порезов. Отказаться принц, конечно, мог, но не хотел мешать возлюбленному; к тому же, казалось, демон бы уже не послушался — на то он и демон. Свечи слегка трепетали от мимолетных движений, в воздухе витал запах благовоний и травяной мази, кругом раздавались треск пламени в очаге да частые поцелуи, когда холодные демонические губы отрывались от очередной травмы Его Высочества. Порой слышались и тихие возражения принца, когда напористые руки оголяли очередной кусочек тела, обнаруживая все новые и новые раны и порезы. Некоторые из них почти зажили, а некоторые были еще свежими. Обычно божество не чувствовало боли от этих ран, но именно в этот момент, когда демон проводил по ним пальцами, она ощущалась вполне отчетливо. Когда же ран касались мягкие, но холодные губы, она затихала, а на коже оставался приятный холодок. На протяжении получаса крайне смущенный принц, прикрывшийся рукавом, ощущал, как демон последовательно прикасался к ранам сначала пальцами, затем губами, после чего повторял все вновь и вновь. Божество только и могло, что вздыхать и покрываться мурашками от каждого нового прикосновения. Некоторое спустя, когда и плечи принца были зацелованы (хоть там почти и не было синяков и порезов), демон притих. Принц приоткрыл лицо и лицезрел черноволосого юношу, опустившегося перед ним на колени, что по-лисьи ухмылялся и закатывал штанину до колена. Он принялся искать новые раны, и в этот раз принц засопротивлялся сильнее, что все равно было тщетно. — Не дергайся, гэгэ, иначе я не смогу обработать и эти раны, — немного дразняще произнес Сань Лан и, немного нагнувшись, поцеловал синяк чуть ниже колена. По ощущениям, мурашки в этот раз были размером с небольших демонят — настолько крупными, что от них принц слегка вздрагивал. Внезапно Хуа закатал штанину на самое бедро и снял сапог, обнаружив там еще больше синяков и ссадин: один из самых крупных был почти скрыт сапогом; на колене небожителя виднелась кровавая корка, через которую проходили три линии более глубоких ссадин — буквально пару дней назад он умудрился подвернуть лодыжку и упасть на дорогу засыпаную мелкими камнями. Пока принц подергивал ногой и старался объяснить, что лечение не требовалось, Хуа провел пальцем по бедру Се Ляня и с довольной ухмылкой заметил, как его любимый, совсем раскрасневшийся и не знавший, куда себя деть, вновь покрылся мурашками — это напоминало один случай на пляже во владениях чёрного демона. Принц действительно не понимал, плакать ему или смеяться. В конце концов демон, пожалев своего возлюбленного, вернул штанину на прежнее место, но с колен не встал, продолжая сидеть и ухмыляться, прижимаясь к ногам своего бога и пристраивая на них голову. Почему же эта картина вызывала у и без того смущенного принца такое удивление? — Сань Лан, может, встанешь? — он переборол смущение и положил руку на макушку демона. — Этот недостойный не имеет права стоять рядом со своим богом, — произнес непревзойденный князь демонов, а сам тем временем схватил принца за запястье и поцеловал кончик пальца… — Этот недостойный может просить об одной услуге Его Высочество? — оторвавшись от руки возлюбленного, спросил демон и поставил подбородок на его колени. Ладонь он все же не выпустил. — И что же я могу сделать для своего Сань Лана? — уже смирившись с ситуацией, произнес принц, ведь опыт ему подсказывал, что, когда его демон вел себя так, он был настроен решительно. — Может ли Его Высочество лучше о себе заботиться? — темный князь улыбнулся до того лучезарно, что щеки небожителя вновь заалели. Пару секунд Се Лянь молчал, но потом наклонился к демону и, оставив на лбу первый за вечер поцелуй, произнес вполголоса: — Я постараюсь. Хорошо? — Хорошо. Когда небожитель потянулся, чтобы поцеловать возлюбленого в губы, а после заставить его все-таки подняться с колен, его планы рушит известная во всех трёх мирах удача: именно в этот момент на очаге закипел чайник и резким шипением порушил весь настрой. Принц, остановившись в паре сантиметров от губ возлюбленного, вздрогнул и дернулся, слегка ударившись головой о лоб демона, который только слегка привстал, чтобы получить заветный поцелуй. – П… Прости, Сань Лан, — принц торопливо убрал чайник с очага и вернулся к демону, который все еще сидел на коленях. Заметив это, небожитель вернулся к возлюбленному, который снова пристроился на его коленях. Последующий вечер по странным стечениям обстоятельств повторил предыдущий: принц, сидя на прежнем месте, бросил тщетные попытки поднять демона с колен и позволил тому положить голову к себе на ноги, поглаживая Хуа Чена по голове и перебирая длинные черные прядки. Хуа Чен же всё это время едва ли не мурчал, как довольный кот, что получал ласку. Сам принц не знал, откуда у него столько синяков и порезов, и ему было все равно, но вот одного демона они очень беспокоили. Пусть методы лечения и были своеобразными, Се Лянь был благодарен за всё это. Всё-таки было так непривычно, когда после восьми сотен лет одиночества кому-то было не всё равно на тебя.