Месть с ноткой горечи.

Новый день в аду. И, что ж, он так же не спокоен, как и вчерашний, позавчерашний и что там еще до этого следует. Ты только глянь налево, так тут же находится резкое желание обернуться от увиденного направо, но и там блаженства глазного не находится. Какая жалость! А, в прочем, завышать ожидания-пустая трата времени и энергии. Нужно искать прелесть прелестную в том, что можешь видеть наяву, а если не видишь, то по крайней мере ее слышать. Вот, взять в пример Ниффти и ее метлу, мерно постукивающую о ближайшую стену; Хаска, что снова распластался на барной стойке, ясно по какой причине;а может быть, даже саму Чарли? Она безумно мило выглядит в своей помятой ночью пижаме. Весьма иронично, но все выглядит таким прекрасным и родным в аду. Чудесно. За углом вышагивает в уединении да в тягостных раздумьях оверлорд. В головушке его творится полный хаос. Кажется, он вот-вот разорвется по швам, что уж и так громко трещат. Но на лице его все так же приклеена натянутая улыбка, оголяющая два ряда острых, скрипящих от злости зубов. Очевидная, но до ужаса больная причина ныла на сердце Аластора. Одним днем ранее,а может быть, и не одним, как и обещалось самой судьбой, двое снова устроили легкую перепалку. Нужно ли называть их имена? Это не имеет смысла. —Грязный подонок, да как ты смеешь лезть не в свое дело?! —раздалось где-то снизу; да 175 сантиметров ярости сегодня явно не в настроении. Издевательски наклонившись к самому лицу второго, прожигая его дьявольским взглядом, высокая фигура лишь одним только видом и широкой улыбкой насмехалась над своим собеседником. Но нет, безусловно, это все было совсем не специально! Наверное. —Кажется, единственный, кто лезет здесь куда-то, так это вы.—сладко прошипел бывший ведущий и словно отчеканил последнюю фразу,—Прямо в бутылку. Он действует ему на нервы, и это уже прекрасно. Но, увы, олицетворение "Красного бархата" выйдет отсюда лишь жалким проигравшим, лишь котом, так жалобно поджавшим хвост. Фраза, проследующая далее была самой интересной и неожиданной вещью этого дня. —Упрекать другого, самому сидя на ней? Это слишком смешно.—точно также тихо произнес неугомонный собеседник,а заметив недоумевающую гримасу оппонента, также подлил масла в огонь.—Ой, прости, я обидел тебя? Могло показаться, что это лишь типичный аргумент местных гопарей с лавок, но а вообще так оно и было. Что ж, сказать, что Аластору было нечего ответить просто невозможно, ведь его словарный запас не просто большой, он, мать твою, огромный! Провести карьеру ведущего без единого сложного термина? Смешно. Но сейчас, да-да, именно сейчас, ему было попросту нечего возразить. Слова второго оказались настолько глупыми, что вызывали нервный смешок, но нет? Это было даже неприятно, обидно? Один момент, и черная исчезающая тень испаряется в неизвестности. В точно такой же черной неизвестности и появляясь. С точно такой же черной улыбкой на дрожащих от перемешанного чувства губах. Абсолютно верно, явился Величайший радио демон в своем самом любимом месте, а именно радио-башне, достаточно шаткой и плохо освещенной. О, тысячи и одно "благодарю" в сторону Владыки Ада за такую шикарную, неописуемо красивую и, самое главное, огромную, прямо как ее создатель, луну в небе, что светила, кажется, в любое время суток. (А разве это не так?) Ох, в любом случае, самое время сконцентрироваться на отдыхе! А также плане мести этому наглому королю. Скорее королишке. Перебирая пальцами на собственном, тусклом, как и его хозяин, фраке, Аластор думал. Думал неописуемо усердно. И, стоит согласиться, он достаточно умен, чтобы додуматься до самой истины, попасть прямо в яблочко. В чужое яблочко. Нежно вспороть его своими клыками, провести языком по мякотке,свести своим очарованием с ума и, наконец, безжалостно сожрать самую сердцевину, смакуя последние нотки золотого сока. Да, это будет прекрасной местью за все его нелепые выходки. Непримечательное утро. Пожалуй, самое непримечательное за последнюю неделю. Уж слишком оно тихое и спокойное. Но очевидно, что лишь пока. Пока снова не начнется какой-то пиздец, а может что похлеще. Бац, и вот уже отклонение в утренней традиции: вместо черного горького кофе радио демон предпочел какао, презрительно пахнущее корицей. А вот к примеру Чарли с Вегги, всегда являющиеся ярким примером жаворонков (что ж, по крайней мере, только Чарли!) еще, должно быть, сладко дремали в лучах утреннего солнца. А кто запрещает? Шторы, что плясали с ветром в искусном танце сбрасывали с себя оковы пыли, а одинокие стулья вели важное собеседование, чему сопутствовала мертвая тишина. Всю столовую озарял "ангельский" свет, или так лишь казалось? А, нет, действительно, крылатый мудак явился. Возможно, если бы на его лице не было этой недовольной гримасы, то все светилось бы куда ярче! Но нет, что-то с ним явно не так. И даже, к собственному удивлению, оверлорд осознал, что ему интересна причина негодования Его Величества. Но, нет, спрашивать он, конечно же, не собирается. Это выше его гордости. А и не потребуется. —Чертов,чертов...—то и дело бормотали себе под нос огорченные 175 сантиметров, —Это же надо так, нет ну надо же...! Это что-то по типу комедии? Слишком уж дешевой и не достойной нрава второго, но все меняет ее актер. На этот вопрос ответа не последовало, увы! —Ну-ну, —и снова этот чертов тон.—Чем же Ваше Величество сегодня не довольно? Грозно, показательно обернувшись на хозяина, (безусловно, отеля...) отвлекаясь от своей утренней истерики, Люцифер пренебрежительно прыснул то ли со злости от ситуации, то ли из-за того, что перед ним находится ушастое чмо, которое снова над ним издевается. —Ну... Ой, да иди нахуй! Неужели тебя волнует что-то связанное со мной?—скорее с каплей надежды в глазах, нежели уж от плохого настроя, выпалил тот. Сама грация аккуратно взлетела со своего места и, окружив свою потенциальную жертву, слишком подозрительно вцепилась в чужой взгляд. Ожидание со стороны самой бедняжки казалось таким забавным. Как жалко. —Безусловно, интересует. Можете даже не сомневаться.—сладкая, томная речь, даже не взявшая свое начало, сворачивается новой темой.—И вы должны поблагодарить меня за услугу, что я решил предоставить вам в это чудесное утро. Легкий кивок в сторону одинокой кружки. Сладостная улыбка. Кажется, даже румянец на бледном лице. —Прошу, разделите со мной это прекрасное мгновение. Прошлое переживание, оставшиеся неозвученным, осталось позади. Падший ангел словно засветился еще пуще того и расслабился, ощущая падение камня со своего сердца. Шаг. Поворот. Стул. Стол, разделяющий "Добро и Зло" и полная нежности атмосфера. Резко и то же время плавно. Оксюморон. На лице "Добра" раскрывались тысячи цветов в ту минуту. Неужели, не смотря на все, дружбе все же есть место? Ах, так прекрасно! Раз. Губы припали к краю кружки. Два. Радио демон внимательно всматривается. Улыбка дрожит. В груди не хватает воздуха от ожидания зачатия их великолепного дуэта! Бам. Бросок. Осколки на полу. Разлитая жидкость и полное недоумение. —В следующий раз стоит придумать что-то более остроумное.—черствый,шипящий голос и нежная, ласковая улыбка играют в красках контраста.—Мышьяк приходится по вкусу далеко не всем. "Далеко не всем."—отдавалось в голове.—" Далеко не всем." Был бы хвост у этого тигра, он бы взмахнул им в удущающей схватке. Но он лишь удостоил второго холодным стальным взором. Шаг. Поворот. Дверной проем. —Глаза выдали тебя с потрохами.—хитро ухмыльнулся Владыка и оправил шляпу.—Запомни это. Закрытая дверь. Ни одного зрителя. Эта сцена принадлежит лишь актерам. Актерам, умеющим нагло врать. Актерам, играющим отрицательную роль. И единственному положительному: сладкой Лжи, что выбилась в главные роли. *** Нечего о дне говорить, язык распускать на обыденные вещи, лучше сразу приступить к вечеру. 18:00 Гостиная. Просторный диван, увы, уже полностью забитый и неоправдывающий свое качество из-за количества людей, которые продавливали его дно. Вечно говорливая Чарли. И, конечно же, самая, что ни на есть, удушающая атмосфера! Главное, не говорить об этом самой ораторше, иначе это слишком огорчит душу бедного ребенка... Может быть, кому-то действительно было это интересно, например сэру Пентиусу, но, Царство ему Небесное, его больше нет рядом с нами! А также... Ох? Правда больше никому? Совсем-совсем? Жестокая правда! 20:31 Прибыл Аластор. Конечно же, исключительно из-за уважения к Чарли, а, быть может, и из-за неуважения к её отцу. Наблюдать за всем происходящим за чашечкой чая-лучшее занятие после тяжелого адского дня. И, безусловно, нельзя знать, есть ли в этой чашечке хотя бы единая капля яда. Радио демон аккуратно обвивает колонну и ложится на бортик балкона, где уже около минуты сидит и болтает ножками Ниффти, наблюдая на стене сцену соития двух крошечных паучков. Да, именно здесь, сверху, просто прекрасный вид на всех и вся. Именно здесь открывается новый, уникальный, но до ужаса скучный фильм. Время течёт безумно медленно. Безумно. Медленно. Но долг зовет, будьте добры отсидеть весь сеанс, ни разу не выбежав в уборную! И нет, попкорна, увы, не прилагается. Ах, как же скудно... Интересно, как некоторым удается все еще держать на лице рвущуюся улыбку? А все лишь для одного человека и сохранения его живых амбиций! Вокруг одни эмпаты. Иронично видеть таких в аду. Но в любом случае, дума думой, дама дамой, а ужин по расписанию. Вернее, самый настоящий пир, который предназначен лишь для одного человека. И каждый из нас знает его имя. *** На часах двенадцать. Ночь. Дверь, шаги и лунный свет. Гонит сон всех по углам, выметая прочь. На пороге пыльном нет Никого. И вот ответ: Действовать пора и нет Ни преграды на пути. Между тем, в оковах тени, В сумрачной ночной мигрени, Мчится зверь, а может птица? Нет, должно быть, лишь чуди́тся. Шум и гул, местами стуки, Что несут потоки муки, Что таилась где-то в сердце. Нет, пора ворваться в дверцу. Поскребстись разок и там Уж начать свой злобный план. Шаг за шагом, вздох за вздохом, Дверь, желание, лунный свет. Лишь бы только ненароком Не созвать весь тот квартет, Что минуту лишь назад слег под мягкий плед. Он здесь. *** Пробраться в чужую комнату не так уж и трудно, хорошо подобрав значение времени и имея прекрасную грацию. В такое время сон над каждым властен. По крайней мере, так подрузамевает собой обычное поведение. Медленные шаги. Самолюбие и бесконечная улыбка, в которой потерялся ее обладатель. Стена, так легко преодоленная при помощи телепортации и Владыка, который прямо сейчас должен был предстать спящим. Но, как ни странно, нет, он не придался мягкой постели. Он ожидал. Ожидал гостя, который так нагло ворвется без приглашения. Сидящий на стуле, мерно покачивающийся Люцифер прямо сейчас смотрел прямо в чужие глаза, на этот раз смелые и пылающие желанием. —Вот уж чего, а не ожидал увидеть здесь тебя.—хмыкнул тот, очевидно обманывая.—Зачем пожаловал? Скажу сразу:чаю не подам.—издевается и смакует момент. Плавный рывок и пара нежных когтей окутывает чужой подбородок. К сожалению для радио демона его подбородок. Соперник оказался быстрее. Нелепо. Хватка. И тут же рука, сжимавшая бледные скулы, накрылась рукой их обладателя. Казалось, что напряжение, что так давило на все четыре стены, прямо сейчас раздавит обоих. Только вот, чувствовал его лишь лунный свет, что подрагивал в миноре со шторами. Каждая вещь была в предвкушении следующих действий. —Верно, Ваше Величество, я самостоятельно извлеку из вас свежесваренный каркаде. Улыбка. Нет, две улыбки освещали этот темный мрак в глазах ангела и демона. К слову, во мраке читался и яркий азарт, переливающий волнами и готовый выплеснуться в любую свободную секунду. Время длилось вечно, а секунды бежали назад, пока падший прожигал взглядом своего "подопечного". А сам подопечный наслаждался этим моментом, вернее, тем, что настанет буквально через несколько минут. Настал бы, если бы Люцифер не прижал Аластора прямо к ближайшей стене, минуя шторы, стул, бархатное одеяло и, наконец, любое смятение. —Поиграем в кошки-мышки?— перешёл на шепот грязный инициатор.—Именно за этим пожаловала мышка, верно? —Ха-ха-ха.—Оверлорд не терял своей маски притворства, даже будучи в уязвимом положении.—Будьте осторожны, иначе можете заразиться бешенством. Ухмылка. Грязная и мерзкая ухмылка. Противно. Противно. Противно. Но еще не время уходить. Щелчок пальцев и положение сменяется в проигрышное для "кошки". —Время растерзать вашу самоуверенность, хотя, что ж, до высокой самооценки вам еще действительно расти и расти. —Хм. И больше ничего. Лишь подозрительно раслабленное лицо и выжидающий взгляд. Либо Владыка совсем глупец, либо что-то идет не по плану. Рискованно, словно минное поле. Треск ниток. Резкий укус. Боль. Золотые ручьи. Сжатая улыбка на чужом лице. Жажда мести. Все кипело, словно ведьминское варево в котле, и лишь на языке выступала сладкая желанная горечь, играющая нотками чужой боли. Среди кусков рваной ткани наливались свежие лужи ангельской крови. Они были так ожидаемы, так радовали одурманенный глаз. А следы чужой деятельности спускались все ниже и ниже, дойдя до ключиц, имеющих самую нежную, чистую и чувствительную кожу. Обладатель миловидного хвоста, что так дергался и ликовал где-то снизу, уже навострил уши, дабы услышать чужие крики, вопли, стоны... Но было лишь одно "но", одно, но огромное "но". Падший не сопротивлялся. Совсем. Недоумение накрыло резко, но очень даже неплохо. В прочем, очевидно, что Аластор не показал ни капли того, что на самом деле чувствовал. Такая уж природа у рогатых. Зрачки скользнули вверх и... наблюдали лишь зеркало. Зеркало самого себя:улыбка, вечно широко распахнутые моргала и, наконец, полная неизвестность в них. Ступор. Аластор стиснул зубы, все еще покрытые божьим блаженством. Но, как это обычно и случается, не успел опомниться, как быстрым, машинальным движением чужие уста столкнулись, сцепляясь воедино. Неожиданно, а соответственно и продолжительно. Никто не спешил отстраняться. Но один из-за шокированного состояния, а другой... А лишь черт его знает. Нотки железа играли на извилинах губ двоих, пока их уголки медленно плыли и соприкасались, наливаясь теплом и умиротворенностью, неизвестно откуда взявшейся в такой плотераздирающий момент на теперь уже немой сцене. Ресницы нижнего резко порхали, демонстрируя все недоумение, но он не терял момента: чужие губы покрывались глубокими ссадинами и, подобно ключицам, истекали золотой жидкостью, к слову, совсем не похожей на каркаде. Это лишь начало. Но оно обречено остаться незаконченным. Каждый хищник обязан знать одно правило:любая деталь мимо-дело провалено. И, увы, оверлорд попал под горячую руку этого правила. Поворот, одаривший плоть ангела еще большими ранами и болью, и радио демон падает на просторное ложе. Тело сверху словно светится одним из смертных грехов:похотью. Именно на этом моменте кровавый поцелуй сходит на нет, но это не меняет напряжения, сидящего в каждой вазе, под каждой складкой старомодных обоев. —Как неудачно сыграно. —голос охрип из-за искусанной плоти. Шипение, пассивная ярость и желание растерзать верхнюю душу еще более того, что можно увидеть сейчас. Капли медленно падали на бархатный фрак. Лишь это сейчас могло хотя бы как-то успокоить проигравшего. Люцифер вновь потянулся ко второму, но на этот раз уже ловко пытаясь подцепить пуговицы ткани, пока ее обладатель слегка дергался и схватился за шею падшего, сжимая не чуть ли не до удушья. Показалось солнечное сплетение, лишь малая его часть. Остальное все также покоилось под фраком. Контрастируя с радио демоном, Владыка действовал крайне нежно, словно обращаясь с фарфоровым сервизом. Он оставлял сухие поцелуи на каждой открытой точке, а пальцы ловко блуждали по шее, которая также, однозначно, не останется незамеченной. В голове обоих сплошной туман, что бил прямо в виски, доходя до самого основания рогов, пока Люцифер спускался все ниже и ниже. Низ живота был слишком бледен и худ, в прочем, сочитаясь с другими частями тела. Пальцы медленно оглаживают дрожащую от смешанных чувств кожу, готовясь проникнуть в самую желанную часть. Ткань приподнимается буквально на миллиметр, но белоснежную, наглую руку тут же останавливают пару черных щупалец невнушительных размеров. Показатель того, что сражение идет ни на полную силу. Игра в гляделки продолжилась. Одна сторона проявляла желание, вторая же антоним первой. Оверлорд склоняется над ухом пушка, сладко проговаривая напротив горькую фразу. —К-кажется, ваша игра подошла к концу.—он никогда не простит себе этой жалкой запинки.— Шоу окончено. До следующих встреч! Скопление черной жижи в последний раз проплыло прямо под склоненным телом, отдавая холодом в пах и оставляя за собой след яркой, дрожащей от нервов, улыбки. Но Владыка не издал ни слова, ни звука. Ни единого движения не было совершено. Лишь такая же сладкая улыбка. —Ты так и не усвоил урок, Аластор. Он хмыкнул куда-то в сторону двери. —Глаза выдали твое желание с потрохами. И, убежав один раз, ты не убежишь от самого себя.