***
Начнём с того, что Пэйган Мин - главный антагонист четвёрки. Нас ещё в яслях учили, что, раз Кощей против царевича Ивана, то он злой, его надо бояться и ненавидеть. И пояснять то не нужно, почему злобный Змей-Горыныч похищает женщин, и отчего это по весне Болотный Царь велит срывать все первоцветы. Очевидно же: похитил - плохой, цветы рвёшь - значит, злой. На этом всё и заканчивается. Однако серия игр Far Cry переворачивает привычный нам способ повествования на сто восемьдесят градусов, ведь главной фигурой всей истории становятся не храбрые богатыри и царевичи из тридесятого государства, которые как-то между делом побеждают никому не интересного Кощея. Виновниками образования сюжетов этой серии игр являются сами злодеи! Если вы обратите на это внимание, на игру сразу удастся взглянуть с другой стороны. Ни одному другому персонажу FC4 не уделяется столь много внимания, как Пэйгану. О ком рассуждают протагонисты? О Пэйгане. О ком болтают гражданские в деревнях? О Пэйгане. О ком Раби Рэй Рана сплетничает по радио? О Пэйгане. По телевидению - Мин, по рации с продуманными до последней запятой монологами - Мин, главная цель игры - тоже Мин. К чему я это? А к тому, что даже главного антагониста, первопричину создания всей игры в целом, своим неумелым повествованием юбики умудрились запороть и сделать из него тупо плоскую личность - психа с сумасшедшим взглядом, вычурной и витьеватой речью и непреодолимой жаждой крови. Что уж говорить об остальных, менее значимых фигурах. В этом заключается первая и, на мой взгляд, основная проблема четвёрки. Далеко не в одном ролике на ютуб игроками совершенно справедливо отмечается слабое раскрытие сюжета и предсюжета игры (подробно я рассказывать его сегодня не буду, но что-то осветить придётся). Задумка гениальна, но вот её реализация оставила желать лучшего. Вместо каких-либо содержательных разговоров с местными, из которых игроки вполне успешно могли бы узнать историю Пэйгана, Юмы или Сабала и Амиты, мы бегаем и освобождаем чёртовы 24 аванпоста и 17 колоколен, читаем (или пропускаем) все записочки, разбросанные по Богом забытым пещерам. Записочки, к слову, и являются одним из основных способов донесения до нас чуть ли не главной информации. Но даже так. Узнали ли мы из этих записок что-то, что не пришлось додумывать? Нет. Вся игра сводится к последнему монологу Пэйгана, в котором он, наконец, сообщает нам, с чего к нашей персоне такой интерес, кто такая Лакшмана и какого чёрта здесь вообще происходит (а теперь представьте, каково тем, кто его убил и так и не узнал ничего). Складывается впечатление, что лучше уж было остаться в крепости Хармона, дождаться Мина и спокойно улететь с ним на вертолёте, выслушав всё то же самое без кровавой бойни длиной в несколько часов непрерывной игры. Но такой реакции быть не должно. Это лишь подтверждает, что игра максимально пустая, и, несмотря на интереснейшие миссии и мозгодробительные размышления о том, выбирать по сюжету Сабала или Амиту (хотя выбор по итогу всё равно не важен), с точки зрения истории секретная концовка не лишает нас абсолютно ничего. Запоров сюжет, юбики запороли и возможность нормального восприятия пользователями действующих лиц картины. Думаю, и без моих замечаний это понятно только по тому, что, например, большую часть реплик одного из главных протагонистов игры, Аджая, составляют выкрики “Иди в пень”. Нет ни монологов с самим с собой, ни намёков на наличие у этого парня хоть какой-то истории. И хоть у Пэйгана с этим, естественно, всё обстоит куда лучше, дров наломали и здесь. Именно поэтому, прежде чем предаваться философским рассуждениям о личности Мина, давайте поговорим о самом очевидном факторе формирования неправильного мнения о нём - ужасных, напрочь испорченных русской переозвучкой кат-сценах.***
Перед прочтением вами этого кусочка статьи хочу заметить, что русского актёра озвучки я ни в чём не виню, Пэйган в его исполнении получился просто великолепным! Все вопросы к людям, занимавшимся переводом и следившим за тем, чтобы импровизация не повлияла на сюжет пагубно. Итак, обратимся к первой кат-сцене, которая, казалось бы, формирует о Пэйгане весьма однозначное впечатление. Аджая валят на землю, из приземлившегося вертолёта выходит Мин и начинает с командиром отряда вполне содержательный диалог. Тот признаётся, что операция прошла не совсем по плану, и Пэйган в ярости дырявит его ручкой. Какое впечатление должно сложиться у игрока о Мине? Разумеется, для большинства пользователей Пэйган останется лишь безумным психом, который, не разобравшись в ситуации, зарезал своего же человека. И… Да. Это абсолютно верное утверждение, учитывая то, что нам не дают даже намёка на то, из-за чего же именно разозлился Пэйган. Вернее, намёк-то был, но в русском дубляже его уже не оказалось. “I distinctly remember saying stop the bus. Yes. Stop the bus. Not shoot the bus. I'm very particular with my words. Stop. Shoot. Stop. Shoot…” Дословно в переводе это: “Я отчётливо помню, как сказал: “Остановите автобус.” Да. “Остановите автобус.” Не “расстреляйте автобус”. Я очень избирателен в словах. Остановить. Расстрелять. Остановить. Расстрелять…” А теперь давайте вспомним, как это звучало в русском дубляже: “Я ведь дал чёткое задание: задержать автобус. Да. А ты, дебил, ты всё просрал. Я всегда точен в формулировках. Задержать… Расстрелять… Задержать… Расстрелять…” Из выражений, мимики и тона голоса Пэйгана в оригинале становится совершенно понятно, что король старался сдерживать свой гнев перед Аджаем, дабы не усугублять и без того патовую ситуацию. В русской версии этого незаметно. Хорошо, давайте закроем глаза на эту мелочь. Дальше. В английском варианте Пэйган начинает диалог словами: “Я отчётливо помню, как сказал: “Остановите автобус.” Акцент при этом делается именно на слово “stop” - “остановите”. Далее он также замечает, что “избирателен в словах”. Становится очевидно, что Пэйган недоволен конкретно тем, что автобус не остановили, а расстреляли. В русской же версии мы слышим: “Я ведь дал чёткое задание: задержать автобус.” и следующие за этим оскорбления. Закроем глаза на то, что слова “задержать” и “остановить” совершенно разные по смысловой нагрузке (и задержание автобуса в одном из значений может подразумевать стрельбу, что сбивает с толку). Куда важнее то, что первой частью этой реплики игроков непреднамеренно заставляют думать, что королю важен сам факт того, что его задание выполнили как-то не так, как он хотел, а не то, что Аджая чуть не убили. Солдат, вероятно, не знал о ценности Гейла для Мина, раз указал на него своим подчинённым и приказал продолжить стрелять. Однако, услышав после всего случившегося вполне конструктивную критику от самого Пэйгана, вместо каких-либо извинений, раскаяния или пояснений он бросает что-то вроде “it got out of control” (“это вышло из-под контроля”). Да, стрельбу начала не Армия Короля, но часть вины на командире всё равно лежит, так как совершенно неясно, почему он приказал продолжить стрелять в Аджая, когда все вооружённые повстанцы были уже убиты. Пэйган, не знавший всех деталей, думаю, был в ярости не только от того, что его единственного (после Юмы) оставшегося родного человека чуть не убили его же люди, но и от того, как на его вопрос “do those words sound the same?” (“эти слова звучат одинаково?”) отреагировал солдат. Офицер, разумеется, не заслуживал смерти, но, думаю, перед Пэйганом ему следовало вести себя более уверенно и постараться донести до того суть произошедшего. Возможно, тогда его оставили бы в живых. Считаю важным отметить то, что ни до, ни после происшествия мы так и не узнаём, кем же являемся для Пэйгана. Поэтому понять его поступок игрокам становится в разы сложнее. Обратимся к ещё более интересной детали - воспоминание Пэйгана из дополнения к Far Cry 6 “Pagan: Control.” Пэйган стоит перед зеркалом и, то ли хочет перерезать себе горло ножом (и на то были причины, о них мы ещё поговорим), то ли так странно готовится бриться, как вдруг ему звонят на мобильник и сообщают, по всей видимости, что автобус с Аджаем приближается к границе. Вот, что отвечает Пэйган в оригинале: “What? And you’re sure? Good. No, no, no, no, no. Stop the bus. No matter what. Stop the bus. Do you understand? Stop the bus.” В дословном переводе: “Что? Вы(ты) уверены(-ен)? Хорошо. Нет, нет, нет, нет, нет. Остановите автобус. Несмотря ни на что. Остановите автобус. Вы(ты) поняли(-ял)? Остановите автобус.” Обратите внимание на то, как много раз он повторил сочетание “остановите автобус”. Догадайтесь с трёх раз, всё ли здесь нормально в русском дубляже? “Что? Это точно? Отлично. Нет-нет-нет-нет. Остановите. Остановите автобус, любой ценой!” Думаю, это можно было бы даже не комментировать. Браво, вместо “задержать” было использовано уже “остановить”, но выражения “остановить любой ценой” и “остановить, несмотря ни что” снова имеют совершенно разный оттенок. В первом случае Мин даёт свободу действиям солдат. В целом, если бы они расстреляли автобус, это не противоречило бы приказу (что они и сделали, пусть и не по своей инициативе). А вот во втором случае подразумевается свобода действий уже пассажиров, мол, “что бы те не сделали и не сказали, вы должны остановить автобус и дождаться меня.” Таким образом, пусть малые, но очень тонкие и значимые детали могут исковеркать всю реплику и впечатление от неё. Я уже молчу о куда более серьёзных ошибках, которые, хоть и не повлияли на личность злодея, но выставили его персонажа дурачком. Например, в той же самой сцене Пэйган сначала обнимает Аджая, говорит, что его глаза он узнает из тысячи, извиняется за сорванную долгожданную встречу, а спустя пару секунд спрашивает, как его зовут (в оригинале реплика адресована, конечно, Дарпану). И на этом подобные “недочёты” перевода, конечно, не заканчиваются, но по ним всем проходиться я просто не вижу смысла. Важно лишь то, что с первых минут игры они делают из Пэйгана кровавого тирана. И, не прочитав его историю в открытых источниках, новичку будет крайне тяжело поверить в то, что в короле Мине есть или когда-то было что-то хорошее. Все его обращения к Гейлу по рации тоже могут показаться насмешливой бредятиной, которая выходит в свет лишь потому, что Мину крайне важно заполучить такого ценного воина, как Аджай (до самого конца игры мы не знаем, что Пэйган - наш второй отец, хотя и это не становится очевидным). Думаю, теперь, когда две основные проблемы игрушки найдены, самое время сделать то, чего не сделали юбисофты - окунуться в прошлое Пэйгана и посмотреть, каким человеком он был раньше, каким рос и каким его должны были увидеть мы на момент прохождения игры.***
Начнём, пожалуй, с детства Пэйгана, свет на которое проливает не только огромная глава его истории на официальном сайте игры, но и, надеюсь, хорошо знакомое вам дополнение “Pagan: Control” к Far Cry 6. Рассказывать всё от и до я не буду, если вам неизвестна история Мина, обязательно прочтите её в открытых источниках. Пэйган рос в неполной семье. Ганг Мин, его отец, - глава преступного мира Гонконга (самостоятельный район Китая). Вероятно, с матерью Мин младший и вовсе не был знаком, учитывая то, какой жизнью живут подобные Гангу люди. Опираясь лишь на вышеуказанные факты можно смело утверждать, что лишённому матери ребёнку в семье бывалого наркодилера и маньяка вырасти хорошим человеком было очень непросто. Получилось у него это или нет - поймём чуть позже. И ладно бы его любил хотя бы отец… Нет! В одном из воспоминаний дополнения, открывающемся при выборе статуи Ганга Мина, из кассеты мы слышим разговор мафии со своим (вероятно) другом, в котором Мин старший в присутствии Гао (настоящее имя Пэйгана) заявляет: “...Сын? Я думал, у меня дочь!” [хохочет] Нужно ли мне это комментировать? Думаю, необходимости нет. Ганг относился к сыну с пренебрежением и даже в раннем его возрасте заставлял решать все свои проблемы самому, отказываясь тем самым как-либо участвовать в его воспитании. Чему же всё-таки научился маленький Пэйган от отца? Наркотики, убийства, деньги - хорошо; дружба, доверие, сострадание - плохо. Ну и ботинки, конечно, всегда должны быть чистыми (в одном из воспоминаний дополнения Пэйган застрелил валяющуюся на полу жертву отцовской группировки, пытаясь обратить на себя внимание Ганга; но тот лишь делает Пэйгану злостное замечание: [с английского] “Посмотри на свои ****** ботинки! Мерзость.”, после чего Пэйган вытирает их о труп; думаю, этот фрагмент является отсылкой на всю ту же первую кат-сцену четвёрки, в которой, после убийства солдата, Мин недовольно восклицает: “А у меня теперь ботинки все в крови!”). К чему это привело, нам демонстрирует всё то же дополнение. В одном из воспоминаний Пэйгана мы видим очередную перепалку между ним и его отцом, касающуюся его сексуальной ориентации: [с английского] [Ганг] “Ты все еще ребенок, у которого нет самоконтроля. Я закрывал глаза на твои пороки, но тот факт, что ты все еще... все еще ***** мужчин…” На это Пэйган с самодовольным лицом заявляет: “Ох, прошу… В чём смысл власти, если ты не можешь делать всё, что…” Договорить Мин не успевает - Ганг бьёт его по лицу, и Пэйган падает на пол. Затем поднимается, не теряется и совершает то единственное, чему его хорошо научил папаша: несколькими последовательными ударами ножом в шею обидчика Пэйган избавляет себя от всяких дальнейших отцовских нравоучений. (Предвещая комментарии о том, что убивать отца - плохо, скажу, что Пэйган тоже не считал это хорошим поступком; по словам одного из сценаристов, Мин “позаимствовал” своё новое имя у исторического бирманского короля; он не хотел говорить окружающим, что убил собственного отца, и вместо этого назвал себя в честь сделавшего такой же поступок человека. Это говорит как минимум о том, что он не гордился своим поступком и, вероятно, в каком-то смысле винил себя за импульсивное решение.)***
С убийством собственного отца, имеющего массу подозрительных знакомств, у Пэйгана появляется немало врагов. Дабы расширить сферу влияния и уйти подальше от представляющих опасность личностей, при поддержке сводной сестры, Юмы Лау, молодой китаец собирает армию наёмников и решает обосноваться в каком-нибудь небольшом государстве. Выбор Пэйгана падает на раздираемый гражданской войной Кират. Как сообщает нам история, по дороге туда Мин находит законного наследника трона и, воспользовавшись им, втирается в доверие к роялистам (одна из воюющих сторон, выступающая за сохранение монархии). Одним из выдающихся приверженцев короля, вступившим в союз с армией Пэйгана, становится Мохан Гейл. Но, как нетрудно догадаться, Мин, следуя собственному плану, предаёт роялистов и провозглашает себя королём Кирата. Гейл же в отместку создаёт и возглавляет оппозиционную группировку “Золотой Путь”, целью образования которой является избавление страны от диктатуры Мина.***
Прежде чем переходить к следующему этапу истории Пэйгана, считаю необходимым прокомментировать убийство Мином наследника престола (несмотря на то, что этой статьёй я пытаюсь всячески оправдать Гана и сделать так, чтобы король Кирата стал чуточку лучше в глазах некоторого количества людей, аргументы я приведу не только “за”, но и “против” Пэйгана, дабы всё было предельно честно). Итак, аргументы “против”: убивать и предавать людей - плохо; лишать страну законного правителя - плохо; делать вид, что ничего не было - тоже плохо. Ну что, уважила всех тех, кто считает Пэйгана величайшим злом того десятилетия? Отлично. Но, раз я уделила вам внимание, извольте и вы прочесть мои аргументы “за”. Первое, что ещё раз повторю: Пэйган вырос в семье убийцы. И, как бы нам того ни хотелось, ну не может он стать в итоге белым и пушистым зайчиком, решающим все проблемы переговорами. В стране идёт уже далеко не первая гражданская война, и совершенно очевидно, что она нуждается в жёстком и авторитарном правителе, который, пусть и не совсем гуманными методами, но остановит войну и поведёт народ за собой, так сказать, в счастливое будущее. Вы можете сказать: “Но ведь Пэйган занимался тиранией, грабил народ и заставлял гражданских каторжно трудиться на опиумных полях! Разве он пытался сделать Кират лучше?” Не спешите, сейчас мы говорим с вами о другом Пэйгане. Пэйгане до событий 1989 года (кто знает, тот знает, а кто не знает, узнаете чуть позже). Сбежав из родной страны, Пэйган наверняка надеется начать жизнь с чистого листа: забыть о ненавистном отце, его мафиозных делишках, о тяжёлом детстве и вообще обо всём том, что связывало его с Гонконгом. Он хочет править самодостаточным, свободным и современным Киратом, в котором жители будут почитать и любить его. В доказательство приведу записку самого Пэйгана под названием “Моя мечта” (её можно найти в Калеше - деревня, расположенная юго-западнее крепости «Лагерь Раджгад»): «С чего бы начать? Я бы очень хотел, чтобы они поняли, какое будущее я готовил Кирату. Мы с Моханом всегда были идеалистами. Мы мечтали о свободной, современной и независимой стране, но история всегда беспощадна к мечтателям. Особенно когда они проигрывают. Я надеюсь, когда-нибудь кто-нибудь поймет, чего я добивался. А если нет — да пошли они все. Пэйган Мин» Хорошо, Пэйган, мы попробуем понять, чего ты добивался. Очевидно, что Мин не был настроен к Кирату враждебно. Как мною было упомянуто, Пэйган, скорее всего, стремился абстрагироваться от воспоминаний об отце и не хотел повторять своей биографией его историю мафиозного лидера. И ещё одна записка под названием “Грубая пропаганда” : «Я узнал, что по какой-то причине Золотому пути удалось добиться успехов в этом удаленном регионе. Вы превосходите их огневой мощью, им неоткуда взять помощь, и тем не менее они сумели провести вас всех! Теперь против нас поднимается народ. Это недопустимо — слышите, уроды? Я хочу, чтобы мое лицо смотрело с каждой стены в Кирате. Я хочу, чтобы дети пели мне осанну. Я хочу, чтобы каждая сволочь плакала от счастья, когда я приезжаю с визитом в их дыру. Вдолбите это в свои тупые головы, идиоты: мы обязаны завоевать сердца людей, чтобы выиграть эту войну. Пэйган Мин» Неизвестно, написана эта записка до или после случившегося в 1989 году, однако, факт остаётся фактом: Мин стремился добиться доверия и почтения от народа Кирата, хотел прекратить войну. В своей жестковатой манере он вполне успешно командовал подвластными ему частями страны. Ядовитая смесь “личного обаяния, криминального спонсорства и жестокости” не оставляла сомнений в грядущем успехе. Однако, как мы помним, всё изменилось с прибытием в Кират Аджая (об этом чуть позже). Следующий аргумент “за”: Пэйган мог дать Кирату то, что никогда не смог бы дать убитый наследник. Этот неизвестный нам гражданин в момент встречи с Пэйганом даже не был в курсе происходящего в стране! О чём тут можно говорить? В доказательство приведу фрагмент статьи с сайта игрушки: “...По пути туда Пэйган и его армия находят дальнего родственника убитого короля. Рассказав ему о хаосе, царящем в Кирате, Пэйган убеждает его пойти с собой, чтобы тот стал правителем государства…” У Пэйгана - лидерские качества, собственная гвардия, деньги и твёрдые намерения занять трон. У того горе-наследника, вероятно, ничего перечисленного (по крайней мере, юбисофты нам ничего не рассказали). Кого бы выбрала я в качестве правителя страны, в которой живу? Ответ, думаю, очевиден. Вы можете как поддержать меня, так и покритиковать в комментариях, с удовольствием подискутирую с вами на эту тему. А мы идём дальше. Следующие интересные события, происходящие в жизни Пэйгана будут так или иначе связаны с его любовницей, Ишвари Гейл. Думаю, историю о том, как Мохан отправил свою жену с годовалым ребёнком в лапы главного врага, можно пропустить. Все и так это знают (из интернет-ресурсов или из корявенького рассказа об этом самого Пэйгана в секретной концовке игры). Важно не это. Чтобы понять, какую ценность для статьи несёт эта часть жизни Мина, давайте прочтём несколько записок об этом периоде его сводной сестры, Юмы Лау… Дневник Юмы: вмешательство. «Он шипит “ты завидуешь”, словно брызжет ядом. Из-за зависти он стал мелочным и злопамятным. Хотела бы я, чтобы это была ревность. Ревность - это просто. Это так понятно. Ревность унимается, когда появляется другая цель. Увы, кажется, я была права. Я боюсь, что в будущем все наши усилия, вся полученная нами власть, все потраченные нами деньги - все окажется напрасным. Я боюсь того, что мне придется сделать, если он будет упорствовать в своей слепоте.» Журнал Юмы: змея. «Я вижу, во что его превратила эта страсть. Он всецело принадлежит ей. Он падает перед ней на колени и умоляет ее; когда это происходит, я отвожу взгляд и стараюсь не смотреть. Я помню времена, когда он смотрел в будущее, но теперь его глаза обращены только на нее. Когда я перехватываю эти взгляды, я вижу трепыхающегося грызуна, медленно исчезающего в пасти змеи.» Любовь меняет людей. И если вы с этим не согласны, значит просто ещё ни разу не любили по-настоящему. И в своём дневнике, и в обращении к Аджаю в тюрьме Дургеш (миссия “Не смотрите вниз”) Юма делится с нами очень важной информацией (которую при первом прохождении мы либо просто не воспринимаем, как что-то важное, либо не понимаем, о чём это она болтает, либо (как я, например) пребываем в полном шоке и постоянном напряжении от долбящихся в стену и режущих себя ножом моделек гражданских, спрыгивающих со скалы умалишенных и торчащих из-за каждого угла разукрашенных спин демонов Шангри-Ла). В чём же ценность её реплик? Из них мы узнаём, каким может быть (и каким действительно был некоторый период времени) Пэйган. Бесконечно влюблённый, полностью зависимый от женщины мужчина. Со слов Юмы, “любовь к Ишвари сломила его”, что в её понимании, скорее всего, значит угасание в нём полюбившихся ей качеств: жестокость, хладнокровие, безразличие. За столько лет ужаса, происходящего с ним, он, вероятно, начал и вовсе забывать о существовании самых простых источников человеческого счастья. И вот, наконец, его жизнь заиграла новыми красками… он вновь обрёл семью: любимая женщина, приёмный сын и родная дочь. Вот что он сам говорит об этом: “Жаль, что ты не помнишь старое доброе время. Я и твоя мать — а ты у нее на коленях. То были самые счастливые дни в ее — и моей — жизни. У нас были планы на будущее — не только наше, но и всего Кирата. Я скучаю по тем дням…” “И я подумал — а что, если бы я поехал за Ишвари? И если бы это ты… ты, запинаясь, барабанил по клавишам, а я прижимал к мокрым глазам камеру, боясь упустить момент? Запоздалые сожаления, Аджай — самые горькие.” Куда больше ясности в происходящее вносит уже много раз упомянутое мной DLC к шестой части этой серии игр. Мы видим Пэйгана изнутри: видим, как сильно он любит свою дочь, как ласков он к ней и Ишвари. Слышим, что он называет свою семью “счастливой”, говорит о том, как же ему “приятно вспомнить” всплывающие в памяти моменты (погодите, или он это про обжимания с Эриком сказал?...). Самое главное, что удаётся понять, - Пэйган готов отдать жизнь, чтобы спасти дочь и вновь собрать всю семью за одним столом. Согласитесь, мысли, слова и поступки Пэйгана из дополнения идут вразрез с теми характеристиками, коими наделяют его повстанцы и гражданские Южного Кирата. Это поведение не чокнутого психа, помешанного на убийствах, наркоте и жажде безграничной власти. Здесь мы видим Пэйгана любящим отцом и мужем. Видим доброго, заботливого, внимательного мужчину, который при поддержке Ишвари вполне мог бы сделать Кират “свободной, современной и независимой” страной. Но история беспощадна к мечтателям, как сказал сам Мин. Счастливое, многообещающее будущее Пэйгана безвозвратно забирает 1989 год. Мохан Гейл узнаёт о Лакшмане, дочери Пэйгана и Ишвари, и убивает её. Ишвари убивает Мохана, забирает Аджая и улетает в Штаты. Пэйган, любовь моя: «Жаль, что у меня нет времени попрощаться, но если я не уйду сейчас, я не знаю, что он сделает. Он неуправляем, оставлять с ним Аджая нельзя, и я не могу остаться в Кирате. Дело не только в Мохане — я не хочу, чтобы Аджай здесь рос, это место пробуждает в людях все самое худшее. Знай, я люблю тебя, и однажды мы снова будем вместе. Ишвари» Одинокий человек, обретя счастье, теряет его за считанные часы. Сложно передать и прочувствовать эту боль. А ведь ему пришлось с ней жить. Ещё долгие 25 лет. [Пэйган] “Когда Ишвари меня покинула, настали темные времена. Да, в юности я был жесток. Тогда я и заслужил свою славу. Я убил прорву невинных, устроил гонения на религию, провел денежную реформу — и все сбережения народа сгорели. Да, я купался в крови яков и нюхал кокс не дорожками, а трассами. Но… я изменился — посмотри на меня, я поднимаю эту страну с колен. Я на пике, Аджай. На пике.” Из этой реплики Пэйгана мы и узнаём, в какой момент тот “слетел с катушек”. У храма с прахом Лакшманы Пэйган говорит нам, что бывал там всего раз. И вышел оттуда уже совсем другим человеком. Именно с того самого дня Пэйган начал творить откровенный беспредел в некогда дорогой ему стране. Именно с того дня он перестал быть тем, кого я описывала во всех предыдущих абзацах. Перечислять все его зверства я не буду (Пэйган сам поделился ими с нами в упомянутой реплике, да и гражданские своими рассказами о тяжёлой жизни не оставили нас в неведении). Предлагаю лишь прочитать ещё немного его записок: Напоминание — Мина, мины, мины! «Привет! Я заметил, что в окрестности стало меньше мин. Так не годится! Как же мы теперь будем калечить, уродовать и убивать? Так что заложи столько мин, сколько сможешь, чтобы мы могли собрать самый большой урожай оторванных конечностей всех времен. Его Величество, король Мин» Или вот, например… Уведомление — о присоединении к повстанцам. «Дамы и господа. Похоже, некоторые из вас подумывают, не стоит ли вам присоединиться к повстанцам. Позвольте мне вам помочь. Спросите себя, понравится ли вам жить без рук, после того как их отрежут и скормят зверям на арене. Спросите себя, хочется ли вам смотреть, как ваша семья горит у вас на глазах. Другими словами, вы действительно думаете, что злить меня умно? С уважением, Пэйган Мин» Да, теперь мы действительно видим в нём кровавого диктатора и тирана. В каждом его ужасном поступке отчётливо видна, казалось бы, одна и та же причина, по которой он его совершает: неутолимая жажда мести. Разрушает храмы и переплавляет реликвии - уничтожает всё, что когда-то было дорого Мохану, что когда-то укрепляло связь Мохана и Ишвари, ведь Тарун-Матара в понимании Гейла дарила народу надежду. Проводит денежную реформу, сжигая тем самым все накопления местных - расплачивается с воюющими за Мохана повстанцами, вынуждая их переходить на сторону короля и зарабатывать новые киратские деньги на своих наркоплантациях. (Кстати, хочу сказать несколько слов в наркобизнесе Мина. Прежде чем возвращаться к основному тексту, перечитайте потом предыдущий абзац, чтобы не потерять мысль. Подробно разбирать правление Пэйгана я сегодня не буду, просто потому что рассказывать о гос устройстве целой страны не входит в мои сегодняшние планы. Однако эту тему не могу не затронуть, так как уже вижу десятки комментариев о том, что, мол, “каким бы хорошим правителем он ни стал, торговля наркотиками по-любому осквернит и его репутацию, и Кират в целом”. Но задумывались ли вы о том, что страна эта безгранично бедная? Из информации, предоставляемой в интернете, единственными источниками жизни Кирата были шахты американской компании КЕО, занимающейся в них добычей золота, и уже упомянутые мной опиумные поля. Но шахты уже давно были заброшены (скорее всего, из-за недостатка ресурсов или массовой гибели людей от паров ртути, что использовалась в работе). Поэтому поднятие страны с колен после победы короля Мина могли обеспечить, к сожалению, только наркотики. Именно поэтому, выбирая между Сабалом и Амитой, я выбрала вторую (хотя при возможности выбрала бы всё равно Пэйгана). И это не вопрос законности их с Мином планов. Наркотики - лишь образ, который помогает нам сделать для себя выбор, готовы ли мы использовать все доступные ресурсы для достижения своей цели. Оставить страну в традиционном устройстве, сохранив все обычаи и многовековой уклад или экономически приблизить её к другим, более развитым странам? Оставить людей в нищете, болезнях и необразованности, полной отрешённости от внешнего мира, но с Тарун-Матарой и горой золота в монастырях, или обогатить страну и значительно поднять уровень жизни граждан, медицину и образование, воспользовавшись теми же самыми реликвиями и наркотиками? Обе позиции - крайности. Глядя на столь яркие, контрастные иллюстрации сложнее всего принять правильное решение. И какое же решение правильное? Очевидно, что его нет. Так же, как нет ответа на вопрос, какой цвет красивее - чёрный или белый, розовый или зелёный. Каждый выбирает это сам, и потому ни позиция Сабала и Мохана, ни позиция Амиты и Пэйгана не являются однозначно плохими или хорошими. Обвинять Мина в развитии в Кирате наркобизнеса я не стану. Ну а станете ли вы… Решать только вам.) Однако не всё так очевидно. Хочу обратить ваше внимание на важную деталь. Помните последние слова Пэйгана с проведённой им параллелью между урной с прахом Ишвари и смертью Лакшманы? “...Твой отец убил твою сестру, а твоя мать в отместку убила его. Я просто продолжил её дело. Сколько людей я убил ради них… Но потом я понял: смерть Лакшманы была лишь поводом, как и эта урна с прахом. Поводом, чтобы делать всё, что захочется. И да, мне это нравилось…” Что он хотел этим сказать? Пэйган признаётся Аджаю, что всё совершённое им после убийства дочери он списывал на желание отыграться Мохану на его людях. Он всячески оправдывался перед самим собой, пытался доказать самому себе, что делает он всё ради своей семьи. Однако по истечении какого-то времени Мин понимает, что все его зверства не имеют ничего общего с жаждой мести. Ни с Лакшманой, и с Ишвари, ни с Аджаем его поведение никак не связано. Он раскаивается перед Гейлом, признавая, что всё произошедшее просто изменило его самого. И в том, что он стал таким, виноват только он сам. Ведь он сам заперся во дворце и не покидал его более 10 лет, позволяя горю захватить его разум и сотворить из себя настоящего монстра. Упоминая урну с прахом, Пэйган как бы упрекает Аджая в том, что тот не дождался его тогда за ужином и делал, по сути, всё то же самое, что и Пэйган, оправдывая совершаемое желанием добраться до короля и развеять прах матери у Лакшманы. Он корит Аджая за это, ведь по собственному опыту знает, что ни к чему хорошему этот путь привести не может. Но это не всё. Хочу показать вам ещё одну записку Мина “Всегда к твоим услугам” : «Павел! Ты долгое время был моим стражем, каменной стеной, что отделяла меня от злоумышленников. Спустя годы я привык думать о тебе, как о друге. Вот почему я настаиваю, чтобы ты покинул Кират. Боюсь, что наше время вышло, и все, что я построил, скоро рухнет и погребет меня под обломками — но ты не обязан разделять мою судьбу. Да озарит мой свет все твои грядущие начинания. Пэйган» Давайте не будем подробно разбирать и обсуждать подтверждаемый этой запиской очевидный факт того, что, вопреки мнению многих, Пэйгана "заботил" не только Аджай. В его небольшом окружении действительно были люди, которых он ценил и был искренне благодарен тем за поддержку, службу и т.д. Как уже упоминалось, неприязнь и жестокость к, например, солдатам Гвардии могла быть спровоцирована нежеланием возвращаться к воспоминаниям о прошлом (гвардейцы - наёмники из Китая). К людям, коих ничего не связывало с болезненными для Пэйгана периодами жизни, он, как мы видим, мог относиться весьма адекватно (неизвестно, кем был этот Павел, и откуда он прибыл в Кират, но это не отменяет того, что он стал одним из тех, кто не был противен нашему королю). Куда важнее следующее: этой запиской нам дают понять, что Пэйган, пусть и с трудом, но принимает свою участь. Последствия всех его деяний скоро настигнут его. Однако боится он вовсе не смерти или тюремной камеры. Под тем, что должно рухнуть, совершенно точно подразумевается не только Кират как страна под управлением Пэйгана, но и Кират как часть истории Мина, как его неудавшийся эксперимент, в котором он многое приобрёл, но куда больше - потерял. Пэйган понимает, что последняя встреча с Аджаем лишит его не только трона. Своими действиями Пэйган настроил пасынка против себя, и потому следующая их встреча станет не только завершением его правления, но и окончанием истории семейств Минов и Гейлов. Передавая Кират в руки Аджая, Пэйган отдаёт ему не просто кусок земли. Он оставляет нас наедине с этой распутанной (по мнению юбисофтов) историей, даёт нам возможность переосмыслить произошедшее здесь много лет назад и принять правильную по нашему мнению сторону. Но вне зависимости от того, чью сторону мы примем в итоге, результат будет одним и тем же: семьи Минов и Гейлов навсегда разрушены. Это заключение и подводит нас к выбору правильной концовки FC4: сесть за стол и дожидаться Пэйгана, уплетая за обе щёки крабовый рангун. С какой стати она правильная, спросите вы? А я отвечу. Если поставить главными целями прохождения игры спокойствие Кирата и возвращение праха Ишвари к Лакшмане, то это единственный вариант окончания истории FC4, при котором галочки, вероятно, смогут стоять напротив обоих условий. Выбрав первую, вторую или третью концовку, вы точно не сможете подарить счастье либо Аджаю с его матерью, либо народу Кирата, так как либо вы развеете или не развеете прах и оставите страну под властью религиозного фанатика/сдвинутой радикалки, либо развеете или не развеете прах и, прикончив обоих лидеров Пути за их странноватые и ничуть не превосходящие по адекватности позицию Пэйгана взгляды, сами станете править Киратом, не имея к этому ни способностей, ни желания. Каким же будет итог, выбери мы секретную концовку? Прах Ишвари развеяли? Развеяли. Семья Минов-Гейлов воссоединилась? Воссоединилась. То единственное, что остаётся непонятным, - будущее Кирата и его жителей. Вероятнее всего, при поддержке Аджая Мин выиграет войну. Но что дальше? В одном из своих монологов по рации Пэйган говорит о возможном наследовании Гейлом трона. Так что будет не совсем глупо надеяться, что в скором времени это произойдёт, и Аджай станет править Киратом, пользуясь советами Пэйгана, мирно живущего с ним во дворце. Однако, даже если Гейл и не получит от Мина трон, стоит верить, что пасынок сможет смягчить пыл короля так же, как это некогда сделала Ишвари, и народу в Кирате жить станет гораздо легче. И ещё куда более вероятная ситуация: развеяв прах матери и завершив с Мином войну, Гейл просто уедет обратно в Америку, периодически перекидываясь с приёмным отцом письмами. Какими бы ни были итоги выбора нами секретной концовки, я считаю их куда более приемлемыми и терпимыми, чем какие-либо другие. Своё мнение по этому поводу обязательно оставляйте в комментариях!***
Что ж, самое время подводить итоги моих недельных размышлений. И начну я подводить их с того, что ещё раз отмечу: Пэйган Мин - мой любимый злодей серии игр Far Cry. Как бы юбики ни напартачили с сюжеткой и монологами, как бы они ни старались сделать из него нечто странное и необъяснимо плохое, я всё равно останусь на стороне Мина и буду пытаться снова и снова доказывать всем желающим и не очень, что Пэйган никакой не сумасшедший псих. По крайней мере, до какого-то момента своей жизни он им точно не был. Личные трагедии делают с людьми ужасные вещи. И Пэйган не стал исключением. Однако, находясь в ту пору у власти, последствия этой трагедии своим отчаянием Мин заставил ощутить не только своих близких друзей и знакомых, но и совершенно не знающих его людей. Да, он носит чудаковатый розовый костюм и выкрашенную в платину рокерскую чёлку. Да, он грабил свой народ и сжигал деревни с оппозиционно настроенными гражданскими. Да, он убил своего отца и наследника трона Кирата. Пусть я и хочу, но не могу полностью оправдать Пэйгана. Многие его поступки и для меня остаются необъяснимыми и ужасающими. Но всё же кое-что я могу утверждать точно… Во-первых, если бы не весь ужас, что настиг этого человека с прибытием в Кират (а если быть точнее, с ухода от Пэйгана Ишвари), он смог бы прожить достойную жизнь. Я полностью солидарна с Гейл в написанных ею строках: “это место [Кират] пробуждает в людях все самое худшее”. Во-вторых, несмотря на все совершённые им злодеяния (в которых он, очевидно, раскаивается перед Аджаем), даже после стольких лет самозаточения в королевском дворце и мучительного, доводящего до сумашествия одиночества, в Пэйгане всё-таки сохранилось то хорошее, что отличало его от собственного отца. Это видно не только по его словам или отношению к Аджаю. Это отчётливо прослеживается и во взгляде Мина. Сколько бы я не пересматривала первую и последнюю кат-сцены - встречу и прощание Аджая и Пэйгана, - сердце всегда сжимается от того, как сильно он меняется. В первой сцене в глазах этого человека мы видим горящую надежду. 10 лет он безвылазно сидел в своём дворце (об этом не только пишут на экране загрузки, но и рассказывают местные). И вот, наконец, судьба даёт ему шанс вновь обрести счастье, что он потерял по вине Мохана много лет назад. Сын его возлюбленной возвращается на родину, и Пэйган, “откладывая все дела”, спешит встретить его не просто как долгожданного гостя, а как последнюю надежду на то, что, отбросив цепи прошлого, он сможет, наконец, продолжить жить дальше, подарив счастливую жизнь хотя бы одному из своих детей (пусть Аджай и не был ему законным сыном, Мин, как мы помним, всё равно называет себя его “папочкой”). Именно поэтому на протяжении всей игры он связывается с Аджаем по рации, делится с ним тем, что, скорее всего, не знал больше никто, кроме него самого. Он продолжает добиваться расположения Гейла до самого конца, хоть, скорее всего, и понимает, что сделать это теперь вряд ли получится. Очевидно, что Пэйган готов отдать всё, что у него есть, лишь бы убедить Аджая, что больше он не является тем, кого описывают повстанцы. Конечно, не обходится и без “вспышек насилия”, но это лишь доказывает то, что с Гейлом Мин общается откровенно, не скрывая того, каким он может быть. При общении с Аджаем голос Пэйгана неизменно отдаёт нежностью. Особенно хорошо это видно при личных встречах Гейла и Мина, а также в обращениях короля к пасынку в дополнении “Побег из Дургеша”. В этом голосе нет ни ненависти, ни разочарования. По крайней мере, до последней кат-сцены. А что с ней? Здесь и взглядом, и мимикой он транслирует немой упрёк. В голосе появляется то самое разочарование, которое, кстати, может быть направлено не только в сторону Аджая, но и к самому себе. Взгляд из-под бровей, часто отводимый куда-то в сторону; желание разорвать дистанцию и скорее сопроводить Аджая в храм - всё в его поведении теперь противоречит ему самому. Противоречит всем его прежним убеждениям и поступкам. Он будто бы говорит нам с вами: “Разве так должен Пэйган Мин смотреть на Аджая Гейла, сына своей любимой? Разве этим должно всё кончиться?” Снова обращаясь к секретной концовке, мы не можем не обратить внимание на третий, уже ни с чем не сравнимый взгляд. Пэйган смотрит на Аджая, чуть прищурив глаза и наклонив голову; иногда он легко приподнимает брови, отчего взор становится простым, лёгким и совсем непринуждённым. Я думаю, не ошибусь, если скажу, что таким ласковым, бесконечно внимательным и трепетным взглядом на нас смотрят только искренне любящие нас люди. В этой сцене мы видим Пэйгана не королём Кирата, а, прежде всего, отцом, глаза которого теперь всегда будут обращены лишь на сына. Вместе с ним жизнь кровавого диктатора, наконец, вновь обрела смысл. И потому, надеюсь, что Аджай всё-таки сможет внести в биографию Пэйгана хотя бы спокойную счастливую старость. p.s. Я всё ещё верю, что у моих Аджая и Пэйгана, улетевших много лет назад на вертолёте куда-то к “чёртовым пушкам”, сейчас всё очень даже хорошо! А ваши как поживают?)