***
Шесть тридцать. Встать пришлось еще раньше, а за душ едва ли не биться. Выстроилась такая очередь, что Николь рисковала опоздать, а снова злить Уилкинс хотелось меньше всего. Зато удалось пообщаться с незнакомкой с красивой улыбкой. Ну как пообщаться — Николь подвинулась, пропуская ее, и пожелала доброго утра, на что та приветливо ответила тем же. Так себе общение, но на стадион Николь все же пришла в приподнятым настроении. Уилкинс снова построила курсантов в шеренгу, сказала какую-то одновременно вдохновляющую и пугающую речь, а потом послала нарезать бесконечное количество кругов по беговой дорожке. Николь выбилась из сил к половине необходимого, но продолжала бежать, проклиная все на свете, но по большому счету себя. Она сама разрушила организм во времена бурной юности, так что винить некого. Но она упорно не останавливалась. Добежав до конца, Николь лишь каким-то чудом уложилась в норматив — кто-то не смог, — а еще большим чудом не выплюнула легкие, да и вообще выжила. Тяжело дыша, она опустилась на землю, стараясь привести дыхание и сердцебиение в порядок, ведь дальше еще испытания. Николь уронила голову на колени, направив оставшиеся силы на то, чтобы не умереть, хотя этот вариант сейчас выглядел не таким уж непривлекательным. — Воды? Николь усилием воли подняла голову, с удивлением увидев ту самую светловолосую девушку, мило улыбающуюся, прямо как вчера. Она протягивала бутылку, а Николь, как идиотка, пялилась на нее, не веря в происходящее. Просто так не бывает, чтобы понравившаяся девушка сама заговорила — в этом всегда есть подвох. Николь ощутила это сполна, рассказав, как она думала, подруге, о том, что чувствует к ней, но взамен получила лишь неприязнь и буллинг. Нет, такой ошибки она больше не совершит. — Спа-сибо, — все еще тяжело дыша, ответила Николь и все-таки взяла бутылку. Открутив крышку, она сделала несколько жадных глотков и снова посмотрела на девушку. Та выглядела так, словно только что рекламировала кроссовки или энергетический напиток, а не нарезала бесконечное количество кругов по стадиону. Николь даже предположила бы, что она вообще стояла в сторонке, если бы не видела ее в числе бежавших впереди. Что уж говорить, ее подтянутая задница — одна из причин, почему Николь вообще удалось пережить пробежку. Осознав, что слишком откровенно пялится на скрытое белым топиком и легкими трениками тело, Николь снова отхлебнула воды, чувствуя, как краснеет. Хорошо, что солнце и долгая пробежка могли хоть немного скрыть это недоразумение. Николь чувствовала себя чертовски глупо — ей бы, может, и хотелось пофлиртовать с этой девушкой, но она попросту не умела. — А ты как будто и не бегала, — выдала она первое, что пришло в голову, тут же смутившись и снова уткнувшись в бутылку. — Ага. Была чирлидером. Мы бегали ненамного меньше, чтобы разогреться, — хмыкнула та, присаживаясь рядом. Ну конечно, чирлидерша. Еще и наверняка королева бала. А чего можно ожидать от такой красотки? Да по ней плачет глянцевый журнал, а уж никак не полиция. Очень странный выбор профессии. Николь с легкостью могла представить ее на обложке или на подиуме. — Почему полиция? — не удержалась и все-таки спросила Николь. — Ты бы могла покорять Париж и всякие эти недели моды, а не... — Могла бы, — фыркнула девушка, смерив Николь скептическим, но каким-то полным боли и отчаяния взглядом. — У всех свои причины, не так ли? Она резко поднялась, и Николь поняла, что ее слова действительно могли обидеть. Наверняка в ней видели лишь милую внешность, не давая и шанса раскрыться. Николь тоже увидела это — ну не могла она отрицать, что эта девушка чертовски красива, — но при этом и узнать ее поближе хотелось не меньше. Не просто так она пошла в полицию, не просто так улыбнулась Николь, не просто так предложила воду. Не хватало еще испортить все до того, как что бы это ни было началось, поэтому Николь тоже подскочила, напрочь позабыв, что еще секунду назад мысленно писала завещание. — Постой! — окликнула она, и девушка на удивление обернулась. — Прости. Я ничего такого не имела в виду. Это был вроде как комплимент. — Николь пожала плечами, желая лишь провалиться под землю в этот момент. Девушка некоторое время смотрела на нее, нахмурившись, и Николь успела несколько раз попрощаться даже с малейшими шансами подружиться. Надо же — первый день, а она уже выбесила сержанта и единственную девушку, проявившую дружелюбие. Так держать, Николь! — Плохой комплимент, — наконец усмехнулась девушка, но, как показалось, не враждебно. — Извини, — Николь снова пожала плечами, — я хреновый комплиментоговоритель. Николь, — добавила она после недолгой паузы. — Элис. — Та крепко пожала протянутую руку. — Не обижайся. — Николь распахнула глаза, состроив самое милое выражение лица, на которое только была способна. — Не обижаюсь, — улыбнулась Элис, но как-то печально. — Мой жених тоже не умеет говорить комплименты. Жених. Конечно же, у такой девушки просто не может не быть жениха. Все хрупкие и слабые надежды тут же рухнули. Николь в очередной раз поняла, что совершенно не разбирается в людях, чувствах и эмоциях, приняв банальное дружелюбие за нечто большее. Или ей просто так отчаянно хотелось видеть то, чего нет? Кажется, ее гей-радар сломан окончательно и бесповоротно. Хотя это точно к лучшему, ведь она здесь не за этим! — Сандерс, Райли! — рявкнула Уилкинс, заставив обеих вдрогнуть. — Вам особое приглашение нужно? Быстро на турники. — Есть, мэм! — тут же откликнулась Николь и взглянула на Элис: — Погнали! Очевидно, ей ничего не светило, но ведь они все еще могли подружиться...*
29 марта 2024 г. в 13:04
Сжимая ручку сумки, Николь нерешительно стояла у входа в Полицейскую академию. Она представляла это здание каким-нибудь боевым бронированным объектом, а никак не хрупкой стекляшкой. Отражавшиеся от бесчисленных окон блики слепили. Это нелепое сооружение выглядело похожим скорее на торговый центр, чем на место обучения сил правопорядка. Умно.
Улыбнувшись, Николь поудобнее перехватила сумку и направилась ко входу. Там уже столпились такие же остолопы, как она, ожидающие, пока кто-нибудь выйдет. Подойдя ближе, Николь не успела даже посмотреть по сторонам, на остальных, как по ступенькам вышагала высокая женщина лет сорока с заметной военной выправкой. Ее короткие светлые волосы выглядывали из-под фуражки, идеально выглаженная форма эффектно подчеркивала тренированное тело. Прищуренный взгляд внимательно скользил по новоиспеченным курсантам. Николь выпрямилась и расправила плечи — так, на всякий случай.
— Курсанты! — рявкнула женщина, и жужжащая толпа словно по мановению волшебной палочки затихла. — Я сержант Уилкинс, буду вашим куратором на время обучения. По любым вопросам обращаетесь ко мне. Но я не нянька, так что, если захочется к мамочке, вас никто не держит. Выход там же, куда вы сейчас войдете. За мной.
Нескладным табуном, периодически толкаясь, ребята направились за ней. Пройдя пару коридоров, они вышли на просторную асфальтированную площадку. Николь огляделась — чуть поодаль справа виднелась спортивная площадка с турниками, брусьями и прочими снарядами, с другой стороны находился большой стадион с беговыми дорожками и полем внутри, на котором занималась группа курсантов — судя по катящемуся градом поту и напряженным лицам, тренировка была не из легких.
Тем временем Уилкинс указала, где оставить сумки и рюкзаки, что ребята и сделали, свалив все в большую, несуразную кучу, на что сержант лишь покачала головой.
— Построиться! — скомандовала Уилкинс.
Не сразу, но будущие курсанты начали неловко выстраиваться в линию. Николь заняла место между двух девушек примерно ее роста. Сцепив руки за спиной — явно по военному, Уилкинс нахмуренно наблюдала за ними, что несколько пугало, но и восхищало. Эта женщина ей определенно нравилась. Одного взгляда хватило, чтобы понять — жесткая, бескомпромиссная, суровая. Хотелось бы Николь когда-нибудь стать такой.
Когда линия наконец более-менее образовалась, Уилкинс вздохнула, оглядывая будущих полицейских. В такие моменты принято смотреть прямо перед собой, сомкнув руки за спиной, словно любое лишнее движение каралось смертью, но Николь не удержалась и оглядела их нестройную колонну. Большая часть действительно не смела повернуться, но одна девушка, намного ближе к началу строя — высокая и чертовски красивая — взглянула на Николь. Она улыбнулась, и Николь ответила ей тем же. Та повернула голову вперед, а Николь все продолжала пялиться. Слегка курносый нос, полные губы, забранные в хвост светлые волосы и, как Николь успела заметить, пронзительные зеленые глаза — определенно самая красивая девушка, которую когда-либо...
— Что-то интересное, курсант?
Николь и не заметила, как Уилкинс оказалась рядом, буквально нависнув над ней. Оказывается, издалека рост сержанта она явно недооценила, едва доставая той до подбородка.
— Служба, мэм, — смотря на ту снизу-вверх, выпалила Николь первое, что пришло в голову, вызвав смешок, но так и не поняла, хороший это знак или плохой. Злить куратора еще до начала учебы совсем не хотелось.
— Ну, конечно. Имя, — потребовала та.
— Николь Сандерс.
— Думаешь, ты сможешь стать полицейским, Николь Сандерс? — спросила Уилкинс.
Николь вопросительно изогнула бровь, не совсем понимая, чего от нее хотят — ради чего еще люди поступают в Полицейскую академию? Симпатии к Уилкинс, прожигающей взглядом, словно лазером, заставлявшим нервничать, все еще не таяли, но начали перетекать в благоговейный страх. Но поддаваться Николь не собиралась — это ведь проверка. Проверка ведь?
— Да, мэм, — ответила Николь. — А есть какие-то вопросы?
Уилкинс пристально посмотрела ей в глаза несколько бесконечных секунд, потом усмехнулась:
— Теперь — определенно.
Николь выдержала взгляд, но поняла, что перегибать не стоит — она не хотела вылететь из академии, толком даже не поступив, поэтому просто виновато кивнула. Всю жизнь она всех подводила: мать, отца, Джесси. Отца и Джесси Николь и вовсе потеряла по своей вине, и сейчас хотелось хоть что-то сделать правильно. И пусть матери совершенно не нравилось то, чему Николь собиралась посвятить жизнь, но это ее решение. И работу в полиции она выбрала не только ради отца, но и ради себя. Казалось, так она сможет хоть частично искупить ошибки, а значит, просто не могла облажаться.
— Свободны! — наконец сказала Уилкинс. — Найдите свои комнаты. Завтра жду вас в шесть тридцать на стадионе. Посмотрим, на что вы способны.
Курсанты начали растерянно расходиться. Николь попыталась найти в этом хаосе улыбнувшуюся ей девушку, но та словно испарилась. Что и к лучшему — хотя глубоко внутри все же теплилась надежда, что та может оказаться соседкой по комнате. Но и тут не повезло — Николь встретила высокая и мускулистая девушка, с которой точно не хотелось бы оказаться на ринге. Она назвалась милым именем Рози, совершенно ей не подходящим. Пожав ее крепкую руку, Николь кинула вещи на кровать и улеглась следом — из головы никак не шла улыбка незнакомки из шеренги. Никто не блуждал взглядом по сторонам, кроме нее, а это о чем-то говорит. Вот только о чем? Что они к чертям вылетят из академии?
Хотя из-за чего вылетать? Николь одернула себя. Размечталась о всяких глупостях, как школьница. Она здесь не для этого. Она должна закончить академию, если хочет попасть в полицию. Ради отца. Ради себя.