Долгое ожидание в хорошей компании становится секундой

В голову ударила почти реальная боль, когда огласили неожиданную новость. Она стремительно и всепоглощающе захватывала клетку за клеткой, пока виски не начало сильно жечь, отдавая пульсацией. Руки как-то мелко задрожали, после чего в раз обмякли, выпуская из ранее крепко сжатых пальцев телефон. Со звонким ударом он упал на плитку, разбивая ещё когда-то целый экран. Где-то под кожей неприятно закололо, будто разбился не только мелочный экран, а что-то внутри него самого. Осознание сказанных в трубку слов пришло только через пару минут, когда от шока не смог и пошевельнуться. Он всегда действовал в стрессовых ситуациях быстро, но сейчас что-то сломалось, грудной камней наседая сверху.  Слышал приятный, довольно строгий и отстраненный голос девушки, что сообщала о поступившем пациенте. Он был одним из первых, кто узнал эту новость. Тем, кто рассказал всем, подавляя севший голос и ком в горле, тем, кто вызывался узнать подробности и был полностью обескуражен, когда молодая медсестра дрожащим голосом сказала «соболезную», опустив голову и поджав бледные руки под черную папку, скребя ногтями по ней.  — Вы может что-то перепутали? — Выдавливая слова сквозь поехавшие вверх уголки губ, так норовившие сформировать улыбку. Она вышла кривой и какой-то слишком смазанной, такой же, как прерывистая фраза, прошенная с надеждой. Предполагал, что просто девушка ошиблась с именами, забегалась на работе и ей всучили не тот бланк. Но все оказалось более чем реальным, когда та вновь подняла голову, поясняя:  — В машине было двое. Мне сообщили об одном в тяжелом состоянии и том, кто так и не смог выкарабкаться. Мне жаль, это всё что мне известно. — Голубые глаза затянула мутная пелена, когда всё сказанное в его адрес начало бесить. Эти давящие стены, выкрашенные в ровный белый тон, скользящие полы, снующие, расхаживающие туда-сюда пациенты и дрожащий голос медсестры, санитарки или кем она была. Мигающий свет ламп погасал ровно секунда в секунду, с дергающимися глазами от накативших нервов. В голове будто и мыслей никаких не было, всё зачеркнули простым карандашом, так сильно напоминавший перманентный маркер. — Ни к кому пока нельзя, состояние тяжелое, и да, тяжелое вообщем.. — Зачем-то долго тянула девушка, мямлила себе под нос и сжимала бедную папку, уже изрядно помявшуюся и согнутую по всем мягким уголкам. Смотрел всё либо себе под ноги, либо на дверь справа от неё, как-то расстроенно поглядывая на выгравированный номер палаты.  Снова что-то будто пронзило голову, тупая боль отступила на второй план и он снова начал слышать голоса, резко возвращаясь в реальность. Звуки стали до жути громкими, а свет ярким и сжигающим глаза. Смотря сквозь подступившую на фоне нервов пелену слез, хотелось рвануть в эту злосчастную палату, посмотреть прямо в темные глаза и найти в них ответ на один лишь волнующий его вопрос. Не привык плакать из-за потерь, а уж тем более из-за людей, но сегодня против него встали все чувства и подступивший ком не давал проронить и капли, что стало бы концом только начала этого кошмара.  Не помнил о чем точно думал и думал ли вообще, стоя посреди коридора больницы, смотря в след уходящей медсестре и Карлу, что хвостиком увязался за ней, пытаясь выйти на врача, что почему-то не пришла. Вокруг проходили люди, пациенты вообщем-то, врачи и посетители, но не было в них того, кто смог бы сказать, что всё хорошо. Того, кто положил бы руку на плечо и этого было бы достаточно.  — Я забегался и не сразу увидел твои сообщения. С ними всё в порядке? — Тараторил запыхавшийся Чед, положив одну руку на плечо, стоя по левую сторону от парня. — Дилан? Ты вообще тут? — Почему-то не затыкался рыжий, всё пытаясь узнать истину, тормоша того за плечо, как-то обеспокоено рассматривая спокойное лицо соседа, смотрящего в одну точку. Силой отведя неповоротливого парня в сторону и как-то вежливо и быстро извинившись перед прошедшей очень близко девушкой, усадил обоих на стулья для ожидания. Решился всё-таки посмотреть в голубые ореолы, что выражали абсолютное ничего, вновь смотря только в одну точку - на выгравированный номер палаты.  — Нормально сдал экзамены, вовремя закончил дедлайн и даже свыкся с постоянно мелькающим перед глазами Ло. А теперь что? Теперь уже ничего не будет в порядке. — Откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди и прикрывая глаза на долю секунды, заключал парень. Вновь раскрыл веки, всё снова выглядело каким-то ярким и режущий глаза. А может это просто соленые слезы скатывались по щекам, расщепляя нежную роговицу и кожу вокруг глаз. Ощутил, как чужие руки стерли мокрые дорожки, даже сквозь накатившую пелену слез вглядывался в зеленые глаза, вечно растерянные и грустные, округлые как у щенка какого-то, но до жути добрые и влекущие. Даже руки у него были вечно теплые, теперь проходящиеся по бледной коже, бережно гладя и вытирая влагу с щек. — Просто, всё только начало налаживаться. Даже привязался к вам всем как-никак. И.. да о чем я вообще. Пора забыть о том, я сегодня потерял.  — Я правильно понимаю, что все плохо? Можем просто помолчать если хочешь. Я знаю, что ты не очень любишь долго говорить на такие темы.. Мне сейчас тоже не до этого, я просто хочу думать, что с ними всё в порядке. — Криво улыбался Чед, приподнимая соседа за плечо, — Но, Дилан, только не смей думать, что это твоя вина.  — Это не может быть моей виной, и не чьей-либо. К чему выводы, что я могу так думать?  — Просто я часто успокаивал младших, они вечно тараторили мне о том, как сильно виноваты в этом, я успел привыкнуть. Это даже хорошо, что ты ни в чем себя не винишь.  — Только если в том, что привязался к тебе. Не буду ничего говорить о них двоих, я не знаю что вообще думать, но я жалею. Что, если сегодня авария, а завтра что похуже? Я просто не хочу этого всего. Хочу снова вставать под энергичные зазывы Карла, твои подколы-шутки, видеть этих двоих целыми и улыбающимися. — Снова обреченно облокачиваясь на пластиковую спинку стула, с явным стуком ударяясь затылком о бетонную стену, мечтал Дилан.  Поворачивая голову влево, поймал внимательный взгляд зеленых глаз, стеклянных и размытых чем-то влажным. Меньше всего ему хотелось вызывать такие эмоции у Чеда, настолько привязавшись к ничем не залитым, вечно одним тем же глазам. Они определено отливали сейчас чем-то таким, что не хотелось видеть и даже думать. Одно дело выдавливать из себя слезы самостоятельно, другое же смотреть на то, как из-за тебя расклеивается другой человек. Дилан определенно совершил ошибку, когда начал что-либо говорить. Лучше пусть ему и дальше бы портил настроение Чед своими недо-подколами, недо-успокоениями.  — Не думал, что ты хоть что-то чувствуешь ко мне кроме предвзятости. Жутко ловить на себе твой холодный взгляд.  — Впервые слышу, чтобы кто-то называл его холодным. Я просто уставший, Чед, у меня нет сил корчить доброжелательные улыбки каждому встречному.  — Так я для тебя «каждый встречный»?  — Хуже, ты рыжая бестия, которая вечно со всеми, но никогда с собой. Смотри не захлебнись в своих проблемах и вечном непонимании. — Зеленоглазый скривился лишь на секунду, осознав, как умело парень ушел от вопроса.  — Сказал тот, кто от прямых вопросов отлынивает. Кто я для тебя? Просто сосед или тот, кто сейчас рассмешил тебя, а? — Дошло не сразу после сказанных слов. Лишь тогда, когда непонимающе посмотрел на Чеда, что очень довольно улыбался, кончиками указательных пальцев указав на уголки своих губ. Дилан почувствовал, как собственные и правда были приподняты, явно раззадоренные нелепым вопросом.  — Тц, тебе мерещиться началось.  — Просто признай, что у меня большой опыт в этом деле и я незаметно сумел тебя успокоить, а ты даже не заметил! ***  Когда начало темнеть, а людей в коридорах осталось совсем немного, дверь палаты напротив открылась, а из неё вышла врач, спуская медицинскую маску ниже подбородка, вдыхая «свежий» воздух. Она как-то устало облокотилась о бетонную стену, перелистывая листы пейджера вверх, что-то записывая. Вероятно расписывалась в бланках, предоставленных скорой помощью, так и не успев сделать это ранее. Удачно выполнив действие, она взглянула на сидевших неподалеку парней, одним лишь кивком спрашивая к кому они. Получив вялый кивок, она сказала:  — Он в тяжелом состоянии, к нему ещё нельзя. Может кто-то остаться здесь, чтобы мы могли в крайнем случае обратиться к вам? Но я уверяю, мы сделаем всё возможное.  — Иди домой, я посижу. — Встрепенулся чуть задремавший Дилан, что все еще щурил глаза от яркого искусственного света ламп. — Я тут тебя одного не оставлю, ещё не пересказал те анекдоты, что услышал на паре от препода. — По явно выражавшему стыд взгляду соседа и прыснувшей от смеха врача, Чед понял, что сказал все точно верно.  — Можно я просто украду у кого-нибудь из врачей слушалку и задушусь. Я не хочу слушать анекдоты твоего препода по зоологии про зоофилов, это мерзко, чувак.