***
У беспрерывно воющей сирены, казалось, не было ни начала, ни конца. Она появилась так внезапно, что Томас со злости сначала решил её игнорировать — мало ли что там опять могли испытывать Хорхе и остальные. Наверное, опять какой-нибудь новый охранный механизм. Да вот только спросонья Томас не сразу понял, что именно не так. Казалось, пережив в своей жизни такие потрясения, он ни за что не спутает этот звук ни с чем иным. И он не спутал — просто растерялся. Какого чёрта?.. Открыв глаза, в надежде прогнать дурной сон, ну или его остатки, Томас с ужасом понял, что сирена никуда не исчезла, а его тело в прямом смысле направлялось наверх, иногда подпрыгивая на холодном полу. Дно лифта. Томас знал это чувство — паника. Она окутала его в ту же секунду, едва ли он успел осознать происходящее. Всё было в точности, как в тот самый день. Темнота, сирена, лифт. И страх. Подорвавшись на ноги, он тут же схватился руками за ноющую от боли голову. Словно ударили чем-то тяжёлым, например, кувалдой. Но времени на это не было. Томас отчаянно закричал, кружась вокруг своей оси в поисках ответов. Что происходит? Это чья-то шутка? Если так, то шутнику не жить. А лифт всё ближе подбирался к тонкой полоске света, скрипя и гудя так отчаянно, словно даже механизму было неприятно вновь делать это. Стоп. Что значит вновь? Что за мысли? Не мог же Томас снова угодить в лабиринт?! Но он даже не успел усмехнуться собственной глупости, как упал, не удержавшись на ногах, когда лифт резко остановился. — Нет, Томас, — шептал он сам себе, чётко понимая, что память на месте. — Нет. Пора просыпаться. Да только в следующее мгновение створки лифта сверху разомкнулись, впуская внутрь яркий свет и взгляды кучи парней, один из которых тут же спрыгнул к нему. И Томас почти кинулся на Галли с объятиями, как уловил насмешку и то, что когда-то давно положило начало его жизни в Глэйде. — Ну, новичок, пора вставать. За грудки его вытолкали наружу, не щадя кидая прямо на землю. И Томас от ужаса даже забыл, что умеет сопротивляться. Гомон ребят врезался в него со всех сторон, словно каждый пытался пробиться к нему в мозг, отчего оставалось только зажмурить глаза и вдохнуть воздух. Ох, а воздуха ведь ему сейчас так сильно не хватало. Загнанно дыша и пытаясь подняться, он как заворожённый смотрел на необъятные стены, окружающие его огромным квадратом. Нет. Нет-нет-нет. — Это шутка? — почти истерически смеётся он, выискивая взглядом тех, кто мог помочь. И он нашёл их. Фрайпан. Алби, Уинстон, Чак. И Ньют. Сердце, колотящееся от страха и непонимания, пропустило удар. Томас застыл, глядя на улыбки мёртвых друзей, слушая их насмешки, направленные на него. Они как и тогда несли какую-то чушь про новичка и пытались переговорить друг друга, а Томас... — Что... Что происходит?.. — только и смог выдавить из себя он, не зная, как реагировать на столь реалистичные и жестокие сны. — Не бойся, новичок, — с успокаивающей улыбкой заявил живой Алби, заставляя Томаса вздрогнуть. — Теперь это твой новый дом. Ну нет, такое заявление Томаса совсем не обрадовало. Он нахмурился, почти плача от безысходности, и подошёл к парням ближе. — Нет, как же так?.. Я ведь сплю, да? Сплю же?.. — Гляньте, новичок в шоке, — усмехнулся кто-то из толпы. По голосу Томас легко узнал Чака. Живого Чака. — Нет, приятель, ты не спишь. Алби похлопал его по плечу, внезапно строго сжимая его своими сильными пальцами. — Только не глупи и мы всё тебе объясним. И Томас был готов биться головой об стену. Любую из четырёх. Дав знак ребятам расходиться, Алби повёл Томаса вглубь Глэйда. Оказаться здесь снова было чем-то странным. Всё ещё целое, не сгоревшее и не разрушенное гриверами. И если в прошлый раз его сразу же кинули в яму, то в этот всё шло по-другому. — Меня зовут Алби. Ты помнишь что-нибудь о себе? Кто ты? Откуда пришёл? Что угодно. И Томас почти себя выдал, но вовремя прикусил язык. Мало ли, что происходит. Он помотал головой, получая в ответ понятливый кивок. — А имя помнишь? — Я... Я не помню. Ничего не помню. — Не страшно. Это нормально, — уверяет Алби. И Томас верит ему. В этот раз без сомнений. — Со всеми так. Скоро ты вспомнишь своё имя. Это всё, что нам оставили. Поддавшись внутреннему трепету, Томас решил играть роль до конца. Он скоро снова увидит Ньюта, когда Алби пойдёт показывать ему Глэйд. А значит, сейчас он напуганный салага и ничего не помнящий сопляк. — Что это за место? — с мурашками на коже и почти настоящей дрожью в голосе спрашивает Томас, потому что знает ответ. Потому что не положено новичку спокойно реагировать на то, что происходит. — Я покажу, — улыбается Алби и всё идёт так, как должно было идти. — Идём. Глэйд выглядит так же, каким Томас запомнил его впервые. Целый, замкнутый, закрытый, чужой, но... Уютный. Он такой же, каким был до разрушений и их побега. И Томас чувствует внутри себя океан чувств и эмоций, словно от встречи со старым другом. И нет, речь вовсе не о погибших ребятах. Речь именно о Глэйде. Алби, словно следуя давно написанному сценарию, показывал ему всё то же, что и тогда. Рассказывал о рутине, о работе, о ребятах. Но Томас не слушал — он жадно всматривался в округу, ища того, кого отчаянно хотел увидеть. — Как жизнь, Алби? — наконец раздался долгожданный голос. Господи. — Новенький, это Ньют, — улыбнулся Алби, подталкивая Томаса пожать парню руку. И Томас поклясться готов, что таким тёплым и живым Ньют не казался ещё никогда. Он был готов держать его руку хоть вечность, просто зная, что сейчас Ньют с ним рядом, но сам Ньют лишь недоумевающе улыбнулся, приложив усилия, чтобы отнять свою ладонь. — Привет?.. — в этот раз вышло иначе. В прошлый Ньют звучал так ярко и весело, улыбаясь широко и открыто, а в этот раз... Что ж, наверное, Томас его напугал. — Привет, — убито прошептал он в ответ. — В моё отсутствие он главный, — не замечая странностей, продолжал Алби. — Хорошо, что ты никогда не отсутствуешь, — Ньют отшутился привычно и весело, но настороженный взгляд на Томаса всё же кинул. — Думаешь, стоит повысить Чака и поручить новичка ему? — спрашивает Алби и Томас замирает. Точно. В этот раз он не убегал. В этот раз никто не пошутит про его падение. Ньют не оговорится о бегунах, а Алби не отошлёт его на поиски Чака. Вот оно. Изменение. — Поручи его мне, — совершенно внезапно просит Ньют, заставляя удивлённо вскинуть брови обоих. — А что? Давно я никому не помогал освоиться. — Уверен? — Ну, если новичок согласен, то да. — Согласен, — слишком резко говорит Томас, понимая, что нужно придержать свой пыл, но не в состоянии это сделать. — Ну, тогда отлично. И если это действительно второй шанс, то он ни за что не позволит Ньюту умереть. Сейчас его не волновало то, что ему придётся пройти всё с самого начала и как вообще он вернулся в лабиринт. Он не попал сюда в очередной раз, он словно переместился в прошлое. Но об этом он подумает потом. Всё, о чём он мог думать сейчас — Ньют, которого он может спасти. Минхо, Фрай, Галли... Он должен уберечь их всех. А если Чак, Уинстон и Алби тоже останутся в живых, то Тихая Гавань станет настоящим домом. — Ты слушаешь? Хей? Тонкие пальцы Ньюта щёлкают прямо перед глазами, возвращая в реальность. — Извини, что ты говорил? — Что погода хорошая, — фыркает парень. — Слушай, будь так добр не отключаться без повода. У нас хватает забот, чтобы ещё за тобой присматривать. Ох, острит. Это действительно Ньют. Их славный Ньют. По коже побежали щекочущие мурашки и Томас улыбнулся. — Прости, — покорно извинился он. — Так ты... Расскажешь мне, что здесь происходит и где мы находимся? Да. Сейчас он будет поступать так, как поступил бы уравновешенный новичок. Он знает обо всём, что скажет Ньют, знает каждый уголок Глэйда, да что там Глэйда — он знает лабиринт. Но сейчас он во все уши слушает мягкую речь. Такой родной и спокойный голос. Не забытый ни на секунду. — Там у нас мясники, а это медбратья, Клинт и Джеф, — указывал Нюьт на двух стоящих поодаль парней. — Большую часть времени они перевязывают мясников. И Томас слушал, слушал. Не смел перебивать, а лишь кивал, давая понять, что он запоминает всё. Томас не знал, как скоро ему поведают о бегунах и лабиринте, не знал, как познакомится в этот раз с Чаком, когда заговорит с Минхо, как завоюет доверие Галли. Он не знал ровным счётом ничего. Он просто был рад, что рядом с ним, как и всегда раньше, шагает плечом к плечу его лучший друг. Его опора. Его вечная надежда. Живой и самый настоящий Ньют. Пожалуйста, если это сон, то пусть он не заканчивается. — Эй, — окликает Ньют. — Да? Томас ловит непонятный взгляд. Так смотрят на тех, кого не понимают. Не могут понять. — Ты не будешь задавать вопросы? Ни одного? — Эм, я... Томас растерянно огляделся, не зная, что делать, как ответить. Разве может он так просто проколоться? — Ты странный, чувак. Ты попал в незнакомое место, забыл обо всём, что было в твоей жизни раньше, ходишь с абсолютным чужаком и при этом не пытаешься закидать меня вопросами? — ...это так странно? — Все до тебя практически теряли рассудок от страха. Некоторые реально мочили свои штаны. Как по твоему, странно ли это? Да, теперь Томас вспомнил признание Чака в их первые минуты знакомства. Он сказал тогда, что навалил в штаны три раза, пока его не достали из ямы. И в первый раз Томас даже понимал почему. Но сейчас, когда Глэйд уже когда-то был позади, он не знал, как вновь почувствовать тот страх. — Я просто пытаюсь держать себя в руках, — в итоге выдыхает он. — Знаю, что паника сейчас ни к чему. — Для первого дня ты справляешься уж слишком хорошо, новичок. Кстати, ты ещё не вспомнил своё имя? Томас покачал головой. Он очень не хотел обманывать Ньюта, но в этот раз он не должен снова стать мишенью всеобщей ненависти. Он будет таким же, как и все. — Не волнуйся. Некоторым потребовалось несколько дней, чтобы вспомнить. Мы никуда не спешим. О нет, Ньют. Как же ты ошибаешься. Именно сейчас и стоит поспешить, пока ещё есть шанс остаться живыми. Томас кинул взгляд на стену, внезапно ощущая вернувшийся в кровь адреналин. Когда-то он отчаянно желал войти в лабиринт, просто потому что чувствовал себя обязанным найти выход, а сейчас... Сейчас он не знает, как выбежать за стены, не вызывая сомнений у окружающих. Скоро должен вернуться Минхо, а там уже и ночь не за горами. Время на раздумья есть, а значит можно немного расслабиться. — И всё-таки тебе любопытно, да? — спрашивает Ньют и Томас вопросительно кивает. — Стены. Ты смотришь на них, не мигая. Томас не знал, как не рассмеяться в ответ. Разве впервые попав сюда, можно остаться безучастным к этим огромным и страшным стенам? Вот и Томас думал, что нет. — Ты ведь не скажешь, что там, да? — Подожди немного. Не всё сразу. — Ладно, — слишком легко соглашается Томас. — Надеюсь, ты успел проголодаться? — Ньют улыбается и он не может не улыбнуться в ответ, кивая в знак согласия. — Сегодня вечером мы устроим пирушку, а ты на ней будешь особенным гостем. Да. Особенной игрушкой для битья Галли. Но нет, не в этот раз, Глэйд. Только не в этот. Это хороший шанс «вспомнить» своё имя. Отличная возможность положить начало доверительных отношений с Галли. Прекрасный повод разузнать про лабиринт. Томас просто не может упустить этот подарок судьбы. Как же хорошо, что Глэйдеры так любят устраивать приветственные вечера для новичков. Томас как никогда этому рад. — Так, про что я ещё не успел рассказать... — Расскажи о себе, Ньют. Ньют вопросительно вскидывает бровь, а Томас пожимает плечами. — Мне спокойно, пока ты говоришь. Не останавливайся, пожалуйста. Просто говори. И он не соврал. Пусть Ньют думает, что он успокаивает Томаса, отвлекая своими историями от происходящего, но на деле он просто успокаивает его внутренний страх. Страх снова больше не услышать его голос. — И всё же ты странный. Только вот... — Что? — Да так, дурацкое чувство. Как будто мы уже встречались. Глупо, да? Не бери в голову. Что-то ёкнуло в груди. Ах да, это же сердце. Томас сжал кулаки от отчаяния и через силу улыбнулся. — И правда глупо, — кивнул он, надеясь, что этот день никогда не закончится. Ведь за штилем всегда следует шторм.***
— А это наш Чак, — Ньют указал на него внезапно, Томас даже не успел сообразить. Но около зала совета и правда сидел Чак. Живой Чак. — Он тут самый младший. Мальчишка, словно почувствовав на себе взгляд, вскинул голову и в ту же секунду принялся махать. Томас нерешительно улыбнулся, вовремя успев остановить себя от ответного жеста. Нет. Здесь они ещё не знакомы. Но это самое время всё изменить. — Привет, Чак, — говорит подбегающему мальчугану Ньют. — Ждёшь ужина? — Фрайпан сказал, что ему не нужна моя помощь сегодня. Я ждал, когда вернутся бегу... — Во-от как, — слишком явно перебивает Ньют, с нажимом посылая Чаку неоднозначные взгляды. — А я тут новенького в курс дела ввожу. Только вот, совсем забыл обустроить ему место для ночлега. Не найдёшь гамак? Томасу отчаянно хотелось засмеяться. Но взяв себя в руки, он чудом удержал на лице маску ничего не понимающего новичка. Это сложнее, чем он думал. Осознав свой промах, Чак тут же умчался, напоследок кинув что-то про ворон. Что именно, Томас не понял. Но это и не было чем-то важным. — Так кого ждал Чак? — попытал удачу Томас. — О, это же Фрайпан! Пошли, я вас познакомлю! Ну конечно. Ох, Ньют, всё же из тебя никудышный актёр. Но не Томасу его судить. Фрай как и обычно занимался готовкой. И Томас душу готов отдать за его странное, но такое нужное сейчас рагу. В Гавани всё довольно стремительно менялось. Каждый со временем стал сам добывать и готовить себе еду сам, пусть их первая ферма и пашня и были общими, всё же постепенно местность заполнялась отдельными домиками и огородами. Так или иначе, а все становились самостоятельными и независимыми. — Смотришь за новеньким, Ньют? Привет, я Фрай. — А я... Чуть не спалился. Вовремя заткнувшись, Томас неловко улыбнулся. — ...ещё не помню, кто я. — Не беда. Да, Глэйдеры умеют успокаивать. Только по-своему. Будь Томас реальным новичком, он бы уже послал куда подальше и Алби, и Фрайпана, и даже Ньюта. Но Томас уже дважды новенький в этом проклятом лабиринте. Он даже думать не хотел о том, что же с ним всё-таки произошло, почему он вновь здесь, как всё могло повернуться вспять и что ему со всем этим делать. Пока ясно одно — он Томас. Томас, который помогал ПОРОКу. Томас, который предал ПОРОК. Томас, который был наказан ПОРОКом. И Томас, который сбежал от ПОРОКа. Вместе с другими. И сейчас он снова тот самый Томас, будущее которого вновь находится под угрозой. Если впереди снова будут ждать гриверы, жаровня, шизы и Дженсон, то дело дрянь. И никакие знания из прошлого никак не облегчают тот факт, что история повторяется. Глэйд вновь собрал их вместе. Когда они проходили мимо строителей, Томас услышал бег. И действительно, когда он повернулся, то увидел бегущих из лабиринта Бена и Минхо. Живого Бена и опять незнакомого Минхо. Живот скрутило от волнения — что сделать, что сказать? В прошлый раз Минхо просто игнорировал его существование, пока они вместе не пережили ночь в лабиринте. Так что же Томасу сделать сейчас? Если Бена снова ужалят, то всё опять повторится по по прошлому опыту, но... Рисковать живым человеком нельзя. Но и остановить их Томас не может — Минхо не пропустит ни дня. Он отчаянно будет возвращаться в лабиринт, боясь, что какой-нибудь жалкий день и может стать их выходом. А вдруг они не побегут, а там новый путь? Нет, Томасу нужно что-то придумать. Только что? — Привет, Ньют! — здоровается Бен, когда они с Минхо пробегают мимо. — Это новенький? Ньют спрашивает что-то про успехи, перекидываясь с Беном фразочками, но Томас их не слушает. Он внимательно вглядывается в Минхо, ощущая расстояние между ними. Неужели то, что они стали почти братьями, действительно растворилось в прошлом? Сейчас Минхо кидает на него презренный взгляд, от которого бегут мурашки, и Томас совсем теряет былую веру в себя. Как же так вышло?.. Он снова для всех чужой. — Твои шнурки, — вдруг звучит голос Минхо. Неужели Томас уже совсем спятил? Но когда он снова вскидывает на старого друга голову, то видит, что Минхо действительно смотрит на него и кивает на обувь. А шнурки действительно развязались. Оу. — Да, спасибо. Томас почти в панике опускается на корточки, не веря своим ушам. Минхо что, только что первым с ним заговорил? Без всяких там «псих» и «считай, ты покойник»? Что-то произойдёт? — Это Минхо и Бен, — представляет ребят Ньют. Но дальше не следует ничего по типу мясников, строителей, медбратьев. Ньют не говорит, что они бегуны, но Томас и не спрашивает. Он кивает в ответ, пожимая тянущуюся к нему руку Бена, и сам тянется к Минхо. Нужно ведь с чего-то начинать. Ладонь Минхо всё такая же знакомая. Хоть и менее израненная. Конечно, он ведь ещё не прошёл то, что ожидает их в будущем. Ближайшем будущем. — У тебя такие грубые руки, — вдруг негромко говорит Минхо, фыркая и отворачиваясь. А Томас замирает. Что?.. Что он сейчас сказал? Чертовщина какая-то. Но Томас не успел ни слова сказать, как Ньют буквально потянул его за шкирку подальше от лабиринта. Томас помнил, что скоро ворота должны закрыться, а учитывая то, что закрываются они далеко не тихо, он не понимал, почему Ньют его уводит. Он ведь всё равно услышит. — Покажу тебе фокус, новичок, — тем временем объясняет Ньют. — Только заберёмся повыше. Он дотащил его за воротник до самой постройки, которая служила в Глэйде смотровым мостом. Хоть эта штука и выглядела хлипкой, Томас знал, что на самом деле она весьма надёжная. Он вскарабкался вверх за Ньютом, догадываясь, что происходит. Всё же от него не пытались скрыть закрытие врат — Ньют пытался придать атмосферы. — Сейчас начнётся, погоди. И Томас послушно ждал, глядя на громоздкие стены. Он даже затаил дыхание, ведь никогда бы не подумал, что увидит это сомнительное зрелище снова. Когда подул ветер, Томас понял, что началось. Они сидели с Ньютом, свесив ноги вниз, и наблюдали за резко вздрогнувшим механизмом. Томасу даже самому пришлось вздрогнуть, показать, что испугался. И Ньют улыбнулся, прошептав тихое: — Не бойся. Словно свидание, ей богу. Томас передёрнулся от собственных мыслей, и с замиранием сердца уставился на зрелище. Нет. Не на стены. На волосы Ньюта, с которыми играл ветер. Такая живая улыбка и такие чистые глаза. И как он мог позволить себе потерять этого волшебного человека?.. — Почему ты так смотришь? Томас даже не сразу понял, что спалился. Ньют поймал его взгляд своим. Насмешливым. Он улыбался глазами, но в то же время подозрительно хмурил брови. — Я просто... — Томас глотает ком нервов. Что он вообще может сейчас сказать? — Ты меня знаешь? — ...что? — Как только ты увидел меня, смотрел так, будто мы знакомы. Ты что-то помнишь о своём прошлом? О да, Ньют. Томас помнит. Но не то прошлое, о котором могла бы идти речь. — Ты даже не спросишь, почему эти чёртовы стены двигаются? Кто ты, чёрт возьми, такой? — Я не знаю, Ньют. Я ничего не понимаю, совсем ничего. — Так расскажи. Может я пойму. — ...это как дежавю. Словно я уже бывал тут, понимаешь? Томас почти врёт. Почти говорит правду. Он и сам не уверен, что именно он делает. Он просто грустно улыбается, понимая, что даже не может обнять такого близкого, но такого далёкого сейчас человека. Здесь и сейчас они всё ещё никто друг другу. Там они были друг для друга всем. И где же, чтоб этот Глэйд, лучше?! Там или здесь? Томас знал ответ. Лучше там, где Ньют живой. Да, теперь он один будет беречь те воспоминания, что когда-то были разделены напополам. Это ничего. Даже если в будущем произойдёт что-то непредвиденное, главное, чтобы Ньют выжил. Один парнишка из всех глэйдеров. Один неиммун среди иммунов. — Скоро начнётся вечер, — как заворожённый говорит Томас. — Ты сказал, что я буду особенным гостем. — ...да, новичок. Видимо ты действительно особенный. На всю голову.