Дела клюквенные

Освещённая ярким солнцем церковь. Алоин ступает внутрь, немного жмуря глаза от света, проникающего в светлое здание. Столь привычно приходить сюда, хоть и он в последнее время не посещал священное место. Пастор, стоящий у алтаря, почти сразу услышал, что кто-то прошёл внутрь. Вампирские заострённые уши слегка дёрнулись на источник звука, и он поднял голову. Слегка оскалив клыки в улыбке, тот разворачивается. Знакомый, столь хищный взгляд, чувствует на себе Алоин, пусть глаза Диамкея и сокрыты под повязкой. — Неужели, ты всё же соизволил прийти. — раздаётся вальяжный, словно мурчащий голос проповедника. — Соизволил. У меня были дела. — отвечает ему клюквенник, подходя ближе. Алая кровь, столь похожая на клюквенный сок, капает с алтаря вниз на пол. Алоин краем глаза замечает это, и усмехаясь, вопрошает: — Разве мы не мирная организация, Диамкей? А ведь Диамкей когда-то обещал, что клюквенники здесь не для того, чтобы причинить вред участникам Майншилда, что они здесь, только чтобы проповедовать свою веру, помочь людям покаяться и отпустить грехи. Быть может, всё стало совсем наоборот? В ответ священник усмехается: — О каком миролюбии организации может идти речь, когда её возглавляет вампир? — облизываясь, произносит Диамкей, и немного щурится, чего не видно под повязкой. Устремляя свой "взгляд" на оголённую шею парня перед ним, тот спрашивает: — Когда ты в последний раз приходил в церковь? — Месяц назад. — Значит нужно исправляться, сладкий.— флирт со стороны пастора был чем-то таким обыденным. Наверное, почти все участники уже привыкли к подобному. Конечно, характер у их проповедника был далеко не святым.. Совсем мало расстояния остаётся между ними. Диамкей кладёт руку на бедро Алоина, слегка сжимая его и всё так же ухмыляясь. Явно доволен был вампир. — Ну и как же я могу исправиться, святой отец? — слегка шутливо произносит парень, складывая руки на груди. Прикосновения словно обжигали, да и становилось заметно жарко, хоть и в церкви были явно открыты окна. Да, он прекрасно знал, чего хочет его собеседник. Но так хотелось услышать эти слова из самих его уст. — Думаю, мы можем устроить небольшое жертвоприношение. Как никак, клюквенный бог очень разочарован. Потребуется твоя кровь. — словно мурлычет Диамкей, приблизившись к нему, шепча это совсем тихо ему на ухо. Не успевает Алоин ничего сказать. Вампирские, сильные руки шустро поднимают его и усаживают на алтарь. Накрывает чужие губы Диамкей своими в грубом, резком поцелуе, проникает языком внутрь, пока Алоину остаётся чуть ли не таять от подобного. Опускается с поцелуями вампир ниже, к его нетронутой шее. Проводит языком, оставляет мокрый след от слюны. Сама же "жертва" томно стонет, приятны такие ласки. Сбивается дыхание клюквенника. Вздрагивает он от каждого поцелуя, желает большего. Пастор же начинает грубеть, кусает уже его, сначала нежно, бережно, а затем глубоко клыки вонзает, кровь столь приятную начинает пить. Ахает Алоин, закрывает рот рукой. С чего же стало так сильно жарко ему? Яд вампирский проник в его тело с тем поцелуем. Как никак, а это достаточно сильный афродизиак. Это и есть та причина, по которой Алоину так хорошо от такого грубого отношения, это та причина, по которой ему хочется ещё, вот почему разум его так затуманен.. Не прекращает Диамкей его кусать, оставляет болезненные метки, стекает каплями кровь по бледной, словно фарфоровой коже. Шепчет ему тихо священник между укусами и поцелуями: — Ты один из лучших последователей, Алоин.. Думаю, я могу вдоволь наградить тебя. — плывёт разум Алоина, слова эти воспринимаются совсем иначе. Дрожит тело, безумно жарко ему.. Донельзя сильно обжигают кожу Алоина эти поцелуи, засосы, укусы.. Это сводит с ума, он уже не может. Тихо шепчет он: — Ещё.. — просит парень, в глазах плывёт, но он старается сконцентрировать свой столь томный взгляд на священнике. — Ещё, Алоин? О, ты молишь меня о большем? — переспрашивает его Диамкей, усмехаясь, а сам же развязывает пояс формы, оголяется перед ним. А последователь ничего ответить не может, в горле словно пересохло. Ему нужно больше, ещё.. Вновь прильнул к его губам вампир, целует так нежно, но проникает яд глубже в тело, вроде вредя, а вроде доставляя удовольствие. Ещё жарче, ещё.. Поцелуй же ниже.. Искусай тело до боли, но помоги с этим, словно адским, жаром..

***

..Болезненно связаны запястья Алоина. Лежит он на алтаре для жертвоприношений, агнец Божий, под контролем проповедника. Держит священник его за бёдра, оцарапывает их, глубоко и так грубо толкаясь внутрь, вынуждая агнца стонать. Раздавались эхом столь приятные ушам звуки по всей церкви. Срывает голос последователь, совсем не соображая. Сам того не понимая, не контролируя себя, просит ещё, так томно стонет имя партнёра. Дрожит Алоин под ним, пытается руки развязать, что так обездвижены верёвками. Так узко и горячо внутри, Диамкей не может удержаться, болезненно царапает бёдра возлюбленного, шепчет ему слова похвалы. Снова накрывает его губы своими, приглушает. Как никак, в церковь может кто-то прийти. А если кто-то и придёт.. Что-же, у пастора достаточно интересное "жертвоприношение" Клюквенному Богу. Прижимается к проповеднику веры последователь, в одном темпе с ним двигая бёдрами, ещё ускоряя его. Тело всё пылало, ему нужно было избавиться от этого жгучего возбуждения, что уже слишком переполнило его. Замечая то, насколько вожделенный его партнёр, Диамкей проводит одной рукой от бедра к члену парня, обхватывая его в руке и медленно, словно дразня, двигая ей. А сам вбивается в него так-же медлительно, но чётко, заставляя Алоина взвывать, просить о большем. — Быстрее, прошу.. — всё же произносит Алоин. Глаза наполнялись сверкающими слезинками, пока тот всем телом вздрагивал. Ещё немного.. ..И Диамкей не может его не послушать. Особенно когда его возлюбленный так хорошо просит, без дерзости.. Вампир уже и сам был на грани, тяжело дыша. И ему было совсем жарко, до безумия. Особенно хорошо ему было оттого, насколько же очаровательно выглядел Алоин. Растрёпанные волосы, искусанная, вся в засосах, шея, этот затуманенный взгляд.. Он не мог не любоваться этим. Ещё ускоряет темп священник, руки переходят на талию клюквенника, до боли сжимая её. Конечно, позже останутся синяки, но Алоину было абсолютно плевать на это. Всё пройдёт, но ему до ужаса хотелось, чтобы эти приятные ощущения сейчас никогда не проходили и не прекращались.. Привлекательно выглядит Алоин, когда всё же кончает. Учащённо дышит, глотает воздух, старается хоть как-то восстановиться и отдышаться после подобного. Выбивая грубыми толчками внутри ещё пару громких, приятных стонов, Диамкей изливается внутрь последователя, тихо прошипев. Алоину всё ещё немного жарко. Скорее это последствия произошедшего, или это Диамкей такой горячий. Но он не может не улыбнуться и тихо поблагодарить его. Диамкей лишь наклоняется к нему, целует и развязывает руки. ..Да, Алоин вернул уважение Клюквенного Бога. Он безусловно вернётся завтра в церковь..