Когда мы друг для друга

«Мы братья. Семья.» Это был особенный день. О братьях Чон говорил сегодня Сеул. Новый объект был с блеском сдан. Очередная победа двух талантливых бизнесменов. Эти двое за пять лет ничем не примечательную строительную компанию своего отца превратили в организацию, которая с успехом выполняет проект за проектом в Корее, Японии и Китае. На открытие этого нового торгового центра собрались тысячи людей. Чиновники, бизнесмены, знаменитости, журналисты и нереальное количество заинтересованных посетителей. Здание было воплощением новейших технологий и в сочетании с изящным футуристическим дизайном напоминало фантастическую картинку будущего. Каждая деталь как снаружи так и внутри приковывала к себе взгляд. И всё же большинство гостей старались увидеть не перелив радуги в панорамных окнах, а двоих братьев, похожих как две капли воды. Журналисты толпились вокруг молодых бизнесменов, каждый хотел задать свой вопрос и получить ответ. Чонгук и Чонин уже час отвечали на вопросы. Это был их день. Их первый в этом году проект и один из самых успешных за всю историю «Golden Group». Братья улыбались и шутили, несмотря на усталость. Лица менялись, вопросы не были такими уж оригинальными, но очарование в глазах толпы льстило. Очередь дошла до совсем молодой журналистки. Было видно, что девушка сильно волнуется и когда оба брата повернулись к ней, её лицо сразу покрылось румянцем. — Ну же, смелее — с дружелюбной улыбкой, обращается к девушке Чонин. Сразу же замечает на себе пристальный взгляд чёрных глаз, но продолжает улыбаться. — Да, извините, — девушка кланяется и наконец начинает. — Меня зовут Ким Юна и нашим читателям также интересно как вы обычно предпочитаете проводить свободное время. Вас так часто можно видеть вместе, вы кажется не отдыхаете друг от друга — она неловко улыбнулась, видимо последнее должно было звучать как шутка. Где-то в толпе тоже раздались пара смешков, но скорее неловких. Нелепая ситуация, но вопрос был задан и ответа ждали, ведь она по глупости спросила то, что многих интересовало. — Какой милый вопрос, — Чонин широко улыбнулся. Все сразу же повернулись к нему. — По правде говоря мы были дружны с самого детства и так привыкли проводить время вместе. Для нас в этом нет ничего необычного. Мы много путешествуем вместе и также у нас есть общие увлечения и общие друзья, мы часто проводим время вместе. Нам комфортно в компании друг друга. Чон улыбается публике и переводит взгляд на Чонгука, замечая, что тот раздражён. Он не будет скрывать своих эмоций — это Чонину хорошо известно. И всё же Чонгук обращает взгляд к публике и говорит: — Мы братья, семья, а не только партнёры по бизнесу. И только наше с братом дело как часто мы проводим время вместе. Предпочту не обсуждать это. В зале на несколько минут повисает тишина. Журналистка опустив голову присаживается на своё место. Чонин прикрывает глаза и выдыхает. Этот человек не меняется. И всё же с молчаливого кивка охраны и лёгкой улыбки Чонина следующий журналист поднимается с места и задаёт вопрос. Чонгук пытаясь справиться с раздражением уже совсем его не слушает. Он смотрит на брата с интервалом в пару секунд. Взгляд скользит по красивому профилю и переходит на длинную шею. Вдруг ситуация начинает казаться ему забавной, когда он вспоминает как оставлял следы от зубов на этой шее прошлой ночью. Сейчас они скрыты высоким воротником тонкого чёрного свитера. Чонгук ухмыляется и отводит взгляд. Да, они проводят вместе почти всё время. Так было ещё до рождения и вот уже двадцать семь лет. Даже серьёзно не ссорились ни разу. Через час пресс-конференция подошла к концу. Впереди ждал ещё банкет. И старший Чон точно знал как туда не хочет. Они шли по коридору к одному из запасных выходов из здания. Младший немного склонившись к брату шёпотом проговорил: — Потерпи ещё пару часиков, потом поедем домой. — Что помешает мне уехать прямо сейчас? Или ты уговоришь меня остаться? — он поворачивает голову к Чону и смотря в глаза, толкает языком щеку. — Гук, давай не сейчас — младший оборачивается посмотреть не идёт ли кто за ними. Но коридор пуст и он выдыхает. — Чон, я спросил — Чонгук останавливает брата дёрнув к себе за предплечье. Тот умоляющим взглядом смотрит в чёрные глаза и тихо говорит: — Я сделаю, что захочешь дома. Только не веди себя так, это привлекает ненужное внимание. — Ты же знаешь, как я ненавижу, когда они смотрят… — Я знаю, — перебивает младший и высвободив руку касается ладонью ладони брата и ненадолго переплетает пальцы. Чонгук всегда был таким. Своевольным. Делал всегда так, как сам считал нужным. Оберегал, защищал и… ревновал. Все кто был знаком с ними знали, что если вдруг как-то тронуть младшего, то будешь иметь дело со старшим. Многих это бесило, кто-то смирился, но не было никого кто был бы равнодушен к братьям Чон. Только мало кто замечал, что ревность эта у них взаимная. Просто Чонгук знал, что брат только его, вот и не терпел других рядом с ним. Но и Чонин знал, что Гук его и тоже, хоть и не так открыто, но мягко и ненавязчиво заявлял свои права на него.

***

Банкет проходил до мерзости типично и скучно. Разговоры со спонсорами и партнёрами, улыбки чиновникам, оценивающие взгляды их жён и заинтересованные — дочерей. Чонгук, быстро устав от этого, пил свой третий стакан виски и наблюдал за дипломатичностью брата. Он был искренне рад и горд, что тот умел так хорошо налаживать связи и располагать к себе людей. Гук признавал, что скорее всего без брата не зашёл бы так далеко со своим характером. И всё же эти люди рядом с Чонином раздражали. Хотелось забрать его и уйти, но приходилось сжимать стекло стакана в ладони и наблюдать как Чон с их родителями и семьёй какого-то чиновника о чем-то говорят. Через минут десять ему это в край надоело и он, отставив пустой стакан на столик направился к выходу с ресторана. Лучше покурить. Это почти не помогает справится со злостью, но вошло в привычку. Ночной весенний воздух приятно охлаждает лицо. Чонгук отходит дальше от здания ресторана, туда где небольшой сад. По дороге вытаскивает из пачки сигарету, поджигает. Затяжка. Выдох. Он смотрит на цветущие сливы и кажется даже на какой-то момент злость становится слабее. Он чувствует усталость. Поспать за последнюю неделю почти не удавалось. За спиной слышатся голоса и он вздыхает. Даже хочет, чтобы его не увидели, пока не узнаёт в голосах Чонина и отца. Пальцы ломают сигарету и она летит куда-то на землю. «Как ты мог так ответить?!» — злиться отец. И Чонгук быстро идёт в их сторону. — Я сказал им правду. Я не заинтересован — тихо, но чётко Чонин. -Ты знаешь кто это был? Брак… Отец не договаривает, его перебивает Чонгук: — Что тут происходит отец? Кажется злость которая утихла на пару мгновений теперь стала в десять раз сильнее. — Гук ты… — Это тебя не касается Чонгук! — жёстко и сухо. — Нет уж, меня касается всё, что касается его! Может прекратишь вмешиваться в нашу жизнь?! — Может прекратишь вести себя как ребёнок? То что я отдал тебе компанию не даёт тебе права… — он замолкает, когда воротник его рубашки оказывается сжат в руках старшего сына. — Чонгук отпусти его — Чонин пытается отстранить брата от отца, но Гук не реагирует. Только смотрит в лицо отца и чётко проговаривает: — Это наша жизнь. Мы подняли твой бизнес со дна! Оставь нас блять уже в покое! — Чонгук пойдём пожалуйста, пока здесь не появился кто-то ещё. Младшему удаётся наконец оттащить брата и прижать к себе. — Он мой — почти шипит Чонгук смотря в злые глаза отца такими же полными ярости. — Твой — на ухо шепчет Чонин. — Пойдём домой. Младший отстраняется и уже за руку тянет Чонгука в сторону парковки. К счастью их ссора не привлекает внимания. Чонин выдыхает. Домой едут они молча. Младший смотрит на дорогу и иногда на брата. Он понимает как тот зол. Чонгук же смотрит в окно и только сжимает левую руку в кулак.

***

В квартире Чонгука холодно и пахнет сигаретами. Чонин ёжится входя в кухню. Открытое окно, серьёзно? Закрыв его, Чон проходит к шкафам и достаёт из одного бутылку красного сухого. Гук не пьет вино, но у него на кухне всегда есть бутылка, потому что младший любит. Он наполняет бокал до половины, отпивает и прислушивается. Наверху, куда сразу же поднялся Чонгук, тихо. Ему нужно время наедине с собой. Чон ждёт ещё минут пять, пьёт вино маленькими глотками. Наполняет бокал снова и идёт к лестнице на второй этаж. Чонгук в кабинете. Это понятно по стуку ящиков стола. Чонин идет прямо туда. В комнате беспорядок. Все вещи что были на столе разбросаны по полу. Чонгук опирается на стол, в одной руке сжимает пистолет. Голова опущена, лица не видно из-за челки. — Чонгук? — обращается младший к нему. Молчание. Чонин подходит ближе, хоть и знает, что опасно. Он привык к этому, он понимает. Он любит. — Гуки, давай успокаивайся уже — он подходит ближе к брату. Отставляет бокал на край стола. — Ну же, я рядом. Я с тобой. Младший мягко накрывает руку Чонгука и чувствует как хватка на пистолете становится ещё сильнее. — Сука, — шипит Чонгук сквозь зубы. Он хватает руку брата и, заломав за спину, укладывает того на стол лицом к поверхности. Слышится звук разбивающего стекла, но на это никто из них уже не реагирует. Чонгук прижимается к младшему сзади, чем вызывает на его губах улыбку. — Ты же знаешь… Рука Чонгука оглаживает длинные волосы и через секунду резко оттягивает назад. — Я отрублю язык любому, кто будет говорить тебе то, что тебе не нравится. Даже если это отец, — голос хрипит в самое ухо. — Псих ты всё же, ах… но давай, вымещай злость на мне. Не успокоишься ведь иначе — выдыхает младший. Чонгук отбрасывает пистолет, который так и сжимал в руке. Снова хватая брата за руку он дёргает и отбрасывает его на пол. Подходит и смотрит в спокойное лицо сверху вниз. По телу младшего бегут мурашки, но нет, не от страха… Он знает, что будет дальше. Он ждёт приказа. — Раздевайся — командует Чонгук. Чон поднимается на ноги и начинает стягивать с себя свитер. Чонгук не отводит взгляда от обнажающегося тела. Светлая кожа, покрытая его следами, заводит ещё сильнее. Серебряные штанги в сосках хочется оттянуть и укусить сразу же. Но не сейчас. Чонин расстёгивает узкие джинсы и поочерёдно стаскивает со стройных ног. Медленно снимает бельё. Чонгук переводит взгляд на полувставший член, потом снова на лицо. Как в зеркало. От этой мысли собственное возбуждение становится болезненным. Брат стоит голый перед ним и так же смотрит в глаза. — На колени — твердо произносит Чонгук. Младший опускается на колени, но зрительный контакт не разрывает. — Отсоси мне Чон легко улыбается и тянется к ремню, расстёгивает, затем пуговицу и молнию. Стягивает джинсы чуть ниже, оглаживает бёдра. То же проделывает с боксерами. Чонгук шипит, когда ткань задевает чувствительную головку. Правой рукой младший обхватывает ствол и начинает надрачивать. Смотрит в глаза, что так внимательно смотрят в ответ. Приближается и целует горячую кожу головки, лижет, несколько раз проходится языком вокруг отверстия уретры и проникает в него кончиком. Тут же слышит несдержанный стон. Замечает как Гук закрывает глаза и стискивает зубы. Хах, братик хочет больше. Он берёт головку в рот и начинает посасывать. — Возьми уже, блять, в рот нормально — хрипло и жёстко. Губы Чона ещё раз проходятся вверх по головке и он снова заглядывает в лицо брата. Потом прикрывает веки и заглатывает почти половину длины, начинает двигать головой, проходясь языком по всей длине. Пальцы Чонгука вплетаются в волосы и сжимают у корней. С каждым разом пытаясь взять глубже, чувствует как Гук тоже двигает бёдрами. Младший сдавленно стонет. — Что нравится, да? — хрипит Чонгук, фиксируя голову брата. — Расслабься, я подвигаюсь. Движения с еле ощутимых становятся всё сильнее, быстрее. Остаётся только расслабить мышцы горла и позволить старшему делать так как он хочет. Так и происходит. Чонин подчиняется. Их взаимные стоны заполняют пространство. В какой- то момент Чонгук оттягивает голову брата за волосы, смотрит в лицо, на дорожки слез, пока тот судорожно вдыхает ртом воздух. Гук одной рукой стирает слюну, стекающую по подбородку и несильно шлепает ладонью младшего по щеке. Потом снова надавливает на голову, заставляя снова заглотить член и двигается коротко но сильно, чувствуя как сжимается горло. Вибрация стонов доставляет ещё больше удовольствия и вскоре он кончает, еще раз толкнувшись в мягкий рот. — Глотай, — выдыхает. Младший послушно глотает. Только после этого Чонгук вытаскивает член и даёт брату отдышаться. Тот так и остаётся сидеть на коленях, опираясь руками о пол и глубоко дыша. Когда это стало нормой между ними, они даже не думали. Как- то естественно произошло, когда однажды в пятнадцать Чонгук точно так же был зол из-за того, что одноклассница призналась Чонину в чувствах. Младший и в тот раз пытался успокоить брата, чтобы тот ничего не разрушил дома, но тот схватил его за волосы и впился поцелуем в губы. А Чонин ответил, обняв его за шею. Чонгук смотрит на брата и начинает улыбаться. Он чувствует, как злость проходит и её место занимает возбуждение. Брат знает, что делает, позволяя вымещать гнев на себе. Научился принимать его, когда он в ярости. И ему нравится это, Чонгук точно знает. — Посмотри на меня — но приказ уже звучит спокойнее. Чон поднимает голову. На лице и в глазах всё ещё блестят слёзы. Гук садится на корточки перед братом и стирает руками эту влагу с глаз. Потом наклоняется и целует. Грубовато, как они любят. Чувствует как младший отвечает, а руки обнимают за шею. Чонгук протягивает руку к его члену и сжимает, начиная неторопливые движения. Чонин стонет в поцелуй. Потом сам отстраняется и охрипшим голосом просит: — Возьми меня… хочу кончить, когда ты во мне. Чонгук только ухмыляется в ответ, знает ведь и то, как нравится младшему братику ловить оргазм не прикасаясь к себе. Он сам приучил его к этому. Чонин снова прижимается к брату и начинает целовать шею, почти ластиться, сжимая ткань белой рубашки, так и оставшейся на Чонгуке. С трудом расстёгивает маленькие пуговицы. Старший поднимается, снимает рубашку и брюки с бельём. Затем снова возвращается к брату и укладывает того на валяющиеся на полу вещи и ложится сверху. Младший снова обнимает и целует брата, разводит ноги и одну сразу закидывает на Чонгука. Ему нужно, чтобы максимально близко. Старший на этот жест только улыбается в поцелуй. Потом отрывается от покрасневших губ и целует шею, прикусывает кожу. Оставляет новые метки поверх ещё почти таких же ярких старых. Опускается ещё ниже, целует ключицы, а руки шарят по груди, сжимают соски с этим совершенно блядским пирсингом. Младший под ним стонет и выгибает спину. — Гуки — на выдохе — прошу… Чонгук прикусывает левый сосок, от чего младший стонет на высокой ноте, зализывает укус и отстраняется. Достаёт с нижнего ящика стола бутылочку со смазкой. — Сейчас, маленький Чонгук снова наклоняется к лицу брата и быстро целует, выпрямляется и выдавливает немного прозрачного геля на пальцы правой руки. Придвигается ещё ближе и закидывает правую ногу младшего себе на плечо. Пальцами уже оглаживает сжатый сфинктер. Смотрит на любимое лицо, как Чонин кусает губы и как раскрывается рот, когда тот громко стонет от двух пальцев сразу. — Чон… Чонгуки — почти шёпотом — Попроси же, давай — Си…сильнее, хён, прошу Хён. Да, Чонгуку это так нравится, каждый раз как первый. Он резко двигает пальцами. Стенки ещё мягкие, они занимались сексом меньше суток назад, поэтому старший добавляет ещё один палец и продолжает движения. Младший сводит брови и жмурит веки, когда длинные пальцы проходятся по простате. Стонет в голос. — Готов кончить только от пальцев? — со смешком спрашивает Чонгук, а у самого член уже болезненно ноет. — В…вди…войди — Я не понимаю, братик — Хочу член… твой, прошу — быстро на выдохе произносит младший. Чонгук убирает пальцы и сразу заменяет их членом. Чонин выгибает спину и ловит ртом воздух. Старший входит на всю длину и сразу начинает двигаться — терпеть уже больно. Вторая нога оказывается на правом плече. — Хёён, — со стоном тянет Чонин. — Что, мой хороший? — шипит Гук, вбиваясь в податливое тело. — Сильнее, хён… — полушёпотом. Но старший всё хорошо понимает и двигается ещё быстрее, хотя уже кажется быстрее невозможно. Но извивающееся тело на полу очень даже вдохновляет. В какой-то момент он опускает ноги брата на пол и сам склоняется над ним, целует пересохшие губы. Угол проникновения немного меняется, младший громко стонет в поцелуй и поворачивает голову в сторону, отстраняясь от губ. — Сс…сейчас… Чонгук! Старший чувствует, что и сам долго не протянет. Пальцы левой руки ложатся на шею брата, сжимают. Он толкается уже не так быстро, но особенно глубоко и сильно, пока тело под ним не сжимается и замирает. Чонгук чувствует как дёргается член брата и тёплую влагу на животе. Внутренние мышцы сжимают член и Гук, толкнувшись последний раз тоже кончает. Застывает на несколько мгновений, жмурясь и стискивает зубы, пока удовольствие расходится волнами по телу. Чонин сдавленно дышит под ним, Чонгук ослабляет хватку на шее и просто ложится сверху на него. Младший сразу кладёт руки на спину, поглаживает, обнимает бёдра ослабевшими ногами. Они дышат друг другом, восстанавливают сердечный ритм. Младший тихо шепчет в ухо: — Только твой… мы только друг для друга… Да, это они. Братья. Самые близкие во всём мире, развившиеся из одной клетки. А теперь тонущие в своём желании, не в силах насытиться друг другом. Тянущиеся друг к другу максимально близко, словно в попытке снова стать одним целым