I Knew You Were Trouble When You Walked In

Алекс всегда гордился тем, что был рациональным человеком. В основном. Интеллигентным человеком. В основном. Взрослым человеком. В основном. Способным к адаптации. В основном. Впервые за всё время его взрослой жизни этот тщательно составленный список опасно балансировал на острие ножа, находясь под угрозой неминуемой катастрофы. После прошедшей недели — после прошедшего дня — было вполне логично ожидать, что он будет испытывать стресс, тревогу, неуверенность, смятение, эмоциональный срыв. Логика, как оказалось, пострадала не меньше, чем всё, что он считал краеугольными камнями своей личности. Не было ничего логичного в том состоянии, в котором сейчас пребывал Алекс. В своей комнате. В грёбаном дворце. В два часа грёбаной ночи. Он лежал на спине на полу в промокшей от пота футболке, тяжело дыша и уставившись в потолок. Терзаемый одной-единственной, всепоглощающей, настойчивой, навязчивой мыслью. Губы. Пухлые, розовые, неприлично соблазнительные губы. Будь то боги или вселенная, но у кого-то там, наверху, определённо было чувство юмора размером с Техас, и Алекс находился в самом центре. Он не знал. Ни тогда, когда друг друга коллеги Джун сообщил ему о подозрительной возможности таинственного трудоустройства. Ни тогда, когда его ввели в комнату без окон, где он был непоколебимо уверен, что его собираются убить. Ни тогда, когда какой-то придурок-бугай в дизайнерском костюме почти два часа допрашивал его. Ни тогда, когда он начал косо посматривать на столь обширное соглашение о неразглашении, что на мгновение задумался, не прячут ли его работодатели трупы в подвале. Он не знал, что весь этот откровенно идиотский балаган сведёт его лицом к лицу с одним из немногих белых мужчин в Англии, чей рот не представлял собой прямую линию. Чей рот, откровенно говоря, был слишком порнографически непристойным, чтобы его можно было увидеть на публике. Нижняя губа была такой пухлой и бархатистой, что руки Алекса дёрнулись в безумном желании надавить на неё большим пальцем и посмотреть, как она наливается красным. Родинка, примостившаяся в правом верхнем углу, дразнила Алекса, умоляя, чтобы её нежно погладили при первой же возможности. Изящный маленький лук Купидона, который дразнил его и вёл на казнь, состоящую из огня и льда. Прошло 16 часов с тех пор, как он впервые увидел эти губы, и все эти 16 часов они полностью занимали его мысли. Он не испытывал раздражения. Он не чувствовал усталости. Он не чувствовал растерянности. Он не чувствовал ничего, что имело бы для него смысл. Его наняли, оскорбили, уволили и наняли снова - всё произошло так быстро, что у любого нормального человека закружилась бы голова. Но Алекс мог думать только о том, как бы смять эти губы. Зубами. Языком. Пока они не раскраснеются, не заблестят и не начнут выстанывать непристойности. Его член жалобно дёрнулся в штанах, словно обиженный тем, что его не включили в разговор. Его спортивные штаны, какими бы просторными они ни были, с каждой секундой становились всё более тесными. Кожа, казалось, слишком плотно обтягивала его тело. А под кожей бежал ток. В надежде выплеснуть неуёмную энергию Алекс окунулся в спорт. Но многократные приседания и отжимания ни к чему не привели. Разве что всё тело покрылось неприятным липким потом. Решив, что уже достаточно долго пребывает в состоянии гиперфиксации, он поднялся с пола, стянул через голову мокрую футболку и бросил её в корзину для грязного белья, стоящую у двери. В животе у него громко заурчало, что позволило ему отвлечься. Алекс приоткрыл дверь, убедился, что путь свободен, и тихо прошёл по коридору. Кухня была погружена в полумрак, но сквозь большие окна в дальнем конце помещения проникало достаточно лунного света, чтобы Алекс без приключений нашел дорогу к холодильнику. Как только он потянулся к ручке, то услышал какой-то скрежещущий звук. По пути на кухню он не слишком задумывался о том, каким жутким может оказаться дворец глубокой ночью, но когда шум стал приближаться, волосы у него на голове встали дыбом. - Клянусь Богом, неужели здесь водятся привидения? Как раз в тот момент, когда Алекс приготовился к постыдному бегству, из-за угла кухонного островка выбежал бигль, ради защиты которого, как он сразу понял, он рискнул бы жизнью и конечностями. Тихое постукивание его лап прекратилось, когда он уселся у ног Алекса и выжидающе посмотрел на него. Алекс присел на корточки, протянул псу руку, чтобы он понюхал, а затем почесал его за совершенно очаровательно свисающими ушами. - Привет, дружище. Знаешь, у меня на тебя есть досье на три страницы. У тебя ведь нет своего собственного соглашения о неразглашении? В ответ Алекс услышал негромкое фырканье. - Ты не из многословных, не так ли, Дэвид? Не повезло с именем, приятель. Хотя ты действительно немного похож на Дэйви. Не возражаешь, если я буду называть тебя так? Очередное фырканье было ответом. - Я бы дал тебе что-нибудь перекусить, Дэйви, но твой папочка может заковать меня в кандалы, если я случайно вызову у тебя несварение желудка. Алекс резко вскинул голову, услышав приближающиеся тихие шаги и голос человека, который выводил его из состояния равновесия. - Эй! Здесь кто-нибудь есть? Я, кажется, потерял своего... Дэвид. Алекс поднялся как раз в тот момент, когда Генри остановился прямо перед ним. Блядь. - Алекс? Что ты... Слова, казалось, застряли у него в горле, когда он включил одну из ламп, и его глаза расширились при виде Алекса. Во всей красе без рубашки. Пиздец. - Не думал, что встречу здесь кого-нибудь так поздно, - неуклюже начал Алекс. - Я просто собирался перекусить и вернуться к себе... - Ты... ты не обязан уходить из-за меня. Голос Генри звучал до странности хрипло, но у Алекса не было возможности заострять на этом своё внимание. Он чувствовал себя викторианской женщиной, которая только что показала обе свои лодыжки посетителю-джентльмену. В данном случае лодыжками были его сиськи. Он был уверен, что нарушает неписаный — или, чёрт возьми, писаный королевский протокол, запрещающий находиться раздетым в присутствии принца. Какое-то действительно архаичное дерьмо. "Успокойся", - прошептал голос у него в голове. - Ну, технически это ты незваный гость, - пошутил Алекс, стараясь говорить как можно более беспечным тоном. - Это вообще-то крыло для персонала. - Справедливо. Голос Генри по-прежнему казался Алексу странно хриплым. Это было совсем не похоже на тот приятный тон, который буквально разрывал его на части этим утром. Взгляд Генри был так пристально устремлён в пол, что Алекс смутно подумал, не запеть ли ему песню о чудесах укладки плитки и затирки. - Всё в порядке, Ваше Высочество? - наконец отважился поинтересоваться он. Генри поднял на него глаза. Его зрачки расширились. Взгляд потемнел. Он облизнул губы, и Алекс почувствовал, как у него пересохло в горле. - Д...да, всё отлично. Просто превосходно. Взгляд Генри снова опустился. На грудь Алекса. Затем на его пресс, а потом он прочистил горло и уставился в какую-то точку за его левым плечом. Электрический ток, который весь день тлел под кожей Алекса, вернулся с новой силой, и он почувствовал, что вот-вот сгорит изнутри. Причина смерти: мужчина с потрясающими губами и горящим взглядом. "Спокойно. Спокойно. Спокойно". - Ты действительно должен чувствовать себя комфортно рядом со мной, Уэльс. Обещаю, я не кусаюсь. Хорошо. Ровно. Обыденно. - Точно нет? - пробормотал Генри, и уголки его идеальных губ приподнялись. И ему это чертовски подходило. - Ну, - ответил Алекс, понизив голос и опёрся бедром на стойку рядом с Генри. - Нет, если только ты сам этого не захочешь. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Блядь. Он флиртовал. Бесстыдно. Он чувствовал, что бесстыдно флиртует. Он слышал, как бесстыдно флиртует. Судя по тому, как намертво он вцепился в стол и как продолжал избегать взгляда Алекса, Генри тоже всё это мог чувствовать и слышать. Алексу нужно было отвлечься. Обнулиться. Увести этот разговор в сторону от опасных тем. - Итак, ты часто бродишь по коридорам в неположенное время? Это возымело желаемый эффект, и Генри, наконец, посмотрел ему в глаза Выглядел он при этом чуть менее взвинченным. - Да, частенько, - ответил он с лёгкой улыбкой. - А в моём холодильнике закончилось мороженое. Он оттолкнулся от стойки и направился к холодильнику. После недолгих поисков он вернулся с коробкой. Достав два рожка, Генри протянул один Алексу. Когда кончики их пальцев соприкоснулись, Алекс очень постарался не вскрикнуть. - А что насчёт тебя? - продолжил Генри. - Бессонница? Алекс рассмеялся. - Нет. Я имею в виду, обычно нет. Сегодня был просто... насыщенный день. - Полагаю, этому способствовало моё поведение сегодня утром, - смущённо произнёс Генри. - Мне говорили, что я произвожу ужасающее первое впечатление. Алекс небрежно пожал плечами. - Раньше я стажировался в офисе мэра в Остине. Это хороший способ сказать, что я был замечательным помощником для всего персонала. Завален заказами, горы картотек и готовность удовлетворить все 17 пищевых аллергий Дебры. Да ты, лютик, просто прелесть. "Лютик"? Алекс был чертовски удивлён самим собой. - Я просто не понимаю, зачем такому человеку, как ты, вообще понадобилась эта работа? - Такому, как я? - Мне кажется, в тебе горит такой огонь, который эта работа не может удовлетворить. Алекс приподнял бровь и заговорщически наклонился к Генри. - Так ты меня раскусил, да? Генри склонил голову, и его щёки порозовели. "Вот оно", - тут же вспыхнуло в мозгу Алекса. Он внезапно осознал, что подсознательно пытался вызвать тот самый румянец, который сейчас заливал Генри с той самой секунды, как тот вошел. Это было мило. Алексу захотелось провести рукой по его шее, посмотреть, как далеко он простирается. - Полное раскрытие? - продолжил Алекс. - По большей части, это должность - просто моя возможность слинять с дивана моей сестры. Не пойми меня неправильно, я бы принял пулю за неё, но площадь в 400 квадратных футов и общая ванная комната не способствуют привязанности. - И как юрист оказался на диване своей сестры? - Ну, черт возьми, милый, промолчи, будь добр. - Господи, прости. Мне так жаль. Это не моё дело. Пожалуйста, забудь, что я вообще что-то сказал. Генри, казалось, был готов выпрыгнуть из ближайшего окна и взвешивал в голове все "за" и "против". Алекс сжалился над ним и рассмеялся. - Расслабьтесь, Ваше Высочество. Это абсолютно правильный вопрос. - Возможно, но ты не обязан отвечать. - Не указывай мне, что делать, - парировал Алекс, игриво подталкивая Генри в плечо. Генри хихикнул. Мило. Разве взрослым мужчинам с симметричными скулами было позволено так делать. От такой наглости у Алекса закипела кровь. И то, как губы Генри продолжали обхватывать мороженое, не помогало. Алекс попытался перевести взгляд на что-нибудь другое. Генри выжидающе посмотрел на него. О, всё верно. - Меня приняли на работу в нью-йоркскую фирму сразу после окончания юридической школы. Крупная корпоративная компания-монстр. Я думал, что изменю мир и всё такое, но работа была... бездушной. И через пять месяцев... - Ты уволился, - кивнул Генри. - Ого, неужели я уже настолько предсказуем для тебя? - Всего лишь предсказуемо справедлив. - Ладно, грубо. - Что? - невинно поинтересовался Генри. - Это был комплимент. - Напомни мне завтра отравить твой чай. - Напомни мне поблагодарить Шаана за то, что он подверг мою жизнь опасности. - Честно? - задумчиво произнёс Алекс, вспоминая своё фиаско. - Я думал, что сразу провалил свое интервью с ним, но... вот я здесь. - Но вот ты здесь, - повторил Генри. И, если что-то внутри Алекса и сжалось от мягкости его тона, то он собирался списать это на непереносимость лактозы. Идея с мороженым была плохой во многих отношениях. У Генри — Алекс был потрясен, когда заметил это — появились ванильные усы и, казалось, он даже не обратил на это внимания. Алексу потребовалось всё его самообладание, чтобы не наклониться и не слизать их. - Ты когда-нибудь думал о том, чтобы начать собственную практику? Алекс удивлённо уставился на него. - Это... это единственное, о чем я думаю с того дня, как уволился. - Ах. Так эта должность всего лишь временная, пока... - Да, у меня достаточно денег, чтобы позволить себе это. - Понятно. В его голосе появилась странная напряжённость, которой раньше не было. Это прозвучало так, будто он был... разочарован. - Интересно, - пробормотал Алекс, сдерживая улыбку. - Могу ли спросить? - Этим утром ты вёл себя так, словно у меня была заразная болезнь, но теперь ты дуешься при мысли о том, что я не всегда буду рядом с тобой. Алекс понимал, что до смешного преувеличивает и всё же не мог остановиться. - Я не дуюсь! - пробормотал Генри, и его пухлые губы стали ещё более сексуальными. - Признай это. И ты вырастешь в моих глазах. - Да. Как плесень. Алекс уже собирался возразить, когда почувствовал, как рука Генри слегка коснулась ключа, висевшего у него на шее. - Что это? Костяшки его пальцев мягко скользнули по груди Алекса, когда он убрал руку. Кровь, текущая по венам Алекса, внезапно словно расплавилась. Он постарался, чтобы его голос прозвучал ровно. - Это мой запасной ключ от нашего дома в Остине. Спорим, ты не посчитал меня сентиментальным болваном, а? - Ты был бы удивлен. Долгое время они просто стояли, улыбаясь друг другу, пока Алекс не заметил: - Э-э-э... с тебя капает. Глаза Генри расширились, и он издал какой-то сдавленный звук, прежде чем прочистить горло. - Прости? - в его голосе прозвучала странная боль. - Мороженое. Оно тает... - Вот чёрт, - он переложил быстро тающий рожок в чистую руку и неуклюже огляделся в поисках бумажных полотенец. Если бы кто-нибудь спросил Алекса, почему он сделал то, что сделал, он бы сослался на временное помешательство. Или на аневризму. Или на последствия длительного пребывания вместе с Генри в замкнутом пространстве. Алекс схватил Генри за запястье, чтобы остановить его. - Алекс, что... Притянув запястье Генри к себе, Алекс наклонился и провел языком по тыльной стороне его ладони, прежде чем взять в рот мизинец и безымянный палец, чтобы слизать мороженое. Покончив с ними, он перешел к среднему и указательному пальцам, обводя их языком, чтобы не пропустить ни единой капли ванили. Где-то на третьем движении языка в его мозгу что-то щёлкнуло, и он резко отодвинулся. "Святая матерь Божья" - Все чисто, - услышал он свой голос. Как будто не он только что заглатывал пальцы этого человека рядом с медными сковородками и пластиковой посудой. Как будто это было в порядке вещей. - Спасибо, - пискнул Генри. И если парень вдруг стал издавать звуки как полевая мышь, что ж, Алекс знал, что это полностью его вина. Он не осмеливался взглянуть Генри в лицо, страшась того, что он может там увидеть. - Мне следует... - Думаю, что собираюсь... - ...поспать немного. - Да, точно. - Хорошо. - Отлично. Как Алекс добрался до своей комнаты, не распавшись на части от боли и смущения, было полной загадкой. Он рухнул лицом вниз и громко застонал. Схватив телефон, он напечатал сообщение Джун. "Помнишь, как я последовал за тобой в эту страну, и ты ПОЗВОЛИЛА мне? Так вот, это было ошибкой." "Хочу ли я вообще знать? И почему ты не спишь?" "Философские размышления и все такое прочее. А ты?" "Проснулась, чтобы сходить в туалет. Итак, каков вердикт? Генри вживую так же горяч, как и на фото?" "Ещё горячее".  Парень отбросил телефон в сторону, зарылся лицом в подушку и закричал. Алекс ужасно, чудовищно просчитался. Он полагал, что легко избавится от своей склонности к срывам в общении с Генри, если не будет смотреть на него больше, чем того требует элементарный этикет. Однако Алексу и в голову не приходило, что большая часть его работы будет заключаться в том, чтобы стоять и наблюдать, как Генри чем-то занимается. То, что произошло утром, казалось, было специально сделано, чтобы проверить отказывающийся здраво мыслить рассудок Алекса. Генри сидел верхом на лошади, одетый в рубашку-поло, которая подчеркивала цвет его чёртовых глаз, и брюки, (такие узкие, что их надо было бы запретить) заправленные в высокие сапоги для верховой езды Погода стояла чудесная. Временами налетал прохладный ветерок. Но Алекс вспотел. Это была фотосессия для журнала Vogue. Фотограф настаивал, что им нужны были "экшн-снимки", которые в основном означали, что Генри просто разъезжает на лошади рысью рядом с конюшнями. Он выглядел скучающим. Он выглядел раздражённым. Он выглядел как воплощенная в жизнь эротическая мечта. После более чем часовой эстетической пытки, которую Алексу посчастливилось пережить, не наделав глупостей, Vogue наконец-то отвалил. Облегчение было недолгим, видимо, судьба та ещё шутница. Алекс уже давно смирился с тем, что удача отвернулась от него. Генри спешился, сильно подвернув при этом левую лодыжку и рухнул на землю, испытывая явную боль. Толпа дворцовой прислуги и конюхов, казалось, материализовалась из ниоткуда, чтобы броситься ему на помощь. Алекс подбежал к Генри и опустился рядом с ним на колени. Их взгляды встретились, и, как ни странно, впервые за это утро улыбка осветила глаза принца. Вот так Алекс оказался в своем нынешнем затруднительном положении. Генри прижался к нему, обхватив за плечи, а Алекс крепко обнял Генри за талию, чтобы помочь ему добраться до своей комнаты, не напрягая вывихнутую лодыжку. Алекс старался не думать о том, что даже после часа езды верхом на лошади под солнцем от Генри пахнет луговыми цветами. Или о том, как его рука легла на талию Генри, словно была для этого создана. Наконец, осторожно опустив Генри на диван, Алекс попятился к двери. - Доктор будет здесь через пять минут, - сказал он, прежде чем повернуться и покинуть комнату. Он отчаянно пытался вырваться из-под опьяняющего влияния Генри. - Алекс. Блядь. Он никогда не привыкнет к тому, как звучит его имя из уст Генри. - Да, Ваше Высочество? - Мне жаль. - О чём вы? - поинтересовался Алекс, отчётливо понимая, что он что-то упускает. - За то, что использовал тебя в буквальном смысле как костыль, - ответил Генри, и улыбка тронула его губы Следующим словам, сорвавшимся с губ Алекса, не было никакого объяснения. - Ты можешь использовать меня в любое время, когда захочешь, Уэльс. Той ночью, стоя под душем и лаская себя, Алекс представлял, как его член исчезает между розовыми пухлыми губами. Снова и снова, снова и снова. Он излился в свою руку с глубоким, дрожащим стоном, кончая сильнее и быстрее, чем когда-либо. Когда он спустился с небес на землю, в голове билась только одна мысль. Он бесповоротно, несомненно, конкретно попал.