Небо Тевтобурга

Догорает сентябрь, и прозрачные дни всё короче... Отчего так тревожит янтарно-застывшее имя? Оттого, что бывают такие опасные ночи, Когда память веков пробуждается кольцами дыма. Видишь краешек неба, намокший в имперском кармине? Через занавес туч проступает легенда и небыль. Из тумана встаёт шлемоносный немёртвый Арминий, Щит к щиту мы уходим в набрякшее серое небо. Расскажи мне, ясень, о чём поёшь? Расскажи мне, трава, что ты слышала до утра? Я не вижу конца копья, но я знаю, чем пахнет ложь. Я, конечно, вернусь живым, ведь меня дома ждёт сестра... Мы ушли в небеса, и за нами задёрнулись тучи. Все мы знали, что павшим достанется гулкая вечность - Каждый слышал её отголоски, покуда в беззвучье Ждал удара, накинув обрывки тумана на плечи. Я не знал, что в небе так горячо, Что по бронзе обручий гуляет живой огонь. Я не вижу конца копья - но я вижу твоё плечо, Когда скользкие кочки туч проминаются под ногой. Если пламени пляшется, небу плачется - значит, мы будем петь, греметь, как медь, Значит, нам не дано умереть, Никогда не дано умереть. Все, кого отпустило небо стылое, смешанное с огнём, - мы две тысячи лет поём, Потому что мы - ветер и гром. Теперь мы - ветер и гром... Догорает сентябрь - открываются старые раны, И в двухтысячный раз так тревожно, бессонно и хмельно. Я вернулся живым, но не знал, что той ночью туманной Мы бессмертие пили из чаш, поднесённых Туснельдой.