Утренние ритуалы

Рацио лежит в горячей воде, мерно листая страницы книги. Раннее утро — его любимое время для водных процедур и чтения. Помогает взбодриться и настроиться на продуктивный день. За дверью из спальни слышится мелодия звонка, а после — сонное хриплое ворчание Авантюрина в трубку. Он не любит просыпаться от рабочих звонков, но выбирать не приходится. Через несколько минут дверь ванной приоткрывается, и сонный растрёпанный Авантюрин, зевая и почёсывая живот под пижамной рубашкой, прошаркивает к Веритасу. Он склоняется и привычно чмокает куда-то в уголок губ, почти не открывая глаз, а после подходит к раковине. — Ты же говорил, что стал отключать звук на выходных, — Веритас откладывает книгу и с неосознанной улыбкой оглядывает очаровательное отражение Авантюрина в зеркале, пока тот неловко пытается выдавить пасту на зубную щётку. — Мгм, — сунув щётку в рот, Авантюрин усаживается на край ванной. — Я жабыв, — невнятно отвечает он. Веритас складывает руки на бортик и кладёт сверху голову, чтобы с удобного ракурса максимально наслаждаться не осознающим реальность Авантюрином. На голове беспорядок, глаза приоткрываются по очереди, изо рта торчит ручка зубной щётки, а пижамная рубашка держится на последней дожившей до утра застёгнутой пуговице, являя миру виднеющиеся кубики пресса. Рацио не отказывает себе в удовольствии дотянуться и огладить дрогнувший от прикосновения живот мокрыми пальцами. Авантюрин что-то довольно мычит в ответ и, наконец, начинает нормально чистить зубы. Вода тихо плещется из-за телодвижений немаленького Веритаса, пока его рука ласковым путешественником продолжает исследовать тело Авантюрина. Сам он подбирается ближе и ближе, и в итоге его губы находят оголённый участок живота. Осторожный поцелуй, он будто пробует на вкус, а следом осторожно прикусывает. Авантюрин, лениво водя щёткой по зубам, зарывается пальцами свободной руки во влажные вихры на голове Рацио и смотрит на него вниз уже двумя глазами. В них начинает просыпаться огонёк озорства, и он тянет голову Веритаса чуть выше и ближе. Тот послушно поддаётся, оставляя по пути лёгкие поцелуи и дразнящие укусы, пока не добирается до успевшего затвердеть соска. Сдавленному стону мешает щётка во рту, когда Рацио прижимается к груди с жадной лаской, будто только этого и ждал всё утро. Авантюрин, конечно, не против пообжиматься с утра пораньше, но у него абсолютно не романтично красуются капли пасты на губах, потому он чуть отстраняется, чтобы подняться и умыться до конца. Взгляд Веритаса уже более внимательно прикован к его спине и заду. Цель есть, преград не видно. Он поднимается из воды, накидывает на бёдра полотенце и хватает Авантюрина, который только выключил кран, поперёк тела. Рацио ведёт носом по шее сзади, втягивает настоящий аромат тела без лишних парфюмов. От этого ведёт ещё сильнее. — Я только проснулся, док, имейте уважение не трахать меня около раковины, — сквозь тихий стон посмеивается Авантюрин, тщетно пытаясь вывернуться из крепкого захвата. Или хотя бы немного увернуться от упирающегося в бедро стояка. Он знает Веритаса Рацио слишком хорошо. Если Авантюрин сейчас не утащит его в кровать, стоять ему тут в скрюченной позе и с членом в заднице. Бодрое начало дня, конечно, но он предпочитает мягкость под спиной. Не зря же они выбирали этот матрас две недели со спорами. Мокрыми следами по полу они добираются обратно в спальню, и Веритас роняет Авантюрина в этот беспорядочный ворох из одеял. Нависает сверху и просто смотрит несколько долгих мгновений. Любуется и любит. И взгляд этот не совсем проснувшийся, и виднеющиеся у глаз мелкие морщинки, и пробивающуюся светлую щетину. — Что смотришь? Влюбился? — Авантюрин кокетничает, укладываясь поудобнее и спихивая пятками полотенце с бёдер Веритаса. Два взгляда синхронно опускаются к стояку. Этого вполне хватает вместо ответа, и Авантюрин просто тянет Рацио на себя, чтобы, наконец, прижаться к его губам. Поцелуй мятный, со вкусом какой-то разрекламированной дорогущей пасты Авантюрина. Яркая свежесть обжигает язык Веритаса, и он сжимает руками бёдра, вжимаясь членом в чужой пах до яркого несдержанного стона Авантюрина прямо в поцелуй. Авантюрин выпутывает пальцы из влажных волос Рацио, борется с последней пуговицей на рубашке и, не прерывая поцелуй, выбирается из пижамы, под которой привычно не оказывается белья. Они жмутся ещё ближе друг к другу, сталкиваясь языками и губами. Член Веритаса одним движением проходится с давлением по возбуждению Авантюрина, и тот кусается от переизбытка ощущений в ещё не проснувшемся до конца теле. Колени Рацио разъезжаются, шире раздвигая ноги Авантюрина. Он неспешно трётся членом, разрывая поцелуй и добираясь, наконец, до шеи. Авантюрин пахнет так вкусно, что невозможно не укусить. Он оставляет метку за меткой, не справляясь со своей же жадностью к любимому человеку, целует и зализывает их. Авантюрин же совсем теряется в этой спешке и страсти, шумно выдыхает, облизывая собственные пальцы и пытаясь дотянуться рукой до своего зада. Времени и желания на поиск смазки среди подушек у него не имеется, но Веритас замечает движение и перехватывает за запястье. — Где смазка? — Не знаю, не мешай, — Авантюрин ведёт плечами, пытаясь вернуть себе свободу движений. Веритас очень упёрт в вопросе комфортной и безопасной близости, даже если ему рвёт крышу, как сейчас. И особенно если крышу рвёт ещё и Авантюрину, который при сильном возбуждении, кажется, вообще на всё готов. Он приподнимается, но поверхностное обшаривание постели плодов не приносит — смазка и правда нигде не обнаруживается. — Видишь? Пусти, — бёдра Авантюрина дёргаются выше, а сам он не отрывает взгляда от глаз Веритаса. Тот что-то обдумывает и начинает опускаться вниз под ленивое возмущение сверху. — Нет, нет, нет, минетом ты не отделаешься, и без смазки мож..! Авантюрин давится словами, бессильно откидываясь на подушки, когда его ноги высоко задирают, а между ягодиц широко мажет горячий мокрый язык. Вот, что придумал гениальный Веритас Рацио. — Блять, — Авантюрин слаб перед этой лаской, проскуливает мат и жмурит глаза. Кольцо мышц поддаётся давлению языка, и Веритас, жарко дыша в процессе и до синяков сжимая ноги Авантюрина под коленями, толкается глубже, растягивая и не жалея слюны. Бессвязные шепотки сверху, смутно напоминающие «ещё, ещё», и цепляющиеся за волосы пальцы раззадоривают. Рацио облизывает его, кусает ягодицы и снова принимается трахать языком. Плавящийся в удовольствии Авантюрин стонет всё откровеннее с каждым толчком, выгибается и будто пытается насадиться на язык самостоятельно. Одна рука с усилием сжимает волосы Рацио, пытаясь притянуть того ближе, а второй Авантюрин пытается ухватиться то ли за подушку, то ли за спинку кровати. Шарит по постели бесцельно, не думая ни о чём, пока не натыкается на завалившийся за матрас тюбик смазки. — Держи, заслужил, — в лоб Веритаса тычется знакомая упаковка, и тот нехотя поднимает голову. Берёт смазку и бесконтрольно расплывается в довольной улыбке, видя горящие глаза Авантюрина, алые щёки и приоткрытые губы. Красивый. — Красивый, — выдыхает он следом за мыслью, склонившись к губам для влажного чувственного поцелуя. В яйцах тянет до боли от желания просто взять и трахнуть Авантюрина, такого разморённого после сна, очаровательного и чувствительного. На ощупь он выдавливает смазку на свой член, тщательно размазывает между ягодиц и вводит внутрь два пальца, довольно ловя новый стон губами. Надолго на растяжке они не останавливаются, потому что Авантюрин начинает кусаться и царапать плечи Рацио, в нетерпении дёргая бёдрами. Веритас приставляет головку и входит одним плавным движением, объятиями ощущая пробежавшую по телу Авантюрина дрожь. Узко и жарко, плавит от близости, горячего дыхания сначала в губы, а после на ухо и больно впившихся в спину ногтей. Они так тесно вжимаются друг в друга, что на первых же толчках Авантюрин сдаётся громкому стону, — его член зажат между двумя телами. — Блять, — выдыхает, ногами подталкивая Рацио за поясницу. Он не глупый, намёки понимает, а потому сразу же ускоряется. Минуты тянутся и заполняются влажным удовольствием и жаром, сгущающим воздух и заполняющим пространство. Стоны смешиваются в поцелуях, повсюду ощущаются руки, царапают и сжимают. Укусы и засосы расцветают букетом на тех местах, куда удаётся слепо дотянуться. Утренние нега и спокойствие превращаются в душащий узел целого вороха ощущений. Оно сосредотачивается в самом низу живота, вынуждая поддаваться чему-то животному, брать Авантюрина грубее, быстрее, выбивать из него стон за стоном, пока голос не срывается на хриплый вскрик, а тело резко ощутимо напрягается. Рацио кончает следом, замерев глубоко внутри и не помня сейчас о том, как Авантюрину не нравится отмываться после такого. Висящее в комнате напряжение страсти постепенно развеивается под аккомпанемент тяжелого дыхания. Авантюрин бездумно водит по взмокшей спине Веритаса пальцами, лениво бормочет что-то о работе, делах, иногда прикрывая глаза, будто вот-вот вновь заснёт.

***

Рацио лежит в горячей воде, ласково водя ладонями по намыленному телу Авантюрина. Тот всё ещё выглядит сонным, но теперь преображён следами укусов и отпечатками рук, виднеющихся по всему телу. Веритас укладывает его спиной к себе на грудь, оставляет нежный поцелуй на влажной макушке и прикладывается к волосам щекой. Всё время этих водных процедур взгляд Рацио цепляется за висящую на крючке пижамную рубашку Авантюрина.