***
Сознание возвращается медленно. Сначала я начинаю чувствовать тело. Упругую, мягкую поверхность под собой. Потом появляются звуки. Голоса. Я не сразу начинаю разбирать, что говорят. Голосов много, большинство - приглушенные, и гул от них постоянный. Есть резкие и громкие, как будто приказывающие. Слышен тихий плач. Приоткрываю глаза. Свет яркий, слепящий, но постепенно я привыкаю. Перед глазами перестают плавать круги, и я наконец понимаю, что я в больнице. И как я сюда попал? Оглянувшись, пытаюсь сесть. Как же тяжело. Голова начинает кружиться и в глазах мушки. Увидев мои потуги подходит медсестра. -Лежите, я врача сейчас позову, - говорит она, поправляя иглу капельницы в моей руке. Я ложусь обратно на кровать. Как я сюда попал? Как долго я здесь? Пытаюсь вспомнить, но в голове туман. Подошел врач, спросил как меня зовут и номер соцстрахования. Проверил пульс, посветил в глаза. -Как себя чувствуете? -Слабость. Мне даже сравнить не с чем, со мной никогда такого не было. Доктор кивает. -Вы помните как сюда попали? -Нет, я вообще плохо помню сегодняшний вечер… Как я сюда попал? -Вас нашли на улице, - он называет адрес, это проулок между таунхаусами. Я ехал домой, вспоминаю я. Вышел на остановке. Пошел домой. Проулок был темный. -На меня напали? -Никаких внешних повреждений мы не нашли. У вас что-то болит? Я качаю головой. Нигде и ничего. -Что со мной? -Я бы сказал сильное истощение, но вы не выглядите… кхм… изможденным. Так что я затрудняюсь сказать. Вам лучше бы пройти обследование. Такие бессимптомные обмороки не очень хороший признак. -Хорошо,- я чувствую как мурашки ползут у меня по коже, - когда мне можно будет уйти? -Ну вот капельница с глюкозой закончится, и вы свободны. -Хорошо, спасибо, -доктор отходит, а я откинувшись на подушку пытаюсь вспомнить, что же произошло со мной в этом переулке. Мне кажется, я забыл что-то важное. Надо позвонить менеджеру Ану, пусть запишет меня на прием к врачу. Что если это опухоль? Я перебираю в уме все признаки онкологии. Нет, нельзя себя накручивать. Сначала врач и обследование. Я лезу в карман за телефоном, его нет. Значит меня все таки ограбили. Я испытываю и злость и облегчение - причина обморока становится ясна. Я облегченно выдыхаю поглаживая себя по груди… и нащупываю телефон во внутреннем кармане куртки, вместе с бумажником. Я никогда его там не ношу. Всегда в брюках… Что же со мной произошло? На телефоне время 02:53. Звонить Ану поздно. Значит буду звонить с утра. Мне кажется, я не смогу спокойно спать, до тех пор, пока мне не скажут, что со мной все в порядке. Но не заметно для себя проваливаюсь в сон.***
Три месяца спустя. Сана. -Что значит пустая, хальмони? Как так может быть? -Он тратит ее энергию. -Как? На кого? - и тут же думаю, что на себя. -Нет, не на себя, - бабушка усмехается, видя как краснеют мои щеки, - он работает в детском реабилитационном центре. Он тратит ее на детей. Очень щедро ею делится, - бабушка восхищенно качает головой. -Но как же так? Он не лис. Почему он… - у меня в голове не укладывается. -И что ты собираешься делать? -Пожалуй стоит заглянуть в его семейный реестр, - задумчиво говорит бабушка. -Я не об этом. Что ты думаешь делать с жемчужиной? -Пока пусть все остается так как есть. Он скоро заканчивает службу, тогда и решим, - похоже этот парень и бабушку очаровал, раз она о нем так печется. -Понятно, - бросаю я резче чем хотела. -Сана… - начинает бабушка, но эмоции захлестывают меня, кулаки сжимаются. Чувствую подступающие слезы и выскакиваю из комнаты. Все эти три месяца я наблюдала за ним. Издалека и поближе. Я все пыталась понять, что мама в нем нашла? Последний мамин любовник тоже был человеком. Это был взрослый, состоятельный мужчина. Он любил маму, был щедрым и добрым с ней. Ухоженный, властный, уверенный в себе - у меня не возникало вопросов, почему она выбрала его. Но этот мальчишка… Когда я только пытаюсь представить ее с ним, меня начинает подташнивать. Впрочем, сейчас он начал меняться, энергия жемчужины действует и на него тоже. Он стал стройнее и даже чуть симпатичнее. Детишки от него в восторге. Он с ними очень легко сходится, как будто сам ребенок. Сама непосредственность. Помогает им передвигаться между кабинетами, возит на прогулки, играет с ними, поет дурацкие песенки, корчит эгье. Бабушка права, он хороший человек… но от этого, он бесит меня еще больше. Мама его любила… А я - ненавижу.***
Чуно Это чувство появляется когда я выхожу из машины на парковке. Сосущее, неприятное, в области желудка. Не голод, а как будто адреналин подскакивает. Тревожное чувство. На парковке пусто и тихо. Я один. Но почему ползет мороз по позвоночнику и неудержимо хочется оглянуться? Я иду по парковке к лифту. Стараюсь не оглядываться, но по сторонам смотрю с опаской. Жизнь приучила не игнорировать интуицию. И она не обманывает. Ниша, рядом с лифтом, не освещена. И из этой темноты, на меня смотрели глаза. Золотистые, звериные. Правда, для звериных, они находились уж слишком высоко над полом. Но человеческими они быть не могли. Беги! Вот что кричали мне инстинкты. Нельзя, тихо шептал разум. Когда первый испуг прошел, включился мозг. К лифту нельзя, значит по лестнице. Как хорошо, что она напротив лифта, а не рядом. Я медленно отхожу спиной вперед. Вот и стена, справа дверь на лестницу. Всего то и нужно - набрать код на панели, но я не могу отвести взгляда от глаз твари, что притаилась в темноте. Рукой, на ощупь нашариваю панель и так же на ощупь набираю код. Дважды не правильно, но наконец дверь с писком разблокируется, и я, выдохнув, отвожу взгляд и делаю рывок. Шаг, открыть дверь, заскочить, быстро прикрыть ее за собой. Но даже закрыв дверь, я не могу остановиться, адреналин требует выхода. Мелькают ступени и площадки, я поднимаюсь бегом на свой этаж. Не помню как открываю дверь. И только когда дверь квартиры за мной закрывается, позволяю себе выдохнуть. Я смог. Я жив. Я не пострадал. Сердце колотится в грудную клетку и пот течет по лицу. Кто это был? Что за зверь? Я вспоминаю золотистый цвет глаз, как будто светящихся в темноте. Хищник. Определенно это был хищник. Я чувствовал исходящую от него опасность. Нужно позвонить охраннику таунхауса и рассказать о нем, чтобы никто больше не пострадал. Сейчас отдышусь, и позвоню.