Кетцаль

      Неожиданный стук заставил увлечённого новой статьёй Фредерика вздрогнуть. Он бросил взгляд на часы: половина первого ночи, в такое время он определённо никого не ждал. Те, с кем Трампер поддерживал отношения, вряд ли бы рискнули наведаться к нему после столь напряжённого дня. Стук повторился чуть настойчивей. Готовый обрушить всю свою ярость на посетителя, Фредди отложил бумаги и, оказавшись у двери, резким рывком распахнул её. Увиденное повергло его в ступор, в попытках прогнать видение Фредерик сильно зажмурился, но, когда он открыл глаза, картина не изменилась. Перед ним стоял Леонид Виганд, роботизированный шахматист Советов, как мысленно обозвал его Трампер, невозмутимый чемпион, если верить русской делегации. На деле же совсем мальчишка. Без привычных очков, с растрёпанными волосами он совсем не был похож на того, кто выступал на турнире. В голубых глазах огоньки решительности и волнения.       «Ему на вид-то не больше двадцати.» — промелькнуло в голове.       Трампер сбросил с себя оцепенение, натянул привычный оскал и, чуть прищурившись, протянул:       — Мистер Виганд, добрый вечер, вы по поручению мистера Молокова? Так я уже сказал, сделка не состоится, а более я ничем помочь не могу.       — Я не… — юноша запнулся, ломанный английский заставил Фредди поморщиться, — Я не от него. Я просто хотел… Мы можем пройти к Вам? — робко, почти шёпотом спросил Леонид.       Мальчишка растерянно оглянулся, и Фредерик, коротко выдохнув, то ли из жалости, то ли из интереса отступил, чтобы пропустить гостя в номер. Дверь хлопнула, Трампер направился к столу, сложил в папку все бумаги и оставил их на журнальном столике.       — Проходи, — бросил он на русском.       Сам Фредди расположился в кресле и кивнул на диван. Леонид робко присел на край и, нервно теребя манжет на левой руке, робко взглянул на Фредерика из-под длинных ресниц, будто спрашивая разрешения начать разговор.       — Сейчас… — протянул Трампер, щурясь на часы, — Без двадцати час. Ночи. Что понадобилось советскому агенту от меня в такое время?       — Я не агент. — почти обиженно запротестовал Леонид, на что Фредерик издевательски вскинул брови, — Не агент. — повторил юноша, но с меньшим запалом, — Я хотел бы сыграть с Вами… с тобой… с В…       — Понял. — оборвал его Фредди, — Но, во-первых, ты действительно решил, что час ночи — подходящее для этого время? Я во многие игры играл по ночам, но не думаю, что они тебе придутся по душе, — Трампер довольно ухмыльнулся, заметив мгновенно покрасневшие щёки, — во-вторых, я больше не играю, а, в-третьих, — он ухмыльнулся так, что Виганд неловко заёрзал, — какой резон мне играть с тобой? — последнее слово Фредерик особенно подчеркнул — С бездарностью?       Фредди ожидал, что мальчишка разозлится, бросит какое-нибудь грязное оскорбление, может быть даже попытается ударить, и сбежит. Но ничего из этого не произошло. Виганд вздёрнул подбородок, его глаза лихорадочно заблестели.       — Мне есть, чем тебя удивить. — настоял он.       И Фредди, сам не зная почему, сдался и ушёл в спальню, чтобы вернуться с шахматной доской. Папку со статьёй он отложил на тумбу, освободив место. Аккуратно разложил всё на столе, по одной пешке каждого цвета спрятал за спиной, после чего молча выставил перед Леонидом сжатые в кулаки ладони. Юноша, не задумываясь, указал на левую — чёрная. Трампер вернул пешки. Виганд выставлял фигуры торопливо, дёргано, американец намеренно медлил.       Наконец, игра началась. Изучивший игру советского спортсмена, Трампер передвигал фигуры уверенно, не тратил на раздумья много времени. Ровно до тех пор, пока мальчишка не совершил того, что не вписывалось в концепцию его игры на турнире. Ходы Виганда вскоре стали походить на тактику самого Фредерика: дерзкие, почти безумные, и почему-то пропитанные отчаянием. Такой Леонид заставил американца напрячься: Фредди вмиг стал внимательнее, вдумчивее. Лишь на мгновение он оторвался от анализа игры и всмотрелся в соперника. Мальчишка сполз на пол для удобства, правую ногу обхватил левой рукой и подтянул к груди, свободной рукой теребил упавшую на глаза чёлку. Будто почувствовав на себе чужой взгляд, он поднял глаза, улыбнулся и сделал свой ход.       — Мат. — заключил Фредди, спустя пару часов.       Фредерику хотелось смеяться: партии лучше ему ещё никто не дарил. Трампер с улыбкой протянул сопернику руку. Виганд выглядел измотанным, но не менее воодушевлённым, однако стоило ему поднять глаза на американца, как приподнятое настроение пропало. Леонид молча пожал руку и принялся аккуратно собирать фигуры. Фредерик вернул себе самообладание, поднялся, чтобы размять мышцы и, обойдя столик, навис над Вигандом.       — Ты нигде так не играл.       — Какая разница? — отмахнулся мальчишка и поднял на Трампера грустные глаза, — Я проиграл.       — Ты пришёл, чтобы выиграть? — усмехнулся Фредерик.       — Я пришёл тебя убедить, что чего-то стою, — объяснил Леонид, закрыл доску и поднялся.       Они стояли слишком близко, Фредди ждал, что мальчишка отпрянет, но тот не сдвинулся с места. Трампер оскалился и чуть склонил голову в бок.       — Убедил.       — Но я проиграл. — возразил Виганд.       — Ты же пришёл не за выигрышем. — напомнил американец, — Так что тебе нужно? — уточнил Фредди.       — Помоги мне сбежать.       Трампер понимающе усмехнулся.       — Смело. — неожиданно серьёзно произнёс он и, после недолгого молчания добавил, — Кто ты такой, Леонид Виганд?       — Советский шахматист. — безэмоционально, заученно.       Фредди хотелось расхохотаться. Действительно процветающая страна, раз из неё уже второй спортсмен бежит. Он внимательно всмотрелся в глаза напротив: в них мешались решительность и тоска, вместе с тем не было ни капли страха. Чем дольше они сохраняли зрительный контакт, тем сильнее росло предвкушение новой авантюры. Этот юноша не идеологический враг, как привык считать Трампер, он просто мальчишка, забитый и скрытный, едва успевший пожить, прежде чем попасть в эту паутину интриг и борьбы. Никем не любимый. Улыбка сошла с лица американца, он устало вернулся в своё кресло. Леонид последовал его примеру и присел на диван.       — Полагаю, у тебя уже есть что-то вроде плана. — начал Фредерик.       — План. — уточнил Виганд, — Да, есть. — он сделал небольшую паузу, будто ещё раз взвешивал, может ли он верить американцу, вдохнул побольше воздуха и продолжил, — Я завтра проиграю Сергиевскому. Полагаю, под давлением, он пойдёт на условия Москвы. Ты же предлагал ему сделку в обмен на отца Флоренс? Он договорится о возвращении в страну, попросит за Флоренс, ну, то есть за её отца. Им будет не до меня. К тому же они слишком мне доверяют. Молоков вернул мне паспорт…       — У тебя забирали паспорт? — переспросил Фредди.       Леонид кивнул и продолжил:       — Так вот, как я уже сказал, они будут увлечены своим чемпионом, у меня появится шанс. Честно говоря, всё было бы проще, если бы Сергиевский вернулся в Москву в прошлом году, хотя не мне жаловаться — благодаря этому я здесь. Но я не знаю, как этим воспользоваться, не знаю, куда бежать. Я мог бы остаться здесь… Но мне не по себе от этого всего. — Леонид покрутил в воздухе кистью.       — Понимаю, — усмехнулся Фредерик, — допустим, я помогу тебе уехать, что дальше? Что я получу взамен?       — Меня. — невозмутимо ответил Виганд, отчего ухмылка Фредди стала шире: мальчик определённо интересный, — В следующем году я стану чемпионом мира. В твоих руках буду я и моя история. Ты же журналист, тебя должно интересовать подобное.       Фредерик молча поднялся и скрылся в спальне, вернулся уже с двумя стаканами и бутылкой виски.       — Тебе лет-то сколько? — уточнил он, расставляя ношу на столе.       — А у тебя в спальне склад вещей первой необходимости? — проигнорировал вопрос Леонид, кивнув на ношу Трампера.       — Только мини-бар и шахматы.       — Сегодня двадцать.       — О, новый десяток — новая жизнь, неплохо. — похвалил Трампер и вложил стакан в руку Леонида, — Ты сказал, что проиграешь Сергиевскому, — протянул Фредди, возвращаясь в кресло, — Собираешься поддаться?       — Зачем? Уверен, брешь в индийской защите он заметил, а если нет, могу предположить, что ты ему на неё указал. — Леонид горько усмехнулся, чуть сощурил глаза, ловя реакцию Фредди.       — Ты прав, я его предупредил. — невозмутимо подтвердил Трампер, однако взгляд выдавал заинтересованность.       Леонид кивнул. Он так и знал: для Фредди соперник Сергиевского должен был быть бездарностью. Американец должен был сделать ставку на Анатолия. Виганд почти гордился собой: он продумал план до мельчайших подробностей ровно до того момента, как перед ним откроется весь мир: здесь он терялся от банального незнания о том, как живут люди за границей страны, ставшей для него тюрьмой. Леониду нужен был проводник. Выбор пал на Фредди, не то, чтобы он, конечно, рассматривал другие кандидатуры, но к людям старался присматриваться. Трампер, необычный, слишком яркий, слишком громкий, вызывающий восхищение, единственный, кто мог бы пойти на подобную авантюру.       — Придётся забрать тебя у них из-под носа. — задумчиво пробормотал Фредди, уже проигрывая в голове сценарий.       — Уверен, я обратился к тому, кто на это способен.       Фредди ухмыльнулся, отсалютовал стаканом и опрокинул в себя содержимое. Леонид отзеркалил его действия, но отпил совсем немного. Горло неприятно обожгло, юноша поморщился, но, поймав на себе любопытный взгляд Трампера, допил янтарную жидкость залпом. Леонид почти без стука поставил стакан на стол и поднялся с дивана.       — Мне пора.       Уже у двери его окликнул Фредди.       — Подожди. Почему ты не играл так на турнире?       Юноша развернулся и без тени улыбки ответил.       — Им нужна была машина, заточенная под Сергиевского — я ей стал. Никого не волнует человек под маской. — он позволил себе грустную улыбку, — До встречи Фредерик.       — До встречи, Леон.       Уже за дверью юноша улыбнулся: «Леон» ему определённо нравилось больше, чем «Лёня», заставлявшее каждый раз скрывать неприязнь к собственному имени.