Отчёт для Фараона

Дело было вечером при свечах в доме Эпистата. Я стою над ним, пока он теребит перо между большим и указательным пальцами правой руки, а левой подпёр щеку, смотря на свиток со свежими иероглифами. Взгляд его задуманный, даже немного злой, ведь в голову ничего не лезет, а моё присутствие не помогает. Запах граната и мирта издевательски щекочет нюховые рецепторы, словно говоря: "Чуешь, какой запах? А ты ведь его нормально вдохнуть не имеешь права." С одной стороны, до жути романтично, а с другой... а с другой стороны стоит Тизиан и чешет затылок, смотря точно туда же, куда и его лучший друг, пытаясь придумать такой отчёт, чтобы Фараон к ним не пристал. Меня тоже к ним притащили, потому что они решили, что раз я истории так хорошу рассказываю и так мастерски придумываю ложь (а врала я им последний раз аж позавчера, да и не поверили мне...), то и смогу придумать отчёт для Его Величества. А я даже не помню, как его зовут. Мемфис? Нет, это город... но имя точно на М! М... Ме... Мем... нет, не туда. Ме... Хах, чувствую себя потерянным козлёнком. Да как же там его... - Менес! Выкрикиваю я, от чего двое охотников подскакивают и удивлённо смотрят на меня. Ну да, странно, когда человек в полной тишине выкрикивает имя того, кому вы тут чуть ли не поэму пишите. Я нервно прочищаю горло и горделиво вскидываю подбородок. - У меня просто... методы написания писем такие. Не обращайтесь внимания. Я небрежно машу рукой, словно это не моё поведение странно, а их. Мужчины удивлённо переглядываются, а потом кидают на меня по косвенному взгляду и их взоры вновь на свитке. Я тяжело вздыхаю и тоже смотрю в свиток. У Амена иероглифы красивые, чёткие, да и похожи его письмена больше на картины художника, чем на просто какие-то документы, письма. В отличии от моих. В египетской писанине я ни слухом, ни духом. Возможно, это связано с тем, что я и рисовать толком не умею, ведь как говорил мой учитель истории: "Египетское письмо — это не просто письмо, а целое искусство!". Конечно, старик мог и приврать, ведь у него, кажется, уже крыша по-немного едет, но сейчас я понимаю — здесь Александр Васильевич полностью прав. Ох, конечно, сначала Амен (да и Тизиан) хотел убить меня за эти каракули, но потом сказал, что я буду учиться, пока у меня не будут выходить нормальные иероглифы. Что ж, теперь у меня они стали плюс минус читабельные. Но Эпистат всё равно не доволен. Интересно, а где же его милая улыбка, которую он дарил Эвтиде? Но потом вспоминаю, что он улыбался примерно так же, когда выламывал ногти Дие. Бр-р-р, аж мурашки по коже... Но почему он всё равно для меня такой милый и... любимый? Из не столь радостных мыслей меня выводит голос младшего охотника и я мигом перевожу взгляд на него. - Напиши, что мы выследили группу шезму. Тиз слегка устало пожимает плечами. Видно, что шатену совсем не идёт это письмо. Да и нам с Аменом тоже. Но надо. На предложение друга альбинос отрицательно качает головой. - Ага, а он спросит: "почему не поймали?" Я выгибаю бровь. Что ж, в чём проблема написать так, как хочет Фараон? - Тогда напиши, что поймали. Мужчина закатывает глаза. Кажется, его злятся такие предложения, но блин, что мы с Тизом можем ещё придумать?! - А он спросит: "почему не казнили?" Моя очередь злиться. Я заказываю глаза, фыркаю и складываю руки на груди. - Мы ему отчёт пишем или оду?! - Два в одном. Краткий, но чёткий ответ даёт черноглазый. Я издаю нервный смешок. Это всё так... странно. Всё нереальное... Может, это всё таки сон? Шифтинг наконец удался? Ничего не понимаю... Помню стоп-слово. Молчу. Если шифтинг — не хочу уходить. Мне и здесь хорошо. Пока что, во всяком случае. Я тихо вздыхаю на правое ухо Амена, от чего белые волосы, на которые попало моё дыхание, слегка шевелятся и я сажусь на стул, что был сбоку от стола. Он бросает на меня короткий усталый взгляд. Ловлю. Искра. Буря! Тизиан чихает. Переводим взгляд на него; я улыбаюсь. - Будьте здоровы. - Спасибо. Мужчина кивает. - Будь здоров. Коротко говорит его друг и вновь поворачивается к свитку. Тиз вновь кивает. - Спасибо. Думаем. Не думается. Я беру небольшой бутылёк с аромамаслом и беззаботно верчу его в руках. Бутылёк выглядит прелестно: изящная бутылочка из прозрачного стекла, наполненная розоватым маслом; закрытая золотистой роскошной крышкой, сияющей на свету. А сверкает она не только из-за своего цвета, а ещё и из-за россыпи небольших камушков на ней. Я их насчитала 7. Амен выгибает бровь, слегка хмурится. Бесится, когда берут его личные вещи. Так ещё и так нагло, при нём. Я перевожу взгляд с бутылька на Эпистата, смотрю в его глаза, цвета тумана с дождём. В них холодно; лёгкий холодок бежит по моей спине, но я гордо поднимаю подбородок, смотря в ответ с вызовом. Клянусь, в его глазах пробегает искорка, когда он понимает, что я не боюсь его. Я не боюсь ни Амена, ни Эпистата. - Тогда напишите, что всё внимание приделяете Реммао, так как он явно хочет сбежать. Также укажите, что следите за его щенками, так как их у него целых трое. Мужчины переглядываются. Тиз широко улыбается. - Ну вот! Варит же котелок! И не только на ложь! Блондин усмехается на фразу друга, когда уже во всю "украшает" свиток иероглифами. Я же усмехаюсь и складываю руки на груди, пряча в кулаке аромамасло. - Не зря же в одной хижине с Агнией живу. Тизиан кивает и отходит от стола, потягивается, издавая долгий блаженный стон, затем подходит к окну и внимательно рассматривает людей, что проходят мимо и совсем не смотрят на Эпистатскую хижину. Я вновь тихо хихикаю, потом встаю и уже хочу идти на выход. Не успеваю. Белые пальцы, проксимальные фаланги которых в татуировках, хватает меня за кисть руки, ладонь которой сжата в кулаке, чтобы скрыть бутылёк. - Масло отдай. Тихо шепчет, голос с хрипотцой от долгого молчания. Правый уголок его губ, тонких и светлых, еле заметно, наверное, на миллиметра 3 пополз вверх, словно давая понять, что наказания за попытку украсть его бутылёчек не будет. Я слегка краснею, что хорошо видно на светлой, даже слегка бледноватой коже. Я послушно разжимаю кулак, отводя взгляд в пол. Альбинос тихо усмехается; другой рукой кладёт перо и забирает свой бутылёк. Ещё тише он шепчет. - Умничка. И отворачивается обратно к писанине, ставя аромамасло на место. Разговор окончен и мне пора. "Умничек ебут у тумбочек" — хочу ответить, но понимаю, что мне за такое открутят голову или всего лишь вырвут язык. Не хочу ни первого, ни второго, поэтому лишь кланяюсь, прощаюсь и выхожу. Потягиваюсь. Отхожу от хижины и стою посреди дороги, просто тупо смотря в землю. - Что с тобой? Знакомый голос, словно щелчок, что выводит от гипноза. Поворачиваю голову. Агния. Улыбаюсь и мотаю головой. - Всё нормально. Просто Амен и Тизиан со своим отчётом Фараону весь мозг вынесли. Да так, что совсем не соображаю. Я тихо хихикаю. Шатенка поддерживает смех, но потом выгибает бровь. - А ты то к этому что имеешь? Свободной от сумки рукой она приобнимает меня за плечи и мы идём к нашей хижине. Я закатываю глаза и вздыхаю. - Язык у меня длинный. Вот и страдаю теперь. "Агентка под прикрытием" — как я её про себя прозвала — хохочет и пожимает плечами. - Это для многих проблема. Я согласно киваю и дальше мы идём в тишине — обе уставшие с мыслями о быстром ужине и конечно, долгом сне.