***
Как же он любит загадки. Буквально наслаждается отсутствием информации. Разумеется, это шутка. Шуи так далек от тех архангелов, которые обладают каким-то магическим терпением. И ещё дальше от Чимина, который никогда не объясняет, а просто ставит перед фактом. Он, кажется, никогда не испытывает и десятой доли любопытства юноши. Просто смиренно принимает судьбу. Но Шуи с этим мириться трудно. Но он старается изо всех сил. Он осматривает набитый людьми клуб, в котором знает каждый уголок. Здесь, среди хаотичного потока из разговоров, громкой музыки, дыма, где-то отсиживается его «работа». И как только глаз цепляет в толпе синюю макушку, Шуи прямиком идёт к нужному столику. Мин совсем не душа компании, и, если честно, не хочет ей становиться, но у него есть своя задача, с которой он просто обязан справиться, а потому останавливается у барной стойки, вздыхая и бросая редкие взгляды на синеволосого парня, и заказывает две бутылки пива. Вообще-то он понятия не имеет, что любит Чонгук, но надеется, что тот не будет слишком избирательным, и пиво отлично подойдёт для знакомства. Шуи усаживается за столик, за которым сидит и шатается из стороны в сторону, пытаясь не заснуть, Чонгук. Несколько минут он просто наблюдает за ним, и когда Чон временно отключается, Шуи удивленно выгибает бровь. Расклад такой: три пустых стакана и запах крепкого алкоголя, а парень, закрыв глаза, лежит на собственной руке. Он не знает о Чонгуке ровным счетом ничего, кроме имени и фамилии. Ну и паре неприятных фактов из жизни, которые навряд ли помогут ему сблизиться с 20-летним мальчиком. Кажется, пора переходить к активным действиям. Мин трясёт парня. Тот нехотя открывает глаза и моментально подскакивает, будто видит старого знакомого. — Ты ещё кто? — Эмм, да просто парень. — Мой ответ — нет. — Не понял? — Хмурится Шуи, моментально теряя былую уверенность. — Если ты собрался яйца свои подкатывать ко мне, то не по адресу, — тут же обозначает границы синеволосый парень напротив, и Шуи усмехается. Фразочки у его подопечного что надо. В них он узнает себя. Стало быть, они точно подружатся. — Ты не так понял, я не гей. Не по этим делам, — пытается убедить Чона, пока тот настороженно рассматривает Шуи, — я просто часто тусуюсь в этом баре. Но здесь контингент так себе, а ты вроде как нормальный. Я тебя увидел, думаю, дай подсяду, угощу пивом. — Ага, а в пиво подмешал небось что-то? — Кивает в сторону бутылки Чонгук, а Шуи лишь громче смеётся. — А к тебе на хромой козе не подъедешь. Я могу тебе подмешать разве что святую воду, — шутит Шуи, но Чонгук, предсказуемо, не находит в этом ничего смешного, хмурясь пуще прежнего и гипнотизируя две открытые бутылки с пивом. Шуи вздыхает и поочередно делает глоток из каждой, чтобы убедить нового друга в том, что жидкость внутри абсолютно безопасная. — Ну, веришь теперь? Чонгук кивает, забирая из чужих рук бутылку и вроде как расслабляется, откидываясь на спинку стула. — Что ты забыл в этой дыре? — Могу задать тебе тот же вопрос, — усмехается Шуи, отпивая пиво. Чимин за такое не похвалит. Но он сейчас озабочен другими вопросами. И вообще инструкцию о том, как себя вести со своими подопечными ему тоже не выдали, поэтому приходится импровизировать. — У меня просто всё плохо. — Так уж всё? — Родители умерли, — неожиданно признается Чонгук, делая три жадных глотка. Говорит об этом так спокойно, словно рассказывает историю из детства. — Пару дней назад были похороны. Я как будто ничего не чувствую. Шуи молчаливо крутит в руках холодную бутылку, давая возможность Чонгуку выговориться. — А знаешь как? — Досадливо смеётся Чонгук, прерываясь лишь на то, чтобы сделать глоток пива. — Спешили ко мне в больницу, так как я попал в аварию и лежал в реанимации. — Не выглядишь, как тот, кто попал в аварию. — Именно, врачи сказали, что родился в рубашке. Помогли высшие силы. — Или бог, — не в силах удержаться от комментария Шуи. — Бог тут не причем. Я в него не верю. — Не веришь? — Если бы он был, он бы не допустил такого, не забрал моих родителей. — От судьбы не уйдешь, Чонгук-и, — Мин тут же прикусывает язык, осторожно поднимая взгляд на новоиспеченного друга и молясь, чтобы тот не начал устраивать допрос о том, откуда он знает его имя. Но Чонгуку, кажется, правда не до этого. Алкоголь туманит рассудок, расфокусируя внимание. И Шуи облегченно вздыхает. — Да и плевать, знаешь, — вздыхает Чон, натягивая капюшон на голову, желая скрыться от шума. — А после этого меня поставили на учет в дурку. — Из-за чего? — Из-за того, что двинулся мозгами. Как только я очнулся, в моей палате был какой-то парень. Красивый, конечно, сукин сын, но дела не меняет. С тех пор меня преследует. И знаешь что? — Что? — Настороженно интересуется Шуи, подозревая, что Ги-ги уже успел разнюхать и подобраться к Чонгуку раньше него. — Наплел мне какой-то чепухи про то, что он ангел смерти. А самое забавное, что он реально вроде как обладает каким-то способностями. Он типа, знаешь, — воодушевленно рассказывает Чонгук, размахивая руками, — был за спиной, а потом — бац — и он перед моим глазами. Ну, как такое может быть? А потом я убежал от него по лестнице, а он снова оказался там, понимаешь? Шуи безусловно понимает, слушая пьяную речь своего подопечного. Понимает, но делает вид, что удивлён не меньше самого рассказчика. — Он сказал как его зовут? — О, да, вежливый псих оказался, — смеётся Чонгук, присасываясь к горлышку бутылки, — Ким Тэхён. — Ты ничего не путаешь? Ты видел Тэхёна? Так же как и меня сейчас? — Ну да…даже трогал его. У него, знаешь, был типа кулон такой. Я еще подумал, что он сектант, — хихикает Чонгук, пошатываясь на стуле. Картина, хоть и не полностью, но вырисовывается. Он только приступил к своим новым обязанностям, а ему уже палки в колеса вставляют. Шуи делает мысленно пометку разузнать, зачем Ким Тэхён крутится вокруг Чонгука. Радует одно, что это всего лишь ангел, а не представитель нижнего мира. У него, можно сказать, даже отлегло. Шуи вздыхает, тряся головой и перехватывая Чонгука, когда тот заваливается на его колени, пытаясь встать. — Кажется, кто-то перебрал. Давай я отвезу тебя домой? — Не стоит, ты наверняка приехал отвлечься, я сам справлюсь. — Пытается отмахнуться Чонгук, цепляясь руками за спинку стула и делая безуспешные попытки стащить с него свою куртку. Шуи вздыхает и, удерживая Чона за талию, забирает чужую куртку, кое-как одевает Чона и тащит его по узкому тёмному проходу из клуба на свежий воздух. — Я сейчас поймаю такси, и мы поедем. — Ты же…не знаешь мой адрес, — всё еще глупо хихикает Чонгук, цепляясь за руку малознакомого парня. Он совсем не знает его, но почему-то уже доверяет, — как тебя зовут вообще? — Шуи. Мин Шуи. — Миленько, — расплывается в пьяной улыбке, внимательно рассматривая хмурого парня перед собой. — Только не вздумай подкатывать ко мне свои яйца, — возвращает Чонгуку его же шутку, и оба улыбаются. Можно начать дружбу с чего-то подобного. Кажется, это лучше, чем признаваться в том, что он — ангел-хранитель. Чонгук висит на Шуи как мешок с картошкой, и парню приходится пыхтеть, пока он старается удержаться на ногах и не потерять свою драгоценную ношу. Шуи помогает Чону спуститься с лестницы и опереться о стену, переводит дух и заглядывает в экран мобильного. Ждать такси пару минут, и Мин облегченно вздыхает. — Помочь? Тут как тут. Даже удивительно, что Шуи сегодня смог пообщаться с Чоном практически наедине, без этой голодной наглой морды. Хо стоит сзади них, подперев стену и сложив руки на груди. — Иди по своим делам. — Так мои дела здесь, в этих стенах, — двусмысленно толкает язык в щеку и расплывается в довольной улыбке. — Тогда не стоит отвлекаться на меня. — Могу помочь дотащить твоё сокровище до машины, — любезно предлагает Хо, восхищённо наблюдая за тем, как старательно Шуи удерживает в своих руках спортивного парня, который, очевидно, в несколько раз больше него самого. — Я справлюсь, — предсказуемо отказывается от помощи. А говорят, что гордость — один из самых больших грехов. Кажется, этот ангел не в курсе. Что ж, у каждого свои недостатки. — Не возьму ни гроша, обещаю. Эта благотворительная акция, — смущает ангела Хо, но тот лишь сильнее сводит брови над переносицей. — Об этом можешь говорить неверным. — Я этим и займусь, чуть позже, — усмехается Хо, оборачиваясь, как только слышит звук открывающейся двери, из которой выбегает довольный парень. — Чиён? — Удивляется Шуи, увидев знакомого ангела, когда тот подлетает и буквально падает всем телом на Хо, касаясь губами его шеи. — Оу, Шуи? А вы… — Что за? — Я не врал, когда говорил, что у меня тут дела, — облизывается Хо, демонстративно лапая ангела за пятую точку, и не может сдерживает рык, наблюдая за реакцией Шуи. — Фу, это отвратительно. Тебе мало грешников, ты переманиваешь ангелов? — Ты не знаешь, от чего отказываешься, — подаёт голосок юный ангел. — Чиён, одумайся, все совершают ошибки, тебе стоит просто вовремя понять это… — начинает переубеждать Шуи, напрочь позабыв о том, что они тут не одни. — Туше, ангелок, — прерывает его Хо, понимая, что снова не в состоянии удержать в штанах свой «писюн», о котором нелестно отзывался Шуи. — А то возбуждаешь меня своими речами. — Не удивлен, что ты думаешь только об этом. — Рядом с тобой думать о чем-то другом невозможно. Шуи переводит взгляд на пока ещё не падшего ангела, который бесцеремонно облизывает шею гиены, и морщится. Неужели это так приятно? Он опускает глаза, скользит по темной футболке, заправленной в джинсы, и тугому кожаному ремню с металлической пряжкой, которая блестит от света фонарей. Глаза цепляются за внушительный бугорок, и Хо коротко усмехается. Щеки покрываются румянцем, а по телу снова разливается горячее тепло. Знакомое адское пекло, которое постоянно преследует Мина, стоит этому хихикающему зверю оказаться рядом. — Хорошей ночи, — шумно сглатывает Шуи под глухой смешок Хо и теребит Чонгука, чтобы хоть немного отвлечься. Он тащит парня к приехавшему такси и мысленно читает молитву под низкое утробное рычание у себя за спиной. — И тебе тоже, мой ангел. — Я не твой ангел, — кидает злобно Мин, заталкивая Чонгука в машину и показывая Хо средний палец, на что тот лишь отрицательно качает головой и провожает голодным взглядом уезжающий автомобиль, прикусывая нижнюю губу. — Ну, значит, будешь моим, проблем-то… Это вопрос времени.***
Джи тяжело вздыхает, делая глоток из своего бокала. Жизнь такая тяжёлая, кто бы мог подумать? Скажи ему кто-то раньше о том, что придётся ежедневно, ежеминутно выслушивать недовольных, он бы ни за что не согласился играть такую неблагодарную роль. — Что ты от меня сейчас хочешь? Я ведь сказал: жизнь за жизнь, ты согласился. — Ты не говорил, что это будут родители Чонгука. — Ой, да какая разница, — отмахивается дьявол, накалывая вилкой креветку и отправляя её в рот, — твой бойфренд жив, это главное. — Он не мой бойфренд. — Ну, это только твой косяк, что он всё ещё не твой, — усмехается Джи, поправляя чёрные волосы. Тэхён вздыхает, глядя на то, как безмятежно владыка низшего мира поглощает листья салата и креветки из своей тарелки. Всё-таки есть преимущества у тех, кто может материализовываться в человеческом мире. — Что мне делать… — сокрушается Тэхён, качая головой. — Ты нагнетаешь. Иди, охмуряй свою синевласку. Живите долго и счастливо. Если только, — на миг останавливается Джи, хмуря брови, — мой брат не отымеет тебя раньше времени. — Чего? — Да так…ничего особенного, — усмехается Джи, пряча ехидную ухмылку в бокале с красным вином. — Вы оба тут, какая находка, — Чимин садится за столик и кладёт изящные длинные пальцы поверх скатерти. Официант моментально оказывается рядом, протягивая меню, но Чимин сдержанно улыбается, говоря, что ему можно принести только травяной чай и десерт на любой вкус. У Джи от такого добродушного общения аж челюсть сводит. Официант улыбается и, забирая меню и сверля взглядом блондина, уходит. — А говорят, что это я людей смущаю. Да он тебя глазами тут трахнул. — Не стесняется в выражениях Джи, откидываясь на спину стуле и скрещивает руки на груди. Теперь, когда его брат рядом, есть куда более интересное занятие, нежели чревоугодие. И Джи с удовольствием грешит в этот самый момент, облизываясь и плавно скользя взглядом по фигуре брата. Чимин одет очень сдержанно: белые брюки и темные лоферы, зеленая водолазка (конечно, в обтяжку, чтобы было видно, как много и упорно он работает не только над душой, но и над телом) и собранные в хвост белоснежные волосы. На нём почти нет украшений, кроме маленького крестика на шее, браслета и кольца, такого же, как и у Джи. — Ты хорошо выглядишь, — не упускает возможности сделать комплимент Джи. — Спасибо, ты тоже. — Чимин лишь на секунду смущается и, увидев в глазах брата нездоровый огонёк, переводит взгляд на Тэхёна. В конце концов он тут для дела, а не для того, чтобы удовлетворить похоть дьявола. — Что, совесть мучает? Почему я узнаю об этом от других, Тэ? — Не знал, как тебе сказать. — Тэхён, ты столько дел наворотил… — Я не знал, что это будут родители Чонгука. — Ты не должен был поддаваться чувствам, — отчитывает Чимин так, словно перед ним не взрослый мужчина, а пятилетний ребёнок, принимая от официанта чашку с чаем и белоснежным пирожным. — Должен-не должен…не будь таким строгим, — вступает в диалог Джи, отпивая из бокала, — это уже произошло. Прошлого не изменить. Понравился ему мальчуган, что ж теперь? — Понравился? Мы не можем просто так впадать из крайности в крайность! Не можем отключать рассудок, только если нам кто-то сильно понравился. — Можем. — Нет! — Это ты не можешь, потому что у тебя какое-то собственное представление о мире, я же могу всё, — довольно поясняет Джи, поправляя черную рубашку и пожимая плечами. — И я, как видишь, не осуждаю тебя, Джи. — Тогда не осуждай и Тэхёна. Он же сын твой…или как там у вас это говорится? — Я не осуждаю его! Я пытаюсь сказать ему, как много он потерял… Ты теперь не можешь выполнять свою роль, Тэ. Я потерял своего ангела смерти. А ты бесцельно шатаешься между мирами без права на перерождение. — И что? — Вздыхает Джи — Зачем его отчитывать за это? — Рассчитываешь получить его душу себе? — Что? — Неожиданно «размораживается» Тэхён, поочередно глядя на близнецов. — Послушайте, я не планирую заключать сделки с дьяволом. — Слава небесам! — Жаль, — одновременно с Чимином произносит Джи, переглядываясь с братом. — Тэхён, ты знаешь, что теперь… — Тэхён, — грубо прерывает брата Джи, наклоняясь ближе, — вместо того, чтобы жевать сопли, иди к своему Чонгуку. Оставь заботы о мировом равновесии нам. Уж мы как-нибудь разберемся, да? — Подмигивает Чимину, но тот отворачивает взгляд. Недотрога. Аррр, как заводит. Тэхён лишь кивает, поддаваясь влиянию дьявола. Он поднимается с места и, бросив короткий взгляд на Чимина, уходит, оставляя вдвоем близнецов. — Что по-твоему ты делаешь? — А ты что и в этом видишь манипуляции? — Ты только что подавлял его волю. Меня не обманывай. — Я не сделал ничего такого ужасного. Не нарушил ни один твой смертный грех. Всего лишь хочу поговорить наедине с тобой. А у него есть дела поважнее. — Ты ведь знаешь, что его ждет. Его, Чонгука. И всех нас. — Не драматизируй. А что касается его и Чонгука… Сам же знаешь, от судьбы не уйдешь. — Эль был сегодня у меня. — Тихо произносит Чимин, оттягивая рукава кофты и скрывая в них пальцы. — Правда? Редкий гость. Что он сказал? — Всё, что должно случиться, обязательно случится, — цитирует слова ангела судьбы Создатель, переводя взгляд на брата. — Оооо, мой человек, — уголок губ ползет вверх, — Я же говорю, расслабься. Перестань всех спасать, Чимин. — Что ты будешь делать с даром, который отдал тебе Тэхён? — Я мог бы переродить чертову дюжину чертей. Чимин бледнеет на глазах. Видеть как на земле рождаются будущие убийцы, насильники, маньяки ужасно. И что ещё более ужасно — не иметь возможности изменить это. — Но я передумал, — улыбается Джи, не желая больше мучить брата, и тот удивленно смотрит на него. — Я просто задолжал своим ребятам, поэтому просто подарю некоторых бесам возможность материализовываться в мире… — Ещё лучше… — И Хо кое-что обещал. На этих словах Чимин сжимает кулаки. Мало ему бесов, которые теперь будут разгуливать в мире с людьми, ещё и эта ручная зверушка получит какие-то особые привилегии. Чимин вздыхает. Он и правда не может контролировать ничего в этом мире. Всё, что в его власти, — это безмолвное наблюдение и смирение, о котором каждый раз ему напоминает брат. — И что же ты обещал своей гиене? — Ну, он хотел чуть больше влияния, я ему подарил, — равнодушно пожимает плечами Джи. — Ты что сделал? Уже подарил? Джи, ты с ума сошёл? — Боишься, что твой ангел-хранитель не справится с Ги-ги? — Он справится, — уверенно заявляет Чимин. Он верит в каждого из своих ангелов, потому что вера — самое главное, что у него есть. Но Эль прав, никогда нельзя быть на 100% уверенным в ком бы то ни было: будь то ангел или человек. Шуи точно справится. Чимин каждый день молится за него. Он старается отогнать тягостные и мрачные мысли, которые так неожиданно появляются в его голове. Он помнит всё, о чем говорил Эль, в том числе и о Шуи, но бережно хранит каждую историю будущего своего ангела-наставника вдалеке от него. Меньше знает — крепче спит. Но тяжелые мысли рисуют в воображении страшные картины. И Чимин вынужден в одиночестве бороться со внутренними демонами. — Тогда нам нечего опасаться, пусть развлекаются. — Тебе стоит следить за своими собаками, — брезгливо бросает Чимин, делая глоток чая в надежде, что травы успокоят его. — А ты ханжа, Чимин. Я никогда не лезу в постель к своим. А ты постоянно блюдешь нравственность. И что случится, если ангел переспит с кем-то из моих? Потеряет свой святой лик? — Перестанет быть чистым. — О, посмотрите на него. Как же ты со мной общаешься? Не боишься запачкать крылышки? — Язвит Джи, касаясь пальцами чужой руки, которую Чимин моментально отдергивает. — Не боюсь. У меня есть вера, и я прекрасно знаю, по какому пути идти. — А другие, стало быть, слепые котята, и без проводника им не найти дорогу, — усмехается Джи, наблюдая за тем, как неловко брат теребит салфетку на столе. — Да, я не могу отвечать за них. В моих силах постараться уберечь души. Раз мне даны знания, я обязан передать их моим ангелам. А они уже своим подопечным. — Проще привязать каждого ангелочка, чтобы уж наверняка они не совершили оплошность. Так ведь проще. И тебе спокойнее. — Так нельзя, — сокрушается Чимин, — а очень хочется. Но у каждого есть выбор. И не все ангелы делают его в пользу высшего мира. — У меня, знаешь ли, не так уж плохо. У нас нет двойных стандартов, Чимми. Догадываешься, в чем разница между тобой и мной? — И в чем же? — Мы оба хотим одно и того же. Просто я не стараюсь прикрыть свои желания. Я не кричу о том, хорошо это или плохо, правильно или нет, я просто хочу, и все. А вот ты, мой милый брат, кичишься святостью и мирским равновесием, лишь бы только скрыть свою тягу ко мне. — Хватит об этом говорить! — Вскакивает из-за стола, покрываясь красными пятнами. На его фарфоровой коже они выглядят так нелепо и неправильно. Прядь волос выбивается из хвоста. — Ты делаешь из меня сказочного персонажа. У меня есть чувства, эмоции и желания. Но в отличие от тебя у меня есть сила духа, чтобы перебороть их и не поддаваться на твои грязные манипуляции. Чимин вытирает руки о салфетку и кидает ее на пустующий рядом стул. — Я каждый раз прихожу к тебе в надежде, что ты сможешь… — Смогу что? — Джи выходит из-за стола и равняется с братом. Заглядывает в зеленые глаза, ловя в них свое отражение. — Ну, продолжай? Не знаешь, что сказать? Тогда я за тебя скажу. — На всякий случай хватает за руку брата, удерживая его около себя, — злишься на меня, ненавидишь, но продолжаешь приходить. Разве так делают те, кто не хочет видеться? Ты ко мне испытываешь куда больше, чем просто братские чувства. И тебе это испытание дано на всю жизнь. Твой персональный грех. — Как видишь, — шепчет Чимин, пытаясь выпутаться из цепких лап, — я хорошо справляюсь и достойно несу свой крест. — Конечно, ты такой хороший мальчик, — тише произносит Джи, резко дергая за руку брата к себе, едва соприкасаясь кончиком носа с его, и ухмыляется, когда у Чимина щеки в очередной раз вспыхивают румянцем. Так легко смутить этих ангелов. И так приятно это делать. — Ты справляешься только потому что я позволяю тебе. Я не использую на тебе все те методы, которые мог бы. Но, клянусь тебе всей чернью, Чимми, моё терпение может лопнуть, если ты ещё раз ткнешь меня в мои же дела. Тебе ясно? — Я тебя не боюсь, Джи. И не собираюсь перед тобой ползать на коленях, чтобы оправдываться. — Разумеется, ты ведь любишь, когда на коленях ползают перед тобой, — усмехается брат, отпуская Чимина. Тот трет руку, на которой ещё ощущаются фантомные прикосновения, а затем, разворачиваясь, уходит, не говоря ни слова. Зря он выбрал для общения с Тэхёном сегодняшний день. Ни с ангелом толком пообщаться, ни брата наставить на путь истинный. А он всё ещё не теряет надежды, что однажды Джи придёт, уберёт дурацкую гордость и сможет раскаяться во всем. И тогда он бы принял его. Джи даже бровью не ведёт, он уже давно выработал иммунитет к таким обидам. Ничего страшного. Бог всё равно простит.***
Дождь барабанит по крышам и стеклам, нагло врывается в открытые форточки и щели вместе с уличной пылью и грязью. Вспышки молнии напоминают пестрящие неоновые вывески в ночных клубах и ослепляют город каждую минуту, будто проверяя его на прочность. Чонгук спит без задних ног благодаря двум вещам: алкоголю и Шуи, который благотворно влияет на сон. Такая уж у ангелов способность — беречь не только душу, но и ночное спокойствие. И пока Чон видит красивые сны, Шуи лепечет какие-то заклинания, сложив руки над стаканом воды и закрыв глаза. Так бы подумал Чонгук, если бы сейчас проснулся и увидел его. На деле — Шуи просто читает молитву. Это, конечно, не святая вода, но эффект от действий Мина будет значительным. Шуи успевает осмотреться в чужом доме. Уютная серая комната, в которой небрежно разбросаны вещи и холсты. Всё, как и полагается 20-летнему парню. Наброски рисунков, тюбики, кисти в засохшей краске и пара заляпанных пятнами пятен на полу — красивое дополнение к убежищу. На рабочем столе веером лежат тетради и блокноты, а рядом — десяток разноцветных ручек и маркеров. Видимо, Чонгук не из тех людей, кто обеспокоен порядком. Творческий человек всё-таки. Около дивана книжный шкаф, в котором рядами выставлены книги, начиная от стареньких, ветхих корешков и заканчивая современными глянцевыми журналами. А полкой выше семейное фото, на котором Чонгук улыбается своей детской непосредственной улыбкой, обнимая отца и мать. Шуи грустно улыбается, глядя на фото. Пусть это грех, но он даже завидует. У Чонгука была семья. Счастливая и любимая. Шуи же совершенно не помнит ощущения, когда мать обнимает тебя своими мягкими руками и целует в щеку. Для него чужие семейные фото — обыкновенная картинка, не выражающая ничего. Он отходит к окну, наблюдая, как черное небо обволакивают ещё более суровые тучи. Дождь усиливается, и крупные капли полностью застилают стекло. Шуи садится в кресло, прикрывая глаза и прислушиваясь к каждому шороху, он, возможно, и сам задремал бы, но неожиданно материализовавшийся в дверном проходе Тэхён едва ли способствует расслаблению. — Что ты тут делаешь? — Я его ангел-хранитель, — шепотом отвечает парень, подрываясь с кресла и, подходя ближе к Чонгуку, плотнее натягивает одеяло на парня, — а вот что тут делаешь ты? — Мне надо быть рядом с ним. — Ты хоть знаешь, к чему привела твоя безалаберность? — Отчитывает Шуи ангела. Тэхён старше его по возрасту, но вот звание и особый статус разрешают Шуи журить кого угодно. — Меня уже отчитал Чимин, спасибо. Можешь идти по своим делам. Мне нужно объяснить ему всё. — Хорошее же время ты нашел. И потом всё — это что? На хрена ты ему вывалил чепуху про ангелов? Шуи бесшумно скользит по полу, выходя из комнаты и перемещаясь на кухню. Он закрывает за собой дверь в спальню, чтобы не потревожить сон Чонгука. — О какой чепухе речь? А ты ему не сказал разве? — Удивленно тянет Тэхён, стягивая свое пальто и откидывая его на спинку стула, стоящего у окна на кухне. — А как я должен был сказать? Как ты? Привет, я твой ангел-хранитель? Он попал в аварию, потерял родителей и загремел в психушку. — Он сам туда пошёл. — Какая разница, Тэ? То, что ты сделал, очень глупо. — Хватит меня учить. Я пришел к Чонгуку, а не к тебе. Хоть обвозмущайся. Он мне нравится. — Ты с ума сошёл? — Шуи скептически изгибает бровь, наблюдая за ангелом. — Хотя…я задаю вопрос ангелу, который обменял свою возможность перерождения на жизнь другого человека. Безумие. — Иди проветрись, а? — Заключает Тэхён, выталкивая новоиспеченного ангела за дверь. — Иди сам проветрись, ты охренел? — Возмущается Мин, толкая Тэхёна. Они возятся в коридоре, перешептываясь друг с другом. — Я отсюда не уйду! И ты прекрасно знаешь. Хочешь с ним быть? Найди другие способы, но не сейчас! Иначе у него точно поедет крыша, когда он увидит тебя в своей квартире. Ты как будто с людьми никогда не общался, ей богу! Совсем дикий! — Шуи? — Неожиданно в проёме появляется Чонгук, перебирая руками непослушные волосы и хмурясь. — С кем ты говоришь? — Сонно шепчет парень, стоя в метре от Ким Тэхёна, которого закрывает лишь хлипкая деревянная дверь. Шуи с ужасом смотрит на Чонгука, косо переводя взгляд на Кима. — Сам с собой. Молюсь. — Молишься? — Улыбается Чонгук, протирая сонные глаза. — Ты точно не выглядишь как человек, который верит в Бога. Шуи пожимает плечами и ловит на себе заинтересованный взгляд друга, и Чонгук, пытаясь проследить за тем, куда смотрит Мин, дергает за ручку двери, заглядывая за нее. Там никого не оказывается, и Шуи мысленно благодарит Тэхёна за благоразумие. Хотя бы в этот раз послушал. Слава Богу.