***
— Альберт Джеймс Мориарти, приятно познакомиться, мистер Холмс — мужчина жмёт протянутую ладонь, всматриваясь в лицо мужчины напротив. Утончённое лицо, дорогой костюм, малахитовые глаза, что смотрят с едва заметным прищуром, — я наслышан о Вас… Взметнувшаяся ладонь заставляет мужчину напротив перестать говорить. — Благодарю, — Майкрофта, кажется, скоро накроет мигрень. Он смотрит в предоставленные ему данные. Сканирует взглядом пришедшего к нему человека, кажется, внимательнее, чем нужно, — если мои данные верны, вы — военный в отставке. — Я руководил отделом разведки несколько лет назад, — кивает ему Мориарти, медленно отпивая свой чай, заботливо преподнесённый ранее. — Что же произошло, что вы ушли в отставку? Вам всего тридцать один год, — заинтересованно спрашивает, наклоняясь ближе. Перед глазами слегка рябит, но он смаргивает белые круги. Ему нужно выспаться и помыться. Желательно, остаться дома на недельку-другую. — Получил ранение на одном из заданий разведки, моя вина, — слабо улыбается мужчина, махнув рукой. Его каштановые волосы подчеркивали форму его лица — Майкрофту нравится. — Вы уверены, что готовы работать в этой сфере? Майкрофт понимает, что брать человека, который совершенно ничего не знает о внутренней системе, будет чревато ошибками и, возможно, непоправимыми последствиями. Старший Холмс педантичен, ему нужен порядок во всём — в голове, в кабинете, в делах, где угодно. Его брат часто смеётся над ним из-за этого, подкалывая, что против его, Майкрофта, даже его утренняя причёска, на что он мысленно шлёт братца к чёрту. — Вполне. Я был разведчиком, мне не помешает смена… обстановки, — после небольшой паузы, видимо, желая подобрать подходящее выражение, произнёс Альберт, — а вы, мистер Холмс, или, лучше сэр Холмс, не против моей кандидатуры? — Будь я даже трижды против, у меня нет выбора, — Майкрофт поднимается с места, Мориарти поднимается следом, — думаю, стоит ввести вас в курс дела, — он выходит из кабинета и в момент Альберт равняется с ним, теперь они едва сталкиваются плечами. Обворожительно улыбнувшись, мужчина произносит: — Надеюсь, мы с вами сработаемся, мистер Холмс.***
— Мистер Холмс, хотите монпансье? — Майкрофт удивлённо отстраняется от бумаг и с плохо скрываемым интересом скользит взглядом по Альберту, у которого в руках была жестяная баночка с… конфетами. Холмс уже было открыл рот, чтобы сказать, что не стоит отвлекать его по всяким пустякам, но стоило ему поднять глаза и столкнуться с мягким изумрудным взглядом, как он тут же захлопнул рот. И кивнул. — Да, благодарю вас. — А может, вам налить чаю, кофе? — Кофе две ложки, со сливками. Без сахара, — коротко сообщает старший мужчина, закинув в рот несколько конфет разных вкусов. Когда Мориарти, кинув на его слова короткое «понял», покинул кабинет, Майкрофт растянул губы в улыбке. Рабочие будни с приходом Альберта стали легче — миновал годовой отчёт, с которым они справились достаточно быстро, у Майкрофта появилось время съездить домой и не только менять костюмы, имеющиеся в его рабочем гардеробе, но и приобрести новые. За время, которое прошло с увольнения его прошлой секретарши и появлением нового секретаря, Холмс практически переехал в свой кабинет. Честно, он не хотел жить на работе. Мориарти работает с ним уже несколько месяцев, за которые он уже выучил едва ли не каждую микроэмоцию Майкрофта, угадывая его состояние и настроение. Обычно Холмс был серьёзен и редко отвечал на какие-то вопросы Альберта, не касающиеся работы, но у него бывали и хорошие дни. Отпивая кофе, заботливо приготовленный им обоим, Альберт принимается за работу. Было решено, что он не будет сидеть за его дверью постоянно около двух месяцев назад. Ситуация вышла до ужаса смешной — Майкрофт настолько сильно привык к своему секретарю, что чувствовал себя без него, как без рук, оттого и вызывал его постоянно по телефону, из-за чего мужчина сдержанно, но попросил того так больше не делать. Было принято решение, что Альберт сидит за своим законным столом лишь по утрам и по дням, когда у члена правительства есть несколько встреч на дню, где необходима осведомлённость о прибытии, чтобы к Майкрофту не долбились без уведомления — он не любил шум. И противоречил в этом сам себе, потому что Мориарти не был тем человеком, к которому можно применить фразу «тише воды, ниже травы» — мужчина постоянно что-то печатал на печатной машинке, шуршал многочисленными листами, мурлыкал под нос любимые мелодии, которые по вечерам включал на граммофоне — у Холмса был радиоприёмник, игнорируемый Альбертом, ибо тот предпочитал классические мелодии, записанные на дорогие виниловые пластины. Видеть Альберта в этот момент, пожалуй, было любимое время Майкрофта за весь день. Устав от беготни по офису, бесконечному потоку информации от разных источников, которые нужно было построить в один отчёт, чтобы всё было строчка за строчкой, волосок к волоску, Альберт просто поднимался, скидывал в кресло пиджак, наливал себе вина и приступал к поиску «сегодняшней мелодии», как сам это называл. (С появлением Мориарти в до этого полупустом кабинете ломились шкафы от обилия пластинок, вина и, разумеется, одежды. «Её же никогда не бывает много, правда?») Майкрофт в момент, когда Альберт наслаждается вином в одном из кресел, вперившись уставшим взглядом в стену, закуривал, неосознанно опираясь на подоконник и копируя тем самым позу Мориарти, что прижимался плечом к подлокотнику кресла, едва не раскидывая длинные ноги от усталости. Альберт Мориарти был безумно талантливым стратегом, красивым мужчиной с широкими плечами и игривым взглядом, отчего возникало ощущение, будто вы не знаете даже сотой части его личности. Отчасти это было правдой. Казалось, что он хранил много тайн, его глаза манили узнать об их владельце как можно больше, будто это было жизненной необходимостью. Майкрофт легко мог избегать любого интереса к его персоне, потому что он помолвлен с работой, прямо как его брат, до недавних пор. И всё вроде бы шло хорошо, можно сказать, замечательно, пока он кое-что не понял. Альберт Джеймс Мориарти с ним бесстыдно флиртовал.***
Майкрофт не знает, чем навеяно это извращённое желание приставать к собственному начальству, но если в случае со своей бывшей секретаршей он мог это терпеть, потому что она не привлекала его даже по половому признаку, то в случае с Альбертом всё становится куда сложнее. Может быть, он хочет повышение? Он очень хороший работник, и если бы Майкрофт имел такую возможность, он бы обязательно повысил его, но, к сожалению, выше его самого уже некуда. Такого рода мысли посещали его во время перерывов, когда он задумывался о двусмысленности брошенных старшим сыном Мориарти фраз в его сторону. Он мог стерпеть многое, но не: — Здесь так жарко, мистер Холмс, может, откроем окно пошире? — голос мужчины внезапно разрезает царившую несколько часов подряд тишину. Майкрофт, мельком взглянув в окно, бросает: — Альберт, за окном март и льёт, как из ведра. Или: — За окном и правда дождь, и лично у меня немного течёт крыша. Майкрофт не скрывает усмешки: — От чего же? — От вас, Мистер Холмс, — и говорит он это так, будто это самая очевидная вещь на всём белом свете. Альберт внимателен. Чертовски внимателен. Несмотря на то, что он носит очки, у него отменное зрение, которым он и видит то, чего обычный человек бы не заметил — взлетевший кончик чужой брови. Майкрофт практически не выдает собственных эмоций, но бровь предательски дрожит, как и уголки губ, едва поднявшиеся вверх. — Мистер Мориарти, вы закончили с отчётом? От такого обращения Альберт едва заметно прыскает, поднимается с места, в два шага подходя к окну и, опираясь на подоконник, смотрит на мрачную картинку проливного дождя. — Совсем запамятовал взять с собой зонт, а ведь с утра слушал и читал прогноз погоды, — негромко произносит, будто намекая на что-то. — Подвезти, проводить, дать зонт? — предлагает варианты Майкрофт, не отрываясь от листов и настраивая лениво играющий магнитофон, который воспроизводит мелодии с разрывами. Сжимая в руках тонкую антенну, мужчина пытается сделать так, чтобы эти надоедливые помехи наконец прекратились. — Позволить остаться с Вами здесь? — его точёная фигура отражается в свете ламп, из-за чего на пол ложится красивая тень, будто сильнее вытягивая его и так длинные (поразительно длинные) ноги. — Оставайся, — говорит Майкрофт, едва заметно улыбнувшись и повернув к нему голову. — Вы так добры ко мне, мистер Холмс, так и хочется отдаться вам полностью. Рука Майкрофта, признаться, дрожит, когда он поднимает её, чтобы поставить подпись. Жидкие чернила в перьевой ручке едва ли не марают весь лист, однако он откладывает все лишние сейчас предметы, сцепляет руки в замок, положив на стол, и устремляет взгляд на Альберта. Тот ждал, что на него посмотрят, поэтому продолжает, мягко улыбаясь: — В работе, разумеется. И подмигивает. — У вас, я погляжу, замечательное настроение. — Мистер Холмс, как вы угадали? — с притворным удивлением спрашивает Альберт, едва поднимая тёмные брови. — Так страстно желаете отдаться работе, это похвально, — мычит положительно Майкрофт, в который раз уже держа в руке ручку. — Может, не только работе, — Мориарти покидает кабинет, чтобы передать бумаги Морану, пока рука старшего виснет в воздухе. Может, старший Холмс и был прирождённым каллиграфом, сегодня явно не его день. Лист он всё-таки марает неровной кляксой, чертыхаясь, когда та стремительно расползается по листу примерно так же, как краска прилипает к его ушам, делая кончики розовыми. Прямо сейчас он жалеет, что его уши под прической не спрячешь. Спасибо, что его прекраснейший коллега (Майкрофт, возможно, хватается за эту мысль слишком уж отчаянно) на данный момент в кабинете отсутствует. У него есть несколько минут, чтобы подумать. Он гасит лампу, и комната погружается в вечерний мрак, практически в темноту. Кажется, с ним действительно флиртуют, однако вопросов становится только больше. Альберт играется — это видно, но сохраняет свой рабочий профессионализм — его отчёты и стратегии всегда безупречны — недаром он военный в отставке. Его лёгкий флирт временами окрашивается настолько пошлым подтекстом, а после он снова следует с ровной спиной по канатной дороге, ни на дюйм не сдвигаясь в сторону пропасти. Как он это делал, Холмсу было не понятно — его ведь никак не поймать за хвост, он не раз пытался как-то вывернуть слова Мориарти, чтобы задать тому вопрос в лоб — чего он добивается и что хочет. Однако его секретарь обладал всеми качествами человека, которого не так-то просто поймать — он будет изворачиваться, словно уж на сковороде, только более изящно, подмечает про себя Холмс. И в очередной раз, прикрыв глаза ладонью, что было необязательно в практически кромешной темноте, думает, почему находит своего секретаря привлекательным настолько, что идея служебного романа уже не кажется такой извращённой и отвратительной. Тем временем Альберт, возвращаясь от Морана, сталкивается с молодой работницей, что как-то неодобрительно смотрит в его сторону — в её светлых глазах читается практически осязаемое презрение. Мориарти вскидывает брови, склонив голову чуть вправо, улыбаясь девушке: — Что-то не так? У Вас ко мне какой-то вопрос? — он буквально чувствует, как сейчас ему скажут что-то, что ему не понравится. — Да вот думаю, что мистер Холмс нашёл в Вас такого, — высокий хвост куцых волос дёргается следом за головой, Альберт чувствует, что она ещё не закончила. — что из его кабинета вечно слышатся стоны. И он оказывается чертовски прав. — Во-первых, Вам не стоит волноваться так о наших постелях, если я правильно понял Ваши слова, а если я что-то не так сказал, Вам стоит поработать над искусством намёков, — ох, как же Альберт чертовски любил сложно говорить, выводя людей. Да, он мог говорить на порядок сложнее, часто применял в разговорной речи обороты, которые, оказывается не все способны правильно вставить, но старался этим сильно не пользоваться. Но вот сейчас захотелось. — Вы не ответили, а свели всё к постели, — девушка поправляет очки, Мориарти смотрит на неё, сжимая в своих руках бутылку вина, которую он специально готовил для Майкрофта. — Ох, правда? — тонкие брови летят вверх, на открытый лоб, — а не Вы ли, — он оглядывает ту с ног до головы, не зная, как лучше обратиться, — сказали что-то про стоны? Я скажу мистеру Холмсу, чтобы во время сеанса вечернего массажа он был тише, — улыбаясь своей фирменной улыбкой, Альберт разворачивается. Холмс старший вздрагивает, выныривая из потока собственных мыслей, когда слышит звук разбитого стекла. Выходя в коридор, он ожидает увидеть всё, что угодно, но не разбитую бутылку вина, лежащие вокруг осколки и своего секретаря, смотрящего на одну из работниц. И судя по её напуганному лицу, взгляд мужчины перед ней не предвещает ничего хорошего. Майкрофта тут же охватывает беспокойство, он закрывает Альберта собой, когда становится к нему лицом. На лице застыла холодная маска — изумрудные глаза стеклянные, Холмс, кажется, видит в них своё отражение; на губах застыла улыбка, которой нет объяснения — кровожадная, ледяная, об которую легко порезаться. Впрочем, выражение лица даёт трещину, когда мужчина распознаёт в возвышающимся над ним силуэте своего босса. — Слегка поранился, — он машет правой рукой, которую мужчина тут же перехватывает, рассматривая неглубокий порез. — Уберите здесь, — бросает Холмс старший, уводя Альберта в свой, нет, в их кабинет, чтобы перевязать рану. Мориарти, хоть и не показывает этого, всё равно немного тает. Но лишь упрямится, дабы разговорить старшего. — Право, мистер Холмс, не стоит, — Альберт игнорирует боль, когда садится на диван и даже в момент, когда его рану обрабатывают обеззараживающим средством. Его директор осторожно заматывает руку в бинт, стоя перед ним на коленях. Возможно, он хочет притворно ойкнуть, но вид у Майкрофта такой уставший и обеспокоенный, что глумиться сейчас над ним совсем не хочется. Закончив перевязывать правое запястье Мориарти, мужчина устало потирает переносицу, когда произносит: — Я разберусь со всем остальным сам, тебе лучше поехать домой и дать своей руке восстановиться. — Не стоит, это не большая проблема, я могу ещё поработать… — он уже хочет подняться с места, но Майкрофт кладёт руку поверх раненой ладони Альберта, смотря в его глаза снизу вверх: — Что произошло? Альберт улыбается, смотря на него: — Она как-то узнала, что мы с Вами спим, мистер Холмс. Майкрофт поднимает брови, а после едва заметно хмурится. Альберт тянется к его переносице, чтобы расправить складку между бровей, но не успевает, замирая с протянутой рукой в воздухе, когда Холмс озадаченно произносит: — Но мы не спим друг с другом. — Да, — кивает Альберт, опуская руку — в этом и проблема. — Что ты имеешь в виду? — Майкрофт чувствует, что момент, когда он может подловить Альберта безумно близко. — Ах, мистер Холмс, — Майкрофт про себя хмыкает — по Альберту плачет театр, — как бы я ни пытался направить наши взаимоотношения в горизонтальное русло, однако у нас нет времени, чтобы спать! Хотя сон — это одна из самых важных составляющих нашей жизни. Так что я не понимаю, как мне заставить вас перестать пить кофе и съездить наконец отоспаться. Ах, он снова это сделал. Решая не думать об этом слишком сильно (если быть точнее о том, что его снова обвели вокруг пальца), он пробует ещё раз: — Так каким образом вы разбили бутылку? — Ну, возможно, она вырвала её у меня из рук и хотела ударить, я успел её перехватить и наверное, слишком сильно сжал, вот она и лопнула. — Альберт пожимает плечами, — всё просто произошло в один момент, так что простите, мистер Холмс. Если я вспомню какие-то подробности, то вам обязательно расскажу. Майкрофт кивает ему, бросает взгляд в окно, на улицу, хотя и так слышит, что дождь ещё не закончился — продолжает ритмично стучать по крыше, даже не думая заканчиваться ближайшие часы. — Думаю, тебе всё-таки стоит отдохнуть, — Холмс отворачивается, наталкивается на гору бумаг, раскиданных по столу, возвращается в прежнее положение через секунду, — у тебя есть зонт? Альберт качает головой. — Совсем забыл заглянуть в прогноз погоды и не взял его с собой, — он уже говорил это ранее, вспомнилось старшему мужчине. — Без зонта промокнешь, да и я не взял, потому что на машине, — проводя рукой по волосам, он вдруг сталкивается взглядами с Альбертом. — Тогда может вы отвезёте меня домой? Рабочий день уже закончился. Поэтому я и прихватил вина, когда уходил от Морана. Но, думаю, что эту девушку стоит наказать. Не стоит бросаться на людей, если они интересуют Ваш любовный интерес больше, чем Вы, — возможно, он специально бросает это таким беспечным голосом. Холмс обрабатывает сказанное ещё секунду, а после его выражение лица делается таким недоумевающим, что Альберту с каждым мгновением становится тяжелее сдерживать смех. — Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, — он не хотел это произносить, это вырвалось будто само, из-за чего последующий смех его секретаря заставил его заторможенно замереть. — Право, Майкрофт, Вы такой глупый, — Альберт смеётся и проводит рукой по тёмным волосам, вводя Майкрофта в ещё больший ступор, что не так с его волосами то? — так Вы согласны отвезти меня домой? — Кхм, конечно, — мужчина поднимается с места и запоздало понимает, что весь их диалог он провёл, сидя перед Альбертом на одном колене. Кровь снова приливает к ушам, когда он спешно поправляет свой застёгнутый пиджак, отходит к стоящей у двери вешалке, накидывая своё пальто. Подхватывая пальто Альберта, мужчина разворачивается ровно в момент, когда Мориарти подходит к нему, держа в руке сумку. — Ох, — выражение лица Альберта сменилось с удивленного на тёплый взгляд и мягкую улыбку всего за мгновение. Он послушно разворачивается спиной, позволяя Майкрофту накинуть на себя верхнюю одежду. И бормочет, продевая руки в рукава: — Прямо ухаживаете за мной, Мистер Холмс. Почаще бы так. Ему ничего не отвечают, они молча спускаются по многочисленным лестницам и вскоре покидают здание. Майкрофт подходит к машине, перед этим останавливая Альберта, чтобы не мок под дождём зазря. Оставшись под козырьком здания, Альберт имеет невероятную возможность наблюдать, как уложенные до этого волосы мокнут, а после совершенно очаровательно начинают виться. Как истинный джентльмен, мужчина открывает дверцу машины и жестом приглашает Мориарти сесть. Благодарно улыбаясь, он садится, слышит, как та хлопает, и открывается соседняя дверца чёрной машины. Пристегивая ремень безопасности, Альберт вдруг останавливается, смотря с прищуром на Майкрофта. Расправляя свой пиджак и пальто, чтобы не мешались, он бросает: — И всё-таки, мистер Холмс, во время вечернего массажа Вам стоит быть немного тише. В ответ он, не глядя, ловит вопросительный взгляд и лишь усмехается, постучав по приборной панели. — Заводите мотор, Майкрофт. От подобного обращения упомянутый стыдливо чувствует, как по его загривку вверх летят мурашки, прячась под вихрями волос. Он заводит мотор, как ему ранее (при)сказали, уточняя адрес Альберта. И, возможно, любуется тем, как он гармонирует с кожаными сиденьями. Тот, кто не способен по достоинству оценить Альберта либо слепой, либо завидует. — к такой шаловливой и совершенно неясной мысли приходит Холмс, высаживая того у особняка семьи Мориарти. И едет домой.***
— Давно ты подвозишь людей до дома? — Себастьян Моран, шествуя по коридору офиса мимо снующих туда-сюда коллег, уткнувшихся в свои бумаги и никого вокруг не замечавших, смотрел лишь на Холмса. Майкрофт, нахмурившись, переводит на него взгляд. Почему-то Холмса не покидает странное чувство, будто Морану известно больше, чем ему, и он этим наглейшим образом пользуется, бросая какие-то намёки наравне с Альбертом. — Что ты имеешь в виду? — Ох, ты и правда иногда такой глухой, дружище, — едва дёрнув плечами от сдерживаемого смеха, тот продолжил, — уже весь офис на ушах стоит, как пчёлы в улье. Все видели, как ты увозил Альберта на тех выходных. — Тогда был дождь, — звучит так, будто он пытается оправдаться, — и вообще, почему тебя это волнует? — Свою секретаршу ты не подвозил в дождь, а она просила, — напоминает мужчина, даже не задумавшись. — Я не мог её подвезти, она яростно ко мне приставала, — Майкрофт с каждым словом повышает голос, — боюсь представить, чтобы она сделала, окажись со мной в одной машине, — на его лице читается отвращение. — А Альберт разве этого не делает? — улыбка у Себастьяна становится больше похожей на оскал. У Холмса не остаётся сомнений, что он что-то знает. Если не вообще всё. — Да с чего ты… — Майкрофт, открывая дверь в свой кабинет, не заканчивает предложение. Его секретарь сидит прямо на столе, склонив голову, наблюдая за их словесной перепалкой с каким-то непонятным интересом. Скорее, даже с любопытством. В его руке чашка, дорогой костюм идеально выглажен, подчёркивая фигуру. Видимо, их было слышно и за дверью. Майкрофт в собственной голове перебивает сам себя, из-за чего мысль, которую он хотел выразить Морану, бесследно растворяется. — Альберт, почему ты на столе? — сдержанно интересуется Холмс, сжимая сцепленные пальцы за спиной. — Ожидаю Вас, чтобы сдать, — он протягивает в свободной руке отчёт, его томный взгляд заставляет пробежать мурашки по загривку, — отчёт, мистер Холмс, из рук в руки, как Вы любите. Майкрофт забирает папку, кивает Морану, чтобы тот сел на диванчик, стоящий неподалёку. Когда тот пропадает из-за его спины, Холмс поворачивается к мужчине. — Альберт, будь добр, принеси нам кофе. Мориарти кивает, бросает: «Как раз собирался.» и покидает кабинет, прикрыв дверь. Майкрофт со вздохом опускается рядом и считает секунды, Один, два, три… слышится свист. — Можешь ничего не говорить, пожалуйста? — Право, Майк, я такое не допущу. Всего лишь хочу спросить, часто ли Альберт сидит на твоём столе, допустим? — О боже, — мужчина прячет лицо в руках, — это самое безобидное, что он делает. — Он ещё не подсыпал тебе в кофе афродизиак? — удивлённо поднимает брови Моран. — Чего?! — ладно, он мог бы говорить тише, поэтому переспрашивает, но не так громко. — Ну, тогда всё нормально, не переживай, — Холмс закатывает глаза, вновь начиная своё любимое: — Что за извращенная тенденция приставать к собственному начальству? Он хочет повышения через постель? — выдвигает свою теорию Майкрофт, а в этот момент, у Себастьяна, кажется, начинается самая настоящая истерика. — А ты никогда не думал о том, что он не добивается какой-то должности, а конкретно тебя, Майк? Может, он в тебя влюблён. И в этот момент случается две вещи. Первая — у Майкрофта ощущение, что ему только что выстрелило в голову. Лучше бы это была пуля, чем осознание того, что Моран может оказаться прав. Вторая вещь — вернувшийся Альберт с ароматным кофе, который он ставит на стол вместе с подносом и присаживается рядом с Майкрофтом, закинув ногу на ногу. «Неприлично. Неприлично привлекает.» Решив подумать об этом позже, Майкрофт начинает излагать суть их небольшого собрания. И совершенно пропускает момент, когда Альберт одаривает Морана благодарной улыбкой.***
Альберт тихо говорил со своим младшим братом Уильямом именно в тот момент, когда в кабинет ворвался сначала Шерлок, а за ним и Майкрофт. Сметая на своём пути буквально всё, Шерлок первым делом бросился обнять своего мужа. Уильям, раскрыв руки, мягко рассмеялся, начиная бесстыдно ворковать: — Боже, Шерли, что такое? — Я скучал! — Правда? Мы не виделись всего несколько часов, — ласково поглаживая по синим волосам, Уильям довольно зарывается носом в тёплую шею. Альберт, наблюдая за этим, бросает взгляд на Майкрофта. Они о чём-то спорили до того, как пришли и пока младший брат не переключил всё внимание на любовь своей жизни. В то же время старший Холмс выглядел злым, но быстро успокоился. — Шерлок, у меня работы ещё целая куча, и если это всё, что ты хотел со мной обсудить, прошу, покинь моё общество, — потирая переносицу, он снова выглядел крайне уставшим, но быстро согнал с себя всю сонливость. — Боже, Лиам, посмотри, какие у них бледные лица. Вам бы выбраться куда, сходите на свидание, что ли, — Майкрофт едва не давится свои вздохом, братья Мориарти синхронно хихикают, пока Уильям не даёт своему спутнику лёгкий подзатыльник. — Шерли, не нужно не лезть не в своё дело, — Холмс притворно дуется, старший брат закатывает глаза, — Но всё же, Альберт, думаю, тебе нужно отдохнуть от работы, как и вам, мистер Холмс. — Ага, а то ты скоро станешь страшнее атомной войны и на тебя никто не клюнет, Майки, — Шерлок совершенно не старается поддержать брата. И слава богу, иначе бы у того случился диссонанс. — Выбирай выражения, — тихо произносит мужчина, садясь за свой стол. — Кстати, — Шерлок внезапно дёргается в объятиях Уильяма, вскидывая голову, — помнишь, когда мы шли сюда, Лиам, одна из девушек спрашивала про Альберта? Говорила, что сегодня какие-то скидки в пекарне недалеко отсюда, поэтому она хотела сходить с ним! Все удивлённо подняли брови, а после Уильям кажется, поняв что-то, кивает. — Ага, ты прав, Шерли. Майкрофту не нравится, как спокоен Альберт, а ещё ему не нравится то, что он сейчас ощущает. Какое-то жгучее чувство, которое пробивает грудь насквозь. Вновь начиная злиться, Холмс сжимает зубы, бормоча под нос: — Нашла чем заниматься во время рабочего дня. Однако, его злость была отнюдь не из-за некоторой некомпетентности его подчинённых, которые занимаются чем угодно, кроме работы, нет, это было что-то другое. — Брат, проводишь нас? — Уильям прощается с Майкрофтом и, зацепившись рукой за Шерлока, они втроём покидают кабинет. Альберт обещает, что скоро вернётся. Отлично, у Майкрофта есть время, чтобы проанализировать все свои чувства. Ему тридцать четыре года, а он временами такой идиот, что становится стыдно. Прямо сейчас он понимает, что это чувство внутреннего нежелания, которое брыкается в нём, будто с чем-то не согласно, ничто иное, как банальная ревность. Майкрофт едва не стонет в голос, понимая, что он прямо сейчас приревновал своего коллегу, к какой-то девушке, которую даже в лицо не знает. Какой стыд, хотя, на самом деле, удивляться было нечему — Альберт высокий, интеллигентный, красивый до безумия — ого, кажется, в голове что-то щёлкает. Майкрофт понимает, что не хочет, чтобы Мориарти ходил по всяким таким пекарням с кем-то, кто не он. Это плохо, но сделать ничего он не имеет права, потому что уважает своего секретаря как ценного сотрудника и хорошего коллегу, а также как человека. Хотя, погодите минутку… Но мужчина флиртовал так только с ним… Холмс готов отдать руку на отсечение, что ни разу не видел того, как Альберт поёт кому-то такие же сладкие речи. Значит ли это, что весь этот флирт был направлен на то, чтобы старший Холмс обратил своё внимание? Спасибо, что Мориарти не начал дёргать его за косички — учитывая, что он в прошлом месяце буквально лопнул бутылку вина, волосам пришлось бы несладко… Пошли уже какие-то странные мысли. Поэтому Майкрофт решил дать себе шанс. — Альберт, — этим же вечером, когда они сидели, закончив со всеми делами и уже собирались домой, Майкрофт вдруг подал голос. Мориарти, что поправлял пряди своих выпавших из прически волос лишь промычал, показывая, что слушает, — а пойдём в ту пекарню, о которой говорил Шерлок. Альберт улыбается, отворачиваясь от зеркала и смотря на него, прежде чем произнести: — Мистер Холмс, решили меня угостить? — Да, — кивает Майкрофт, поднимаясь из-за стола и снимая с вешалки свой плащ и плащ мужчины. Хотел же, чтобы за ним почаще ухаживали — получите, распишитесь прямо у него на сердце. Мужчина ему благодарно кивает, одарив мягкой улыбкой, от которой Майкрофт, не будем врать, чувствует себя подтаявшим мороженым. Хотя, у него явно появляется ощущение, что Альберт заставит его не только таять. Шагая по Лондонским вечерним улицам, Холмс старший узнал о его любимом вине, что Альберт обожает вязать, в очень тёплых отношениях со своими братьями, и вообще, казалось, более приятного в общении человека Майкрофт ещё не встречал. В целом, они и до этого очень близко общались — делали друг другу массажи, сидели ночами за вечной горой отчетов, которые нужно было подготовить, носили друг другу кофе, но старший Холмс относился с большим подозрением ко всему происходящему, потому что ни в коем случае не хотел заводить никаких интрижек на работе, чтобы сбивать рабочий процесс. До тех пор, пока не появился Альберт. Если быть совсем уж честным, глава разведки никогда не пускал никого из своих прошлых секретарей в свой офис больше, чем на несколько часов. А Мориарти сидел с ним по несколько суток уже на протяжении полугода, и дело было отнюдь не в большом количестве работы — её всегда было предостаточно. Майкрофту вот тридцать четыре, он уже не хотел никаких рабочих интрижек, он уже хотел семью, если честно. Если быть ещё более честным в первую очередь с самим собой, то семью он хотел с жующим напротив него Альбертом, который хотел уже было прикрыть рот, но рука Холмса его остановила. — Не стоит закрываться, это ведь я, — Мориарти смотрит на него с широко распахнутыми глазами. Его коричневые ресницы трепещут, отбрасывая тень на щёки, когда он опускает взгляд, не скрывая улыбки. — Что же Вы, мистер Холмс, — Майкрофт одним коротким жестом просит его остановиться, мужчина послушно замолкает. — Майкрофт, просто Майкрофт. Альберт кивает, когда отпивает чай. — Что же, раз мы не на работе, отчего Вы, Майкрофт, так ко мне добры сегодня? Это что же, весна? И правда, на улице весна, и может это она заставляет сердце Холмса колотиться в горле, а может это просто влюблённый в него мужчина, который с нескольких брошенных фраз уже стал для него идеалом. Альберт собран, всегда подбирает слова так, чтобы вывернуть их в свою пользу. Ведёт Майкрофта по этим едва оледеневшим водам своего сердца — ждёт, когда лёд треснет и разойдётся под ногами, чтобы ледяная стужа в глазах сменилась яркой лавой, горячей, обжигающей тело страстью. — Может, и весна, — кивает Майкрофт, поднимая на него свои синие, жгучие глаза, — а может, Вы мне нравитесь. — Как честно с вашей стороны, Майкрофт. Не буду врать о том, что это невзаимно.***
— Альберт, бога ради, что ты делаешь? — Майкрофт, заходя в свой кабинет с двумя чашками дымящегося чая и тарелкой с печеньем, смотрел на Мориарти, опуская поднос на стол. Альберт, подкидывающий орехи в потолок и пытающийся их поймать, переводит на него взгляд. — Тоже хотите, мистер Холмс? Отрицательно помотав головой, Холмс садится рядом с ним. — Давай просто выпьем чаю и я отвезу тебя домой, — Альберт стреляет в него взглядом, слезает со спинки дивана, садится напротив. — Как вам идея, мистер Холмс, закончить с нашими отчётами у Вас дома? Мои братья сегодня не ночуют дома, а я крайне не люблю отдыхать, ой, работать в одиночестве, меня это удручает, — невинно хлопая глазами, Мориарти заправляет прядь волос за уши. Майкрофт задумывается, смотря на бумаги, которые лежат неровной стопкой на его столе, понимая, что хочет просто принять душ и лечь спать, но дела вправду нужно закончить как можно быстрее. — Хорошо, — Холмс соглашается, поднимаясь с места. Они собираются быстро, по дороге решают заехать в магазин, чтобы Альберт продемонстрировал свой кулинарный талант в готовке. Майкрофт чувствует, как облегченно вздыхает его секретарь, когда они выходят из машины. — Не поймите неправильно, запах бензина меня всегда душит, поэтому немного укачало, — Майкрофт лишь понятливо мычит, кивнув. — В следующий раз просто попроси меня открыть окна, я иногда люблю курить в машине, — возможно, вторую часть можно было и не озвучивать. — Мне бы тоже было славно принять душ, мистер Холмс, и не один раз, — стягивая плащ, он осматривается, осторожно ступая за хозяином квартиры. Выполненная в бордовых тонах, выглядела дорогой и совершенно не обжитой, отчего создавалась иллюзия холода. Эта квартира идеально подходила Холмсу, потому что тот выглядел точно так же. Однако комната вмиг оказалась уютнее, когда Майкрофт ослабил галстук на своём костюме и опустился, зажигая камин. Горячий огонь осветил пространство, создавая атмосферу уединения. Альберт увидел два кресла и столик между ними. Майкрофт посмотрел на него, после чего выдохнул: — Ты не против принять сейчас душ? Я сейчас вообще не в состоянии продержаться в этом костюме. Альберт смеётся, кивнув: — Я начну готовить, пока вы будете в душе, мистер Холмс. Передавая сменный халат и полотенце, Майкрофт покинул ванную комнату, а после уселся в кресле поудобнее, решая, что проведёт время с пользой, пока Альберт в душе. Не думал он, что когда-то окажется в подобной ситуации, когда ждёт, пока его секретарь выйдет из душа, чтобы они могли поужинать и продолжить работу. Майкрофт знал, что никакой работой они заниматься не будут, но с каждой секундой убеждал себя, что ничего не произойдёт, и вообще с чего он взял, что Альберт хочет с ним более близких отношений? Холмс прекрасно понимал, насколько за эти восемь месяцев влюбился в Альберта, и даже после его крохотного признания ещё в апреле, в той пекарне, они так же продолжили работать вместе, Мориарти всё так же с ним флиртовал. Доставая свою трубку из плаща, Майкрофт закуривает, становится одним большим комком нервов, потому что он чувствует, что сегодня всё изменится. Возможно, он боялся того, что его чувства будут отвергнуты, и Альберт на самом деле просто хотел его, просто хотел. Эта мысль делает больно, даже несмотря на сильное взаимное желание. Итак, когда шум воды в ванной стих, Майкрофт уже докурил, достал бокалы и вино, с намёком оставив это на столике между креслами. Столкнувшись с Альбертом в коридоре и игнорируя то, как с плеча Альберта сползает его, Холмса, халат, провожает того на кухню. Но всё-таки подтягивает махровую ткань халата, касаясь пальцами распаренной горячим душем кожу. — Надеюсь, что вы поразите меня своими способностями в кулинарии, Альберт. Тот улыбается ему, пожалуй, слишком откровенно. — Не сомневайтесь, мистер Холмс. Гастрономический оргазм вы сегодня точно получите. Жаль Майкрофт не увидел того, как Альберт закусил дрожащую губу и как заволокло дымкой изумрудные глаза. Возможно, он провёл в душе больше времени, чем планировал, из-за чего по его квартире уже разошёлся яркий аромат специй и чего-то мясного. Ох, Мориарти ведь хвастался, что умеет жарить стейк. Холмс в нём ни на секунду не сомневался, скорее, сомневался в собственной выдержке, потому что ну… Альберту крайне идёт всё, особенно этот халат, подчёркивающий его глаза. — Я уж думал, что вы решили заночевать прямо в душе, Майкрофт, и оставить наедине с этим чудеснейшим вином. Заслышав позади шаги, Альберт сразу же пришёл в движение — начал разливать вино, поправлять салфетки — боже, накрыл целый стол. Майкрофт улыбается, завязывая свой халат потуже и отрезвляя легким сжатием свой немного поплывший мозг. Было понятно, что Альберт уже был расслабленным — его движения всегда были лёгкими и изящными, а сейчас к ним добавилась небольшая ленивость. В его глазах плескалась игривость, Майкрофт был бы не против сейчас отведать и шампанского. — Ваш стейк, мистер Холмс. Прошу Вас, — Альберт садится с бокалом в бархатное кресло, его глаза отражают огни камина, от него идёт тепло, а отблески света играют на тёмных обоях. Пробуя мясо, Майкрофт мычит довольно — он ничуть не сомневался в Мориарти, тот, казалось, всё делает идеально. Будто у него нет никаких слабостей — он всегда холоден и расчётлив. Разве что только наедине с Майкрофтом с него будто слетает его напускная холодность. Однако и старший Холмс чувствует себя кусочком теста, который его коллега вертит, как хочет! — Как ты так быстро управился со стейком, Альберт? — с любопытством произносит Майкрофт, катая мясо на языке, чтобы насладиться вкусом. В ответ ему лишь подмигивают, пожалуй, чересчур томным голосом произнося: — Секрет хорошей жарки достаточно прост, если вы профессионал, Майкрофт. — Скажи мне, Альберт. У тебя есть слабости? Альберт поднимается в кресле, смотря в глаза напротив. — Ммм, одна, пожалуй, всё-таки есть. Но эта слабость делает меня куда сильнее. Так что даже не знаю, какой ответ мне Вам преподнести, Майкрофт. Выдыхая сизый дымок из трубки, Майкрофт поворачивает голову, чтобы не попасть на Альберта: — И всё же, в чем Ваша слабость? Тихо, будто мышь, Альберт наклоняется к нему, заставляет этим жестом наклониться следом: — В Вас, Майкрофт. Холмс молчит с секунду, сжимая ножку бокала в своей руке. Он слишком долго сдерживался, поэтому начинает блефовать: — Альберт, твой флирт выходит за рамки рабочей субординации. — Ох, Вы решили вспомнить о субординации именно сейчас? — в глазах Альберта — усмешка, он наливает ещё немного в свой давно опустевший бокал и выпивает залпом. Он понимает, что старший мужчина сейчас просто издевается над ним, принимая правила игры. Слегка ослабив пояс изумрудного халата, Мориарти рывком поднимается с кресла, со скрипом посуды о стол отодвигая ту на другой конец стола, его бокал опасно трясётся, но удерживает равновесие, когда Альберт садится на край стола, непозволительно близко. — А ты разве не находишь свой флирт слишком… радикальным? — Всё-таки заметил, — тихо бросает Альберт, чуть отстранившись. Что же, в эту игру могут играть двое. Альберт поднимается, возвышаясь над своим директором, кладёт руку на широкое плечо и едва толкает назад, заставляя того опереться всем весом на спинку и задрать голову. Мориарти кладёт руку на спинку кресла и опускается к нему; ласково поправляет его съехавший халат, а после говорит мягким голосом, едва заметно растягивая слоги: — Может, пора бы уже оставить к чёрту эту субординацию, Майки? Майкрофт не думал, что сорвавшееся с губ ругательство может стать спусковым крючком. Ещё с секунду он смотрит на каштановый маллет густых волос, малахит глаз и раскрывшийся на широкой груди халат. Через мгновение рука Майкрофта путается во влажных волосах, а губы встречают другие на полпути, мгновенно выбивая из лёгких воздух и облегчённый стон. Альберт впивается пальцами в спинку кресла над головой Майкрофта, чтобы удержать равновесие, сжимая ткань сильнее из-за проворного языка, который превращает этот поцелуй в ещё более страстный и раскрепощающий. Холмс тянет того на себя, потянувшись второй рукой к сильной талии, Альберт тотчас садится на чужие бёдра, прижавшись к нему как можно ближе, лишь бы чувствовать каждый миллиметр чужого возбуждения, проступающего сквозь бельё. Мориарти усмехается — интересно, как Холмсу помягче намекнуть о том, что бельё на нём отсутствует? Чуть ерзая, он вслепую сжимает халат на груди Майкрофта и откидывает голову назад, раскрывая влажную шею под жадные поцелуи. У них работа, им нельзя иметь какие-либо метки на шее, но какая разница, если тебя имеет твой директор? Неровное дыхание оседает на шее Альберта, когда он стонет, пробираясь руками к спине Майкрофта и сжимая его одежду. Он буквально теряет голову, когда набрасывается на мужчину, стаскивая с его плеч ненужную ткань и прижимаясь к плечам и впадинке ключиц с влажными и долгими поцелуями. Майкрофт над его головой стонет, вызывая на губах Мориарти плотоядную улыбку. — Мистер Холмс, знаете, насколько я от Вас без ума? — прижимаясь губами к покрасневшему уху, бормочет Альберт, улыбаясь так, будто не он сейчас упирается своим возбуждением в чужой живот. — Альберт… — Майкрофт цепляется пальцами за чужой затылок и разворачивает к себе, останавливаясь возле губ, касаясь их едва, когда произносит: — больше не поцелую, если продолжишь на «Вы» Мориарти ухмыляется, когда смотрит в его глаза и гладит волосы: — Прости-прости, Майки. Просто знаешь, я может и не карточная колода, но был бы не против, разложи ты меня на этом столе. Альберт бы и дальше болтал всякие пошлости ему на ухо, продолжая покусывать чувствительные уши, заставляя каждый раз краснеть, если бы Майкрофт не заставил бы его от себя отстраниться. — Давай кое-что проясним, — Альберт кивает, поглаживая его волосы, заставляя сердце Холмса трепетно ускориться, — ты мне нравишься, Альберт. И я уже не в том возрасте, чтобы заводить интриги, мне почти тридцать пять лет. Я хочу серьёзных отношений, поэтому, Альберт, если ты считаешь, что не готов к подобному, я пойму. — Тссс, — прикладывая палец к губам, мужчина кладёт его на губы мужчины, — ты заводишь меня своей серьёзностью ещё сильнее. Ты думаешь, зачем я так бесстыдно флиртовал с тобой на протяжении столь долгого времени? — мягкая улыбка Альберта делает своё дело — Холмс расслабляется, начиная медленно поглаживать талию своего любимого, — ты такой серьёзный и всегда собранный, у тебя такие очаровательные кудри, которые ты вечно прячешь, — Альберт льнёт к нему сильнее, мягко потянув наверх, призывая того встать, поглаживая покрасневшие уши, — я без ума от тебя, Майкрофт. У меня нет шансов ни с кем кроме тебя, потому что все остальные на твоём фоне просто пусты. Каждое слово, произнесённое им, пробуждало в Майкрофте все те забытые и затоптанные чувства. Он ощущает, как под теплыми заботливыми руками становится ведомым, казалось бы он ведёт в этой игре, но нет — Альберт будто настоящий кукловод — своими речами и поцелуями вытаскивает из него все чувства, выворачивая душу наизнанку, под которой горит неудержимый огонь буйной страсти, который Майкрофту становится всё сложнее держать под контролем. Поэтому он перестаёт, обнимая за талию мужчину и прижимаясь губами к его с былой прытью и жадностью. Альберт чувствует, как от этого у него стягивает внизу живота, и он протяжно стонет в чужую шею, цепляясь за волосы и прижимаясь к губам в стремлении урвать больше поцелуев. Майкрофт тянет его в свою спальню, сжимая плечи Альберта, который ни в какую не желает разделяться с ним даже на секунду; сажает на край кровати, а после, уложив руку на шею, опускает того на постель, нависая сверху, отлипнув от малиновых губ, опухших от частых поцелуев. — Я люблю целоваться, — поясняет Альберт, положив руку на его щеку и мягко поглаживая, а после поддается вперёд бёдрами, когда халат всё-таки с него снимают. Майкрофт не отвечает на его слова, когда тянет к себе ближе и снова целует, позволяет Альберту себя раздеть, накрывая тело под собой полностью. Июльский сквозняк гуляет в волосах, когда Холмс, сжимая руки на волосах Альберта, даёт себе насладиться старательным минетом — Мориарти принимает его почти целиком, его горячий рот мычит, пуская вибрации волнами, а губы сладостно тянут нить слюны, когда он поднимается за очередным поцелуем. — Знаешь, я люблю секс не только в постели, — насаживаясь на длинные пальцы, что с каждым разом пробираются всё глубже и готовят его к проникновению всё интенсивнее, Альберт снова сидит на нём, перекатывая на языке его имя. Мориарти словно буря. Смерч, ураган, который сносит всё на своём пути. Майкрофт чувствует, как возбуждение замыливает взгляд, когда Альберт принимает в себя ещё больше, хлюпая лубрикантом при каждом более резком движении. В томившем его ожидании Майкрофт не замечает, как заигрывается, доводя Альберта практически до пика одними лишь пальцами. — Не останавливайся, молю. Я сделаю это столько раз, сколько у меня получится. Только не останавливайся, — Альберт бормочет торопливо и сбивчиво в его шею, его бёдра дрожат от избытка чувств и напряжения, но взгляд малахитовых глаз упрям и настойчив. Майкрофт согласно кивает, произносит хрипло: — Тебе нужно время, чтобы не было больно, подожди ещё совсем немного, — Альберт медленно кивает. — Я хочу, чтобы ты взял меня в любой позе, в которой захочешь. Я готов быть с тобой всю ночь напролёт, — Мориарти едва сдерживает себя, чтобы не начать кричать, когда чувствует, что движения внутри становится всё интенсивнее и быстрее, как размываются границы его сознания, когда он едва способен прерываться от громких стонов и прижаться к губам с новым поцелуем. Приставив головку члена самостоятельно, Альберт рывком опускается, заставляя Майкрофта сжать его бедра. — Тихо, не торопись, — Альберт отрицательно мотает головой, обхватывает его шею, когда садится полностью. — Хочу вести, — Холмс едва заметно кивает на его слова, давая тому начать двигаться. Насаживаясь с каждым толчком всё глубже, старший Мориарти ногтями впивается в его спину, подставляя губы и шею к жарким поцелуям Майкрофта. — Мы забыли надеть презерватив, — Альберт смотрит на него, едва усмехнувшись. — Милый мой, это ты забыл, — Мориарти немного замедляется, чтобы говорить было проще и, восстанавливая дыхание, бормочет, — а я и не планировал. Может, меня возбуждает от мысли, что ты заполнишь меня? Боже, Майкрофт с ним поверит в бога, особенно в момент, когда с его губ срывается очередной громкий стон, Холмс не сдерживается, через несколько толчков он выходит, повалив Альберта на спину и позволяя тому обвиться ногами вокруг талии, когда снова заполняет его, смотря глаза в глаза. Блестящий возбуждением взгляд и рука, небрежно скользящая по члену, делает из Альберта настоящее месиво. Он стонет благоговейно: — Т-ты можешь закрыть мне рот, свяжи мне руки, Майки, — Альберт тянет того к себе, сжимая кудрявые волосы. За дверью внезапно слышаться шаги и, кажется, что-то даже падает. Альберт едва слышно стонет от очередного толчка, а после мычит: — Кажется, у тебя кто-то в квартире, — он уже хочет выползти из-под мужчины и пойти проверять, но Холмс сжимает его бёдра и роняет обратно, не прекращая двигаться, вызывая тем самым у мужчины вскрик. — Не важно, — Майкрофт сжимает его бёдра ещё раз, а после заводит одну руку за прикроватную тумбочку, вытаскивая оттуда пистолет, — это не стоит моего внимания, — Альберт чувствует, что уже крайне близок, но шаги за дверью не прекращаются. Кровать, кажется, шатается под их движениями, бьется о стену, Альберт запрокидывает голову, чувствуя, как ему хорошо в этот момент. И когда шаги оказываются прямо за спальней Холмса, Майкрофт, не отрываясь от него, заводит назад руку и стреляет прямо в дверь. Звонкий звук выстрела вибрирует в ушах, прямо как стоны в горле. И это становится крайней точкой Мориарти. Он кончает, когда смотрит на сосредоточенное лицо Майкрофта и его руку, тотчас откинувшую пистолет в сторону. — Это… было горячо, — Выдыхает Альберт, потянувшись к нему за поцелуем, пока прогибался под сильными толчками и спермой, заполнившей его до краёв. — Правда? — хмыкает Майкрофт, когда выходит из него. Набрасывая на себя халат он мягко укрывает Альберта и, потянувшись за пистолетом, выходит за дверь. — От меня нахватался палить по стенам, когда сильно занят? — Ты крайне вовремя заявился, Шерлок. — Что, даже не спросишь, как я себя чувствую после того, как твоя соляная пуля пролетела мимо моей головы? — Лучше бы она в тебя попала, — вздыхает Майкрофт, — может, избавился бы от столь вредной привычки вечно залезать ко мне домой. — Видимо, я не вовремя, да? — Майкрофт смотрит на него уставшим взглядом, а Альберт, выплывший из-за спины Майкрофта в халате Холмса. Шерлок поднимает бровь и мягко смеётся, улыбаясь им обоим. — Ах, вот оно как. Я думаю, почему мне Лиам сказал, чтобы я не заезжал к тебе сегодня, — усмехнувшись, Шерлок кивает им, — я тогда пойду, кстати, вкусный был стейк. — Так ты ещё и стейк успел поесть. Ты как давно вообще здесь находишься? — шипит Майкрофт, сжимая руки в кулаки. — Около минут двадцати, я думаю? Я кстати не думал, что ты настолько не захочешь отрываться. А если бы ты вот, допустим, кого-нибудь застрелил? — Я тебя сейчас застрелю. Альберт смеётся, сжимая руку Майкрофта. — Передавай брату привет, я думаю, что он тебя уже ищет. Поглаживая Холмса по плечу, Мориарти провожает братьев взглядом, когда они отходят ко входной двери и Майкрофт, прошипев, отвешивает брату подзатыльник, — ещё раз ты так внезапно заявишься, пули будут не солевые. Шерлок смеётся, помахав брату рукой, а когда Майкрофт закрывает дверь, сжимая ручку, отталкиваясь от стены. Когда он возвращается в комнату, Альберт снова пьёт вино, закинув ногу на ногу. — Погоди, на тебе всё это время не было нижнего белья, так? Смотря на то, как рука Майкрофта бежит по голому бедру, раскрытому из-за небрежно накинутого халата, Альберт усмехается, приложив бокал к губам. — Всё так, мистер Холмс. Потому что для вас потребовался режим радикального флирта. И так старался я, признаюсь, впервые.