***
— А помнишь, как мы снимали что-то вроде фильма? — спросил Сынмин. — Может быть. Это, кажется, был ужастик? — Вроде того. Он сохранился у меня, я как раз его недавно пересматривал. — Серьёзно? — в восторге округлил глаза Чонин, — А дай мне посмотреть. Сынмин подтянул лежащую рядом на песке сумку и немного пошуршал внутри. Достал маленькую видеокамеру, которой уже явно было много лет. — Ты хочешь сказать, оно всё ещё на ней? — заинтересованно произнёс Ян, беря у него аппарат и открывая крышку небольшого экранчика. Он потыкал непонятные крохотные кнопочки, но понять, какая из них даст ему посмотреть ролик, так и не понял. — Ага, — протянул Ким. Он не стал забирать камеру обратно, оставил её в руках парня. Нажав в определенной последовательности кнопки, он нашёл видео и включил его. — Всем привет, друзья! Меня зовут Ким Сынмин и сегодня я приехал на этот загадочный пляж, чтобы раскрыть страшные тайны, которые он скрывает. У мальчика был ещё несломавшийся голос, а лицо имело эти детские мягкие черты, из-за чего воспринимать суть “фильма” всерьёз не получалось. — На первый взгляд, здесь нет ничего необычного. Но мне говорили о пар-ра-рно-рмальных явлениях, которые тут обнаружили. Якобы тут можно встретить мёртвых или даже… О боже, вы посмотрите на эту гору песка. Она выглядит немного странно. В этот момент из-под этой горы медленно появляется маленькая рука с растопыренными в виде когтей пальцами. Голос за кадром начал громко кричать, что заставило парней рассмеяться. — Оттуда что-то вылезает! Это зомби?! Мумия?! Как же страшно! Спасите! Маленький Чонин на видео поднялся из песка и широко оскалился, жмуря и без того узенькие глаза, чтобы казаться страшным. — Я песочный монстр! И ты разбудил меня! Поэтому я тебя сейчас сожру! Он быстро налетел на камеру. Та отшатнулась. Маленький Сынмин перевернул объектив на себя и стал убегать, иногда оборачиваясь на “монстра” и громко крича. — О нет! Он меня сейчас съест! Мне не стоило сюда приезжать! Наверное, это последнее моё видео! Мама, папа, знайте, что я вас очень сильно люблю! Снова развернувшись назад, он оказывается сбит с ног Чонином, и камера выпадает из его рук, снимая теперь только море. На фоне мальчишеских криков и изображения растерзания тела послышалось, как кто-то из родителей ругался на неаккуратность обращения с аппаратом. — Простите, мы не специально, — дружно воскликнули Сынмин и Чонин. В следующую секунду камеру подняли, и на видео показались два широко улыбающихся лица. — Думаю, должно было круто получиться. — Ага, наверное. На этом их недолгий фильм закончился, и парни снова начали смеяться. — Нам бы теперь снять взрослую версию, — предложил Ким. — Я не хочу снова весь в песке быть, — ворчал Ян, — Я там жмурился, чтобы он мне в глаза не попал. — Ну, как знаешь. Но учти, что ты всегда можешь передумать. — Это уж вряд ли… — он посмотрел на явно несильно обидевшегося Сынмина, но всё же немного смутился, — Ну ладно. Давай снимем. Парень мгновенно повеселел. Он поднялся с места, по-ребячески подпрыгивая на месте, и взял его за руку. — Пойдём закапывать тебя! — Без головы только! Я всё ещё не хочу ослепнуть!***
— Я точно видел здесь одно хорошее местечко. Тебе понравится. Сынмин вел его за руку по узким переулкам между домами. Иногда они натыкались на тупики, и приходилось разворачиваться обратно. — Ты уверен, что правильно идёшь? — сомневался Чонин. — Почти. Но это точно-точно где-то тут. Вот. Вот здесь. Сюда. Он проскользнул за поворот, где между двумя домами была дырка в заборе. — Ты и впрямь всё ещё ребенок, раз находишь такие странные места, — ворчал Ян, пролезая вслед за ним в отверстие. — И ты продолжаешь идти за мной. Значит, не мне одному это нравится, — улыбался он во все свои тридцать два. — Я и не говорил, что мне не нравится, — фыркнул тот. Сынмин привел его в своеобразный заброшенный парк. За растениями здесь больше никто не ухаживал, из-за чего они немыслимо разрослись, скрывая под собой асфальтированные дорожки. Где-то вдали пели птицы и стрекотали кузнечики. Яркие лучи солнца изредка пробивались сквозь листву и отражались на земле и в воздухе светлыми пятнами. Чонин крутился вокруг себя, глазами пытаясь запечатлеть этот завораживающий вид. Ким остановил его, снова взяв за руку и потянув за собой дальше вглубь. Они вышли на небольшой участок с фонтаном. Он уже давно не работал, отчего везде на его поверхности, где была вода, начала появляться растительность. Статуя в виде ангелочка с кувшином тоже была обвита вьюнками. — Какая здесь замечательная атмосфера, — восхищался Ян, — Как будто мы с тобой остались одни во всём мире, потому что проснулись после апокалипсиса, и теперь должны выживать здесь. А потом каким-то образом мы с тобой возродим человечество и станем героями. — Я и забыл, что сюжет для фильма ты придумал, — усмехнулся Ким. Парни присели на краешек фонтана и засмотрелись в разные стороны, изучая местность. Всё вокруг казалось живым, двигающимся, тянущимся к двум незнакомцам, решившим потревожить местную флору и фауну. Петляя между листьями и лианами, в их сторону прилетела пара бабочек. Они кружились вокруг друг друга в вальсе, плавно перемещались то выше, то ниже, пока не подлетели к Чонину. Одна из них быстренько села ему на нос и расправила крылья, показывая человеку свой необычный рыже-жёлтый с чёрными полосками окрас. Другая, не найдя на его лице свободного места, полетала немного вокруг его головы и приземлилась на макушку. — Эй, почему обе на тебя сели? А как же я? Ян хотел было съязвить как-нибудь, сказать, что вот он привлекательнее, вкуснее пахнет, в отличие от него, но пугать эти маленькие создания своими движениями он не стал. Бабочка на его носу продолжала складывать и раскрывать свои крылышки, как будто демонстрируя фильм с меняющимися картинками. Сынмин медленно подвинулся к нему и приподнял руки, намереваясь поймать хотя бы одну. Когда он хлопнул прямо перед лицом Чонина, тот отшатнулся и насекомые тут же разлетелись. — Ну блин, — расстроился парень. — Ты меня точно без глаз оставить хочешь, — возмущается другой, — почему не верхнюю? — Ну вот решил так, — обиженно надул губы Ким, — Ну не злись. Он опустил голову на руки и посмотрел на друга снизу вверх щенячьим взглядом. Чонин недобро прищурился, после чего отвернулся, заливаясь краской. Сынмин был слишком милым. — Я не злюсь. Просто будь аккуратнее, — смущённо пробормотал он в сторону. Парень набросился на него с объятиями. — Ты такой хорошенький, Чонини, — лепетал он, прижимаясь щекой к его плечу. Внезапно он отстранился и посмотрел взволнованно, — Слушай, а давай встречаться? У того глаза округлились от такой неожиданности. Ещё никто не предлагал ему этого, тем более парни. — Я… э-э… Ну.. Давай? — запинался он. Он и сам не понял, почему согласился. Он вроде не собирался, но отказать ему просто не смог. Сердце стало учащённо биться, а в животе как будто поселились те улетевшие бабочки. Ким снова крепко сжал его в объятиях. Чонин почувствовал, как он улыбается ему в шею, и невольно улыбнулся сам.***
Сынмин совсем как ребёнок. И мечты о любви, подаренной ему судьбой, такие же детские. Но признаться, он довольно большой романтик. Водил Яна в кафе, на аттракционы, гулял с ним по пляжу, плескался в море, проводил вечера в том заброшенном парке. Все сладости и подарки он оплачивал сам, не давая Чонину разделить с ним траты. Единственное, чего он просил, чтобы тот называл его как-нибудь ласково и чмокал в щёчку. Но тот не был против. Ему даже нравилось такое внимание к себе. Тем более иметь первый опыт в отношениях он находил очень интересным. И всё же без ответного подарка он не обошёлся. Наткнувшись на красивый брелок с щеночком в магазине сувениров, он тут же купил его и побежал встречать парня на пляже. Когда он его протянул, Сынмин стал светиться ярче солнца. Его радостная улыбка и тёплые объятия согревали не хуже жаркой погоды в этом сезоне. — Спасибо, Нини, — благодарил он с громким писком, повиснув на его шее, — Я так люблю тебя. — И я люблю тебя, Минни, — смеялся Ян, прижимая его к себе.***
Весь мир вокруг них стал ярким и жизнерадостным. Они проводили друг с другом каждый день с утра и до вечера, не расставаясь ни на минуту. — Я принёс нам чай, — радостно воскликнул Сынмин, присаживаясь на пирсе рядом с Чонином. Тот берёт один стаканчик и целует парня в щёку. — М-м, какой вкусный, — с восторгом произнес он, отпивая глоток, — Он с малиной? — Да. Это мой любимый. Подумал, что тебе тоже понравится. — И ты угадал. Мне нравится твой вкус, Минни. Они тепло улыбаются друг другу. Каждый из них заворожён тем, какая искренняя любовь отражается в чужих глазах. Их босые ноги внезапно настигла холодная волна, из-за чего оба сразу вскрикнули, а после залились звонким смехом. Закатное солнце, море, плывущие вдали корабли, красивые ракушки на дне и плавающие среди них рыбы — всё здесь было только для них двоих, и если бы кто-то посмел сказать иначе, то удостоился бы их двойного негодования и долгих заявлений о бесконечной романтике.***
Что-то же должно было пойти не так. Конечно. Ведь их любовь была чистой и невинной. Сынмин снова повёл его в заброшенный парк. Это стало его любимым местом с тех пор, как он в первый раз признался в любви. И все эти зелёные растения, закрывающие их в тени, тот антураж, что они создавали — он видел, что его парню они тоже нравятся. Когда они подошли к фонтану, Ким остановился и не дал Чонину присесть на него, как обычно. — Слушай, — просит он, беря его за обе руки, — А давай, ну, знаешь… Он боялся попросить прямо. Всё, что могло описать его просьбу, казалось чересчур грубым и смущающим. Одним словом, слишком взрослым. — Что? — выжидающе посмотрел на него парень. Сынмин молча придвинулся поближе, оставляя между ними немного места, и не видя сопротивления, потянулся к нему. Только когда он коснулся его губ своими, Чонин осознал, о чём его просили, и это осознание привело его в лёгкий ступор. Поцелуй их был долгим и довольно неумелым. Они лишь двигали губами, иногда невпопад, не особо понимая, как нужно действовать. Пытались делать так, как представляли каждый в своей голове, и от этого почти не смотрели на то, что должны при этом чувствовать. Отстранившись, оба прикрылись руками, вытирая со рта оставшуюся слюну, и слегка покраснели. Сынмин широко улыбнулся, как обычно демонстрируя свои белые зубки. Для него этот шаг стал новым этапом их отношений. Теперь ему кажется, что он стал на ещё одну ступеньку выше к познанию взрослой жизни. А вот у Чонина внутри как будто что-то сломалось. Он не знает, как описать свои чувства. Вариант с тем, что ему сняли розовые очки, больше всего походит на его состояние. Он смотрит на своего парня и больше не чувствует радости и восторга от его улыбки. Как мог, он потянул в стороны уголки рта, чтобы не расстраивать его. — Не знаю даже, что сказать… — Тогда скажи, что любишь. — Я… люблю тебя… — слова пришлось выдавливать, сами они идти не хотели. — И я. Я тоже люблю тебя, Нини. Больше всех в этом мире! Сынмин всегда был честен с собой. Он искренний, невинный и по-детски влюблённый. А ещё, он верил в судьбу.***
— Давай снова сходим на те аттракционы, — с восторгом просит Сынмин. — Да, давай… Держать улыбку с каждым разом становилось всё тяжелее. Вся эта романтика, которой парни окружали друг друга, стала казаться ему наигранной, какой-то ненастоящей. Американские горки ненадолго дают отвлечься. Но две минуты поездки — это слишком мало. Теперь они стояли в довольно длинной очереди на колесо обозрения. Попросив Чонина занять им место, Ким побежал на кассу, чтобы купить билетики. А когда вернулся, в руках его была большая сладкая вата. Ян, как мог, изобразил на лице приятное удивление, беря в руки палочку. — Ну, а где мой подарок? — с задором интересуется Сынмин, наблюдая, как его парень отрывает кусочек ваты и кладёт в рот. — Подарок? Тот требовательно постучал пальчиком по щеке, прося очередной поцелуйчик. Чонин быстро чмокнул его, а потом закрылся сладостью. То, место, на котором недолго были его губы, осталось немного липким от растаявшего на них сахара. Сынмин, как обычно, широко улыбнулся. Подошёл их черёд. Усевшись на одной стороне, ребята принялись по очереди отрывать и есть кусочки ваты. Она приятно таяла на языке, даря вкус жвачки. Поднимаясь всё выше и выше, они наблюдали прекрасные виды. На этот небольшой городок, на парк вдали, на море, что уходило далеко за горизонт. И в какой-то момент Ким просит: — Нини, давай снова это сделаем. — Поцелуемся? — тут же тревожно догадывается тот. Парень кивнул, — Я как-то… Он не хотел. Мысль об этом неприятным клубком отдавалась в животе. Но когда он увидел эти замечательные, наполненные надеждой глаза, ему стало больно, что он может его расстроить. — Ладно, давай… Новый поцелуй, в который вовлёк его парень, оказался не таким, как в первый раз. Как будто более страстно, чувственно, желанно. И с привкусом жвачки. Чонин старается сконцентрироваться на нём и на губах напротив. Они вроде бы мягкие, но, кажется, немного обветренные. Было влажно. И от этого становилось не по себе. Поцелуй прервался внезапно, когда чёлка Яна нечаянно сползла ему на глаза. Быстро зажмурившись, он оторвался от него. Сынмин было потянулся к нему, но тот стал тереть глаза, не обращая внимания на него. — Эй, в этот раз же не я тебя ослепил, да? — шутливо бросает Ким. Чонин его не слышит. Он задумался о том, что он и правда слеп рядом с парнем. Может, это любовь прикрывала ему глаза? Может, она хотела скрыть, что эти отношения были провальны изначально? Хотелось разрыдаться. Он не желал оставлять то окрыляющее чувство влюблённости. Но сердце больше не билось. Он больше его не любит. Сынмин не замечает, что его парень чем-то расстроен. Он продолжает болтать о всяком, пока они идут к выходу из парка аттракционов. А у ворот он и сам становится грустным. — Слушай, Нини. Я завтра улетаю.***
Чонин не знал, что происходит. Вот вроде он и не любит, но отчего-то изнутри его разрывает чувство вины из-за расставания. Поэтому, когда Ким спросил его контакты, он без промедлений дал их. И когда тот спросил, будут ли они встречаться дальше, не задумываясь ответил утвердительно. В глазах Сынмина плескался океан отчаяния, когда он протянул свой прощальный подарок — небольшой брелок с лисичкой. Парни обнимались, и Чонин чувствовал, как тот начал немного трястись, стараясь не плакать. — Я очень сильно люблю тебя, Нини. Я буду очень скучать. Обязательно дождусь нашей новой встречи. — Ты думаешь, мы ещё встретимся? — Конечно! Судьба уже свела нас, она сделает это снова. Через год, через два, через пять лет. Я обязательно дождусь, — обещает парень, — Нини? — Да? — Ты меня любишь? — Люблю… Минни, я люблю тебя. В этот раз даже показалось, что слова искренние. Было не так тяжело, как до этого, но всё же на душе была печаль. Как бы он ни разрывался на части от непонятных и странных эмоций, он не хотел расставаться с ним.***
Уже через несколько часов пришло сообщение от Сынмина о том, что он благополучно вернулся домой. — «Я уже скучаю, Нини» — расстроенно тянет парень на другом конце. — И я, Минни. Я тоже соскучился. Он сидел на пляже, зарывшись в песок на половину стопы. Было довольно горячо, и это доставляло какое-то отдалённое чувство удовольствия. Но почувствовать что-то большее Ян больше не мог. Не теперь, когда всё вокруг напоминало о нём. О чувстве глубокой любви, что так ненадолго посетила его. Что накрыло его, как одна из волн этого моря, оставляя на высохших участках кожи мелкие кристаллики горькой соли.***
Неделю после отъезда Кима парни переписывались часы напролёт. За это время и сам Чонин уже вернулся домой, к своей застоявшейся без него работе. Иногда они созванивались, когда у обоих было время, но чаще они просто обменивались фотками и словами о любви. Ян верил, что всё же что-то чувствует. Что есть что-то, что не даёт ему так просто поставить точку на их отношениях. С каждым новым сообщением о том, как он скучает, он начинал убеждать себя в этом всё больше и больше.***
Со временем их переписки стали короче. Сынмин, что раньше него вставал и уходил по делам, отправлял по утрам смешные или милые картинки с котами. А Чонин, что не успевал даже приготовить себе завтрак, отвечал ему лишь поздно вечером, когда тот уже спал. Они всё меньше говорили о себе. Никто из них не делился подробностями работы или личной жизни. Единственное, на чём они держались — слова о бесконечной любви. Слова, что каждый день понемногу теряли искренность.***
Через полгода они уже почти не общались. Изредка, может, раз в пару недель, писали пару строчек о том, что с ними всё хорошо и что они всё ещё любят друг друга. Но любят ли? В один из очередных пасмурных снежных дней Сынмин позвонил Чонину, пока тот работал. Это было неожиданно для парня. Подумав, что он хочет сказать что-то важное, он ушёл на перерыв немного пораньше. — Да, Алло? — «Нини, привет. Как дела?» — послышался радостный голос Кима. — Да вроде всё нормально. А чего ты звонишь? — «Я соскучился. Очень сильно. Хотел услышать твой голос. Мы же так давно не созванивались…» — И правда. И как ты? Как жизнь? — «Вполне неплохо. Как обычно, я бы сказал. Нини, ты меня любишь?» — Конечно люблю, Минни. — «Я тоже. Я о-очень сильно тебя люблю» — парень долго протягивал букву, как будто вкладывал в неё все те чувства, что не может выразить в обычном признании. — Я сейчас немного занят, Минни, давай позже спишемся? — «Да, конечно. Пока» Тот положил трубку первым. Этот звонок был таким странным и внезапным. Чонин переживал, что парень без него совсем не радуется. Невольно он вспомнил, какая красивая была его улыбка, такая широкая и блестящая, с белоснежными зубами-камешками. Наверное, он правда скучает.***
Так вышло, что на следующее лето парни снова поехали на то же море. Только в этот раз даты их отпуска не совпали. Ходить одному по всем этим знакомым местам — определённо не то же самое. Солнце больше не согревало, растения не были такими зелёными, как тогда, и море какое-то холодное. Каждый случайный камешек под босыми ногами заставлял шипеть от боли. Все эти дни он жил воспоминаниями. О фильме, о заброшенном парке, иногда даже о тех двух поцелуях. Он надеялся, что те чувства были просто ответом на неожиданное. Ведь Сынмин тогда сделал это без спроса. Вот так просто взял и нарушил его личные границы и этим задел за живое. Но ведь он как ребёнок. Он не понимал, что это неправильно. Он всего лишь любил. Любил Чонина больше всех в этом мире. Любил так, как понимал это сам. И поэтому Ян хочет сделать новую попытку. Он пишет небольшое письмо о том, как сильно ждёт их будущей встречи, старательно рисует на нём их уменьшенные портреты с яркими улыбками и кладёт бумажку в узкую щель, которую заприметил один раз на фонтане. Сфотографировав место и отправив Киму, он подписал, что его будет ждать небольшой сюрприз. Тот принял его с воодушевлением. Через пару недель парень присылает сообщение о том, что получил его подарок. И о том, что оставил там же свой. Чонину интересно. Ему очень нравится мысль, что где-то там, в заброшенном парке на далёком курорте, для него подготовлено такое же письмо. Письмо, наполненное искренней любовью. Письмо, которое так и останется лежать там, никем не тронутое.***
В этом году Ян не смог поехать на море. На работе слишком много проблем, которые нужно было решить в срочном порядке, и от этого его отпуск перенесли на месяц. Он точно знал, что в этот раз не увидит своего парня, поэтому не стал тратиться. Их переписка сокращалась с каждым разом. Может быть, раз в пару месяцев кто-то из них писал “привет”, ненадолго сохраняя диалог, но потом всё также обрывалось. — «Нин… Мы же с тобой всё ещё встречаемся?» — пишет Сынмин. — Ну да. Я всё ещё люблю тебя, Мин. — «Это хорошо. Я рад. Я тоже люблю тебя» И вроде бы всё также. Вроде бы каждый из них любит другого. Но отчего-то эти отношения больше не приносят удовольствия.***
Чонин сидел в кафе, попивая горячий капучино и листая ленту в интернете. Вдруг к нему подсаживается незнакомый парень, робко спрашивая: — Привет. Ты тут так одиноко сидишь. Не хочешь познакомиться? Могу составить тебе приятную компанию. Ян не отказался. Получать внимание от людей ему было довольно приятно. Они проговорили друг с другом около часа, повествуя о том, как тяжело стало работать в последнее время и что погода обещала стать теплее к концу недели. — Ты не хочешь как-нибудь сходить со мной погулять? — спросил парень. — Погулять? Подожди, ты приглашаешь меня на свидание? — Ну… Что-то вроде того, — тот смущённо улыбнулся, нервно потирая руки пальцами. — Ох… Прости, у меня уже есть парень. — Правда? Хотя да, такого стоило ожидать. Ты довольно красивый, знаешь… Прости. Он резко подскочил, забрал свои вещи и, не поднимая головы, ушёл из кафе. А Чонин вдруг подумал, что если бы и начал с ним встречаться, то Сынмин бы об этом не узнал. Помотав головой из стороны в сторону, он запретил себе даже думать о таком. Это измена. Так нельзя. Но всё же… Точно ли их отношения можно называть любовью?***
Он ещё долго думал об этом. Никак не мог выбросить из головы образы их свиданий. Потому что эти свидания — это отношения. А сейчас между ними тишина, которую они оба таковыми называют. Чонин больше не чувствует себя свободным. Это молчание сковывает его. Их обещание увидеться вновь кажется чем-то далёким и бессмысленным. Ему понадобилось много времени, чтобы решиться на это. Чтобы взять себя в руки и, как взрослый человек, написать ему: — Слушай, Минни. А мы точно всё ещё встречаемся? Просто мало того, что мы не виделись больше, мы же даже не общаемся. Может, просто закончим это и останемся на уровне друзей? Внутри пусто. Нажимая на отправить, он чувствовал, какими тяжёлыми были пальцы. Он помнил их любовь. Чистую, невинную, немного детскую и такую наивную. И море, что отражалось в его глазах с той грустью. И блестящие зубки-камешки… Ответ пришёл через несколько часов. И увидев его, Чонин снова почувствовал, как что-то оборвалось. — «А да. Я думал, мы уже просто друзья» На брелке с лисёнком вдруг сломалась цепочка.***
На экран падают слёзы. Капля за каплей. Он понимал, к чему это приведёт, но всё ещё надеялся на судьбу. Сынмин сжал в руке свой любимый брелок с щеночком. Он не расставался с ним ни на день с тех самых пор. Сегодня он потерял часть себя. Ту часть, которую ему твердили оставить уже давным-давно. Он больше не ребёнок. Эти отношения оставили на нём тяжёлый след. И очень ценное знание — так просто любовь в этом мире не работает.