Ранение ангельским оружием

Вы когда-нибудь приходили в компанию эгоистичных ублюдков, с которыми у вас один злейший враг (для них он не враг, а бесящий элемент повседневности, но да ладно) в интересной футболке... Футболке, на которой написано, что ваш враг-самый лучший? А вот Вокс да. Он стоял с потрёпанный лицом, разбитым экраном, смотря как разбивается очередная тарелка. Валентино высказывал ему вообще все за вчерашний, и сегодняшний день, обвинял в измене, что отрицать было нельзя. Но, в тоже время сам он развлекался со своими шлюхами, только на все здравые аргументы Вокса он злился ещё больше, так что тот замолчал. Он безмолвно смотрел как бьётся его любимая тарелка, и уже еле сохранял спокойствие, дабы следом за тарелкой не полетел Валентино. Глаз Вокса невольно подергивался от напряжения и раздражения, происходящее просто выводило его из себя, и ему с трудом удавалось держаться, чтобы не разорвать Валентино на кусочки. Вокс окончательно запутался в себе, он вроде любил Валентино, но сегодня он понял, что это не так. И не сказать, что они даже особо были в отношениях, ебались-да, поддакивали друг другу-да, но как таковой любви между ними вроде и не было. Или была? Валентино в очередной раз закатил истерику ради истерики. Что касаемо реакции Вельветт на появление Вокса? Хмм. Она просто хохотнула, пробубнила что-то про Вала, затем достала телефон, сделала селфи настолько быстро, насколько она могла, на фоне нервного теле-демона в стремной, по её мнению, футболке. Конечно, эта фотка сразу же возникла в её воксте. После чего она рванула вперед, стараясь не на секунду не задерживаться, ведь это могло выйти ей в огромную ссору и убытки. В общем-то, очередной говнодень. Очередной говнодень с говнокомпанией. Все о чем сейчас мечтал Вокси-оказаться в том моменте с поцелуем снова, и снова, и снова... Она жалел, что не остался досмотреть реакцию, это было бы лучше, чем смотреть как очередной осколок впивается в его руку. Что бы он не хотел, он стоял здесь, перед кучей осколков, в которую все еще продолжали падать тарелки. Интересно, зачем он скидывает их все в одну кучу? Обычно ему было без разницы куда кидать, и как-то он даже попал Воксу в область живота, ну и конечно, как удивительно, тарелка разбилась, и в него верилось несколько осколков. После этот долбоёб (да, Валентино являлся бесспорно и откровенно долбоебом) сам ползал на коленях и извинялся, попутно доставая их из тела Вокса. Вдруг раздался возглас: —"Урод! Ты меня вообще слушаешь?!" Но, он не слушал, и проигнорировал даже этот крик. С руки Вокса медленно вытекала красная жидкость. Он завороженно пялился на это, ни о чем не думая, и ничего не слушая. Все истерические выкрики Вала для него смешались в один неразборчивый шум. Он даже не пытался вытащить осколок, он конечно, не грешил селфхармом особо, но тяга к нему была, и парочка шрамов тоже. Под крики Вала он осторожно тронул осколок. Кончиком пальца он двинул его немного вперёд, делая этим действием рану больше и шире. Осколок вошёл глубоко, почти до гиподермы. Боль была жгучая, но, в данной ситуации Воксу было на неё слишком все равно. В конце концов он достал осколок из руки, и бросил его в кучу к остальным, после чего поднял взгляд на то место, где стоял Валентино. Он исчез, а это всегда обозначало конец скандала. Это немного обрадовало нашего героя. Продолжая капать на пол кровью тот достал телефон, набрал номер уборщицы, и приказал ей сейчас же прийти и убрать это недоразумение. Вокс медленно проследовал в свою комнату, там давно не наводили порядок. Вещи валялись везде, и не только вещи. Упаковки сигарет, вещества на дощечке, которые лежали тут уже с пол года, осколки кружек, что разбил Вал, кучи одежды, пролитые напитки. Здесь давно не пахло духами, здесь пахло отчаяньем и мусором, а если быть точнее, в комнате даже находилась еда, что начала портиться, а также парочка пакетов с мусором. Бардак в комнате царил невыносимый, как вы поняли. Все это уныние прекрасно дополняли голубые стены, на которых в некоторых местах были брызги крови и облезшая краска. На кровати валялось смятое одеяло, дакимакура с ним самим, и подушка. Единственное, что было всегда чистым в этой комнате—тапочки у входа, и постельное белье. Даже вся мебель в комнате, а именно стол, стул, диван, кресло-мешок, была полностью покрыта мусором. Иногда здесь заводились различные жучки, но брызгалка, стоявшая у кровати, выручала сразу же. Вокс, продолжая оставлять за собой кровавую дорожку, осторожно разулся на входе в комнату, боясь испортить новые туфли. Осторожно сунул ноги в тапочки и прошёлся к одному из ящиков в столе, в котором хранил все то, что нужно было ему чуть ли не ежедневно. Он усмехнулся: —"Старые раны и синяки не успевают заживать, как Вал наносит новые. Было бы не плохо, если бы его истерики перестали быть настолько мощными." Оттуда он вынул хлоргексидин и залил его прямо в рану, закусив губу. Тихий стон прорвался даже через эти махинации: —"Мгмх..." Он запрокинул голову наверх, на пол капнула слеза. Он не смог сдержать её. Ведь раны жутко жгло, будто внутри не пару капель обеззараживающего, а острейшее раскалённое лезвие. Жидкость с неприятным запахом стекала прямо в груду мусора и пыли. Пол и мешки окрашивала прозрачно-багровая жидкость, выливаясь из раны. Следом, закрыв хлоргексидин, и забросив его на место, он достал бинты, и небрежно забинтовал себе руку. Это не вызывало трудностей, он давно привык делать что-то подобное, ведь часто вовремя скандалов происходили различные импульсивные сцены, как: оттолкнуть Вокса, или отвесить ему пощечину, ударить чем-то подручным, кинуть в него что-то. Все это подтверждали капли крови в некоторых местах его комнаты. Вот такая она, жизнь. Все с таким же скучающим лицом, и отвратительным настроением, он взял бутылку свежей воды и обезбол из ящика, потому что последствия вчерашней пьянки давали о себе знать. Таблетка и вода исчезли в его рту, после чего бутылка отправилась на пол. Однажды он тут уберется, а пока он пошел снимать это недоразумение в виде футболки, хотя если так подумать, то Воксу нравилось быть одетым в то, что ему дал Аластор. В любом случае, выбора у него не было, так что он бережно снял с себя футболку, сложил её, и закинул на кровать, после чего отправился искать подходящий костюм, для очередной съемки.

***

Тем временем в отеле Хазбин все сегодня подмечали, что Аластор сегодня гораздо более нервный и энергичный чем обычно. Хаск старался держать язык за зубами, хоть и несколько раз чуть не проболтался о том, что между Алом и Воксом что-то было. В чем выражалась энергичность и нервность Аластора? Охх... Ну, начнем с того, что сегодня он болтал без умолку. Самое в этом странное, что об абсолютно неуместных вещах. Например, о том, как сахар вреден для организма... Но вот что напрягло всех ещё больше... Он играл с Люцифером в уточек. Резиновых уточек. Люцифер, конечно, был безумно счастлив, что не скажешь о выражении лица Аластора. Казалось, что он не хочет оставаться наедине с собой, в тишине, и поэтому бросается во все тяжкие, лишь бы не думать о чем-то. Он даже согласился участвовать в уроке об "человеческом" отношении друг к другу, который вела Чарли для постояльцев. Вот это на него было уже через чур не похоже. Обычно он стоял где-то в стороне, и вмешивался каждый раз, как только кто-то делал ошибку в произношении, написании, смысловую, или во время паузы, помогал подобрать нужное слово, но не сегодня. Похоже, что его что-то тревожило, даже слишком. Также у демона дёргался глаз, и его движения стали ещё более резкими и непредсказуемыми, он стал чаще смеяться. Чарли по началу была рада, что Аластор стал принимать участие в жизни отеля, но после не на шутку напряглась. Она отвела его в сторону, чтобы поговорить. Они остановились рядом с баром, где сейчас было пусто. — "Ох, Аластор, знаешь... Ты сегодня выгляди-..." Чарли старалась быть более мягкой, ведь ей казалось, что Аластор не в порядке. Но она даже не успела договорить. —"Нервным? Неуравновешенным? Я это уже слышал... Дай подумать, две минуты назад, дорогая." Видимо, что даже такая мягкость вызывала в нем бурные эмоции. Например, сейчас в его голосе чувствовалась агрессия. —"Тем не менее, это правда так. Ты не думал отдохнуть? Или может прогуляться? Ну знаешь.. развеяться там. Я беспокоюсь, что твоя нервозность в будущем не очень хорошо на тебе скажется." Принцесса ада продолжала гнуть свою линию. Когда дело касалось заботы она не перед чем не останавливалась. —"О нет-нет-нет, я в полном порядке. Просто у меня сегодня особенно хорошее настроение, дорогая!" Ал показушно улыбнулся, и настырно не уступал ей. Теперь у неё ещё больше складывалось впечатление, что он замалчивает что-то. Ранее даже слово "прогулка" уже заставляло его покинуть отель в ту же секунду. —"В таком случае я приказываю тебе, как принцесса ада, пойти прямо сейчас на прогулку, чтобы развеяться!... Ну... Если, тебе угодно..." За спиной Чарли резко возник Люцифер с уткой, которой он приделал из пластилина прическу, ушки и рожки Аластора. Он держал утку в правой руке, медленно сжимая её. На лице у него был оскал, и неподдельная ярость. Этим жестом он решил показать, что Аластору конец, если он не послушает его любимую дочурку. Радио демон прищурился, и края его улыбки дрогнули, что Чарли сразу же заметила. Она подумала, что он смотрит на неё. — "Прости.." Внезапно утка пропищала, а следом на пол упал пластилиновый рог. Чарли обернулась, теперь она поняла куда так злобно уставился Аластор. Люцифер за секунду изменился в лице. С ярости оно исказилось до неловкости. — "Пап, что ты делаешь?..." Чарли уже вообще ничего не понимала во взаимоотношениях этих двух. Неожиданно Люцифер начал говорить слишком писклявым голосом от волнения, который резал уши, а после включил в себе привычную всем манеру: — "НИЧЕго такого, моя любимая дочурка, просто решил прогуляться прямо здесь. Прямо с этой замечательно уткой... Хаха... Да..." —"Прекрасно, пап. Погуляй в другом месте, пожалуйста" Когда она обернулась на Аластора, то след того простыл, а куда он делся – черт знает.

***

Аластор, выполняя поручение принцессы, прогуливался по своему любимому саду. "Птички поют, солнце не светит, небо серое, дождь собирается. Отличная погода. Как говорится-у природы нет плохой погоды." — Аластор старался сосредоточиться на чем угодно, но не на мыслях, ведь как только он оставался наедине со своими мыслями, то они вынуждали принять его тот факт, что возможно, ему нравятся парни... Внутри него шла борьба за принятие себя.

***

Вокс шел уставший, по очередному херовому, затхлому парку, обратно в башню. В нос ударил запах сырости, которым он охотно наполнял свои лёгкие. Собирался дождь. Для эфира потребовалось чуть ли не в другой конец ада идти ПЕШКОМ. Да, вот так вот далеко находилась необходимая студия. Видели ли, очередная звезда решила, что может специально назвать студию, да так, чтобы подальше, и сказать, что: "нигде больше сниматься не намерена". Настроение у Телевизионного демона было совсем ужасным. Хотелось нанюхаться или чего похуже. Ноги у него совсем устали, мышцы ныли и он решил присесть на ближайшую лавочку. Ему все ещё было ужасно плохо от выпитого вчера, обезбол не помогал ему избавиться от хотя бы четверти боли. Вокс подошёл к ней, и буквально грохнулся на неё, не заботясь ни о своем заде, ни о скамейке, которая аж хрустнула. Мужчина был готов уснуть от усталости на ней хоть прям щас. Кроме того, у него ужасно ныла рука из-за порезов, да и все тело в принципе. Теле-демон прикрыл глаза. "Чтобы ещё раз я столько выпил..."

***

Аластор, завидев знакомую фигуру впереди, не мог отказать себе в удовольствии отомстить тому, кто заставил его вести себя как неуравновешенного в течении всего дня. Он не скрывая цоканья каблуков приблизился к теле-демону. И не долго думая уселся рядом с ним, закинув ему свои ноги на колени. Вокс лениво распахнул глаза, и увидев любимую тушку, никак на неё не среагировал. Он был слишком уставшим даже для нормально приветствия, что уж говорить об реакции на появление раздражителя? Аластор уже собирался начать беседу, как вдруг его резко обхватили за талию, и притянули поближе. Несмотря на отвратительный запах гнили, мешающийся с духами Аластора, Вокс уткнулся носом ему прямо в грудную клетку. Ткань подслушано промялась, и даже так, сквозь одежду, чувствовался олений пушок, который был очень мягкий. То, что надо. Аластор снова испытал "поражение", он чувствовал все эти странные эмоции опять. Он вновь чувствовал, как ему становиться жарко, дыхание затрудняется, а пульс учащается, головокружение окутывало его странной пеленой, заставляя слегка покачиваться. Это можно сравнить с тем, если бы он пьянел от присутствия своего главного раздражителя. Аластор смог опознать ощущения: приятное волнение, и ещё что-то, что сводило его с ума. В то же время, невероятно хотелось откусить от Вокса кусочище, и сожрать прямо у него на глазах, чем в целом он был бы не прочь сейчас заняться... Вокс на секунду оторвался, посмотрел на радио-демона. Тот, очевидно пытался скрыть смущение, которое решалось с возмущением, но на этот раз это выходило плохо уже у него. Теле-демон, достаточно серьезным тоном сказал: — "Если ты, выблядок, не помолчишь, и не посидишь так, то я тебе обещаю, что спущу с тебя твою оленью шкурку, выебу, а после расчленю, и выебу твои останки." — "Боюсь-боюсь." Шутить про неравнодушие к врагу уже не было смысла, потому что тот все прекрасно знал, и Вокс, явно, этого даже больше не пытался отрицать. А значит, что на этом сыграть не удастся. После этого телеведущий издал характерный для изнеможения выдох. Вокс уселся поудобнее, поближе притягивая к себе Бэмби, плотно прижался к нему, и утроился на груди оленя. Аластор злился, хотел уйти. Никто, никто не позволял себе такой вольности. — "Отпусти меня. Что за произвол вообще? Что ты себе позволяешь? Довольно с меня этого цирка!" Он попытался отстраниться. Тогда, телеведущий снова оторвался от засыпания, и посмотрел ему в глаза. Такое ощущение было, что он сейчас либо сдохнет, либо сдохнет и искупит душу свою, вознесется прямиком к вратам рая, и будет ему блаженство вечное. — "Аластор, пожалуйста..." — "Думаешь, что скажешь пожалуйста и я буду терпеть? То, что произошло сегодня утром – одно большое недоразумение. А теперь, пусти меня!" Тот легонько толкнул младшего. Вокс промолчал, освобождая возлюбленного от хватки цепких когтей и рук. "Похоже, расстроился" — мелькнуло в голове у оленя. Радио-демон собирался встать и уйти, да именно. Но вдруг... Почему-то его резко овеяло таким спокойствием и комфортом, что делать это разом расхотелось. Он неловко глянул на обладателя смертельного похмелья. — "Чего ждём?" — "... Расхотелось. Холодно. Обними обратно." Холодно не было. Вокс пропустил сдавленный смешок. — "Как прикажете, ваше радио-величество." Все по новой.... Снова притянул, снова прижал, снова обнял. Олень тихо смотрел на "угрозу", и... Умилялся? А может он что-то путает. "Господи, как же я хочу откусить от него кусок..." —это умиление же? Хищно оглядывая притихшую тушку своего врага, тот находил это зрелище... Приятным? Кажется, он уснул. Аластор осторожно погладил его по плечу. Никакой реакции. "Уснул." — подтвердил он в своих мыслях. " Мне с ним... Хорошо? Бесит, но, достаточно приятно." — вот такой вывод сделал Аластор. В какой-то момент он поймал себя на том, что его рука медленно поглаживала по голове его товарища. Теперь он понял, что похоже, сам не заметил, как все переменилось.