Желанная для Альф

Ярослав       Иду по запаху, словно одурманенный. Впервые со мной такое, что так остро реагирую, и я просто не в силах контролировать свои действия. Сначала думал, что показалось, но нет, этот аромат с каждым шагом становится всё сильнее и ярче, окутывая меня, маня, возбуждая, проникая внутрь, под самую кожу, достигая всех нервных окончаний. Чувствую нестерпимое сексуальное желание. К ней. Люди Жирова тут же преграждают мне путь, но для меня они все словно жучки, падаль, которую нужно раздавить, потому что мешают мне дойти до неё!       «Найти её! Найти!» — в голове, словно набатом, стучит только эта мысль. Даже не понял, как уже стою на улице, блаженно задрав голову, поведя носом. «Туда! Она там!» — внутренний зверь зовёт в мозгу. Она для меня словно добыча. Хочу найти, поймать и хорошенько отодрать. Захожу за угол дома, вижу светловолосую девчонку в платье в горошек, переваливающуюся через забор. — Стой, дура! — ору ей вслед. — Яр! — дёргает меня за руку Дымов, сбивая с мыслей. — Кто она? — Хер знает! — почему-то нервничая, коротко отвечаю я. — Он знает? — хмыкает тот, опуская взгляд на мои штаны, где ширинку уже рвут мои внушительные причиндалы. — Приятно пахнет девка. Чья она? — Да не знаю я, Дым! — чуть не рычу я в ответ. — Кто первый найдёт, того и добыча! — широко улыбается Димон, скалясь и собираясь сигануть прямо за ней. Но я быстро валю его на землю, не давая этого сделать. «Моя! Моя!» — лишь одна мысль моего зверя звенит в голове, не давая думать, действуя только на инстинктах, и на деле я просто рычу на лучшего друга, с силой вдавливая его в траву. — Она моя! — снова слышу вопль Жира, от которого неприятно закладывает уши. Мы с Дымом всё ещё рычим друг на друга, но быстро поднимаемся на ноги. — Гончих за ней! Кто её найдёт, тому любая девушка бесплатно! — Кто двинется с места, тому свер-рну шею! — угрожающе рыкает Кир на собравшихся вокруг Бориса Аркадьевича Альф из соседних стай и кланов. — Повтор-рять не стану! — предупреждающе рычит он, сжимая кулаки. Выглядит он грозно, внушительно и серьёзно, благо размеры впечатляющие, впрочем, как и у меня. Горжусь им, чего греха таить?!       Альфы стай — немного меньше нас, они волки. Такие, как мы — громоздкие двухметровые Альфы кланов оборотней — медведи. Их сегодня почти и нет. Ворон, Ветер, Дым, да я с Киром. Медведи редкие гости у Жирова. Он ссыкун. Но и те имеются сегодня здесь. С чего бы? Нужно будет узнать. Пригласили? Или и их шаманки тоже напели им про судьбу?       Наша Айва — местная ведьма со странным именем — просто заебала уже своими пророчествами, которые никак не хотели сбываться. Ещё будучи юнцом, во время нашего посвящения, вместе с Киром ходили к ней на благословение предков. Так она начертала мне истинную пару Омегу. И брату моему тоже. Где их взять-то? Тем более, сразу обеих? Нету их давно уже. Пиздоболка старая. А эта мысль долгие лет тридцать не давала мне покоя, медленно сводя с ума. Она, как наваждение, жгучим желанием найти такую съедала меня изнутри, заживо закапывая меня в свои мечты, уводя от повседневных дел и хлопот клана. А когда спрашивал у неё, когда же я встречу её, наконец, эта маразматичка всегда отвечала одно и то же: «Когда придёт время и перестанешь ждать!». Ну спасибо, блядь! Нахуя тогда вообще нужно было говорить мне про истинную? Молодому и неопытному запудрить мозги, чтобы не лез к её правнучке? Так это не сработало! Та сама постоянно тёрлась со мной и Киром. И не мы первые распечатали её, между прочим. За ней бегают толпы хороших самцов, а она до сих пор приходит к нам. Иногда она проводит с нами и совместные ночи. Только мы втроём. Разве можно идти против природы, когда она во время течки припирается голая в наш дом? Как на прошлой неделе, например? Но, по правде сказать, запах её приелся уже, надоел, наскучил. Больше нет такого дикого желания и возбуждения от неё. Нет, есть у нас, конечно, ещё и другие дамы сердца, но уже ни одна не вызывает восторга от проведенных ночей. После них остается лишь непонятный привкус горечи и пустоты где-то в душе. Будто жизнь проходит, а я так и не оставил после себя ничего. Айва говорит, что это всё кризис среднего возраста. В пизду её с её советами! Хотя у нас все вокруг её уважают, да и я в том числе, как бы ни гундел. Она добрая, хорошая знахарка, помогает всем нуждающимся и помнит ещё моего пра-пра-прадеда. А я даже не представляю, сколько же ей лет. Триста? Четыреста? Вполне возможно, даже больше. Не удивительно, что она любит рассказывать подобные сказки про истинные пары и Омег.       Вчера эта ведьма опять напилась своих зелий и пришла в наш с братом дом. Несла какую-то чушь про судьбу и полную луну, которая принесёт в наш Чёрный клан немного света. А у нас неотложные дела, между прочим. Нужно с Жиром разобраться, извините! Нам не до судьбы сейчас и не до полнолуния. Мы — не волки, на нас оно не действует.              Почему наш клан называется «Чёрным»? Не потому, что мы все злые, внешне тёмные или смуглые. Мы с братом вообще светло-русые. Говорят, мы пошли в нашу прабабку, она была блондинкой у нас. Мы Чёрные по фамилии наших родичей — Черновы мы. Мы самые сильные, и есть у нас одна особенность, которая передаётся по наследству. Нас все боятся, наверное, из-за неё. Я не шучу, так и есть. Не один из присутствующих нам не ровня, поэтому от предупреждения Кира все стушевались. Смотрю, а он готов был уже обернуться: ощетинился весь, принял стойку, на руках светлые выгоревшие волосы стали расти и густеть, превращаясь в шерсть, а ногти — удлиняться и темнеть, скукоживаясь в смертоносное оружие любого оборотня — когти.       Я подхожу к брату, становясь рядом, теряя драгоценное время, тоже готовясь к обороту. Понимаю, что не смогу бросить Кира. Долг и всё такое. А собравшихся на аукцион Альф тут человек двадцать. Немного, но для одного — многовато будет. Пусть они и слабее поодиночке, но если накинутся все разом, Киру не выстоять одному.       Димон тоже встал рядом с нами, несмотря на недавние разногласия. Брат. Он тоже мой брат, пусть и не по крови. Благодарно киваю ему, а тот лишь пожал плечами, мол, куда я денусь.       Слышу лай собак, которые ринулись за девчонкой. — Блядь! — шипит Дым. — А я надеялся на спокойный вечер в компании нескольких баб. — Зачем они тебе? — удивляюсь я, непонимающе пялясь на него. — Всё тебе расскажи, Яр! Много будешь знать, никто не будет давать! — хмыкает Димон. — Не уверен, что вы получите хоть одну! — угрожающе хрюкает Жир, одурманенный мнимой поддержкой остальных Альф. — Не уверен, что им нужны проблемы с нами, Борис Аркадьевич, — громко произношу я, кидая на всех убийственный взгляд. Жиров тут же отступил назад вместе с остальными, наклоняя голову вниз в жесте, означающем покорность и признание силы. Всегда работает, стоит дать волю настоящей телепатической силе Альфы. Это и есть та самая особенность, что по наследству передалась. Редко пользуемся, потому что много энергии и сил уходит на подобный трюк. Но тут он был просто необходим. Слишком много собралось оборотней. Не просто оборотней — Альф. Им тоже нужно периодически показывать, кто тут главный, чтобы не забывали. Резко отворачиваю лицо, чтобы никто не видел каплю крови, стекающую из носа, и незаметно вытираю её ладонью. Ещё одна причина, по которой мы почти не пользуемся подобными способностями. Если не знать меру, можно и помереть. И никакая Айва не спасёт.       Кир хлопает меня по руке, и я бегу к забору, перепрыгивая его.       Вижу, что девчонка уже добежала до пролеска, а Борькины шавки её уже почти нагнали. Несколько секунд, и я совсем рядом с ней, слышу её испуганный крик и невнятный бубнеж. А собаки уже со всех сторон окружили бедняжку. Чувствую её дикий страх, который неприятно просачивается прямо через мою кожу, проникая куда-то внутрь меня. Не его ощущать мне хочется. Всё тело простреливает дикое желание её защитить. Кидаюсь к ней, вдыхая её запах. Как наркоман, бля!       Не было такого раньше, чтобы так явно чувствовал дурманящий аромат обычного человека. Ладно, девушки. Всегда множество эмоций наблюдаю в городе на их лицах: удивление, желание, раздражение… Но чтобы так остро чувствовать хоть одну из них — такого не случалось. Мы частенько ездим за провизией на машинах, живём почти как обычные люди, только обособленно. Примерно в трёхстах километрах отсюда находится наша небольшая деревня, прямо в густом лесу. Там тихо и спокойно. Люди к нам не суются. Нет ни охоты, ни туристов, никого, кто мог бы помешать нам существовать в этом месте. — Съебались! — рявкаю я, недовольный своими ощущениями и реакцией на девчонку. Она явно в течке или скоро будет, поэтому и чувствую её так остро. — Цела? — спрашиваю я и поднимаю её за руки, не в силах сдержать улыбки. Девушка настолько милая, словно ангел. Запутанные светлые волосы лежат на хрупких плечах и упругой груди. Красивой, сука, груди! Вижу её соски сквозь тонкую ткань. Она испугана и жмурится до сих пор. — Глаза открой! — приказываю я. Ужасно хочется увидеть их цвет. Зелёные? А может, как у меня или Кира — серые или голубые? Мы хоть и близнецы, но глаза у нас разного цвета, как и характеры. Кажется, девушке чуть за двадцать. Не могу контролировать себя, снова нюхаю её и рычу. — Что за…? — недовольно произношу я. Вместе с рыком хотел завопить «Моя!», но вовремя остановился, увидев Дыма за её спиной.       А он словно одержимый, тоже свирепо вдыхает её аромат и просит её себе по праву охоты. Я первый нашёл добычу, но могу и отказаться от неё в пользу другого охотника. Он тоже не понимает, что с ним. Её запах кружит голову нам обоим, о чём Дым и сообщает мне, не понимая, что именно в ней вызывает в нас такую бурную реакцию. Он думает, что это всё течка. На что девчонка дерзко отвечает ему, уводя его в нокаут одними словами.       Дым, смотрю, прихуел немного, но отступать не собирается. И она бьёт его по ноге. Тот начинает рычать в ярости. Никто не смеет проявлять неуважение к Альфе клана. Такого не прощают. — Совсем ненормальная! — шиплю я, притягивая её к себе. Димон покраснел уже, как бык. Он кротких любит, а этой палец в рот не клади. В защитном жесте прижимаю её и… всё, бля, поплыл, как ссаный медвежонок. А она отвечает! Её тело отвечает на мои прикосновения! Внутри чуть ли не бабочки порхают от её мурашек, которые я ощущаю всем своим нутром. В ней начинает проявляться желание. О, Боже! Если у неё без желания к сексу такой аромат, то что же будет со мной, если я учую её потребность к себе? Я не смогу удержаться и оттрахаю её прямо на этом холме, покрытом тёмным мхом! Мне, Чернову Ярославу, зверю, который вечно всё контролирует, просто рвёт крышу. Чувствую, что она расслабилась в моих руках и успокоилась. Но что-то сбивает меня с толку. Зверь внутри меня ничего не понимает, принюхиваясь. Что? Не верю! Нет! Твою мать, только не это! Наматываю её волосы на кулак и нюхаю шею, проверяя. Блядь! Нет, не так. Бля-я-я-ядь! — Она не может быть твоей, Дым. Она уже выбрала, — чуть не выплёвываю я эти слова. Зверь внутри готов был взреветь! На ней чей-то чужой запах, хоть и слабый. И не Жира вовсе. Нет, тот тоже есть, но он поверхностный. Тот, что я почувствовал — это другое. Она замужем, возможно, или просто есть пара. Скорее всего, это всё быстро выветрится, через неделю или две, потому что он неглубокий. Но всё равно, мы же не насильники! Нет! Если девушка выбрала себе в партнёры кого-то другого, это её желание и выбор. Только её. Я не вправе потребовать её себе. Тем более — пометить. Так же, как и Дым или кто-либо другой. Она не свободна. — Врешь! — рычит Димон, не веря мне. Не чует чужака на ней. Или просто её запах затмил его разум. — А у тебя нюх ещё хуже, чем я думал! — говорю ему.       Рычит, блядь, как ненормальный, готовый наброситься на меня! Я на него! Нельзя! Не моя! Не его! Девчонка задрожала в моих руках и засмурыжила своим носиком.       Плачет.       Защитить! Сберечь! Всё равно моя! *** Анна — Не. Твоя! — рыкает тот, что позади, крепче сжимая меня в своих стальных объятиях. Боже мой милостивый! И почему я трясусь как осиновый лист в его руках? Да, мне страшно, несомненно, но не только страх в данный момент одолевает меня. Я не понимаю, почему моё тело жаждет прикосновений этого грубияна. Почему хочу услышать от него: «А моя!» Но не слышу ни черта! Точнее, слышу! Но не от него… — Чернов! Она моя! Мо-о-оя! — орёт где-то в лесочке Аркадьич, быстро приближаясь к нам. Чтоб его черти драли, этого Бориску, козлина сраная! Несётся через крапиву, которая выше его, шикает и чертыхается, весь красный, как бурак, капельки пота стекают по широкому облысевшему лбу и вискам, под самым носом которого над расплывшейся губой собралось целое маленькое озерцо, пока он добежал до меня, часто перебирая своими пухлыми коротенькими ножками, бедняжечка! Так жалко вдруг его стало, когда увидела этого колобочка. Видимо, у меня слабость к таким вот лузерам, которых хочется пожалеть. Одышка у него страшная, не хватало, чтобы помер прямо здесь! Но злость от его заявления меня всё же распирает больше, чем жалость к нему. — Я не твоя, тупой ты придурок! — возникаю я, резко разворачиваясь в руках Ярослава, чтобы только не видеть противного Бориса. Медленно поднимаю взгляд. И всё! Я пропала, твою ж мать! Моё сердце разбито вдребезги навсегда и бесповоротно. Мой взгляд цепляется за мужчину, которому принадлежит самый потрясающий бархатистый голос, который я запомню навеки. Он очень статен, высок и силён. И ещё больше, чем я могла себе представить, пока стояла к нему спиной. Метра два, не ниже! Огромные бицепсы чуть не рвут чёрную футболку с выбитым белым черепом, что на нём надета. Его русые короткие волосы очень контрастируют с загорелой кожей. Виски выбриты почти под ноль, и их украшают какие-то витиеватые чернильные рисунки, которые спускаются к шее и ниже за ворот футболки. Тату явно большое и плавно переходит на правую руку до самого запястья, нет, пальцев, точнее, ногтей. На левой руке рисунка не видно. Думаю, что с этой стороны он заканчивается где-то на уровне груди. Взглянуть бы на этот кельтский узор или что-то очень напоминающее его, я не сильна в их обозначениях, так как сама не имею подобного. Мне достаточно огромного шрама на ноге, который находится на задней части бедра и длится почти до колена. Детская травма лазания по деревьям, которая так эпично дала мне понять, что я вовсе не обезьяна и держаться за ветки ногами не умею.       Боже мой, что со мной? Я стою, будто загипнотизированная, и глаз не могу отвести от этого Ярослава. Ему около тридцати, не больше. Нос его прямо аристократический, как в любовных романах: длинный и прямой, а кончик немного вздернут вверх. Невероятно чувственные губы, сейчас чуть скривлённые набок наподобие ухмылки, и волевой подбородок завершают образ этого мачо. А я стою и чуть не плачу, чтоб его! Само совершенство! Это ж надо уродиться таким сексуальным и привлекательным?! Скотина такая! Я аж рот раззявила, не в силах даже что-то сказать, да и стОит ли привлекать к себе лишнее внимание остальных собравшихся мужиков, учитывая, как хорошо они отвлеклись на Аркадьича? А Ярик смотрит на меня своими глубокими серыми глазами, напоминающими грозовые тучи в небе, будто изучая в ответ. Пусть сейчас уже совсем стемнело, но он стоит настолько близко ко мне, что я вижу в его взгляде прорезывающие радужку желтые грозовые полосочки. Очень необычно! Мощно. Хищно. Его рот немного приоткрывается в молчаливом удивлении, когда его взгляд останавливается на моем лице. — Не может быть! — неожиданно громогласит он, и его губы растягиваются шире, обнажая белые клыки. Я чуть отшатываюсь назад, удивленная не меньше, чем он. У людей таких зубов не бывает! Вампир? Как в кино? Или всё же нарастил? Сейчас такие процедуры модные. — Что там у неё, Яр? — спрашивает тот самый Дым, который хотел меня отобрать. — Ты видел её глаза? — задает вопрос Ярослав, держа меня за плечи. — А что с ними не так? — вопросом на вопрос отвечает тот, беспардонно разворачивая меня к себе, поднимая мою голову вверх прямо к лунному свету, держа пальцами за подбородок. Смотрю прямо на небо, в котором уже зажглись миллиарды звёзд. Ночь кажется довольно светлой из-за полнолуния, и светило будто висит прямо над нами. Очень красиво, надо признать. — А, еба-ать, — тянет тот, выкатывая свои черные глазюки практически наружу. Я морщусь, чуть задрав свой носик. Ну, да… Глаза. Подумаешь! Моя маленькая особенность, и даже не заметная с первого взгляда, если не всматриваться в них. Гетерохромия у меня. Радужка одного глаза — серого цвета, другого — голубого. И что такого?! Не одна я такая, тем более разница не так очевидна, как бывает у некоторых. Макс мой, например, только через полгода заметил эту мою индивидуальность. — Прости, брат! — басит Дым, отпуская меня и наклоняя свою голову вниз в почтительном жесте, будто извиняясь. — Не заметил даже! И что это значит? Она твоя или Кира? — Ничья! — недовольно цедит Ярослав, или как там его. — Я же сказал, у неё уже есть самец. — Жир, что ли? — хмыкает мужик с квадратной челюстью, глядя на пыхтящего рядом с нами Аркадьича. — Не чую его на ней. Разве что совсем немного, поверхностно, будто просто щупал её. — И не щупал он меня вовсе! Мы подрались немного в кафе! — встреваю я в разговор, который напрямую касается моей скромной персоны. — Что-о? — взревел Яр, что даже у меня колени подкосились. — Он тебя ударил? — вопрос, направленный на меня. Я молчу, инстинктивно облизав лопнувшую губу от удара пощечины. Все мужчины не сводят с меня своего любопытного взгляда, и моя губа с капелькой запекшейся крови на ней говорит сама за себя. Ярослав утробно зарычал, требуя ответа. А что мне ответить? Врать я не люблю, да и крысятничать тоже. Лучше красноречиво промолчу, чуть потупив взор.       После этого даже Дым насупился на бедного Борьку и стал рычать в унисон со своим другом. Рычать, мать их! Как самый настоящий зверь! — Димон, потише! Ты пугаешь её! — произносит невесть откуда взявшийся точно такой же парень, как и мой Ярослав. В смысле, не мой! Просто парень. Яр. И он вовсе не мой! Абсолютно такой же внешности, как и Ярослав, в общем-то. Как две капли воды. Только одежда на нём другая: светлая футболка с известным лейблом слева на груди, которая уже была испорчена алыми капельками крови. Близнецы. Сексуальные, сногсшибательные красавцы-близнецы. Ай, блин! Этот — как зеркальное отражение Ярослава. Даже тату такое же, только идёт по другой руке. Я уже готова взвыть, честное слово! — Яр, всё в порядке? — Да, — недовольно щурит глаза Ярослав. — На неё заявляют права. — Чернов, не пыжься так, она моя! Даже есть подписанные ею бумаги об этом! — открывает свой рот Аркадьич, обращаясь к вновь прибывшему. — Покажу, если надо! — Правда? — спрашивает у меня тот, другой. Как же там их называл Бориска? Раз того, что меня придерживает за талию, и ладонь которого обдает жаром моё тело — Ярослав, значит, этот, что стоит напротив — Кирилл, кажется. Да, точно, Кир! Так говорил и этот черноглазый Дым. А я тушуюсь, не зная, что ответить. Я действительно подписала что-то, что подсунул мне Макс. — Я… Я не знала, что подписываю! Правда! Меня ввели в заблуждение! И, клянусь, завтра тот козлина будет ходить в евнухах! — гневно шиплю я, вспоминая своего благоверного. — Плевать! — встревает Борис. — Бумаги подписаны! Всё законно! Анна моя! Отведите её в дом! — приказывает он. — В смысле — законно? А я разве была чей-то собственностью, чтобы переходить в твою? — спрашиваю я у Аркадьича. — Ты сама согласилась, сладенькая, быть со мной до тех пор, пока я не посчитаю долг твоего мужа полностью уплаченным, — гаденько улыбается этот противный хер, протягивая ко мне свои ручонки. Я шугаюсь назад от его действий, прижимаясь спиной к Яру. Тот снова начинает рычать. — Ты говоришь, что она — твоя, — начинает говорить тот, что с квадратной челюстью, а Борис кивает головой, соглашаясь, — по каким законам ты её считаешь присвоенной? — По человеческим! — отвечает Аркадьич. — Она добровольно подписала все бумаги. — Тогда подотри ими себе свою вонючую жопу, Жир! Нет такого закона у людей, чтобы ты мог считать её своей собственностью! — хмыкает Дым. — Тогда… Тогда… — начинает быстро мыслить он, бегая своими мышиными глазками по мне и окружавших его огромных великанов. Именно так эти ребята и выглядели по сравнению со мной и Борисом. — Тогда пошёл ты на хер, любезный! — обрывает его Кир. — По нашим законам — она тоже ничья, пока не меченная никем! Значит, может быть свободна. — Всё равно она будет моей! Сегодня же я её помечу, когда буду иметь! — произносит Аркадьич, а меня аж затрясло после этих слов. Вижу, как Кирилл сжимает свои ладони в кулаки. — Ты чо, блядь, совсем охуел? Бессмертный, что ли? — рычит на него Яр. Гнев его слов, словно ураган, проносится прямо надо мной. — А что я такого сказал? По нашим законам я имею право пометить свою пару! Она ею и будет! Я выбрал её! — не сдаётся обнаглевший Боря. — Послушайте! — не выдерживаю я. — Какую такую пару? Что здесь происходит? Извините, но меня лично никто ни о чем не хочет спросить? Вообще-то я замужем! Пусть этот тупой козёл просто ничтожество, но все же я не свободна! — Вообще-то нет! — неожиданно гогочет Аркадьич. — Ты подписала документы о разводе, сладенькая. Имущественных претензий и детей у вас нет, ты свободна! Ну, почти. Ты — моя, дорогуша! — Дорогуша — у тебя в штанах, придурок! — из меня просто прёт. — Пошел ты на хер, козлина! — рычу я, тыкая в Аркадьича своим пальчиком, разворачиваясь на пятках и направляясь туда, откуда прибежала. Блядь, детский сад какой-то, ей-Богу! Видимо, я почувствовала себя в безопасности из-за окружающих меня мужчин, которые утверждали, что я свободна. — Э-э-э, постой-ка, сладенькая! Ты теперь моя, и мне насрать, что это противоречит каким-то там законам! Я сделаю тебя своей сегодня же! И ни один Альфа не сможет тебя взять себе! Зато будут ко мне приходить и любоваться, истекая слюнями! — останавливает меня Борис Аркадьевич. — И, возможно, за большое вознаграждение я разрешу им тебя поиметь. — Что-о-о? — я просто в нелепой, комичной ситуации, честное слово. То меня никто не хотел все эти годы, а теперь не могут поделить. — Пошёл ты! — рычу я, отпихивая неприятного мужчинку подальше от себя. — Что слышала! Слишком ты лакомый кусочек для всех. Твой запах сводит с ума даже меня, клянусь! Если бы не знал, что все Омеги исчезли, мог бы поклясться, что ты одна из них! Но ты моя! Хочешь ты этого или нет, будешь со мной! — цедит он, перехватывая мои руки сзади. Для полного человека он кажется слишком прытким, ловким и сильным, что странно. — Не с тем связалась, моя строптивая львица! Мне нравится таких укрощать.