***
После стольких удивительных встреч с феями наступило некоторое затишье. Новые стайки попадались друзьям редко и, к тому же, были хорошо описаны в энциклопедии. Правда, и подобранных экземпляров было много, порою казалось, даже слишком. При мысли о шершне Гарри каждый раз невольно бросал взгляд на свою недавно зажившую руку. О проделках самого несносного фея напоминал и едва не разбитый аквариум грозовой феи, а также куча испорченных вещей. Время от времени всплывающие образы с жаркого свидания лунных фей-минуток заставляли краснеть, как в первый раз. Впрочем, настроение от этого нисколько не портилось: Гарри не мог припомнить, когда ещё ему было так же хорошо, как теперь. Все эти дни они с Гермионой с удовольствием наслаждались друг другом, проводя многие часы, сплетая тела то в постели, то в душевой, то в каком лесном ручье. Он открывал подругу с новой стороны, поражаясь той невероятной чувственности, что дремала в ней до сих пор. Гермиона обладала редкой способностью за секунду разгонять своё состояние от мило-застенчивого до испепеляюще-страстного; смотрела на него то с поволокой истомы, то с нежностью. У Гарри внутри всё переворачивалось от этих её взглядов и сладостных вздохов в ночи. Направившись однажды за водой, Гарри заметил, как шершень снова притворяется мёртвым. — Больше я на это не куплюсь, — буркнул гриффиндорец и, бросив мимолётный взгляд на раненую руку, вышел из палатки. У ручья он обнаружил Гермиону и невольно залюбовался ею. Девушка сидела на корточках у самой кромки воды. Одной рукой она держала пинцет, в другой — сжимала увеличительную лупу. Волосы были собраны в тугой пучок на макушке, чтобы не лезли в глаза. Гарри поставил ведро, приблизился к ней и аккуратно обнял, чтобы не мешать возиться с только что пойманной феей. — Что там у тебя? — спросил, уткнувшись носом в её шею. — Ты не поверишь… Оказывается, дурмстранговцы и шармбатонцы на корабле и карете случайно привезли с собой несколько фей. Те сбились в одну стайку и улетели подальше от замка, попутно смешавшись, — в глазах Гермионы горел огонь только что сделанного открытия. — И зачем им в такую даль от школы тащиться? — руки Гарри медленно поползли вверх под её топик. — Замок переполнен вредителями. Пикси, докси и бесы смертельно опасны для фей, а вокруг замка и вовсе акромантулы обитают и кентавры. Да ещё, как оказалось, шершни неподалеку кружат… — Гермиона не выдержала и отложила лупу и пинцет на траву, когда одна рука Гарри вдруг изменила направление и направилась вниз. Фея всё это время невозмутимо жевала кусочек испорченного сыра, в обмен на который и позволила себя подробно осматривать со всех сторон. — Давай займёмся делом, — попросила Гермиона. — Расслабиться мы всегда успеем… Гарри со вздохом отпустил Гермиону, поправил очки и достал из кармана альбом и карандаш. — Зачем? — склонила голову набок Гермиона. — Мы же можем проявить кадр с омнинокля. — Не знаю, — пожал плечами Гарри. — Мне понравилось рисовать. И я люблю рассматривать именно нарисованные изображения в энциклопедиях, они выглядят как-то приятнее, что ли… — Он не мог подобрать нужные слова, но любившая книги Гермиона и так прекрасно понимала, что именно он хотел сказать, поэтому просто с улыбкой кивнула. — Не хочу лишать такого удовольствия тех, кто будет после нас листать эту энциклопедию. — Он перестал набрасывать линии и скосил глаза на фею. — Она так оголодала, что ест испорченный сыр? Гермиона отрицательно помотала головой. — Из всех предложенных мною продуктов её привлекли только этот сыр и остатки вина. — Тогда давай наберём испорченных продуктов, вина и пойдём искать всю стаю, — предложил Гарри. В палатке шершень их снова неприятно удивил. На сей раз он увлечённо потрошил ворона, опрометчиво решившего, что «мёртвый» фей — хорошая добыча. Повсюду валялись потроха и чёрный пух, а шершень старательно укладывал кусочки мяса в «свой» мешочек из ишачьей кожи, попутно дробя вороньи косточки и стругая себе из них целую коллекцию холодного оружия. Гарри и Гермиона скривились от отвращения при виде всей этой картины, но шершня подобная реакция лишь повеселила. Он мазанул испачканными кровью пальцами по лицу на манер боевого раскраса и показал гриффиндорцам язык. — Агуаменти, — не выдержала Гермиона и сшибла его с ног струёй воды. Громко ругаясь, оскорблённый шершень стал пикировать на них, угрожая новеньким костяным оружием, но Гарри быстро поместил его в созданную магией клетку-пузырь и принялся рыться в запасах в поисках наиболее тухлого куска сыра. Первыми из этой шармбатонской породы фей им попалась парочка рослых самцов, тащивших куда-то истошно квакающую лягушку. Гарри и Гермиона поспешили следом. — Они её есть собрались? — удивилась Гермиона. — Французы — что с них взять, — пожал плечами Гарри. Вскоре неподалёку от ручья обнаружилось целое поселение этих фей, домики и улья висели на деревьях. В центре деревни располагалось нечто вроде общего стола, за которым феи с аппетитом ели мерзко пахнущую ферментированную рыбу. Увязавшийся за школьниками шершень на лету спикировал к столу, дабы украсть кусочек. Но рыба явно пришлась ему не по вкусу: шершень упал на землю и принялся кататься по ней брёвнышком, изо всех сил отплёвываясь. Незадачливый фей даже пробовал жевать траву, лишь бы перебить мерзкий привкус во рту. Запах рыбы отлично перебивал запах лука — откуда-то раздобыв луковицы, эти феи его выращивали и охотно потребляли в пищу. — Похоже, потомки скандинавских фей делают из пескарей и уклеек нечто наподобие сюрстрёминга и лютефикса, — скривившись, предположила Гермиона. — А вот и французская кухня, — усмехнулся Гарри, указывая на улиток, которых уже тащили к столу. — Какое отвратительное сочетание… Он не смог сдержать смеха, когда феи схватили обессилевшего шершня и бросили его в клетку, полную лягушек. Постоянно кривляющийся и выкрикивающий ругательства, этот элемент явно раздражал местных обитателей и нарушал общественный порядок. В конце концов, Гермиона не выдержала и сжалилась над крылатым негодяем, решив выменять его у шармбатонских фей на сыр. В благодарность за спасение, хулиган в кои-то веки спокойно спрятался в сумочку и притих. От вина феи тоже не отказались и с благодарностью приняли подарок. Впрочем, к алкоголю они оказались привычны, если судить по вырытым всюду неглубоким ямкам с гниющими кислыми яблоками и забродившими ягодами. Гарри пришлось согласиться на предложенные феями угощения, чтобы не обидеть их. Уличив момент, он быстренько выкинул всё это зловонное «добро» в ближайшие кусты.***
Утром Гарри проснулся ещё затемно и вышел из палатки, чтобы насобирать ароматных трав для чая. Он уже почти закончил возиться с этим, когда полог зашуршал, и к нему вышла сонная Гермиона. На удивление, она оказалась в одних лишь шортах. — Я тебя потеряла, — пробормотала она, обнимая его сзади. От её мягких прикосновений по спине его поползли мурашки. — Гермиона, твой вид… Он очень… возбуждающий. Я ведь могу не выдержать и наброситься. — И что в этом плохого? — невинно прикусив губу, спросила девушка и спрятала руки за спиной. От этого вида кровь закипела. Но наброситься на Гермиону прямо сейчас ему было не суждено, поскольку совсем рядом послышался какой-то шум. Друзья различили чьи-то тяжёлые неровные шаги по мягкой листве и шум переломанных веток. — Ух ты ж! Волшебники! — радостно воскликнули из непроглядной темноты за частоколом деревьев, и спустя секунду на поляне показался здоровенный кентавр. Глядя на то, как его могучее тело продиралось сквозь заросли кустарников, Гермиона взвизгнула и поспешила прикрыть обнажённую грудь руками, но затем резко передумала и набросилась на Гарри, чтобы сорвать с него рубашку. С небывалой скоростью девичьи ручки стащили с ошарашенного парня предмет одежды. Когда кентавр приблизился, Гермиона была уже одета, зато Гарри теперь ёжился от утренней прохлады, стоя в одной майке, в народе называемой «алкоголичкой». Друзья уставились на лесное создание во все глаза. Относительно всех кентавров, которых когда-либо приходилось встречать гриффиндорцам, этот был по-настоящему огромен. Его нижняя, лошадиная часть тела явно принадлежала к породе исполинов-тяжеловозов, а верхняя, человеческая — по размерам была ближе к великаньим. Памятуя о всех трудностях в общении с этим народом, друзья сильно напряглись. Если уж обычные кентавры, обитающие рядом с Хогвартсом, не отличались шибкой лояльностью к волшебникам, то что ожидать от этого монстра — оставалось лишь догадываться… — Вот так удача! Я людей уже лет пять не видел, — радостно сообщил меж тем амбал, после чего сильно нагнулся и протянул Гарри руку. — Наш табун слишком глубоко в лесу обосновался. Гарри ответил неуверенным рукопожатием. Беспокойство немного отступило: этот, кажется, был настроен вполне дружелюбно и не собирался их топтать. — А вы откуда такие вышли? — Из Хогвартса, — пискнула Гермиона, прячась у Гарри за спиной. — Тогда вы, может быть, и Флоренца знаете? Или Бейна-придурка? Ну, старину Хагрида точно должны знать! Давненько мы с ним не виделись… — Знаем. Хагрид нас сюда и отправил, он наш учитель. А Флоренц в Хогвартсе занятия ведёт, точнее, вёл до недавнего времени. Амбал присвистнул. — Повезло Флоренцу! Ой, прошу пардону, я ж вам не представился! Филир! — Гарри Поттер. — Гермиона Грейнджер. — Да у меня тут знаменитости в гостях, — удивлённо закивал Филир. — Даже в нашей глуши о тебе слышали. Ну, рассказывайте, как дела, как там профессор Дамблдор поживает? Там Бейн, случайно, от инфаркта не слёг, когда Флоренца в Хогвартс ваш взяли? — Дамблдор умер. — Ох, жалко. Хотя и немудрено: он ведь старый уже был, годков сто пятьдесят ему так точно наберётся… — А Бейн взбесился, — сказал Гарри. — И всех кентавров подговорил Флоренца изгнать. — Идиоты! — вознегодовал Филир, обращаясь не то к гриффиндорцам, не то к медленно светлеющему небу. — Жизнь рядом с волшебниками даёт столько возможностей, а они в отшельники заделались, ну надо же, каковы цацы! Да кабы не мои старенькие отец и матушка, я бы сам уже давным-давно в Хогсмид ускакал! — расстроено восклицал Филлир, а затем резко спохватился: — Так вы говорите, вас Хагрид послал? Зачем, интересно? — Фей искать, — ответила Гермиона. — Мы ищем и изучаем новые виды. — Да на кой чёрт сдалась вам эта мелюзга, Аид её забери?! Ох, не понять мне порою вас, волшебников, — скривился кентавр. — А ещё мы в чаще травы ищем, — миролюбиво добавила Гермиона. — Тоже скукотень, но хотя бы смысл есть, — махнул рукой Филир. — Ну, пойдем, что ли, к нашей шаманке тогда, Гилономе, она про травы, грибы и ягоды много знает. Переглянувшись, молодые волшебники решили пойти за кентавром. Они наскоро убрали палатку и углубились дальше в лес. Филир старался двигаться помедленнее, но с телом гигантского коня это было непросто. Всю дорогу провожатый без устали болтал, периодически засыпая вопросами своих новых друзей, а во время их ответов норовил рассказать что-то своё. Всё его поведение выдавало крайнюю усталость от затворнического образа жизни и жажду общения и чего-то нового. А Гарри же, напротив, этот кентавр-переросток начал жутко раздражать, причём не только своей нескончаемой болтовнёй и даже не в первую очередь ею. Само присутствие постороннего не давало ему уединиться с Гермионой, чего страшно хотелось с самого утра, с того самого момента, когда она вышла к нему почти без одежды. Вспыхнувшее недавно возбуждение теперь болезненно медленно спадало. На нервы ему действовал и шершень, который взялся вылетать из мешочка и кусать Филира за задницу. Несносное создание явно забавлялось реакцией неповоротливого кентавра, ведь тот не мог быстро дотянуться рукой до крупа, чтобы прихлопнуть задиру, словно муху. Возле гигантских каменных валунов их встретила старая кентавриха. Длины её седых волос едва хватало на то, чтобы прикрыть свисающую до пояса грудь, увешанную дюжиной шаманских амулетов. Гилонома опиралась на длинный посох и глядела на вновь прибывших бельмами своих незрячих глаз-колодцев. — Кого там нелёгкая принесла? — проскрипела старая шаманка. — Филир, я ничего не вижу, подведи гостей сюда, чтобы я могла их разглядеть. — Привет, Гилонома! Ты ни за что не поверишь: я привёл учеников из Хогвартса. Их послали в лес искать новые травы. — Учеников? Слишком много пережили они для простых учеников. Не всякий старик за всю свою жизнь столько испытаний вынесет, — сообщила шаманка, пронзая гриффиндорцев взглядом подёрнутых мутной белёсой поволокой глаз.— Ну да ладно, идёмте, юные чародеи, покажу вам, что народила волшебная земля, да чего не видывали ещё люди. До самого вечера ведьма водила друзей по окрестностям поселения кентавров, показывая им различные травы и кустарники. И хотя про большинство из них уже писали в энциклопедии, несколько новых экземпляров обнаружить всё же удалось. Среди неизвестного были какие-то маленькие золотистые плоды, напоминающие репку размером с кончик пальца. Они сияли, словно зелье Удачи и привлекали к себе внимание. Гилонома оборвала целый куст и щедро насыпала Гермионе в заготовленное саше сразу несколько пригоршней. — Вот, возьми это, — скрипучим голосом велела старая кентавриха. — Плоды Жизни. Пей их неполный год, и станешь крепкая, словно бальза. Ни одна хворь тебя не тронет. Гермиону озадачила такая неожиданная благосклонность шаманки, но отказываться от её даров было бы полнейшей глупостью. Она с интересом слушала обо всём, что рассказывала о травах Гилонома — о новых и неизвестных — предвкушая, сколько хорошего материала сможет передать потом в Хогвартсе. А Гарри, тем временем, пропустил всю лекцию мимо ушей в попытках отвлечься от мыслей о подруге, облачённой в его рубашку. Он честно старался не фантазировать и не возбуждаться, но в такой близости это едва ли было возможно. Гермиона продолжала невольно будить в нём желание, периодически нагибаясь за очередной чёртовой травинкой, и эта пытка всё никак не заканчивалась. Гарри мысленно проклинал всех кентавров и весь их полу-лошадинный род, как специально не дающий ему остаться наедине с любимой девушкой. Ночью у огромного костра в каменном котле кентавры варили оленя. Когда достали кусок для Гарри, откуда-то снова вылетел шершень и насадил мясо на своё недавно сделанное костяное копьё. Разбойник попытался скрыться в тёмной чаще под общий смех, но вес куска мяса явно превышал его собственный, и силы крыльев не хватило, чтобы удержаться в полёте. Мотаясь из стороны в сторону в попытке вернуть равновесие, шершень-таки шлёпнулся на землю и сокрушённо поглядел на сочный кусок с оленьей ляжки, вымазанный в грязи. Разошлись все только после полуночи. Очаг погас и испускал последние ароматные пары, а Гарри схватил Гермиону за руку и потащил за собой подальше в цветочное поле. Терпения не хватало дойти даже до расставленной там палатки, и он рухнул в васильки, утаскивая за собой подругу. Эта тёплая ночь под необычайно ярким звёздным небом была просто создана для того, чтобы любить друг друга на открытом воздухе. Гарри накинулся на Гермиону, подмяв её под себя и быстро избавив от надоевшей за день рубашки. Он осыпал девушку страстными поцелуями под её довольные стоны и негромкий смех. — Какой ты нетерпеливый… Гермиона, весь день ловившая на себе взгляды Гарри, ожидала чего-то подобного и теперь, придавленная к земле, просто радовалась, что под ней всё покрыто мягким мхом, травой и цветами. В этот миг её сердце затопила чистая искристая радость.