Оберег и прочее

– Не понять мне вас... – Шепчет Артур делая очередной глоток вина. Оно приятно обжигает горло павшего ангела и он смотрит на писателя сидящего напротив. – В чём же? – Спросил Достоевский поставив бокал на стол. – Зачем вам эта безвкусица на шее? Он указал на крестик, и не дал даже слова сказать: – Хотя не говорите... Оберег и прочее, напоминание о творце. А не могли бы вы его снять? – Последний вопрос Конан Дойл задал с лукавой улыбкой. – Прекрасно знаешь об отсутствии доверия к тебе, но всё равно просишь... Достоевский встал, демонстративно снимая крестик и положил на стол перед собой. В глазах напротив словно блеснул огонёк, и Артур встал чтобы подойти к столь интересующему его смертному. Теперь он мог спокойно прикоснуться к столь желанному и притягательному для себя телу. На лице Федора по прежнему было серьёзное выражение с лёгким румянцем, когда рука дьявола медленно коснулась его талии. Эта же хитрая улыбка, но влюбленный взгляд... Закрыв глаза, он чувствует холодные губы на своих губах и не торопясь отвечает на поцелуй. Несдержанный и слегка грубый, он наконец добрался до столь желанного сокровища и позволял себе наслаждаться им так порочно и нагло. Именно так как хотел этого Конан Дойл всё время. Влюбившись с первого взгляда и заметив только его одного... Слегка небрежного, с растрёпанными волосами и с немного грубым и хриплым голосом. Вот уже Артур расстёгивал рубашку, чтобы покрыть шею и грудь писателя поцелуями. На каждое прикосновение холодных губ, тело Федора отвечало дрожью. – Чёрт возьми... – Срывается с губ Достоевского когда с края кровати падает книга. – Как пожелаете~ – ответил Артур слегка ослабляя свой галстук и нависая над Федором вновь несдержанно целуя, слегка кусая чужие губы. Лёгкое сопротивление этому действию не сильно остановило и он просто опустился чуть ниже, нехотя отрываясь от губ писателя. – Поаккуратнее... Больно как бы. – Шепчет Федор, и сразу же с его губ скрывается стон когда этот павший ангел кусает его шею. Каждый след и укус оставленный Артуром был подобен алой розе. Он остановился, чтобы посмотреть на Достоевского лежащего под ним. Учащённое дыхание, пылающие щеки и шея с ключицами в алых следах и уксусах. Это зрелище явно было чем-то большим чем божий дар...