Лжец, которого приручили.

      Империя Цукасы, Королевство науки Ксено или дипломатия других стран это так, мелочи, перевалочные пункты на пути домой. Ген знает где его дом и готов идти всю жизнь, если его дом все время будет в пути. Сенку всё-таки не сидит на месте.       И когда все обрело такие обороты?       Чувство безопасности это то, к чему стремится каждая личность, прошедшая сепарацию. И то, что нельзя постичь, продолжая развиваться. Находишь что-то непознанное и начинаешь изучать, изучаешь и наконец познаешь, а вокруг уже никого, кто мог бы разделить с тобой радость открытия и непережитая радость оседает горечью. Такой вот жестокий приговор для человечества, которое будто бы и было создано, чтобы развиваться и страдать весь свой век.       Разумеется помимо роста есть ещё один вариант, но Гену он всегда был противен.       Вручить себя обернутым красивой ленточкой кому-то полностью и без остатка, довериться и идти бок о бок, стараясь не думать, что этой же ленточкой тебя могут и придушить. Жизнь конечно дерьмо, но жить от чего-то ещё хотелось, а доверие немного противоречило этой идее, по скромному мнению Гена. Себе то слабовольному иногда трудно довериться, а тут ещё и другому человеку, у которого совсем не понятно что в голове творится.       Принадлежать кому-то страшно.       А впрочем если получится кому-то полноценно себя вверить, то наверное все равно что потом сделают с телом. Лишь бы только душу не терзали.       Тогда, в лаборатории, избитый и облепленный всякой всячиной, Ген почувствовал это. В болезненном полубреду поймал чувство безопасности за хвост и нашёл силы чтобы встать, встать и побежать, чтобы защитить его. Это чувство, разумеется, не подумайте тут чего.       Он ведь всегда знал, что когда-то договорится и станет красиво присыпленным листьями кормом для лесных червячков. И был к этому готов. Давно пришлось уяснить на какой путь встаешь, чтобы всё отпустить и ни о чём не жалеть, но ведь не приходилось думать, что после столь отвратной бравады найдётся кто-то, кто осмелится его спасти. Надеялся, конечно, но никогда по-настоящему не верил, жизнь несправедливая штука всё-таки, приходилось соответствовать. И наверное, если бы не помощь Сенку, Ген продолжил карабкаться в одиночку или сгинул там в лесу, в большо-о-ом таком кусту, куда с ногами поместились бы все его сто семьдесят пять сантиметров роста. Между прочим для Азии очень даже высокий рост!       А если отставить шутки, то встать на сторону гениального учёного было выгоднее, чем придерживаться позиции силы. Ген сам сильным не был, так что и оттуда бы обязательно попёрли, и они с Сенку в этом плане были немного похожи. Их пути были основаны на большем кпд с минимумом чувственной окраски. Но если Ген ещё был осторожен, то Сенку легко сотрудничал и с Магмой, который собирался его убить, и с Цукасой, который попытался и со Стенли, который почти убил, кажется абсолютно не тревожась. Может у Сенку действительно были проблемы с социализацией, которые сказывались на инстинкте самосохранения, а может он настолько чувствовал всё это общество, что держал в своих руках. В обоих случаях Гену оставалось только завидовать белой завистью.       Хорош? Слишком просто…       Великолепен? Всё ещё не включает весь потенциал…       Божественен? Вообще-то да, но так учёнохульничать в мире науки, не стоило даже в мыслях…       Сенку был просто неописуем.       А Ген солгал.       Безбожно соврал, когда говорил, что все рассчитывал только исходя из расстановки сил. Он был впечатлён фактом, что какой-то невероятный человек всё время окаменения считал секунды и дни, придумал раскаменяющую жидкость и вероятно как-то выжил после попытки убийства Цукасой. От одной мысли, что он за монстр такой, замирало сердце. На монстров всегда хочется хотя бы взглянуть разок, если не приручить.       И Ген взглянул.       Но отвернуться уже не смог.       Он подобрался опасно близко и, совсем как ради плохой шутки, протянул руку. Может то был адреналин, маскирующийся под влюбленность, а может что-то иное, что Асагири не успел изучить в двадцать первом веке, но в его объятиях было просто, по-человечески хорошо.       Он шёл бок-о-бок, чуть позади, иногда на шаг вперёд, но, пока была такая возможность, не отходил. Точь верная собачка.       Да, оказалось, что приручили тут только его.       И не сказать, что это плохо, когда объект твоих теплых чувств в забытьи перебирает отросшие волосы, позволив пригреться на своих коленях. Чертежи отошли на второй план, на первом были они.