Цветущая лоза

       — Если хочешь подружиться с людьми в институте, можешь есть вместе со всеми и приносить им фрукты, когда возвращаешься, — предложил Ань Чжэ, склоняясь над Лу Фэном с тем же выражением лица, с каким, бывало, говорил с детьми в Эдемском саду. Это был уже не первый раз, когда он пытался вовлечь полковника в социальную жизнь института — и всегда безуспешно.              — Я не хочу, — как и раньше, заявил Лу Фэн, внутренне усмехаясь. — Я ем с тобой и приношу фрукты тебе.       Он, конечно, понимал, о чём говорит Ань Чжэ, и дразнил его нарочно.              — Это другое, — тем не менее ответил Ань Чжэ, постепенно теряя терпение.              — Да? — Лу Фэн вскинул брови. Он уже знал, что сказать, чтобы получить нужный эффект. Его актёрская игра была безупречна. — Чем же это отличается? — наигранно удивился он.       Ань Чжэ свирепо уставился на полковника, не в силах выразить свои эмоции. Такое случалось нечасто, и Лу Фэну отчего-то нравилось видеть такую его реакцию.              Может быть, потому, что в следующую секунду Ань Чжэ его укусил.              Большую часть времени Ань Чжэ был довольно спокойным и даже флегматичным, не выражал ярких эмоций, говорил рассудительно и вёл себя сдержанно. Казалось, мало что по-настоящему может тронуть его.              Большую часть времени именно это Лу Фэну и нравилось.              Но тем ценнее были редкие вспышки чувственности.              Ань Чжэ укусил его, и это было больно. Но почти сразу место укуса было облизано и поцеловано, будто Ань Чжэ пытался загладить ущерб, извиниться за свою вспыльчивость. Он всё ещё весьма неумело проявлял чувства. Он учился.              Лу Фэн ласково улыбнулся, показывая, что не обижен.              — Ты прав.              За эти несколько месяцев, что они с Ань Чжэ провели вместе, в Институте и в дикой природе Бездны, он стал почти подсознательно подстраиваться под Ань Чжэ. Вот и сейчас он присел на скамью у самого края сада, где виноградная лоза увивала стены института, чтобы Ань Чжэ не приходилось задирать голову, чтобы посмотреть на него. Ань Чжэ стоял напротив, совсем близко, положив руки ему на плечи и слегка наклонившись. Он опустился ещё ниже, чтобы укусить полковника в шею, а затем почти так же быстро отпрянул. Он выглядел беспокойно.              — Всё хорошо? — уточнил Лу Фэн. Это было его новой привычкой — заботиться об Ань Чжэ. Не то чтобы раньше ему приходилось о ком-то заботиться.              Ань Чжэ нахмурился.              — Я... — он слегка пошатнулся и качнулся вперёд, повиснув на полковнике и почти полностью переложив на его плечи вес своего тела. Лу Фэн легко, без особого труда потянул его на себя и заставил Ань Чжэ сесть ему на колени, придержав юношу под спину. Иногда Ань Чжэ казался ему таким хрупким — хотя он знал, что этот маленький грибочек способен выдержать фактически что угодно. Лу Фэн не говорил, но ему было приятно проявлять заботу о нём.              — Что случилось?              Ань Чжэ покачал головой. Лу Фэн потянулся, чтобы коснуться его лба, и почувствовал лёгкий жар. Ань Чжэ держался за его плечи. Его дыхание внезапно участилось. Он пробормотал:              — Мне неудобно…              — Где тебе неудобно? — серьёзно спросил Лу Фэн, с полным вниманием относясь к его словам. Ань Чжэ был не из тех, кто жалуется по пустякам. Хотя сейчас он не выглядел больным. Нет, только взволнованным.              Внезапно Ань Чжэ обвился вокруг Лу Фэна. Он обхватил его шею руками и попытался сесть поудобнее, так, чтобы обвить полковника и ногами тоже. Его суетливые ёрзанья вызвали определённые реакции в теле, которые Лу Фэн тут же подавил силой воли. У грибов — бесполое размножение. Лу Фэн знал, что Ань Чжэ не заинтересован в таких активностях.              Тем не менее прямо сейчас Ань Чжэ выглядел заинтересованным. Не знай полковник о его истинной природе, был бы уверен, что Ань Чжэ возбуждён. Сбитое дыхание, участившееся сердцебиение, повышенная температура тела, влажный взгляд. Лу Фэн начал беспокоиться. Возможно, стоило позвать доктора Цзи...              Уже почти решившись высвободить руку и достать коммуникатор, Лу Фэн резко замер — Ань Чжэ прижался к нему всем телом и издал еле слышный, протяжный стон. Он был горячим, Лу Фэн чувствовал жар его тела сквозь два слоя своей и один слой одежды Ань Чжэ. Ань Чжэ тем временем потёрся лбом о его плечо, покачал головой и уткнулся носом ему в шею, жадно вдыхая.              Лу Фэн почувствовал волнение. Очень редко он действительно не знал, что делать. Это был как раз такой случай. Ань Чжэ вёл себя так странно, так... по-людски.              В этот самый момент полковник услышал тихое хмыканье. Лу Фэн поднял голову Ань Чжэ и нежно погладил его по щеке.       — Ань Чжэ?              Юноша явно был в сознании, но, похоже, слабо контролировал своё тело. Лу Фэн чуть отстранился, чтобы взглянуть ему в лицо и проверить состояние, но Ань Чжэ всем телом тянулся к нему, всячески пытаясь продлить контакт их тел:              — Виноградная лоза… — наконец, произнёс он слабым голосом.              Лу Фэн насторожился.              Ему никогда не нравилось, что Ань Чжэ так бездумно тянет в рот всё без разбору. Вот и сейчас он, поддавшись соблазну, съел кусочек лозы, невзирая на явное неодобрение Лу Фэна. Он заставлял полковника волноваться.              — Больно? — обеспокоенно спросил Лу Фэн.              Ань Чжэ покачал головой и, обдумав ответ со всем тщанием, сказал:              — Лоза... цветёт.              Он выглядел так, словно это утверждение далось ему нелегко. Как будто ему вообще было сложно собраться с мыслями.              Лу Фэн держал Ань Чжэ и внимательно всматривался. По внешнему виду юноши нельзя было сказать, что ему больно, — это успокаивало.              Лу Фэн погладил Ань Чжэ по спине. Тот застонал и вновь прильнул к Лу Фэну. Судья начал догадываться, что цветущая лоза, вступившая в период размножения, передала и Ань Чжэ некоторые неожиданные желания.              — Говорил же, не ешь всё подряд, — поучительно заметил Лу Фэн.              Ань Чжэ судорожно сглотнул и кивнул. Тем не менее тело его предавало — он прижался к Лу Фэну ещё плотнее. Казалось, в его слабом теле неоткуда взяться такой силе. Лу Фэн заметил это не сразу, но, скосив глаза вниз, понял, что Ань Чжэ выпустил немного своего мицелия, который оплёл шею, грудь и плечи полковника тонкими, слабо светящимися нитями. В воздухе поплыл лёгкий аромат влаги и белых цветов после дождя — такой же, какой бывал в тёмных подземных пещерах, куда Ань Чжэ и Лу Фэн спускались в поисках Ань Цзэ. Там всегда росло немало грибов.              Внезапно Лу Фэн подумал, что уже чувствовал этот запах несколько раз, когда... слегка увлекался с ночными поцелуями.              Значит, вот так, да?..              Лу Фэн не позволял себе слишком часто задумываться о том, как много в Ань Чжэ человеческого. Его натура Судьи и без того претерпела невыносимые испытания за те три месяца и три с лишним года после встречи с Ань Чжэ. Пока он просто давал их отношениям... быть.              В конце концов, он всегда знал, что и сам отличается от других людей. Он даже не думал, что когда-нибудь у него будет то, к чему стремились простые люди — отношения, любовь, близость. Было достаточно того, что у них есть. Полковник не считал, что лишён чего-то, напротив — он получил куда больше, чем рассчитывал. Человека — кого-то, — кто был рядом. Нет, Лу Фэн вовсе не чувствовал себя обделённым.              Хотя, стоит признать, это внезапное открытие, что Ань Чжэ испытывает больше человеческого, чем ему казалось, было приятным. Даже очень приятным.              Лу Фэн взглянул на цветущие зелёные лозы, свисающие водопадом через стену, ограждающую сад. За виноградными листьями виднелись белые стены института. К счастью, они сейчас были недалеко от своей комнаты и в любой момент могли туда уйти.              Ань Чжэ оплёл его руками и ногами, не давая лишний раз шевельнуться. Лу Фэн попытался встать, придерживая Ань Чжэ за бёдра, но тот лишь притиснулся сильнее и шепнул, словно в горячечном бреду:              — Если бы ты согласился на предложение доктора Цзи... у тебя были бы крылья... как у бабочки...              Лу Фэн снова замер.              — Тебе нравятся бабочки? — осторожно спросил он.              Ань Чжэ невнятно замычал.              — Я... нет... не мне. Лозе. Лоза очень ждёт бабочку... чтобы опылить цветок... И я тоже хочу...              Юноша говорил тихо, ронял слова прямо в ухо Лу Фэна, так, что никто не услышал бы, даже стоя в метре от них. И от этого всё сказанное приобретало ещё более неприличный окрас.              Хотя, будем честны, приличного смысла у слов Ань Чжэ не было — только весьма недвусмысленный намёк.              — Не здесь, — наконец, сказал полковник, решительно стряхивая наваждение и всё-таки поднимаясь со скамьи. Держать Ань Чжэ почти не приходилось — тот и так повис на нём, прильнув всем телом.              — Почему мы уходим? — спросил Ань Чжэ так же тихо, прикусывая ухо Лу Фэна.              — Это... непристойно. Нас могут увидеть, — полковнику стоило немалых усилий сохранять спокойное выражение на лице. А ведь им ещё предстояло преодолеть несколько коридоров внутри института по пути к их комнате.              — Почему? — Лу Фэн не видел лица Ань Чжэ, но слышал в его голосе искреннее недоумение. — Лозу опыляют при всех...              — У людей не так.              — Я не человек...              Конечно, Лу Фэн помнил об этом. Человек никогда не повис бы так на Судье.              В считаные минуты, шагая так быстро, как только было можно, чтобы не вызвать подозрений, Лу Фэн донёс Ань Чжэ до их общей спальни. Здесь всегда царил полумрак и высокая влажность — для Ань Чжэ.              Лу Фэн дошёл до кровати и попытался опустить на неё Ань Чжэ, но у него возникли непредвиденные трудности: Ань Чжэ не хотел отцепляться. Он держался крепко, и его мицелий уже заполз под форменную рубашку Лу Фэна (и даже попытался пролезть под брюки, но там ему помешал ремень).              — Отпусти, — строго велел Лу Фэн. Ань Чжэ отпрянул.              — Ты... не хочешь... опылить меня? — большие круглые глаза мгновенно покраснели и наполнились влагой. Лу Фэн вздохнул.              Внутренний голос утверждал, что это эмоциональная манипуляция, которую стоит пресечь. Другой голос, более милосердный, шептал, что Ань Чжэ слишком прост для сознательных манипуляций, а значит, то, что он сказал... он в это искренне верил, и его это расстраивало. На самом деле.              — Хочу. Мне нужно снять одежду, — произнёс Лу Фэн. И он знал: даже если он ошибся в суждениях, ответ был правильным.              Ань Чжэ доверчиво кивнул, не сводя с него взгляда. Лу Фэн отвернулся — конечно, он не собирался раздеваться полностью, ему нужно было снять только ремень, ботинки и рубашку, просто чтобы лечь.              Тем не менее этого хватило, чтобы, когда он обернулся, Ань Чжэ уже лежал на постели полностью обнажённый. Его белая кожа — такая же, как мицелий, — слегка сияла в темноте. И он определённо был возбуждён — прямо по-человечески.              — Какой быстрый, — Лу Фэн усмехнулся и, мгновение поколебавшись, лёг рядом. Ань Чжэ снова приник к нему, обхватив руками и закинув поверх ногу. Казалось, он не заметил, что полковник ещё одет.              Впрочем, это быстро объяснилось. Стоило Ань Чжэ заполучить Лу Фэна в свои объятия, он тут же попытался стащить с него и брюки, и майку. Лу Фэн только успел перехватить его запястья и уставился прямо Ань Чжэ в глаза.              — Не торопись.              Ань Чжэ захныкал и прижался к нему сильнее, сжимая бёдра Лу Фэна ногами. Почти сразу юноша обнаружил, что просто лежать в обнимку ему недостаточно, и стал тереться об Лу Фэна пахом, шумно выдыхая и постанывая.              — Нет, — Лу Фэн отстранился. Это было не так-то легко сделать, но Лу Фэн всегда был сильнее Ань Чжэ.              — Но мне приятно, — возразил Ань Чжэ, пытаясь вновь завоевать своё место вокруг Лу Фэна. — Очень приятно...              — Это лоза. Тебе нужно отдохнуть.              — Ты не хочешь?..              — Я не стану, — сказал Лу Фэн, и это была лишь полуправда.              «Я не знаю, хочешь ли ты этого, и не прощу себе, если воспользуюсь твоим состоянием», — так звучал бы честный ответ.              Проблема была в том, что в изменённом состоянии сознания Ань Чжэ всё равно не примет его доводы и продолжит настаивать. И единственным способом остановить его сейчас было твёрдое «Нет».              — Ляг со мной, — капризно потребовал Ань Чжэ. Лу Фэн снова выдохнул.              — Хорошо.              Ань Чжэ довольно улыбнулся... а в следующую секунду возмущённо пискнул, когда Лу Фэн быстро и технично укутал его в простыню, не оставив снаружи ни одного сантиметра оголённой кожи. И лёг рядом.              — Спи.              Ань Чжэ выглядел просто уморительно в этом коконе из белоснежной ткани — как гигантская куколка бабочки. Лу Фэн, глядя на его обиженную мордашку, рассмеялся.              — Ты такой жестокий, — буркнул Ань Чжэ, попытавшись, но так и не сумев выбраться из простыни.              — Да.              Лу Фэн самодовольно ухмыльнулся. После чего придвинулся к «куколке» и обнял Ань Чжэ одной рукой.              — Всё такое странное, — спустя минуту или две пожаловался Ань Чжэ, устраиваясь поудобнее. Он как будто смирился с тем, что Лу Фэн не собирается его «опылять». — Мысли медленные... тело... горячее... и внизу так пусто... не хватает... чего-то...              — Закрой глаза, — прошептал Лу Фэн, улыбаясь. — Наступит завтра, и всё пройдёт.              — Правда?              — Да. Спи.              Ещё какое-то время Ань Чжэ крутился в своём коконе, но вскоре действительно успокоился. Он погрузился в дрёму так быстро, что полковник окончательно уверился в своей правоте — лоза слишком сильно повлияла на Ань Чжэ при слиянии, и борьба с её генами отняла у Ань Чжэ много энергии. Точно как когда он пытался поглотить гены картофеля и потом пробыл без сознания почти три часа.              Лу Фэн внимательно слушал его дыхание, но, похоже, всё было в порядке, пик миновал.              Ситуация была максимально привычной им обоим. Ань Чжэ много спал — рано ложился, поздно вставал. И очень часто Лу Фэн лежал вот так в ночи или в предрассветных сумерках и просто смотрел на его спокойное, расслабленное лицо.              В такие моменты Лу Фэну казалось, что нет никого больше на свете, кроме них двоих. Это действовало умиротворяюще.              До сих пор Лу Фэн не понимал, как Ань Чжэ удаётся отделять его самого от мира вокруг. Ань Чжэ мог обижаться на жестокость полковника и сарказм в адрес него самого, но никогда не судил Лу Фэна за его прошлое, за то, что он делал с другими людьми. Как будто это не имело для Ань Чжэ никакого значения.              Рядом с Ань Чжэ для Лу Фэна не существовало ничего больше — они были вдвоём, одни во всём мире.              Цзи Байлань и остальные могли сколько угодно подшучивать и намекать на плотские отношения между ними, но никому не могло прийти в голову, что Лу Фэну нужно вовсе не это. Хрупкий маленький грибочек был готов стать его опорой, быть рядом и принять его таким, какой он есть, — вот что было важно.              Лу Фэн нежно коснулся волос Ань Чжэ, не прикрытых простынёй. Было ещё совсем не поздно, и он мог уйти сейчас, подготовиться к следующей вылазке в Бездну или помочь Цзи Байланю в лаборатории. Но вместо этого он лежал и слушал тихое дыхание Ань Чжэ. Он был счастлив.