***
Ну, откуда ж Даня мог знать, что его дядя — местный бандитский авторитет. Но обучали его действительно борьбе. Уличной, правда, но все-таки борьбе. Дане пришлось придумывать миллион отговорок для мамы на новые синяки и ушибы. Его мама понимала, что все это он приносит на себе далеко не после кружка по баскетболу, ведь она уже давно знала, что их физрук закрыл его из-за недостатка парней в команду. Но она не обратила на это должного внимания, ведь спустя некоторое время синяки перестали появляться. Ну подрался мальчик, возраст у него сейчас такой. На протяжении двух последующих лет до одиннадцатого класса сын начал отдаляться. Он уже не стал прятать факта курения, ушибов больше не было, но зато всё чаще можно было заметить разбитые в кровь костяшки. Но каким же для нее стало потрясением, что один из самых страшных ее кошмаров воплотился в явь — Данила начал пить. Несмотря на все эти факторы, Данила продолжал приносить неплохие оценки и даже готовился к ЕГЭ, но Светлана не могла больше молчать, когда при очередной стирке увидела следы неудачной попытки удаления крови с белой рубашки. Она нахмурила брови, кинула эту рубашку в стирку к остальным белым вещам и направилась в комнату сына. Данила как ни в чем не бывало лежал на своей кровати и, закинув ногу на ногу, читал книгу по физике, которую он недавно приобрел. — Дань, можно тебя на кухню, пожалуйста. Нам нужно поговорить. — говорит мать и удаляется на кухню. Данила заранее знает о чем они будут говорить, он предчувствовал этот диалог, ведь его мать не слепая и далеко не глупая. Он прикрывает глаза, глубоко вздыхает и аккуратно ставит книгу на тумбочку, вставая с кровати. Тяжёлыми ему даются шаги до кухни, особенно когда он видит прямую спину матери, которая неспешно пьет кофе. — Ну садись, — Светлана кивает на стул рядом с ней и, когда сын садится, она отставляет кружку и переводит взгляд на него, — Давай на чистоту: тебя в банду втянули? — Я сам, — парень наливает себе мятный чай и дует на него, — Меня никто не заставлял. И школу я закончу нормально, не переживай. Женщина в удивлении смотрит на сына и поджимает губы. — И куда ты дальше? Поступать собираешься? — медленное покачивание головы из стороны в сторону, — Ну ясно всё с тобой. Музыкалку не закончил, в университет ты тоже не хочешь, — у неё в голове постепенно начал собираться пазл, — Это ты после общения с Сашей понабрался, так ведь? Кружка зависает в воздухе и не доходит до губ. А до женщины доходит, что она права. — Дядя здесь ни при чем, не стоит навязывать себя, — он откашливается и старается быстрее завязать тему. — Врать матери — плохо, Даня, ты знаешь это? — Светлана потирает виски и пытается не злится, — Не уберегла я тебя, Дань. Даню постепенно раздражение наполняет: его мама правда думает, что если она и заметила раз в год изменение в сыне, так сразу может строить из себя жертву прямо перед ним? Ну нет, он не собирается продолжать этот диалог. — Мам, давай не будем это продолжать. Я устал после школы. — Данила ставит чашку с недопитым чаем на стол и в тишине удаляется. Светлана отходит к окну и берётся за сигарету, тихо начиная плакать от того, что не смогла справиться с воспитанием единственного сына.***
У Данилы правда вышел на удивление неплохой аттестат и хорошие результаты на ЕГЭ. Мама же говорила, что учёба — главное. В ресторане с одноклассниками после последнего экзамена он не сидел, а сразу после школы поехал к дяде на попутке. Обдумывая свой план действий, он и не заметил, как приехал к небольшому домику. Он молча платит за поездку, подходит к воротам и стучит пару раз. За воротами раздаётся лай дядиной немецкой овчарки, которую звали Зюзя. Данила усмехается, когда параллельно этому слышит ворчание и шуршание тапочек. — Кто там? — громко спрашивает владелец дома, даже не доходя до ворот. — Твой любимый племянничек, дядь! — перед парнем открывается малая дверь в воротах и он быстро заходит, закрывая за собой. — А кто тут выпускник, а? — Александр весело улыбается ему и приобнимает за плечи, заводя во двор, пока Зюзя радостно виляет хвостом и кружит вокруг них. — Ну я, — Кашин младший подхватывает приподнятое настроение, параллельно замечая тётю, которая выходит из летней кухни, чтобы посмотреть, кого к ним занесло, — Тёть Марин, привет! — Ой, привет, Дань! Как поживаешь, золото? — его тётя излучает такую добрую энергию, что он не удерживается и машет ей рукой, как маленький мальчишка. — Всё отлично, наконец-то выпустился! — он показывает палец вверх и продолжает хохотать, когда дядя его в спину пихает в двери гостиной. Тёть Марина покачивает головой и мягко улыбается. — Ну прям как дети, ей богу. В самой гостиной Даня замечает накрытый стол со всякими вкусностями и приподнимает брови, оборачиваясь на дядю. — Ну а что ты ещё ожидал? Единственный племянник школу закончил, мы должны по-настоящему отметить это событие! — мужчина обходит племянника, подходит к столу и берёт с него маленькую бутылочку ликёра, — Ну и немного напою я тебя, конечно. — Какой кошмар, дядь, видела бы мама… — Но она же не видит, верно? — дядя сразу его перебивает и хлопает по плечу, заставляя наконец сесть. — У меня какое-то странное чувство, что ты хочешь со мной что-то обсудить, — Данила с прищуром смотрит на то, как дядя в маленькую рюмочку ему ликёр льёт. — Какой же ты всё-таки проницательный мальчик, Дань, — мужчина садится рядом с ним и спокойно начинает резать мясо на тарелке перед собой, — Бери-бери, не стесняйся. Сейчас всё обсудим, — он жуёт первый кусок. Даня по всем правилам этикета режет мясо и пробует, не сводя взгляда с дяди. — Тебе в ноябре восемнадцать исполняется уже, какие планы? — дядя смотрит на него в ответ и ставит вилку на салфетку. — От мамы съеду, немного на ноги встану и с девушкой планирую съехаться. — Данила пожимает плечами. — Не рано ли? — он усмехается и открывает газированную воду, разбавляя свой ликёр, — Я тебя в одно место хотел пихнуть, как раз чтобы на ноги встал. Посмотрю на тебя, а через годик-два в Питер переведу, если захочешь, конечно же. У Данилы от этого глаза расширяются, но он продолжает слушать, делая первый глоток ликёра. — У нас есть там знакомый, который скорости продаёт. — после этих слов Данила кашляет и издаёт нервный смешок. — Я не буду работать с наркоманами. — рыжий отставляет рюмку и хмурит брови. — Они одни из самых ровных людей, которые вообще не употребляют, а не наркоманы с подворотни, Дань, — дядя его успокаивает и усмехается, — Я ж не буду с такими работать. — Мгм, — Данила руку на спинку стула закидывает и задумывается, — В Питер, говоришь… — Я тебе хатку сниму даже на время здесь, а там ты уже сам разберёшься, если здесь всё схватишь, договорились? — Александр руку ему протягивает и ухмыляется, — Соглашайся, Дань, такие люди как ты нужны этой загнивающей сфере. Кашин смотрит на протянутую руку и возможные исходы в голове прорисовывает. — Договорились.***
Следующий год для Данилы прошёл до ужаса быстро: он быстро подмял под себя одну из дядиных групп и, мягко говоря, совершал действия незаконного характера. Двумя словами — было хуёво. Впервые ощутил на себе биполярное расстройство, когда босиком бежал по улицам Казани в вет-клинику мамы своего друга, прижав холодную тушку кролика к своей груди. Он впервые спустил курок не на тренировочном макете, а на реальном человеке. Впервые попробовал наркотики и после сна, длиною почти в день, пообещал себе больше никогда к ним не прикоснуться, по крайней мере потому, что они выбивают его из графика. Даниле было неприятно, когда девушка поставила его перед выбором. — Либо ты занимаешься серьёзным делом и бросаешь эти игрушки в бандюгана, либо я от тебя ухожу! — блондинка в слезах стоит у прохода съемной квартиры, она почти в истерике. — Хорошо, родная, — Данила стоит у раковины и продолжает мыть посуду, не обращая на неё внимания, — Уходи. Девушка замирает. Она поджимает губы и вытирает слезы, молча удаляясь из квартиры и захлопывает дверь. Данила хмыхает. «Всё равно после кролика больнее было.» Данила сидит в зале пустой и тёмной квартиры, тупя в потолок. Он берёт телефон и лениво ищет там контакт дяди. — Ало, дядь Саш? — на другом конце провода раздаётся сонное «да, Дань?», — Я согласен на Питер.