Любовные истории

Был вечер, небо было ясное а алые лучи солнца переливались в море которое сейчас было тихим и спокойным и оно не бушевало а лишь лениво билось об борты суден или об борты самого «Воробья» Команда уже чут ли не по традиции приплыла до берегов столь родной, но опасной Тортуги. И в этот вечер пока вся команда куралесила в «столовой» двое заперлись в капитанской каюте под предлогом «что-то срочно обсудить» только вот наверное даже чайки знали не черта они там не обсуждают по крайне мене потом, а истинной причиной было желание хоть немного побыть на едине с друг другом. Квантермейстер и по совместимости Штурман Асмадей сейчас недовольно смотрел в карамельного цвета глаза капитана, пока сам Уайт лишь довольно улыбайясь сидел на краю деревянной «кровати» — Вуда! — воскликнул немец подходя вплотную к мужчине к которому он доверял наверное больше чем самому себе хоть на публику это показывать не любил, и которому сейчас он так сильно хотел высказаться по поводу дисциплины на судне — это полный бордакь! — воскликнул Асмадей топая ножкой словно маленький мальчик у которого что-то не выходило. А капитан лишь смотрел на того и внимательно слушал изредко лишь кивая. И вот когда Асмадей наконец выпустил свою ярость которая час назад выходила из него из всех щелей, тот устало поправил свои немного вспотевшие волосы переводя дыхание. Англичанин же поняв что немец немного успокоился похлопал об край кровати, приглашая «товарища» к себе. Асмадей немного потоптался на месте но после плюнул на всё и уселся возле его капитана — это команда — начал снова немец но после осознав какую глупость сейчас несёт, тот тяжко вздохнул и прокашлив в кулак продолжил: — в смысле наша семья бывать порой такь не выносима! — говорил немец с горяча но впоследствии остужая свой пыл — но сё же команда из неё не так плохо, только дипслини надо больше — бог с ней с этой дистиплиной Асмадей — сказал капитан на что Немец недовольно хмыкнул, честно сказать будь бы на месте Уайта любой другой капитан то немец обматерил того не глядя назвал ослом и громко хлопнув дверью ушёл бы. Но только вот возле него сейчас сидел не какой-то там капитан, а Вуда. Человек который вытащил его из алкаголя, человек который стал для него сначала другом, а затем нечтым большим а главное Уайт был человеком которого у Асмадея язык не подниметься обматерить. Потому тот лишь перевёл взгляд на свои исколеченые и местам даже изуродованные руки, на одной из ладоней не хватало одного пальца а на второй и во все пальцев не было. Фишеру так стало тошно и противно от самого себя в прошлом ведь зачем он только был таким глупцом? Зачем он вёл себя как как собака которую даже если решить когтей всё равно прибежит к хозяйну Вдруг Уайт положил на чужую руку свою бережно гладя давая понять что всё теперь хорошо. Асмадей смотрел в оба глаза капитана благо повязки не было и в них читалась забота и любовь, но в душе Уайта горел пожар желающий смерти тому капитану даже если христианин никогда его не видел. И от этого в нутри Асмадея появилось тепло было так приятно осозновать что хоть кому-то в этом чёрном прогнившем из нутри мире нужен был он, колека который чем-то смахивал на девушку иза чего его дразнили что в детстве что особо «умные» товарищи сейчас. От чего так хотелось продлить этот момент как можно дольше прежде чем им снова придётся вернуться к своим обязаностям. Немец акуратно провел по правой щеке капитана, едва ли касайясь кончиками пальцев его шрама сдерживая внутри желание представить как он медленно и мучительно убивает того кто сделал это с Уайтом, он подсел к мужчине ещё ближе и штурман осторожно почти невесомо коснулся слегка чужих пухлых губ своими тонкими и сухими. На удивление немца англичанин тоже его поцеловал правда сначала тот немного промазал попав в уголок губ «любовника» но затем наконец «впился» в желанные губы. Это было весьма редким явлением для Уайта иза его религиозности и убеждение которые были у него ещё с детства иза чего каждый такой поцелуй для квандермеймтера был дороже золота Поцелуй длился долго и Асмадей толи случайно толи специально повалил капитана на спину а сам навис над ним — Асмадей — лишь одной неувереной нотки в голосе капитана было достаточно что бы немец просто лёг рядом оставив фантазии позади, на что Вуда благодарно улыбнулся заволакивая возлюбленного в обьятия и быстро в них засыпая Сам же немец уснул не сразу он недолго посмотрел на мирно спящего капитана с мыслью «чем сложнее фантик — тем слаще конфет» но вскорее проиграл Морфею и закрыл глаза упав в сладкий сон