Цена твоего молчания

      Время медленно близилось к вечеру. Такемичи успел обдумать достаточно для того, чтобы начать сходить с ума. Он думал и о том, чтобы уехать в Йокогаму, остаться там и никогда больше не появляться в Токио, мысля наверняка: чем дальше от Майки — тем лучше. Он ведь еще не начал сходить с ума, так что вряд-ли решит искать его... Следующим планом было не прийти вовсе. Просто остаться дома и никуда не идти, но вдруг он будет нужен? Вдруг именно он должен будет что-то сделать, чтобы спасти Доракена, а Эиджи просто-напросто не успеет? Ведь смерть Кена повлечет за собой то самое отвратительное будущее, укутанное в кокон непроглядной тьмы и возможно именно это положит начало развития у Майки сумасшествия. Именно поэтому Такемичи просто не может не явиться на запланированную еще прошлым утром встречу. Он может оказаться полезным.       Медленно, но верно размышления привели его к имени Кисаки Тетты, который, по словам Эиджи, был повинен в его изначально смерти, которая, возможно, и не произошла в будущем, ведь Эиджи уже меняет события. Вскинув голову, Такемичи подскочил с кровати и ринулся в коридор, с грохотом отворяя дверь и целенаправленно несясь в ванную комнату.        — Эиджи! – ворвавшись внутрь, Такемичи, тяжело дыша, поймал на себе недоуменный взгляд Эиджи, только-только открутившего кран. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Такемичи вскинул руку, предотвращая любые слова. — Срочно! Кисаки Тетта... Он блондин? В квадратных очках? И глаза!.. Глаза голубые?!        Судя по округлившимся глазам брата, Такемичи попал в яблочко, к огромному для себя несчастью. Он надеялся, что ошибся, просто ослышался и перепутал имена, но именно в этом память, к сожалению, не подвела.        — Блять! – он ударил кулаком о дверной проем. Под шум льющейся из крана воды Такемичи снова ударил деревянный каркас, повторяя это еще несколько раз и продолжая непрерывно ругаться, не ощущая жгучей боли в ладонях. — Твою мать!        — Такемичи! – Эиджи спешно закрутил кран и преодолев расстояние в несколько шагов между ними, схватил Такемичи за плечи, с силой встряхнув. Когда он взглянул на него более осознанно, Эиджи потребовал: — Объясни.       Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Такемичи прикрыл веки, освобождая себя от крепкой хватки на плечах. Постаравшись успокоиться, он мерно проговорил:       — Мы знакомы. Были. Прежде, чем Каэде перевела нас в другую школу, ту, что ближе к дому, я учился в одном классе с Кисаки.       — Охереть, – Эиджи даже не пытался спрятать ошеломление.        — Я вообще об этом забыл!.. – Такемичи ударил себя ладонью по лицу, шипя от разлившейся боли в руке. — Блять...        — Я уже говорил, что ты придурь?       — Да знаю я, – он лениво отмахнулся. — А теперь рассказывай, что ты там выяснил и откуда вообще знаешь о том, что именно Кисаки меня грохнул.       Оперевшись спиной о стену, Эиджи сжал пальцами переносицу, игнорируя требовательный взгляд Такемичи.       — Это выяснил Наото. На том месте были камеры, а так как он работает в полиции и занимается... Считай, что занимался расследованием твоей смерти, то смог легко получить записи с них. В общем-то, все было видно достаточно для того, чтобы опознать личность стрелявшего.       — Меня еще и застрелили... – проворчал Такемичи. Почему-то мысль о собственной гибели в будущем уже не приносила в его душу страх. Там остался лишь горький осадок разочарования. Вероятно, он просто смирился с этим, либо же так на него повлияло желание как можно скорее исчезнуть и прекратить свое существование уже сейчас, а не через долгих двенадцать лет.       — Именно, – Эиджи медленно кивнул. — Я поверить не могу, что ты мог забыть об этом, – он кривится, глядя на Такемичи таким взглядом, что младший едва не задыхается от возмущения.       — Это было давно! – пытался оправдаться Такемичи, взмахивая больной рукой. — Скажи спасибо, что вообще вспомнил.        — Не скажу, – Эиджи нахмурился, скрещивая руки на груди. Такемичи в ответ показал ему средний палец, повторяя его позу. — И вообще... Я не говорил, но твоя смерть была случайной. Пуля предназначалась не тебе.        — Не мне? – Такемичи опустил руки, глядя на брата с непониманием. Тот неторопливо кивнул.       — Ты оказался там случайно. А вот как — нужно уже у тебя спрашивать.        — Разве нельзя было посмотреть по камерам, как я там очутился?        — Нельзя, – Эиджи развел руками в стороны, дескать: «Я что? Я ничего». — Камер всего пару штук, и те едва рабочие. Это было на заброшке, где раньше располагался торговый комплекс. Сейчас... В смысле, в будущем, там одни развалины. Ночь, к тому же, не видно нихрена. Так что на той камере, на которой было видно твоего «дружка» не понятно, как именно ты туда пришел. Ни входов, ни выходов эта камера не захватывает, – прикрыв веки, Эиджи проворчал: — Умеешь же ты себе друзей находить...       — Эй! – поддался вперед Такемичи с загоревшемся во взгляде протестом.        — Что? Хочешь сказать, я не прав? – расценив его молчание как-то по-своему, Эиджи вновь кивнул. — Вот-вот. Вечно у тебя не все в порядке.        Отвернувшись, Такемичи фыркнул:       — Ты не лучше.        Видимо, не найдя чем парировать, Эиджи предпочел промолчать и без лишних слов уйти обратно в ванную, дела в которой прервал влетевший с внезапным озарением Такемичи, проводивший его спину, скрывшуюся за дверью, хмурым взглядом. Мысль о том, что бывший лучший друг убил его собственными руками Такемичи совсем не нравилась, но если верить Эиджи, то пуля была случайной, а значит, что все не настолько плохо, как он думал изначально. Открытым оставался вопрос: как он оказался на месте тех разборок?        Вернувшись в комнату, Такемичи прошел к столу, побарабанив по нему пальцами. У него не было идей о том, как это могло случиться. Эиджи сказал «не то время, не в том месте», еще когда впервые рассказывал о том, что пришел из будущего. Но он ведь и сам понятия не имел, откуда Такемичи взялся там... Значит, он просто был в этом уверен, ведь нет никаких доказательств обратного. Тяжело вздыхая, Такемичи достал телефон, взглянув на время. До встречи с Майки еще несколько часов и он обязан явиться, как бы ему не хотелось закрыться в доме или еще лучше: сесть на поезд до Йокогамы. Изана, пожалуй, был единственным, кто мог дать ему что-то похожее на гарантию защиты, но Такемичи не имел права требовать от него подобного. Просто не имел.       Нехорошие мысли отрезвило пришедшее сообщение с номера Харучие:       «Ты сказал писать по мелочам. Только что вернулся домой. Хочу попытаться прикоснуться к плите и не сжечь квартиру»       Такемичи невольно улыбнулся. Его радовала мысль о том, что Харучие действительно послушал его и написал первым, хотя до этого от него было ни слуху, ни духу.        «Помолюсь за то, чтобы у тебя все получилось и жилье осталось в сохранности»       Ответ пришел быстро. Быстрее, чем он ожидал.        «Спасибо, Таке. Я могу говорить так? Во время разговора ты не сказал, что тебе не нравится»       Облокотившись бедрами о столешницу, Такемичи напечатал ответное смс:       «Я не против. Звучит неплохо. Лучше, чем прозвища Майки»       Только нажав «отправить», Такемичи понял, что упоминание Майки могло быть не лучшей затеей. Вряд-ли они были друзьями даже несмотря на то, что находились в одной банде. Такемичи в целом было трудно представить Харучие чьим-либо другом, кроме как своим.        «Находишь их странными?»       Такемичи ощутил что-то нехорошее, завозившееся под ребрами.       «Может быть. Они звучат по-своему странно, это правда. Но вряд-ли я могу запретить ему что-либо»       «Вне сомнений»       Дальше диалог не продолжился и Такемичи захлопнул крышку, прогоняя воздух вдоль гортани. Он не понимал, что с ним происходит, но на душе было предчувствие чего-то неприятного, отчего по спине пробежались противные мурашки. Что-то в ответах Харучие казалось ему «не таким» по непонятным причинам и видимо любая тема связанная с Майки — заведомо плохая.        Поставив себе цель поговорить об этом лично с Харучие, Такемичи отвернулся к окну, в компании тяжелых размышлений ожидая нужного часа.

***

      За десять минут до семи часов пришло сообщение с неизвестного номера. По содержанию первого же смс стало ясно, кому он принадлежал.       «Это Майки. Выпросил твой номер у Эйдзи вчера утром»       Закатив глаза, Такемичи поежился. Его до сих пор пробирала дрожь от одной только мысли о том, что он останется с ним наедине. Звать Эиджи с собой было уже поздно: тот ушел еще час назад, обещая вернуться через пару часов.         «Он мне уже сказал»        «Сдал с поличным, значит... Этого я ему не прощу»       На губах Такемичи застыла неприятная улыбка. Прежде, чем он напечатал ответ, Майки прислал новое сообщение:       «Выходи»       — «Что?» – рев мотора, донесшийся с улицы из приоткрытого окна стал ему ответом. Сунув мобильник в карман и спешно поднявшись, Такемичи вылетел в коридор. Натягивая кеды и шипя от боли в травмированных ладонях, Такемичи тронул пальцами закрепленный на голом предплечье нож, с сожалением отмечая, что не может им воспользоваться даже если очень сильно захочет. Ладони прожигало притоком крови каждый раз, стоило ему создать хоть малейшее напряжение в них. Надев ветровку, скрывшую под своими рукавами ножны, Такемичи вышел на улицу.        В лицо ударил прохладный вечерний воздух. Вверх взметнулась рука Майки, восседающего на байке, припаркованного у обочины. Такемичи приблизился к нему на не гнущихся ногах. Одна только мысль о том, чтобы оказаться к нему вплотную заставила ладони под плотным слоем бинтов покрыться испариной. Он уже видел себя в гробу, представляя, как будет лежать на мокрой земле со свернутой шеей или ножом в боку. Уже чувствовал, как холодеет в жилах еще теплая кровь, стремительно покидая остывающее тело. Видел отрешенное выражение лица нависшего над ним Майки. Капли его крови на бледной щеке и пронизывающие душу угольные глаза...       — Такемичи, – опомнившись, Ханагаки раскрыл глаза, глядя на настороженное лицо напротив. — Ты как? – черные глаза мерцали в свете фонарей, выражая смиренную обеспокоенность. Крови на лице не было, как изначально почудилось Такемичи. Лицо не выглядело настолько холодным, как он себе представил.        — Нормально, – хрипло выдавил из себя Такемичи. Не желая больше смотреть в гипнотические глаза, он без лишних слов залез на байк, обхватив руками чужой торс, уже не испытывая такой стойкой неприязни. Начинал привыкать, даже если ему это не нравилось. Даже если это было смертельно опасно. Байк тронулся с места, стремительно набирая скорость. Вжимаясь в крепкую спину, Такемичи крепко сжал челюсть, позволяя обволакивающему ветру унести мысли, пока перед глазами мелькает сменяющийся пейзаж.        Такемичи было страшно. Майки не был похож на сумасшедшего, наоборот — он казался приятным и по-своему уютным, но Такемичи заставлял себя отвернуться, чтобы не проникаться этим сильнее, чтобы не строить иллюзий и воздушных замков. Он пытался заглянуть глубже, но вокруг чужой души возвышались ледяные стены, острыми пиками тянущиеся к небесам. Пробиться через них не представлялось возможным. Такемичи видел лишь то, что Майки выносил за пределы холодной крепости, слыша отдаленное завывание давней трагедии при взгляде в глаза. Зов заглушался, стоило Майки заметить внимание. Он выстраивал стены выше и прочнее, чтобы ничего не вышло за пределы без его согласия. К своему собственному стыду, Такемичи хотел увидеть больше. Разглядеть то, что так тщательно скрывалось от чужих глаз. Но все без толку.       Он не смел проникаться к тому, кто в будущем собственноручно повесит на его спину мишень, которую будет видно из далека. Может, в его будущей смерти и был виноват Майки? Такемичи не знал деталей и сознание упорно не признавало его вину без доказательств, но здравый смысл твердил, что это имело место быть. Как бы сильно не хотелось отшатнуться, Такемичи заставлял себя сидеть на месте и даже лишний раз не дышать, где-то в глубине души надеясь раствориться в воздухе, слиться с окружением и никогда больше не садиться на этот проклятый байк. Он пытался успокоить себя тем, что поступает правильно, но мысль дала осечку, ударяясь о бетонную стену из слов Эиджи: «Не существует правильного и неправильного выбора. Есть только выбор и его последствия». Очередное столкновение с неведением собственных действий вынуждало затаить дыхание и ждать.          Когда байк остановился, Такемичи одернул руки от чужого тела, поднимаясь с сидения и оглядываясь. Уже как двадцать минут горели уличные фонари, заливая прибывающую в полумраке улицу теплым светом. Множество прохожих шли вдоль улицы, у обочины которой припарковался Майки. На небе медленно, но верно собирались тучи, обещая скорый дождь.        — Идем, Такемичи? – он обернулся, только сейчас замечая, что он не использует придуманное для Ханагаки прозвище. Майки стоял расслабленно, сунув руки в карманы и глядя только на него.        — Куда делся Такечи?        Майки наметил на губах улыбку, по-кошачьи щурясь.       — Тебе не нравилось, – беззаботно пожал плечами Сано, произнося это без намека на обиду.        — И только поэтому ты отказался от этого? – с сомнением протягивает Такемичи, ощущая, как ветер едва колышет волосы. Ему все еще было неуютно, но вместе с этим было странное притягательное чувство, появляющееся при взгляде на Майки, опирающегося бедрами о собственный байк.        — Находишь это странным? Не переживай, не помру от того, что выговорю две лишние буквы. Хотя на мой взгляд прозвище было не таким уж плохим.       — Ладно... – Такемичи коротко вздохнул, нащупав в кармане пачку сигарет, но не решившись достать ее и закурить. — Ты вчера хотел сократить дистанцию, но решил этого не делать. Почему? – он чуть склоняет голову на бок, имея в виду то, как Майки порывался дотронуться до него вчера, но по какой-то причине не сделавший этого, словно через силу удержавшись от желанного жеста.        Майки посмотрел на него крайне внимательно. Такемичи видел оценку, с которой он рассматривал его так пристально, отчего по телу пробежала волна дрожи. Возможно от неприязни из-за подобной наглости, а возможно из-за ожидания того, что будет дальше. Майки вглядывался в его глаза, проходился по душе и бесстыдно разглядывал всю его суть. Такемичи невольно позволял ему делать это, даже не думая о том, что бы сказал Эиджи, узнав о том, с каким огнем он заигрывает, прекрасно зная, что рано или поздно обожжется. Зная, что будет больно, но решая воспользоваться моментом.        — Ты действительно такой интересный, – задумчиво произнес Майки, снова улыбаясь как ни в чем ни бывало. — Знаешь, теперь я уверен, что не ошибся в тебе. Та-ке-ми-чи, – каждый слог медленно тек, словно смола, и с каждым слогом раздавался новый звук тихой поступи. Ханагаки едва устоял, чтобы не отшатнуться или, – что еще хуже – шагнуть на встречу. Майки снова вглядывался в его лицо с жадностью до любой новой детали, за какую он сможет зацепиться. Такемичи стало тяжело дышать под этим взглядом. — Отвечая же на твой вопрос... – он чуть качнул головой, не спеша увеличивать дистанцию. — Я не сделал этого, потому что ты этого не хотел.       Такемичи удивился и даже не пытался этого скрыть. Он уставился на Майки с непониманием.        — Эх, Такемичи-Такемичи, – покачал головой Майки, усмехаясь. Ханагаки мимолетом оценил изящность, с которой разъехались в стороны уголки губ, обнажая края белоснежных зубов. — Все очень просто: трудно было не заметить, как ты избегаешь прикосновений. – Вдруг он сделался совсем серьезным и заглянул Такемичи в глаза, поддавшись вперед. Угольные глаза напротив игнорировали фонари, поглощая весь свет, словно то были две черных дыры, безвозвратно затягивающие внутрь себя все, что попадет в них. И Такемичи не стал исключением, заворожено смотря в сливающуюся со зрачком радужку не в силах оторвать взгляд, быстрым движением языка облизывая пересохшие губы. — Я не сделаю это, пока ты сам меня не попросишь.        Под «это» могло иметься ввиду слишком многое, но Такемичи уловил суть через чур четко: «Я не трону тебя, пока ты не попросишь об этом». У него перехватило дыхание. До того его границы если и соблюдались, то молча, без вопросов и вообще каких-либо слов, воспринимая это как данность и не вынося на обсуждение. Майки был первым, кто сказал подобное в лицо, будучи совершенно честным. Такемичи просто не мог поверить в то, что этот человек навесит на его спину мишень. Кто-угодно, но только не он. Эти глаза не могут лгать.        Такемичи одергивает себя, с ужасом осознавая о чем только что думал.        — «Что я творю?!» – по телу расползлось оцепенение. Но он заторможено кивнул на слова Майки и сунул руку в карман, отдаляясь на шаг. Воткнув сигарету в зубы и закурив, Такемичи с удовольствием затянулся поглубже. Окоченение медленно ушло. Задурманенный едким запахом рассудок не сразу уловил движение сбоку: Майки развернулся и, жестом позвав его за собой, зашагал вперед, вглубь толпы. Поспевая за ним, Такемичи судорожно сжимал в пальцах сигарету, оглядываясь вокруг. Праздничные одежды, множество фонариков, сувениров и прочих разностей от которых разбегались глаза, но Такемичи заставил себя сосредоточиться на идущем вперед Майки и том, чтобы вовремя среагировать на что бы то ни было. Кулаками он махать не мог, зато вот ноги...       Вся серьезность от предыдущего диалога быстро развеялась, словно ее и не было, в то время как Такемичи с паникой отмечал, что совершенно потерял голову в присутствии того, кого стоило бы избегать как можно чаще. Но по ощущениям он просто не мог, словно они были магнитами разных полюсов и это не на шутку пугало. Майки мог сколько-угодно дурачить его. Такемичи обязан держать в голове тот факт, что он потенциально опасен. Пусть не сейчас, а где-то а будущем... Быть может, между Майки в настоящем и будущем так много отличий, что они и вовсе два разных человека? Двенадцать лет спустя он может стать кем-угодно, это ведь не означало опасность именно сейчас, верно?..       Он сжал руку до жгучей боли. Слышал бы его сейчас Эиджи — точно дал бы по шее, и правильно сделал. Такемичи стоит научиться включать голову и не выключать, пока он находится рядом с кем-то вроде Майки, сейчас что-то увлеченно рассказывающего ему, пока Такемичи слушал в пол уха, пытаясь прервать поток своих мыслей, проносившихся одна за другой.       С неба упала капля. Затем еще одна. На Токио обрушился дождь, своим потоком затушив недокуренную сигарету в руках Такемичи.       — Блядство... – выругался он себе под нос, кидая бычок в урну и спеша следом за Майки под ближайший навес.        Глядя в пасмурное небо, Такемичи нахмурился. Одновременно с Майки ему пришло смс. Глянув на экран, он увидел сообщение от Эиджи:       «Подстава. Людей дохуя. Вы там вдвоем, быстрее»       И следом адрес. Переглянувшись, они, не сговариваясь, сорвались с места, со всех ног несясь к оставленному байку. Сквозь гул сердца в ушах, Такемичи спросил:       — Это где?! – ему пришлось повысить голос, чтобы Майки точно его услышал сквозь шум дождя и биения двух пар ног о лужи.        — Минут семь ехать, если поторопимся! – крикнул в ответ Майки, ускоряясь и заставляя Такемичи сделать то же самое. Не так он представлял себе сегодняшний день. Совсем не так.        Перепрыгивая ступеньки и едва не поскальзываясь, Такемичи бежал следом за Майки, выверенными движениями снимающего байк с ручника. Залезая следом за ним, Такемичи, услышав рев мотора тут же оторвал ноги от земли, вжимаясь в напряженную спину Майки, держась за него крепко и надеясь не задушить. Байк на полной скорости мчался по улицам Токио, разрезая лужи и объезжая машины. Когда Майки рванул на красный, Такемичи инстинктивно зажмурился, крепче сжимая пальцы и слыша визг шин резко тормозящих авто. Сквозь весь скопившийся вокруг шум он услышал злой выкрик водителя, высунувшегося из машины. Вскоре он растворился в шуме дождя и работы мотора, собственного дыхания и гула сердца. Кажется, он даже слышал, как грохочет сердце Майки, ударяясь о грудную клетку.