***
Оказывается, Гаон учится в одной школе с Гонилем. Чонсу узнаёт это, когда Джисок звонит ему и без всякого приветствия спрашивает: — А с чёрными волосами и в сиреневых конверсах – это Гониль, да? — Ким слышит крики в трубке и морщиться. — Я видел его в школе. Он пытался запихнуть красный шлем в шкафчик. — Он, — вздыхает Чонсу. — Ты что, тоже учишься в этой элитной школе для богатых детишек? Гаон громко хохочет, и Чонсу снова морщиться, чуть убавляя громкость звонка. — Вздор, не элитная она! Но да, учусь. Вот уже в течение трёх недель они созваниваются каждый день. Чонсу боялся, что для Джисока их знакомство не было чем-то значимым, но тот написал ему на следующий день и предложил вновь встретиться на той же скейт-площадке. В эту их встречу Чонсу рассказал ему о своём лучшем друге – Гу Гониле. Гониль был одного с ними возраста и любил скейтборд. И любил давно – вот уже два года он почти каждый день катался и, в отличие от новичка Чонсу, безупречно делал различные трюки. А ещё, Гониль чертовски обожал свои сиреневые конверсы на крупной платформе, которые за незначительный промежуток времени приросли к нему и стали частью его характеристики. Чонсу не мог об этом не упомянуть. Вот Гаон его и вычислил – по обуви. — Он учится в параллели. Девчонки прозвали его "Хомячьи-Глазки". — Точно Гониль, — на лице Чонсу расцветает улыбка. На той стороне трубки что-то шуршит и разбивается. Слышится чей-то злой вопль. — Дружище, — Гаон звучит немного дико, — меня тут отвлекают немного... Джуён, очевидно. Если судить по звукам, случается небольшая драка, и Гаон побеждает, издавая довольный возглас. — Короче, — спустя минуту вновь начинает говорить он, и его тон уже другой, неуверенный. Джисок милый, думает Чонсу. — я приглашаю тебя погулять. Завтра в четыре, как думаешь? В груди у Чонсу разливается нежное-нежное тепло. Немного смущённо он уточняет: — То есть возле скейт-площадки в четыре? Гаон хмыкает. — А ты не сможешь никак добраться до парка? — Смогу. А потом звенит звонок на урок. В наушниках играет какая-то французская песня. Чонсу не знает, почему так нервничает. Возможно, это из-за того, что все плошлые их встречи они с Гаоном проводили на скейт-площадке, а теперь место неожиданно поменялось. Или из-за того, что он, дурак, уже успел наступить в какую-то лужу и испачкать новые белые кеды. Или из-за того, что оделся немного не по погоде – солнце светило ярко, но совсем не грело. Нужно было брать с собой кофту... Дурацкая весна со своей переменчивой погодой. Внутренне Ким надеется, что не простынет. Только этого ему не хватало! Чонсу задумывается. И поэтому почти подпрыгивает от испуга, когда кто-то обнимает его со спины. — Привет! — Гаон улыбается, бегая глазами по удивлённому лицу Чонсу. — Прости, опоздал. Они договорились погулять просто и без скейтов, поэтому руки Гаона свободны, и он ещё раз обвивает их вокруг Чонсу. Что за неожиданный прилив нежности? И почему Чонсу почти плавиться от тепла чужого тела? — Пошли, я хочу купить нам пончики, — Гаон ещё раз одаривает его короткой, яркой улыбкой. Милый, вновь думает Ким и почти даёт себе сильную пощёчину. Он не должен думать об этом! Они идут до маленького ларька с выпечкой, который расположен рядом с красивым и большим кустом сирени. Болтают обо всём – о погоде, о грязи на кедах Чонсу и о том, как Гаон сегодня случайно согласился быть ведущим на школьном конкурсе талантов, который должен был быть уже завтра. — У нас от класса выступает один чувак, — рассказывает Гаон, смотря Чонсу прямо в глаза. — Он клавишник. Реально крутой чел... Сынмин зовут. Сердце Чонсу начинает сильнее биться в груди. — Клавишник? — он не может скрыть восторга в голосе. — Как классно. У меня дома есть синтезатор. Гаон удивлённо приоткрывает рот. Взмахивает руками: — Ты умеешь играть!? — Чонсу кивает. Теперь ему кажется, что Джисок лопнет или взлетит в космос, что наиболее вероятно. — Почему ты не говорил мне, что музыкант? — Так ты и не спрашивал! — Чонсу запускает руку в волосы и смущённо смеётся. — Я и петь люблю, если честно. Гаон чуть склоняет голову набок. — И я. И играть, и петь люблю. С самого детства. Выглядит он очень довольным и полным восторга. Чонсу ловит себя на мысли, что хочет, чтобы Гаон всегда был доволен, счастлив и весел из-за него. Вскоре они доходят до ларька, и Джисок покупает два пончика с шоколадной глазурью. Оказывается он, как и Чонсу, до невозможного сильно любит шоколад. Они сидят на лавочке, жуя пончики и изредка о чём-то болтая. Чонсу чувствует себя спокойно и хорошо. Но холод даёт о себе знать и проходится мурашками по его рукам. Гаон цокает. — Я и не заметил, что ты в одной футболке, — с упрёком в голосе говорит он. — Давай я куплю тебе кофе? И заботливо накидывает другу на плечи свою кофту. Чонсу успевает только слабо кивнуть, а Гаон уже убегает в сторону автомата с напитками. От мягкой голубой кофты Джисока пахнет вишней. Разного рода мысли растекаются по мозгу Чонсу, как шоколадная глазурь, а румянец счастья покрывает щёки. Нормально ли реагировать так на обычную заботу своего друга? И почему Чонсу вновь хочет ощутить тепло его объятий? Чонсу никогда не был слишком эмоциональным. Он любил находиться в одиночестве, потому что так не ощущал стеснения, и часто предпочитал слушать, нежели говорить. Но с Гаоном всё поменялось – Чонсу не мог перестать говорить. Он наполнялся настоящим счастьем, будто они знакомы целую вечность или даже больше. Хах, Квак Джисок вполне мог бы быть его родственной душой. Вскоре Гаон возвращается с большим стаканом кофе в руках. Чонсу обжигает о него пальцы, но улыбается. Когда Ким допивает кофе, Джисок тянет его за руку, заставляя встать, и куда-то направляется. — Куда мы пойдём? — Ко мне в гости. Хочешь? — Джисок улыбается, и его глаза мило щураться, а на красных из-за холодного ветра щеках появляются ямочки. — Ты ещё спрашиваешь, — Чонсу снимает с себя чужую кофту. — Только возьми. Я уже согрелся. Они идут совсем недолго – всего минут двадцать. Проходят гигантские многоэтажные здания, крупный торговый центр и, как оказалось, любимую кофейню Гаона. А затем подходят к одной из новых пятиэтажек. Чонсу подмечает то, как аккуратно и хорошо она выглядит снаружи. Уже в подъезде, светлом и чистом, какая-то невысокая женщина по-доброму здоровается с ними и провожает их лукавым взглядом. Квартира Гаона находиться на четвёртом этаже. Чонсу почти ахает от восторга, когда открывает дверь и заходит внутрь. Его встречают просторный коридор, стены песочного цвета и большой чёрный кот. Громадный кот, громко мурчащий и спящий. Именно от него Чонсу и в восторге. Как же Чонсу любит котов! Он тянет к нему руки, но вдруг замирает, переводя на Гаона взгляд. — Как его зовут? Я могу погладить его? — спрашивает он. Гаон сбрасывает с себя обувь и проходит по дальше коридору. — Можешь, он у меня самый ласковый. Зовут Бао – имя придумывала мама. Он её больше всех и любит, — он оглядывается на Чонсу через плечо. — А ты сам как кот. И звучит Джисок совершенно серьёзно. Вновь непонятно, почему Чонсу смущается и почему в груди у него так тепло. Он прикрывает глаза – возможно, он просто не ожидал такого сравнения. Возможно, это потому, что даже родная мама никогда не сравнивала его с такими чудесными созданиями, как кошки... Кот у Гаона и вправду очень ласковый. Он открывает один жёлтый глаз и позволяет Чонсу магко погладить его по макушке, ни на секунду не переставая громко мурлыкать. Чуть позже Джисок вновь подходит к Чонсу и тянет за собой в одну из комнат. Это его спальня. Чонсу любопытно разглядывает светлые обои с кораблями и волнами, шкаф, обклеенный наклейками со Мстителями, большой вязаный ковёр под ногами. Незаправленную кровать и мягкие игрушки: синюю зубастую акулу, белого лохматого медведя, маленького, чумазого слона. А рядом с большим телевизором, в углу, стоит красивая чёрная акустическая гитара. Видно, что хозяин хорошо за ней ухаживает. Удивительно, но глаза Джисока сверкают. В них яркое веселье, радость и предвкушение чего-то хорошего. Кажется, что теперь мозг Чонсу стал пустым и хрупким, и парень может думать только о довольном лице напротив и о солнечных зайчиках, бегающих по нему. Чонсу любуется, любуется им. Гаон начинает говорить, и Ким наконец отмирает. — Я поиграю тебе, — он берёт гитару и присаживается на кровать. — Садись давай, Чонсу, чего стоишь. Чонсу слушается и присаживается рядом. А затем боится лишний раз вздохнуть, потому что у Джисока, как оказалось, длинные изящные пальцы. Он проводит рукой по всем шести струнам и что-то довольно хмыкает себе под нос. Переводит взгляд на друга. — Слушаешь Green Day? — Они гениальны. Как я могу не слушать их? Гаон коротко кивает. И начинает петь. И тогда Ким Чонсу понимает, что попал. По горло влип. Что никогда, блять, не найдёт спасения. Голос Гаона мягкий, бархатистый и обволакивающий, как тёплый летний дождь, как сказки на ночь от мамы. Приятный-приятный-приятный. Чонсу думает, что никогда не слышал пения лучше. Чуть с хрипотцой, Джисок поёт строки: I text a postcard, send to you... Did it go through? Sending all my love to you. Да, Ким Чонсу втюрился – сильно и безвозвратно. Втюрился в Квак Джисока, который учится кататься на скейтборде, который помог Чонсу подняться, когда тот упал. В парня, на чьём лице всегда солнечная улыбка, в человека, одолжившего ему своё тёплую кофту. Так легко покорившего его своим пением! You are the moonlight of my life Every night Giving all my love to you. Чонсу готов вечно слушать его голос. Остаток дня они проводят обсуждая любимые жанры музыки и едя чипсы. Спустя время Джисок, удобно уложив голову Чонсу на плечо, засыпает. Голова Чонсу вновь забита тревожными мыслями.***
Он сидит у Гониля дома за столом и пьёт третью кружку какао подряд, когда тот укладывается на пол, отодвигая свой скейт в сторону, и довольно вздыхает. — Твои родители так часто уезжают в командировки и оставляют тебя одного дома, что я уже почти в ужасе, — говорит Чонсу и откусывает сразу половину от булочки с повидлом. Гониль довольно ухмыляется. — Ну, не в ужасе же. Чонсу чувствует, что соседи за стенкой скоро заявятся в несчастную квартиру Гониля и перережут им обоим глотки. Они сначала катались на скейте, – пытались поделить его между собой – не меньше пяти раз врезались в стены, а затем громко топали, играя в догонялки, как маленькие дети. Позже у них был просмотр второй части "Звёздных Войн", и они все два часа ныли о том, какой же Энакин всё-таки нереально бесячий персонаж. И опять катались на скейте, и опять не обошлось без падений и криков. Пели песни группы Queen и рыдали. Танцевали, как в последний раз – вот настолько это была безумно. В общем, они делали всё, что только можно и нельзя было делать в час ночи. Но времени у них оставалось ещё много, потому что завтра, в субботу, им не нужно было идти в школу. Чонсу грызёт чипсы со сметаной и зеленью, которыми его любезно угостил Гониль, пока его телефон не загорается. Он смотрит на пришедшее уведомление: " я купил тебе игрушечного белого кота, потому что он похож на тебя, ромашка " Щёки Чонсу пылают от такого неожиданного прозвища и он, вероятно, готов заплакать прямо сейчас от осознания того факта, что Джисок покупает ему игрушки. Чонсу ведь только вскользь упомянул о том, как любит всякие милые вещи! " тебе нравится, когда я называю тебя так?? " Нравится, проскакивает в мыслях. Смущение заполняет лёгкие Чонсу, и он больше не может нормально дышать. — Гониль, — тихо и неуверенно начинает говорить он, — выслушаешь? Гу смотрит на него широко распахнутыми, слегка удивлёнными глазами, а затем кивает, наклонив голову вбок и приготовившись внимательно слушать. — Я, наверное, влюбился... — Чонсу переходит на шёпот и теперь звучит совсем тихо, почти неслышно. Но Гониль прекрасно его слышит и ойкает, прикрывая рот ладонью. Собравшись с мыслями, Чонсу продолжает: — И это парень. Гониль молчит. — Он будто не с этой планеты, понимаешь? — Чонсу закрывает лицо руками. Тишина в этот момент пугает. Глаза начинают слезиться – возможно, ему нужно было ещё немного подождать, прежде чем делиться с другом такой новостью. — Я ничего не могу с собой поделать. Чонсу не слышит ничего, кроме громкого стука своего бедного, влюблённого сердца. Оно стучит быстрее, чем метроном в темпе двести пятьдесят, чем сильный осенний дождь по крышам домов. Он вздрагивает, чувствуя мягкое прикосновение чужих рук к своим плечам. — Успокойся, — спокойно говорит Гониль, утыкаясь подбородком в светлую макушку. — Я принимаю и понимаю тебя. Тяжёлый и тревожный груз падает с плеч Чонсу, позволяя расслабиться. — Скажешь мне, кто он? — Гу садится за стол напротив и пододвигает к Киму тарелку с овсяным печеньем. Жаль, что в Чонсу сейчас и крошка не лезет. — Это Джисок. Гониль не может сдержать смешок. — Ладно, это было очевидно. Ты планируешь ему признаться? Чонсу не знает. Всю последнюю неделю он очень плохо спит, потому что много думает. После того дня, когда Ким наконец разобрался в своих чувствах, его жизнь перевернулась, хотя, казалось бы, ничего не изменилось. Гаон всё также писал ему сообщения и отправлял смешные и глупые селфи, звал гулять почти каждый день после учёбы в школе – и они гуляли до самого позднего вечера, до заката и тихих улиц, а потом получали подзатыльники от родителей – и покупал для Чонсу что-то милое или съедобное. Просто... Чонсу стал смотреть на Джисока по-другому. Он стал больше думать об объятиях с Джисоком, о его рыжих вьющихся волосах, о его вишнёвых духах и медовом голосе. Чёрт возьми, Чонсу безумно хочет поцеловать его. Хочет аккуратно заправить прядь волос ему за ухо, нежно погладить большими пальцами щёки, заставить улыбнуться. Хочет вечность смотреть в его карие большие глаза. Молчание затягивается. Гониль не давит на Чонсу и терпеливо молчит, позволяя другу собраться с мыслями. — Да? Я думаю, — неуверенно выдавливает из себя Чонсу. Ему больше не хочется пить какао, и он отодвигает от себя кружку. — Но мне страшно. Гониль смотрит на него всё таким же светлым и умным взглядом. Ким чувствует себя в полной безопасности рядом с ним. — Не стоит бояться, — в конце концов, говорит он. — Ты боялся скейтборда, красить волосы и смотреть людям в глаза. Всё ещё боишься, верно? Но страх никак не помог тебе, он сделал только хуже. Чонсу кивает, понимая, что это правда. Гониль наклоняется вперёд и разглядывает его лицо, хитро прищурив глаза. — Джисок поймёт тебя. Он, вероятно, неплохой парень, раз ты пускаешь по нему слюни. И я видел, как он лыбился в коридоре школы, когда болтал с тобой по телефону. Чонсу встаёт со стула и отворачивается, чтобы скрыть румянец на лице. — А вот и не пускаю! — восклицает он, а потом хихикает, не веря самому себе. Ещё как пускает.***
Суббота была любимым днём недели Гаона. Во-первых, в этот день у него не было уроков в школе. Он мог делать всё, что угодно, не волнуясь о том, что забудет сделать домашку по физике или любому другому предмету. Хотя, будем честны – из уроков Джисока волновала только физика. Во-вторых, так как его родители работали даже по субботам, он оставался дома один и мог сколько угодно играть на гитаре. В третьих, в эту субботу Чонсу должен был придти к нему в гости. Гаон уже распланировал, чем они будут заниматься, написал список фильмов, которые им стоит посмотреть и купил клубнику, которую Ким так сильно любит. На самом деле, ему совсем не было важно, что именно они будут делать. Само присутствие Чонсу рядом делало Гаона в тысячу раз счастливее. Находясь рядом с Чонсу, он чувствовал, как его тело наполняется энергией, а сердце почти трещит по швам из-за любви. Джисок любил Чонсу. Он любил его с первого дня их встречи, с того самого момента, когда помог подняться ему с земли и поделился пачкой пластырей. Чонсу щурился из-за солнечного света и стучал ногой по асфальту от нервов, но даже такие обычные вещи казались Джисоку милыми. Гаон принял эти особые чувства к Чонсу достаточно легко, и теперь лишь бережно хранил их в потаённом уголке своей души. Но разве они были тайной? Джисок не сомневается в том, что по одному его взгляду всё и так становится понятно. Стук в дверь заставляет его подскочить с дивана. Он почти со всех ног несётся к двери. На лицо Джисока невольно наползает самая широкая улыбка из всей его коллекции широких улыбок, потому что Чонсу стоит прямо перед ним, растрёпанный и мягкий, и одаривает его ответной улыбкой. Никто не умеет улыбаться так, как это делает он. А выглядеть так красиво – незаконно. Поэтому Гаон прыгает на Чонсу с объятиями. Тот пыхтит и просит Гаона позволить ему хотя бы зайти внутрь. У Чонсу, как и всегда, горячее дыхание, но ледяные руки. — На улице солнце, почти лето, если верить прогнозу, плюс двадцать пять градусов, — говорит Джисок. — А ты холодный, как сосулька. Чонсу одаривает его смущённой улыбкой. — Я с детства сильно мёрзну, — поясняет он, проходя по коридору в гостиную. Они молча сидят на диване какое-то время, и Гаон греет Чонсу руки. — Ты голоден? Но Чонсу вытаскивает ладони из хватки Джисока и отрицательно качает головой. Тогда Джисок и понимает, что что-то не так. Спина Чонсу напряжена, и он сильно прикусывает губу, будто в чём-то сомневаясь. Когда Гаон уже собирается поинтересоваться, что случилось, Ким наконец поднимает на него взгляд. Смотрит в упор, и уверенность сверкает в его глазах. — Квак Джисок, — серьёзно начинает он. Спирает дыхание. — Ты мне нравишься. У Джисока от шока почти вываливаются глазные яблоки из глазниц. Он чувствует себя одним из главных героев какой-то подростковой книжки про любовь. Он нравится Чонсу. — Я пойму, если ты не разделяешь мои чувства. Это нормально, — добавляет Чонсу уже тише. Он больше не звучит так уверенно, как секунду назад. — Ты только не бросай меня, мы можем... Джисок нагло перебивает его, тараторя: — Перестань, пожалуйста, ты тоже мне нравишься! И, довольный и взволнованный, придвигается ближе. Ким облегчённо выдыхает и без всяких раздумий притягивает Гаона в свои объятия. Гаон задумывается, нормально ли ощущать взрывы фейерверков в животе. Чонсу счастлив также сильно, как и он сам. Он бегает глазами по лицу Джисока, что-то выискивая в его чертах. Гаон уверен, когда говорит: — Я тоже хочу поцеловать тебя, ромашка. Щёки Чонсу восхитительно краснеют, когда они прикасаются лбами. Незаконно-незаконно-незаконно быть таким потрясающим, думает Гаон, когда целует Чонсу в губы. Плюшевый кот, которого Гаон собирался подарить Чонсу, так и остался лежать в подарочном пакете.