Хей.

      Будильник прокручивал музыку по второму кругу. Наги медленно встал с постели, вырубая кричащий смартфон. Он покачал головой: из-за того что он встал позднее, ему придется больше суетиться. Влезая в домашние тапки, он медленно пошагал к выходу из комнаты, по пути отодвигая в сторону большое компьютерное кресло, за которым вчера просидел ночь напролет рубясь в игру на ПК.       Провести обыденные процедуры банальной гигиены – умыться, почистить зубы, нанести дезодорант стоит ему 10 стандартных минут, после которых он выходит из ванной, держа курс на кухню.       Яичница уже надоела. Но, учитывая внутренности холодильника Наги, меню у него не особо вариативное: яичница, либо яичница с соусом. Наги, желая хоть как-то скрасить осточертевшее блюдо, предпочтет второй вариант.       Время шло быстро, напоминая Наги о своей независимости, когда он глянул в экран телефона. Оно идет своим чередом. Такое все торопливое и одновременно медленное, не ждавшее и не щадящее никого, такое великое и не принадлежавшее никому. Наги вынужден под него подстраиваться. Пора уже выходить из дома.       Покинув квартиру, где жил, можно сказать, в одиночку, он поежился от утренней прохлады, выпуская изо рта облачко пара, моментально растворившееся в свежести воздуха. Утро было ранним, настолько, что от слабого солнечного света не было тени от здании и деревьев, окружавших одну большую квартиру, которую Наги знает лучше своих родителей. Что же, пока они отдыхают в Норвегии, ему предстоит выживать еще три месяца учебного года.        А летом...он отдохнет, бессмысленно отживая еще три месяца своей жизни пока снова не наступит новый учебный год. Наги не думал об этом много. Ему не о чем беспокоиться или париться в своей жизни. Совсем не о чем. Он каждый день встает Бог знает во сколько, ест быструю еду, садится в пустой автобус, потом еще в один, и высыпается на уроках.       Потом ужинает где-то в затерявшемся среди гейм-клубов в тени и исполосованных граффити стен других крупных заведении кафешке, проводит время как ляжет монета, и возвращается в квартиру, принимая душ и переодеваясь сразу в пижаму, плюхаясь в компьютерное кресло со снеками – хер кто тебе ужин приготовит, – и бутылкой колы в руках. Наги не о чем париться.       Наги прогуливается до нужной остановки по узкой улице, которая позже разветвится в шоссе и главную улицу, где на каждом шагу маркет или кофейня, что последнее время стали особо популярными, – кофейни это типа так эстетично, – Наги тут же уменьшает громкость в наушниках для безопасности передвижения по суетливому сердцу Токио да и вообще снимает, переходя светофор, вот же морока. Так получилось, что Наги, на удивление, не опоздал на свой автобус, что остановился дверьми прямо перед ним, и он неторопливо одним большим шагом длинной ноги запрыгнул внутрь, моментально проникаясь теплом помещения.       Он любит слушать музыку, когда его тело в как можно более расслабленном состоянии, он любит слушать музыку, и потому, оглядывает полный автобус, особое внимание уделяя дальним местам, так как ехать предстоит долго, а места он уступать, раз уж сел, не любил. В конце автобуса, как всегда, расположились молодые люди, такие же как он. Среди них он подметил своего одноклассника, чье присутствие он знал еще до того, как зашел в автобус – фиолетовая макушка того промазала своей яркостью по боковому зрению Наги за окном автобуса. Они с Микаге видятся в автобусе каждый день в одно и то же время, если Наги не опоздает на автобус, хотя даже если бы его волосы имели другой цвет, не заметить его все равно было бы сложно – во-первых из-за того, насколько влиятельного человека он сын, а во-вторых, у него было такое личико, хорошенькие черты которого запоминаешь надолго. С невероятно большими, ярко-фиолетовыми, как неоны, глазами. Это было довольно необычно, редко встретишь такой цвет, чем Микаге и запоминался.       На такие смазливые мордашки принято дрочить, но иногда его внешность вязалась с тем, кому принадлежит, ведь тот слыл "хорошим мальчиком" среди преподавателей, а иногда не вязалась с поведением избалованного сына Микаге – Наги видел его как довольно высокомерного и ехидного человека, ведь был уверен, что тот в полной мере осознает свою влиятельность и преимущество над другими, кто где бы он ни был, в столовой, в холле, коридоре или аудитории, зад рвал дабы подлизаться к сыночку самого Микаге. Не сказать, что Наги знает его достаточно хорошо для таких мыслей, о нет, это просто его собственные доводы. Все богачи на один манер. Ведь в их элитной школе только такие и учатся, и места другим здесь нет.       Какая-то пара остановок миновала, на одной из них автобус опустел почти на половину, и Наги внимательно проследил за тем, как с сиденья медленно поднимает свой зад какой-то старичок, и приличия ради дожидается, пока тот выйдет, и потом только занимает местечко. Да, у входа обычно садятся только старики. Но Наги тоже, вообще-то, от жизни устал. Хотя, он просто устал. Он неожиданно шумно вздохнул, и сложился, упираясь локтями в широко разведенные колени, наконец возвращая наушники с шеи на голову, на их почетное место, как корона на короле.       И очутился в дреме. Полу-чутком сне: когда ты одной ногой во сне, другой – ощущаешь реальность вокруг себя, и вполне чувствуешь, что происходит вокруг, просто не до конца осознаешь, так что Наги почувствовал, как к нему явно приблизился человек, но с каждой секундой лишь глубже проваливался в сон. Пока его не вырвали оттуда едва ощутимым прикосновением за плечо. То было легким прикосновением, настолько, что Наги сначала принял это за часть сна, не реальное прикосновение, словно человек сомневался в том, что делает. Наги резко распахнул глаза, не поднимая головы, так что те пусто уперлись в пол транспорта, и отчего казалось, что он все еще дремал, его слабо потрясли за плечо. Точнее, пытались потрясти: Наги, в силу его телосложения, очень сложно сдвинуть с места, даже когда тот расслаблен. Метр девяносто крепкого парня 16 лет, который вскинул голову, не до конца выныривая из сладкой дремы. Он понял, что задремал надолго лишь по тому, какая песня играла в наушниках: он скачал ее давно, но удалять не хотел, и вот, по бесконечной строке его наскачанной за то время музыки плеер добрался и до нее, ведь он, задремав, перестал ставить на повтор новые песни. Текст говорил о несчастной любви. Сопли. Однако же звучно. Надо будет переслушать как-нибудь потом. Наги прервал работу наушников поставив на паузу, но снимать не стал.       Когда он поднял голову, то перед собой увидел два больших, неоново-фиолетовых глаза на смазливом бледном личике, обрамленном фиолетовыми разной длины прядками волос. Микаге от него что-то нужно?       – А? – он глупо уставился на одноклассника, будто даже не знает, кто он.       – Скоро наша остановка, пошли.       На эти слова Наги отвел взгляд к окну, быстро расценивая время, которое им еще осталось провести в автобусе. Затем поднялся с сиденья, отчего рука одноклассника соскользнула с его плеча так же невесомо, как была приземлена.       Автобус распахнул свои двери перед школой спустя несколько секунд после того, как он проснулся. Вовремя же фиалковласка его разбудил.       Наги повернул голову назад, дабы посмотреть на него, и столкнулся с тем, что тот уже смотрел на него. Стоило Наги обратить на него внимание, он вежливо улыбнулся уголками губ. Микаге часто улыбался, при общении с учителями или одноклассниками улыбка вообще не сползала с его лица.       Они вышли с автобуса, и Наги опустил наушники на шею чувствуя, как свежий воздух поражает его мозг через незаткнутые наушниками уши. Микаге придержал перед ним ворота, прежде чем войти самому. Это богатые люди настолько воспитанные, что-ли? Наги кивнул ему, проходя дальше и не дожидаясь, пока одноклассник поравняется с ним, как обычно направился ко входу школы. Девушки проводили его пристальными взглядами, которые Наги предпочел бы на себе не ловить, как и то, что в месяц получает как минимум одно признание от какой-нибудь влюбчивой старшеклассницы, для которой иметь рост в 190 сантиметров и миловидное личико, и безэмоциональное, отстраненное поведение вполне достаточно, чтобы считать крутым. О нет, Наги знал, что он крут, иначе столько внимания точно бы не получал, но он ведь ничего толком то и не делает, чтобы казаться крутым в глазах других, а на него за это половина парней в школе взъелась, будто так уж ему нужно все это. Глупые, ему банально есть что-то кроме яичницы не нужно, что же о самочках тут и говорить?       Хотя не только он является предметом интереса представителей слабого пола в их школе: стоит Наги исчезнуть в дверях входа в школу, как девушки теперь уже стали кидать взгляды из-под ресниц на Микаге. А вот тот и против не был – улыбнулся им миленькой сдержанной улыбкой, чего было достаточно, чтобы девушки запищали.       Он вежливо поздоровался, останавливаясь у входа, где его по обычаю встретили приятели. Рео затянул хвост на голове, прежде чем протянуть одному из них руку в качестве приветствия.       – Как ты, Рео? – парень, ничем не выделяющийся внешне, поприветствовал его, слегка сжимая его руку в рукопожатии. Рео даже отвечать ему не стал, всем итак ясно, что у него все отлично по его улыбке, что уже воспринималась как черта лица.       Рео убрал свою руку, и проигнорировал протянутые руки остальных приятелей, направляясь ко входу, а они шли за ним или по сторонам от него, сразу видно, кто здесь имеет хорошую репутацию и популярность. Репутацию, к слову, ему даже завоевывать не приходилось – куда бы он ни шел, у него не было необходимости представлять себя. Кто же не знает сына самого владельца корпорации Mikage? Но это не значит, что Рео знали только из-за этого – у Рео, как у ответственного человека, всегда были лучшие показатели в оценках, настолько, что благодаря олимпиадам его знают даже за границей. Он был самым примерным учеником школы, не только самым состоятельным, и в купе это образовывало просто невероятно влиятельную репутацию. Да и лицом он вышел, и умел этим пользоваться – Рео любили все учителя и уважали все ученики, хотя при разных сторонах он вел себя по разному – "хороший мальчик" для учителей да и впрочем для всех взрослых, а наедине с ровесниками, его никак нельзя было назвать хорошим мальчиком. По том, он всегда умело переключался между двумя сторонами и сохранял репутацию и восхищение с обеих. Ну а что ожидалось от сына влиятельного предпринимателя, которого отец только этому и учит?       Широкие коридоры школы вмещали в себя толпы учеников, бродивших в разных направлениях. Во внеурочное время большинство школы ошивалось в главном холле, где можно было отдохнуть на кожаных диванах и креслах. Ребята один за другим вежливо приветствовали Рео, имен некоторых он даже не помнит. И потому лишь изредка отвечал кивком, не забыв при этом приторно улыбнуться.       Его одноклассник, шедший рядом, неожиданно усмехнулся.       – Рео, твой шкаф до сих пор заполнен открытками, – он кивнул в сторону шкафчика Рео, из которого буквально сочились розовые бумажки с признаниями со вчерашнего дня. День святого Валентина, точно. И не удивительно.       – Надо будет их всех вернуть...– Рео тоже усмехнулся, хоть и понимает, что такого количества открыток вернуть не успеет за две недели, поэтому и он, и его одноклассник понимали, что хоть он и говорит то, все же выкинет их – не остаётся ему ничего другого, он даже перебирать и разбирать имена на них не будет – все равно он знает, что заветного имени и фамилии там не найдет ни в каком случае.       – Знаешь, у тебя, я посмотрю, хорошее настроение? – Рео и сам не понял, что все это время смотрел в пол со счастливой полуулыбкой. То, что было в автобусе, все ещё грело ему душу, и он только сейчас осознал, что в действительно находится в неком воодушевлении. Он посмотрел на одноклассника, инстинктивно расширяя улыбку.       – А почему оно должно быть плохим? – он уклончиво ответил, не говорить же ему вслух то, в чем он даже сам себе боится признаваться – он прикоснулся к Наги и разбудил его, а факт того, что тот не скидывал его руку со своего плеча воодушевлял лишь сильнее. Внезапно, Рео сжал корку учебника в руках, как хотел бы сжать в тот момент плечо того, в кого молчаливо влюблен уже почти год. Нежно, но ощутимо – чтобы тот почувствовал его, заметил его присутствие.       Стоп, а почему же Рео никогда не пытался?       Настроение Рео внезапно упало, но он все ещё держал улыбку перед одноклассником, который вот уже собирался перевести тему, как очень вовремя прозвенел звонок.       – О, нам пора.       Рео кивнул в сторону, намекая приятелям на скорое расставание. Пара ребят с ним все же осталась, эти парни сопровождали его всегда, ведь Рео никогда не оставался без внимания.       Пора было на урок литературы, и Рео молчал все время подъема на нужный этаж, пока его друзья переговаривались между собой обсуждая по большей части учебные темы, но неизменно возвращаясь к теме событий вчерашнего дня святого Валентина спрашивая и обсуждая, кто и сколько, от кого получил. Когда в их обсуждениях проскользнуло имя Сейширо Наги, Рео осекся. Наги тоже, должно быть, мучился, не зная, куда деть открытки.       Или же он все же мог перебрать валентинки в поисках той самой?              Которая могла быть послана девушкой, на которую он положил глаз?       Может быть?       Осознание, что вполне может, ускорило сердцебиение Рео. У Наги, в конце-концов, своя жизнь. Но почему же Рео никогда не пытался в нее проникнуть?       Почему же Рео никогда не пытался?       Широкие коридоры школы казались ему новыми, будто он не учится в этом заведении. Из больших витражных окон во всю лили лучи солнца, норовя прожечь тонкие стекла. Рео отвернулся, у него крайне чувствительные глаза. Не любит смотреть на свет.       Перед глазами маячил номер нужного ему кабинета. Ребята по привычке стояли позади него ожидая, пока он первым откроет дверь и войдет в кабинет. Где его тоже начнут доставать. Ему могло показаться, что это не так, но ребята давно заметили, что с ним что-то не так. Но спросить, в чем дело, ясно, побояться – всем известно, что Рео во время фрустрации лучше не трогать и притвориться, что все нормально и ты не заметил изменения в его взгляде и голосе, что похолодали до мурашек и лёгкого страха перед ним, когда он смотрит на тебя. Наверное, он и сам не осознает, как выглядит с таким притворно спокойным лицом – лицо-то милое, а взгляд...ну уж точно куколка-убийца.       Они все ждали, а он, словно ему принадлежит все время мира, пребывал в своем мире совершенно не заботясь об одноклассниках, ждавших, пока его величество соберется с мыслями. Соизволив, Рео открыл дверь и вошел в кабинет литературы, где тут же сосредотачивает внимание на своей персоне одним лишь появлением. Неожиданно для него самого, его это начало раздражать. Это было довольно странно, но он поспешил откинуть эту мысль, принимая приветствия одноклассников, как вдруг замечая в их глазах нетерпение когда они подошли правда близко.       – Слышь, Рео, тут такое произошло...– он смотрел на Рео с широко раскрытыми глазами, а язык его тела говорил о том, что он вот-вот взорвется от того, что сейчас готовиться сообщить Рео. Рео вопросительно приподнял бровь.       – Хару из 1-Б и Акио из 2-С с недавнего времени встречаются! – заголосили ребята чуть ли не хором. Эти двое всегда вроде недолюбливали друг-друга, неужели они и правда встречаются?       – Ох, да быть не может.       – Вчера Хару отправила ему валентинку от своего имени, и представляешь! – ребята начали говорить вразнобой, имея в виду одну и ту же мысль, но Рео не в том настроении, чтобы отвечать всем да и вообще слушать их – перерабатывая в голове информацию, он даже слегка позавидовал счастливой парочке, кои, ясное дело, были не единственными, кто объединился после дня святого Валентина. К нему в мысли снова вернулся Наги.       И внезапно, Рео ужаснулся шальной мыслишке, проскочившей среди других. А что, если...       – Рео? – девушка подергала его за рукав оттого, что он, по-видимому, вновь ушел себя. Уже второй раз за день, который еще даже не начался. После того, что произошло между ним и Наги в автобусе, а произошло между ними ровным счетом как раз-таки ничего, и теперь от этого сердце Рео сжалось еще сильнее. Он, не ожидая этого от самого себя, отдернул руку от одноклассницы, и прошел на свое место, не слушая дальше, что ему говорят одноклассники – больше, чем он слышал, ему информации не нужно. ***       Что будет, если Рео так поступит? Что он от этого потеряет? Какие-то милиграммы макулатуры? А что от этого обретет? Он старался сосредоточиться на рассмотрении первого, ведь стоит ему подумать о втором, как его уносит в дебри наивного желания взаимности. Фантазии о том, чтобы у него получилось так же, как и у тех двух и о том, что дальше...       Сердце Рео трепетало, по виску одиноко стекла блестевшая капелька пота от волнения. Такого волнения, какое обычно испытываешь перед важным тестом в своей жизни.       Пальцы с непонятной любовью и нежностью огладили края кусочка бумаги, что нес в себе все чувства Рео, очерчивая розовое сердечко.       Которое в следующее мгновение оказалось закинуто в щелку шкафчика Сейширо Наги.