Кошечка для капитана.

      Серенити следовала по пятам титанов и пыталась спасти каждого своего сослуживца. Пока она остановилась, чтобы поменять клинки, она не обнаружила, как наткнулась на титана, который смотрел на неё сверху вниз и кровожадно ухмылялся, представляя, что значит полакомиться человечиной.       Астрид нахмурилась, понимая, что ей не хватало буквально секунды, чтобы смертельно ранить громилу без потерь. Но всё же рыжеволосая направила УПМ на здание за титаном и попыталась сделать вираж за его спину. — Ну же здоровяк, давай, притормози немного…       Она закусила губу, надеясь на удачный исход. Секунда. Две. Три. Та самая четвёртая секунда, которой ей не хватило прогремела в её голове мощным звоном, когда титан схватил девушку. Он крепко сжал её своей большой рукой. Маленькая струйка крови вырвалась прямо изо рта Серенити, когда она почувствовала, как этот ублюдок сжал её до невыносимой боли во всех внутренних органах. Сжав не только туловище, но и ноги, выворачивая одну из лодыжек.       Девушка вдруг неожиданно для себя улыбнулась. А что ей ещё было делать, кроме того, как прощаться с жизнью. Вместе с воздухом из лёгких, из рук девушки выбились её клинки, которые хоть как-то помогли бы освободиться, а сейчас единственным, что могло ей помочь, было чудо. Чудо произошло.       Звук УПМ и лязгающих клинков дал ей крошечную надежду. Огонёк света замигал перед её глазами, когда титан разжал ладонь и стал медленно падать. Огонёк мигал секунды две перед тем, как весь свет в мире погас. Последним, что видела Серенити, был силуэт, который подхватил её на руки.       Человеком, поймавшим бестолковую Серенити Астрид в середине падения, был Леви Аккерман! Он никогда и подумать не мог, что придётся спасать такую покладистую девушку, как Астрид. Она всегда была послушной, всегда была самой ответственной в отряде Леви, но на этой миссии что-то вонзилось ей в голову. Сначала он терпел её странное поведение по дороге к месту назначения. Потом несколько часов он терпел её дурацкую самоотверженность. И вот теперь она полезла на десятиметрового, хотя, чёрт её дери, знала, что не успеет даже чисто физически.       Миссия как раз подходила к концу, почему он и крикнул своим солдатам: — Все по лошадям и в штаб.       Он взгромоздил Серенити на лошадь перед собой и начал двигаться к их штабу.       Рыжий низкий пучок Серенити подпрыгивал по мере того, как лошадь Леви шла галопом. Аккерман аккуратно взглянул на раны Астрид, бороздившие её плечо. Он нахмурился. Ехать им было часа два. Вряд-ли Серенити очнётся до их прибытия. Тот лупоглазый знатно сжал её тело, а, значит, не давал вдохнуть. Лазарет переполнен, а у неё только пара порезов и, скорее всего, подвёрнута лодыжка.       Отнесу к себе, обработаю раны и перемотаю ногу, жить будет.

***

      Серенити медленно открыла глаза. Темнота уже давно опустилась на землю. Чёрт, чего ж она так долго спала. Вдруг воспоминания нахлынули на Астрид вместе с осознанием того, что рядом с ней кто-то сидит. Он был красив, как всегда, и бежал так, словно был диким зверем, когда нёс её на руках. Серена была для него, как легкая подушка, и её вес был смехотворно ничтожным для такого, как Аккерман. — Очнулась? — его голос просто зиял злобой, но его лицо не выражало ничего, кроме равнодушия. Бесит-бесит-бесит! Как же Серенити бесит его равнодушное камнеподобное лицо!       Девушка сглотнула желчь и кивнула. — Не хотел тебя раздевать, — Серенити хотела, чтобы он хотел, — поэтому дождался, пока ты проснёшься и дашь мне обработать твои раны.       Аккерман, видимо, успел сходить в душ, ведь пах божественно, а волосы всё ещё немного блестели от воды. — Раны? — Серенити всё ещё плохо понимала его. Да что там греха таить, она не могла отвести глаз от его влажных волос, поэтому и не могла обрабатывать информацию, приходящую ей в мозг. — Да, Астрид, раны. У тебя ранено плечо, и подвёрнута лодыжка. Сними свою куртку, чтобы я мог обработать.       Девушка проморгалась и вернула свой взгляд на его глаза. Они сочились сталью. К горлу Серенити подкатывал ком и раздражение. Почему он не видит того, что она без устали пялится на него?!       Она медленно сняла свою куртку с эмблемой Разведки, оставаясь в нательной белой майке, которая в районе плеча окрашивалась во все оттенки красного.       Аккерман стал сбоку от неё и аккуратно распределил спирт по уже подсохшей ране. Серенити не издала и звука, хотя внутри она орала вне себя от боли. В тишине послышался лишь скрежет её зубов. — Никогда больше не делай того, что вытворяла сегодня. Ты не должна была это делать одна.       Серенити прикусила губу, чтобы не дать ему знать, что она раздражена на максимум.       Однако ничего не ускользает от взгляда капитана Аккермана. — Что случилось, Серена? Ты всегда была самой послушной и ответственной среди моих солдат. Что такого могло случиться, что ты вдруг стала вести себя как пубертатник?       Стараясь сохранять спокойствие, Серена поднялась, превознемогая боль в лодыжке. — Ничего не случилось, капитан. Я лучше пойду.       Конечно, что-то случилось! Но она постаралась сделать вид, что не заметила этого, надеясь на то, что это чувство испарится.       Аккерман повернулся к ней с лицом человека, который знает абсолютно всё. — Не смей врать мне, Астрид. Я вижу по твоему лицу, что что-то не так. Скажи мне, что именно.       Она не сдержалась. Она впервые за всю свою службу в Разведкорпусе рявкнула на капитана: — Ничего. Не. Случилось!       Терпение Леви лопнуло, словно мяч, напоровшийся на штырь забора.       Аккерман не сдержался и, чтобы предотвратить её попытку ухромать куда подальше, схватил её чуть ниже плеча: — Ты хуже только что выпустившихся из кадетского! Серена, я хочу разобраться с твоим поведением, ты была лучшей в отряде!       Девушка лишь тихонько застонала от боли. Слишком близко. Слишком близко к открытой ране схватил её Аккерман.       До него это дошло поздно. Он разжал хватку и сказал: — Чёрт, прости. Я не хотел…       Раздражение медленно перетекало в обиду. Неужели он не видит, что он делает с ней? Неужели он не видит, как его близость влияет на неё.       В ответ на извинения девушка лишь слабо кивнула головой.       Он вновь загородил ей проход. — Я просто не хочу, чтобы твои проблемы усугубились.       Серена подняла взгляд, и в этот раз его равнодушные глаза добили её: — Проблема не усугубится, капитан! Потому что она уже усугубилась настолько, что из этого дерьма меня уже никто не вытащит! Я влюбилась в вас — вот, в чём проблема! И я просто уже устала закрывать глаза на это.       Серенити Астрид действительно увязла в своих чувствах к Аккерману. Это было самой главной её проблемой, которую решить не сможет ни она сама, ни Леви.       От услышанного глаза капитана распахнулись, а сам он аж отшатнулся от кричащей Серенити.       Девушка уставше прикрыла глаза и направилась к двери. Как только её рука коснулась ручки двери, её остановил бархатный голос Леви: — Серена, подожди.       Она повернулась у нему. Его лицо невозможно было разгадать. В этот раз за его маской скрывалось что-то другое, что-то кроме холода. — Сядь.       Она сделала это уже на автомате, позабыв о том, что она вообще-то могла уйти, но привычка слушать капитана сопроводила её и здесь.       Она подошла к его кровати и села на край.       Аккерман повернулся к ней и сел рядом, но на расстоянии, которое соблюдалось приличиями. — Почему?       Серенити уставше прикрыла глаза, пряча лицо в ладонях. Спустя пять секунд девушка прошептала, смотря на свои ладони: — Капитан, можно вы перестанете задавать вопросы, я уже безумно жалею, что сказала вам это.       Он смотрел в пустоту. Спустя две секунды тишины он прошептал также тихо, как и Серенити недавно: — Хорошо, без вопросов, но…— он тяжело вздохнул, — ты можешь посмотреть на меня?       Девушка сглотнула ком в горле и повернула голову в сторону Леви. Внезапно, совершенно неожиданно он взял её лицо в свои ладони и поцеловал её. Поцелуй вышел странным. Он был горячим, сладким, но ещё он был…совершенно неожиданным, чем-то неизведанным для них обоих.       Серенити тихонько застонала, когда он продолжил исследовать её рот языком. Сильные руки Леви переместились на её талию, пытаясь приблизить её к себе. Она же, словно податливая рыжая кошечка, выгнула спину под его прикосновением. Спустя пару секунд он тихо застонал в её рот. О боже, это она вызывала у него эти звуки?! Леви отстранился, всё ещё держа свои руки на её талии. Она тяжело дышала, но это не помешало ей растерянно посмотреть ему в глаза и спросить: — Что это…было? Аккерман лишь усмехнулся. Леви усмехнулся! Она скорее поверит в то, что сейчас она мертва, и всё это — её вечный сон, а не в то, что капитан только что поцеловал её, что он застонал от их поцелуя, что его руки прямо сейчас находились у неё на талии, а сам он, чёрт его дери, улыбался! — Ты, вроде, уже взрослая, а такого не знаешь. Это был поцелуй, Серена.       Она смущённо покраснела и спросила: — Н-нет, я имею ввиду, что… Почему ты это сделал?       Астрид и не заметила, как перешла на «ты». — Потому что захотел, — его большие пальцы начали поглаживать её талию. — И потому что имею какие-то ответные чувства. Ты огорчена?       Тело ответило за неё, посылая табун мурашек по её рукам. — Я…я…       Он вдруг схватил её за талию и вынудил лечь её на кровать так, чтобы ему было удобно усесться на её бедра. — Можешь не отвечать, Астрид, я вижу, что тебе нравится.       Его рот вновь нашёл её губы, а руки отправились блуждать вниз, по её телу. Серенити выгнула спину, податливо открывая рот шире, позволяя ему углубить поцелуй. — Господи… — он прорычал, сжимая ткань её брюк на бёдрах.       Она вдруг почувствовала такую волну стыда, что её было не сравнить с тем случаем, когда застала свою старшую сестру с её парнем, который, между прочим, был ровесником Серены.       Девушка вдруг решила, что всё это — ужасно постыдный сон, и если она сейчас уйдёт, то сможет проснуться. — Я лучше…пойду, — поспешно пробормотала она.       Аккермана, теперь уже возбудившегося до предела, не устроил такой расклад. Принуждать её он не собирался, но показать, что эта рыжуля теряет, он несомненно мог. Он схватил её за запястья и припечатал к матрасу.       Изумрудные глаза девушки расширились. Она не ожидала от своего капитана…такого.       Он практически через силу сказал, не разжимая зубов: — Серена, ты мне, — он прерывисто выдохнул в её ухо и прошептал: — нужна.       Астрид будто получила подножку на последнем круге тренировки, как бывает тогда, когда ты полностью уверен, что тебя уже ничего не остановит, но вдруг случается промашка. И ты думаешь, что больше не сможешь встать. Совсем. Но, как бы противоестественно это не было, ты получаешь такой сильный прилив адреналина в кровь, что хочется резко встать, избавляясь от своего до ужаса нелепого и унизительного положения, а заодно по дороге к финишу как следует разбить нос обидчика. Чисто для баланса вселенной. Серена не раз получала подножки. Не только от жизни, но и от других солдат. Первые ранили намного сильнее вторых, но и случались реже. Первая подножка судьбы случилась тогда, когда погиб её любимый кот. Его звали Фиццель. Он был шоколадно-коричневым сгустком тепла, счастья и уюта.       Однажды в летнюю ночь девушка выпустила его из окна их с сестрой комнаты в нежную свободу ночи, не задумываясь даже о том, что может пойти не так, ведь пушистик всегда уходил на ночь по своим крайне важным кошачьим делам, в которые простые смертные даже не смели совать нос. Но утром кот не вернулся. Девушка подумала, что «дела» затянулись. Она стала ждать его ближе к вечеру, но и тогда малыш не вернулся. Обеспокоенная Серена пошла искать его практически только в ночной сорочке, но сестра удержала её от этого опрометчивого поступка, предлагая одеться. Рыжеволосая обошла полгорода, чтобы набрести на тот злостчастный переулок, знаменитый наличием пабов и таверн. Оказалось, что её любимца по неосторожности убили солдаты Гарнизона, как обычно «несущие свою службу» поближе к злачным местам. Они просто не заметили малыша. Ещё несколько недель она ходила сама не своя. Её лучший друг перестал существовать из-за пьяных дядек, неспособных смотреть под колёса своих телег. Спустя две недели девушка вернулась к тому месту и стала сидеть на сырой земле с протестной табличкой, дабы обратить внимание власти на несоблюдение военных постулатов. Спустя три недели после начала её акций с ней было уже более тридцати человек. Они все в той или иной степени пострадали от безалаберности солдат. Тогда это был маленький шажок, но всё же это был толчок к изменениям, как минимум, в местной политике.       Этот случай сформировал зерно уверенности в Серенити-подростке, ранее неспособной и слова вымолвить незнакомцу. Это зерно с радостью быстро раздавили в Кадетском корпусе. Сокурсники много издевались над девушкой. Она стала отбросом почти для всех своих ровесников из-за желания нести службу честно, правильно, справедливо, бесприкословно. Она для всех стала «золотой девочкой». Подножки в Кадетском корпусе были не только морального плана, но и физического. Каждую тренировку первые полгода она разбивала колени в кровь. Шрамы до сих пор искажали белоснежную кожу её ног. Но вскоре девушка взрастила в себе стержень. Она перестала реагировать на недалёкие умы, чем, безусловно, вызывала их негодование. Они провоцировали её с каждым днём всё сильнее и сильнее. Но девушка не поддалась. Серена копила в себе каждую такую ситуацию, чтобы потом с радостью расплатиться, когда станет лучшей в корпусе. И она стала. Серенити до сих пор помнит искажённые лица обидчиков. Какой же сладкой стала месть тогда. Это было куда лучше, чем лицезреть их разбитые носы, после применения грубой силы.       Адреналин ударил в голову после слов капитана. Серена привыкла быть «золотой девочкой», «глупой подлизой» и, её любимое, — «послушной кошечкой». Она была кошкой, да. В плане гибкости, ума, гордости. Но никогда ещё она не рассматривала себя «кошечкой капитана».       Девушка облизнула нижнюю губу, чувствуя, как влага начинает покидать её рот.       В этот раз она захотела стать кошечкой. Но почему-то это не звучало странно. В этот раз Серенити хотела быть ласковой кошечкой, стать ею для того, кто ей нравится. А сейчас ей нравился её капитан, ей нравился Леви Аккерман.       Она склонилась к его губам и поцеловала его сама. Выгнув спину, словно действительно была кошкой, она углубила поцелуй. Серенити вздрогнула, когда он зарычал, разнося вибрации по её губам. Она краем уха услышала ругательство, срывающееся с его рта. Девушка взглянула на него, переспрашивая, что он сказал: — Что?       Он зажмурился, ёрзая на месте, где он сидел, а именно — на её бёдрах. — Я не могу терпеть, Серенити. Я хочу тебя.       Он впервые за всю службу назвал её полным именем, что очень даже иронично, учитвая смысл всей его фразы. Серена аж растерялась. Ей никогда так прямо не говорили о своих желаниях. Настолько прямо. Может, ей послышалось? — Что ты сейчас сказал? — снова переход на «ты».       Аккерман тяжело вздохнул и взглянул на неё сверху вниз. — Ты серьёзно заставляешь меня это повторить?       Она покраснела и, кажется, до самых кончиков ушей. Благо, что темнота не позволяла ему отличить оттенок её лица.       Рука капитана, с проступившими от усердных тренировок, венами скользнула по кромке её брюк, а сам он склонился к уху девушки и, изменившимся от возбуждения, голосом прошептал: — Я хочу тебя, Серена.       Она почувствовала табун мурашек, скользящий по её оголённым рукам. Но Астрид и не подозревала, что Леви перейдёт к наступательным действиям в следующую же секунду. Он изловчился, прижимаясь своим возбуждением прямо к её чувствительности через одежду. Серенити вновь тихонько застонала.       Серена посмотрела туда, где он прижимался. О господь милостивый! Аккерман был в разы больше, чем все малочисленные бывшие партнёры девушки. Она услышала едва различимый шёпот Леви: — Ты хочешь этого?       Она взглянула в его пронзительно серые глаза. В обычный день Астрид бы сказала, что его глаза серые, как грозовая туча, но сейчас она нашла там переливы серебряной дымки. Серена прошептала, медленно кивая: — Хочу…       Как по приказу его руки скользнули выше, к краю её белой майки. Серенити привыкла, что Аккерман раздаёт приказы, а она их выполняет, но сегодня была необычная ночь.       Она аккуратно подняла руки вверх, чтобы не раскрыть её рану и не потревожить боль, которую сейчас отлично перебивало возбуждение.       Леви прерывисто выдохнул. Грудь девушки была открыта его взору, а он мог прикоснуться к ней. От этой мысли он сглотнул так, что кадык его дёрнулся в нетерпении.       Серенити покраснела ещё гуще, когда с его губ сорвалось едва слышимое слово: — Восхитительная…       Она почувствовала его руку на своей груди. Леви начал массировать её, а саму девушку втянул в очередной пьяняще-перечный поцелуй. По инерции руки скользнули к его торсу, в ответ на что он даже дёрнулся.       Его волшебный серебряный взгляд потемнел, напоминая грозовое небо. Поцелуй разорвался, но его губы скользнули ниже: по подбородку, по шее — его конечной точкой стал затвердевший сосок, который он обхватил губами. Руки девушки переместились на его затылок, где чёрные волосы спокойно скользили меж тонких пальцев. Серенити выгнулась дугой, зажмуриваясь от наслаждения. Леви легонько прикусил его, глядя на её лицо, отчаянно желая увидеть её реакцию. Серена простонала, теперь уже вжимаясь в матрас.       Он улыбнулся и отправился ниже, хватая ткань её плотных штанов на бёдрах и немного стягивая их вниз. Капитан сказал прямо во время поцелуя в её плоский животик: — Я хочу увидеть тебя всю.       Серена зарделась, но желание перебороло смущение, и потому её ноги самостоятельно разъехались в сторону.       Лицо Леви подёрнулось нетерпением. Он аккуратно расстегнул пуговицу на её штанах и потянул элемент гардероба вниз, захватывая не только его. Когда Серенити осознала, что теперь лежит под капитаном совершенно нагая, она закусила нижнюю губу, пытаясь сдержать судорожный вздох. Однако, когда его рука скользнула между её ног, она не сдержалась, и с её губ сорвался стон громче предыдущих: — Капитан…       Губы Аккермана сжались от наслаждения, сдерживая стон, норовящий соскользнуть с его рта, когда он наконец почувствовал, какой она была для него. Она была такой мокрой для него.       Он стал водить своими двумя пальцами по её влажной поверхности, слегка надавливая. Серена выгнулась, бормоча что-то про жар и наслаждение.       Леви прошептал, глядя на её, искрящееся наслаждением, лицо: — Такая податливая, такая послушная.       Когда эта девушка пополнила ряды его отряда год назад, он даже предположить не мог, как же хорошо его пальцы будут себя чувствовать у неё между ног.       Серенити взглянула на него практически жалобно, нуждаясь в большем. Аккерман усмехнулся сам себе:       Маленький котёнок…       Он вдруг вошёл в неё двумя пальцами. Астрид лишь хватала ртом воздух. Спустя пару секунд она взглянула на его лицо, которое расплылось в эстетическом удовольствии.       Серенити пискнула, когда он начал двигать пальцами. Девушка выгнула спину, но руки её всё же скользнули к его предплечью. Она легонько царапнула его, когда он начал набирать темп.       Губы Леви растянулись в улыбке и приблизились к губам Серены. Стон, который был громче предыдущих, заглушился его губами. Она отстранилась от него и почти плачущими глазами взглянула ему в глаза: — Мне нужен ты.       Леви рыкнул и убрал пальцы из неё. Теперь они скользнули уже по застёжке собственных брюк. Его пальцы ловко расстегнули и стянули брюки вместе с нижним бельём. Всё это полетело вслед за трусиками Серенити — на пол.       Астрид взглянула на него и мысленно сглотнула. Несмотря на его небольшой рост, Леви был далеко не маленьким в постели. Она задумчиво уставилась на самого капитана.       Аккерман уловил напряжение в её глазах и прошептал: — Что случилось?       Она вдруг покраснела, но сквозь запинания смогла произнести: — Ты такой, — Серенити закусила губу, думая, как сказать, но, не найдя ничего лучше, выпалила, как есть: — большой.       Он вдруг… смутился?! До этого момента ему никто такого не говорил, что заставило капитана немного стушеваться. Однако Леви быстро вернул себе былое спокойствие и погладил её бедро, целуя перед тем, как прошептать: — Я буду аккуратно. Если слишком, говори.       Серена кивнула и развела ноги пошире, а Леви в свою очередь устроился напротив неё.       Секунда. Лишь секунда понадобилась двум людям, чтобы стать одним целым. Он сдержал своё слово и продвигался медленно, аккуратно. Серена простонала в его губы, когда Леви склонился над ней и двинул бёдрами чуть резче. Она прикрыла глаза и попыталась отдаться чувствам. Аккерман же, всё поняв, застыл на пару секунд, позволяя ей привыкнуть к нему. Он почувствовал, как её ногти впились в его кожу на плече сквозь рубашку. Аккерман наблюдал за её лицом, которое сразу же выдавало ощущения хозяйки. Он принёс немую клятву самому себе, что запомнит этот момент навсегда. Леви начал медленно двигаться, как только понял, что она немного адаптировалась.       Он прошептал ей в шею: — Мне прекратить?       Серенити быстро закачала головой. Она обвила свои руки вокруг его шеи, прижимаясь к нему немного ближе. Девушка даже и не заметила, как сама стала двигать бёдрами навстречу ему. Она делала это слабо, аккуратно, медленно, так, как ей было комфортно.       Аккерман закусил собственную губу. Вскоре он прошептал: — Двигайся сама, как ты хочешь, — нежность скользила в каждом его слове. Он не хотел причинить ей боль, почему и счёл это лучшим вариантом.       Несмотря на то, что Серена продолжила двигаться в том же ритме, она содрогнулась, когда поняла, что он был в ней полностью. Её изумрудные глаза мазнули по его напряжённой спине, когда сам Леви не издавал ни звука, прижимаясь губами к её шее. Как только она замедлилась, Аккерман взял её за бёдра и начал аккуратно двигаться в ней. Она почувствовала, что больше не ощущает дискомфорта и начала двигать бёдрами ему навстречу.       Серенити услышала стон. Громкий, рычащий, бархатный, гортанный стон Леви Аккермана. Её рука сжала его волосы на затылке. Он посмотрел в её глаза, ища хоть намёк на боль. Но она покачала головой и шепнула: — Всё хорошо, можешь ускориться.       Леви кивнул и стал двигать бёдрами резче и чаще. Она начала стонать. Тихонько, но часто. Его губы переместились на её шею. Он начал покусывать кожу, сразу же оставляя дорожку от слюны, когда зализывал места укусов.       Ноги Серенити медленно обвились вокруг его талии. Аккерман застонал вновь. Пальцы девушки стали сжимать и разжимать его волосы в закономерности с тем, как он двигался. Она почувствовала, как его рука скользнула между их тел, а пальцы начали гладить её параллельно отрывистым, рваным движениям. Спина Серены выгнулась, а сама она даже…замурлыкала?       Аккерман почувствовал её напряжение уже через пару минут. Он точно знал, что та была близка к тому, чтобы закончить. Из-за этой мысли хитрая улыбка скользнула по его лицу, и он начал двигаться быстрее, резче, специально нашёптывая ей на ухо непристойности: — Давай, Серена, сожми меня настолько, чтобы я почувствовал, как ты кончаешь.       Она взглянула в его горящие огнём глаза и пискнула, когда почувствовала самый резкий толчок. Девушка действительно поступила, как, шепча, наказал ей Леви. Только в добавок к тому, она ещё вонзила свои ногти в его спину, прорывая ткань рубашки, которая всё же осталась на нём.       Серенити прокусила свою губу от напряжения, чего даже не заметила. Зато, потрясённый её волшебным видом во время кульминации, Леви увидел рубиновую бусину крови у неё на губах. Он наклонился и поцеловал девушку, чувствуя солоновато-металлический вкус крови. Она взглянула в его серебристые глаза и дёрнула бёдрами вперёд. Аккерман тут же крепко зажмурился и прошипел в её губы: — Ещё…       Астрид незамедлительно привела приказ в исполнение. Ещё раз. Ещё два. Ещё три. И вот уже пальцы Леви сжали её бёдра настолько сильно, что, видимо, оставили синяки. Но это стоило того, ведь она никогда не видела его лицо настолько прекрасным, практически богоподобным, кроме момента, когда он издал грудной стон и обмяк, практически наваливаясь на девушку. Вскоре он перекатился на бок, выскальзывая из неё. Она до сих пор тяжело дышала. Рука Аккермана нашла её растрепавшийся пучок и развязала ленту совсем, позволяя её огненным прямым волосам рассыпаться по постели. Леви начал почёсывать её голову, будто действительно чесал кошку за ухом. Она смущённо шепнула: — Тут беспорядок, — зная, какой капитан чистюля, Серена даже сумела покраснеть.       Он вдруг тихо засмеялся. Неужели она думает, что он сейчас всучит ей тряпку в руки и прикажет убираться?! Его губы мазнули по её носу, а сам он поднялся и сказал: — Отдыхай, я наведу порядок.       Серенити покраснела ещё больше, ей стало неловко. Он предложил ей поспать в его постели?       Леви закатил глаза и быстро подхватил её на руки, отчего она взвизгнула и обвила его шею руками. Аккерман перенёс её с края кровати на середину и положил. Взяв с кресла плед, он укрыл её и погладил по голове, предварительно чмокнув в нос. — Закрой глаза и спи, ты держалась молодцом.       Она слабо кивнула и улыбнулась. Повернувшись на бок, девушка натянула плед повыше и закрыла глаза. Ещё минут пять назад она могла бы с уверенностью сказать, что у неё ни в одном глазу, но сейчас она и не заметила, как погрузилась в нежный, тёплый сон.       Леви улыбнулся сам себе и ушёл в душ, лишь слегка ополаскиваясь. Он взял из ванной салфетки и прибрал беспорядок, который навели их, а в частности её мокрое тело. Мужчина лёг сбоку от неё и сгрёб в охапку, на что сама Серена не отреагировала никак. Он продолжала видеть медово-цветочные сны, которые заставляли её улыбнуться. Леви вдохнул запах Астрид. Она пахла как, тёплый летний вечер. Только сейчас он осознал, что никогда не замечал этого тепла в ней. Но теперь её рыжие волосы прямо-таки навевали ему успокоение и сон. Он зарылся носом в её волосы и закрыл глаза. Леви перемещался в сон к Серенити. Самый спокойный сон, за последние годы.