Предатель

      Слишком громко. Первая мысль, которая посещает голову совсем юной омеги, когда тот покидает салон машины. Нервно оглядываясь Тэхен обреченно выдыхает. Зря это всё. Ему не отвертеться, если родители узнают, что их малыш посещает такие мероприятия.       Ему нельзя тут быть. Нельзя быть одетым так откровенно. Нельзя даже просто хотеть заглянуть внутрь ярко светящегося дома. Слишком много «нельзя» для девятнадцатилетнего парня. Он и так послушный ребёнок для родителей, ответственный ученик для преподавателей и даже считается чуть ли неприкосновенной омегой в кругу студентов своего университета.       Музыка бурным потоком струится из двухэтажного особняка, оглушая даже на расстоянии, а из-за большого количества освещения кажется, что даже стены просвечивают. Всё такое яркое и громкое, что Тэ непроизвольно морщится. Он никогда не любил вечеринки и кажется, что никогда не придет к этому.       Звуки и запахи людей внутри смешались в одну большую какофонию, пробираясь даже на улицу через открытые окна. От такой яркости ароматов начинает болеть голова, а на глазах собираться слезы, как от самого настоящего лука. Свою чувствительность к запахам Тэ перенял от папы, тот тоже чувствует всё и даже больше. Осознание сколько времени ему потребуется, чтобы смыть весь этот букет от внимательного родителя приходит только сейчас.       Слюна неприятно скапливается во рту и мерзкое тянущее чувство оседает на дне желудка от мысли, что родители могут узнать где сейчас находится их единственный сын, да ещё и совсем молодой, полностью одомашненный омега. Тэхен оборачивается сражаясь с самим собой. Он ведь может сесть в машину и уехать. Просто вернуться домой. Приластиться к папе и смотреть драмы с теплым, ароматным чаем или же напроситься в кабинет к отцу, помогать разбирать бумаги и слушать самые интересные лекции об искусстве. Но в реальности Тэхен лишь обнимает себя за плечи, провожая взглядом отъезжающую машину такси.       - Чонгук сказал, что тоже придет. - Тэхену даже не нужно смотреть на Чимина, чтобы понять, что тот позабавлено ухмыляется.       - Мне плевать.       Холодный ветер неприятно пробегается по длинным, неприкрытым ногам, пуская волны неприятных мурашек по коже. На контрасте с теплым, прогретым салоном дорогого автомобиля улица кажется как никогда холодной, заставляя неприятно поежится. От всего этого желание остановить машину и уехать растет в геометрической прогрессии. Правда её перебивает излишне энергичный Чимин. Любимый друг обвивает талию юноши сзади, укладывая своё хорошенькое лицо на его дрожащие, не то от холода, не то от стресса, плечи.       - Боишься? - - Горячее дыхание обдает теплом чувствительную шею, заставляя Тэ поежиться и обернуться, натыкаясь на заинтересованный взгляд вечно улыбающихся глаз.       - Просто не по себе. - Парень обреченно выдыхает, не пытаясь даже скрыть своё волнение просто находясь здесь. Он переводит свой взгляд на здание, хмурясь. - Может лучше домой?       Красивый особняк, правда, пожалуй не такой изысканный, как у их семьи. Джин, папа Тэ, слишком любит делать всё идеально и когда встал вопрос покупки дома тот уперся всем своим упрямством, дабы отстоять желание именно построить, а не покупать. Ведь так, со слов папы, он будет соответствовать всем требованиям именно их небольшой семьи, а не каких-то непонятных застройщиков и потребителей. Правда из-за этого стройка малость затянулась, а про десятки сменившихся дизайнеров и архитекторов Тэ вообще предпочитает умалчивать. Он тогда был ещё совсем маленьким и с трудом вспоминает все эти проблемы для взрослых.       - Ну, Тэ.. - Чимин начинает откровенно канючить, повисая на руке друга. Он дует свои и без того пышные губы, заламывая накрашенные брови в просительном жесте. - Перестань. Тут нет ничего страшного, просто потанцуем, немного выпьем и всё, - и где только такому учат? Ведь даже Тэхен, не будучи альфой, обреченно выдыхает и растягивает губы в снисходительной улыбке. - Ничего не случится, детка.       - Ладно. Идем уже. Тут холодно. - Чимин сразу расцветает, подхватывая ладонь Тэ в свою собственную, сплетая их пальцы. Он буквально прыгает от радости, ведь даже за их не маленькие годы дружбы тому лишь изредка удавалось вытащить друга на вечеринку.       - Ура! Тебе понравится! - С каждым шагом звонкий голос становится всё менее различимым из-за шума, а воздух вокруг всё более душным.       Заходя внутрь здания Тэхен уже начинает скучать по прохладной улице, ведь внутри настоящий ад. Душно настолько, что даже воздух кажется липким, неприятно оседая в гортани. Несмотря на полностью открытые двери и окна, удушающее чувство всё равно повсюду. Клубы сладкого дыма от электронных сигарет сплетаются с едким запахом табака, забивая собой глотку с легкими. Музыка бьет по голове разрывными битами, а в глазах режет. Не привыкший к подобному омега кашляет, прикрывая рот свободной ладонью, не хватало ещё потерять здесь Чимина.       Пробираясь через толпу разгоряченных молодых тел Тэ чувствует на себе кажется тысячи прикосновений. Альфы и омеги безнаказанно пользуются положением, обласкивая тела друг друга без разбора. В какой-то момент Тэхену начинает казаться, что это не закончится. Он неуверенно тянет коротенькие шорты пониже, в надежде защитить свои самые уязвимые места. Парень чувствует чужие руки на каждом миллиметре своего тела. Чьи-то ладони скользят по длинным ногам, бархатным бедрам и нахально забираясь под линию шорт к мягким ягодицам. Сердце заходится в бешеном темпе, а животик, даже несмотря на злость и возмущение, сладко поджимается. Горячие пальцы сминают нежную кожу, из-за чего омега испуганно пищит, подрываясь на месте. Он практически впечатывается в спину Чимина, резко оборачиваясь. Глаза бегают по толпе, выискивая хоть что-то подозрительное, но никакого внимания к себе Тэхен не находит, словно ничего и не было, а его совсем не пытались облапать прямо на танцполе, среди толпы прыгающих под музыку людей.       - Чиминни, мне наверное лучше уй..       - Он там! - звонкий голос оглушает уши не хуже музыки и Тэхен вздрагивает. Он даже не успевает договорить, как его вытягивают из танцующего месива. Чимин с ним несется куда-то и всё, что остаётся растерянно хлопать ресницами, стараясь переосмыслить резкую смену обстановки. Тэ с трудом успевает переставлять ноги, в попытке угнаться за таким возбужденным другом. Что же он там увидел? И ответ не заставляет себя долго ждать.       Острый, такой пронзительный взгляд устремлен прямо на омег со второго этажа. Мин Юнги. Собственной персоной. Тэхен испуганно закусывает нижнюю губу, чтобы позорно не расхныкаться при виде такого старшего.       Они познакомились в компании отца год назад, когда Тэ уговорил того сводить их с Чимином на пробы. Он до сих пор помнит сколько усилий для этого потребовалось, ведь даже пришлось просить помощи у папы. Намджун, мягко говоря, не горел желанием впускать своего, тогда ещё шестнадцатилетнего, сыночка в жестокий мир шоу-бизнеса. Ведь сам не раз видел, что там может подстерегать молодого омегу. Пусть и в своей компании он подобного не терпит и пресекает на корню, но рисковать, тем более в вопросе касающегося собственного сына, точно не хотел, поэтому ответ всегда был один «нет». Если бы не папа.       Джин имел такую власть над Намджуном, что порой младшей омеге становилось страшно. Папа умел расположить к себе отца, преподнести информацию так, чтобы не оставалось лишних вопросов, дабы излишне категоричный моментами Намджун согласился. Ну, а если даже это не помогало, то обиженные глаза и надутые губки любимых омег не оставляли выбора.       И вот откровенно недовольный Намджун везет сына с его лучшим другом под сладкий щебет мужа в собственную компанию. Сокджин с удовольствием поддержал мечту сына стать артистом, ведь сам когда-то давно хотел им стать.       Тэхен принял факт того, что он, немного говоря, не запланированный ребёнок. Папа родил его в девятнадцать, когда только планировал дебютировать. Правда так и не смог, потому что отдал предпочтение маленькой жизни внутри себя и доверился влюбленному альфе. Джин тоже был безумно влюблен, да и Намджун уже тогда считался хорошо обеспеченным. Своя небольшая компания, просторная квартира в хорошем районе, машина, было всё, что нужно, но страх всё равно оставался. Между ними разница в девять лет, первый секс, который сразу перетек в беременность Джина, всё это порицалось в обществе.       Сейчас, конечно, все счастливы. Сокджин успешно построил карьеру в модельном бизнесе, а компания Намджуна считается самой лучшей в Корее, как и все артисты, что выходят под её началом. Они и по сей день безумно любят друг друга, а Тэ рос всегда самым любимым и обожаемым ребенком. Поэтому, конечно, папа поддержал его, стойко отстоял рвение единственного сына, даже не взирая на неодобрение мужа.       Выходя из машины молодые омеги заведенными котенками бегали вокруг взрослых, слишком для них это было волнительно. Смотря на отца, как на исполнителя, Тэхен мечтал быть похожим на него. Выступать на сцене, ловить тысячи взглядов, наслаждаться тем, что тебя слышат и любят.       Всё как во сне. Длинные коридоры, огромные залы для практики танцев и уютные студии звукозаписи. Всё такое интересное и интригующее, что у Тэ сводит челюсть от улыбки. Он много раз был здесь, как младший господин Ким, но как начинающий исполнитель Ким Тэхен тот впервые. Поэтому он яростно вертит головой, стараясь уцепить взглядом каждую деталь, беспокойно сжимая в ладони руку Чимина.       И вот заходя в кабинет взгляд ловит его. Пронизывающий до костей холодный взгляд красивых кошачьего разреза глаз. Они смотрят прямо в глаза омеги совсем не стесняясь чужой реакции. Изучающе пробегаются по всему хрупкому, юному телу, оставляя за собой приятные волны мурашек. Щеки обдает позорным румянцем, пока сам Тэ даже не способен отвести взгляд.       Но всё заканчивается так же быстро, как и началось. Смущающий взгляд уходит, словно оставляя обнаженным прямо посреди огромного кабинета. Он блуждает по чужим лицам, пока обескураженно не застывает. Проходит кажется вечность, прежде чем они отзываются на голос. Тэхен неосознанно поворачивает голову, настолько сильно ему интересно, что же так заинтересовало хозяина этих прекрасных глаз. Но сразу же жалеет, ведь натыкается на друга, который смотрит так влюбленно, что у Тэ скручивает живот. Только не это.       Оказывается обладателем взгляда является молодым продюсером, под началом Намджуна и Хосока. Мин Юнги работает с ними уже несколько лет и показывает прекрасные успехи, как сольный исполнитель, так и музыкальный продюсер. Он будет курировать их с Чимином на этапе дебюта и после, если парни справятся. Так собственно они и познакомились с Мином.       Поэтому сейчас смотря на него Тэ прилагает огромные усилия, чтобы не рассыпаться на маленькие, влюбленные осколки.       Юнги стоял облокотившись на перила, возвышаясь над танцующей толпой пьяных людей, незаинтересованно осматривая тех своим холодным взглядом. Крепкое тело, как всегда, было укрыто во всё черное. Обтягивающие джинсы, кожаная байкерская куртка, которая идеально подчеркивала широкий размах плеч, футболка и рубашка. Вообще хен всегда одевался со вкусом, ограничивался строгой палитрой, изредка разбавляя ту забавными вещами. Например, как сейчас, когда пестрая, гавайская рубашка выглядывала из под тяжелой куртки. Правда на Мин Юнги даже она выглядит дерзко.       Вся эйфория встречи заканчивается, когда Тэхен чувствует, что теплая ладонь отпускает его руку, а их пальцы расплетаются. Он недовольно поджимает губы, а вокруг словно всё леденеет. Становится холодно и непривычно одиноко. Их маленькая детская привычка держаться за руки. Она всегда сохраняла нежные пальцы в тепле, а сердца в нужном чувстве значимости друг для друга, но в последнее время она словно начала изжевала себя, что совсем не радовало Тэ.       Всё происходит слишком быстро и в следующую минуту Тэхен видит, как Чимин уже обвивает руками крепкую шею Юнги, повисая на нем. Он приподнимается на носочки, сладко нашептывая старшему что-то на ухо. Получая в ответ такой же горячий шепот и ненавязчивые прикосновения к порозовевшему хрящику. Губы старшего растягиваются в блаженной улыбке и он не сдерживая порыв зарывается в сгиб плеча Минни, совсем не стесняясь вдыхать его запах при посторонних. Больше ладони собственнически сминают изящную талию, проминая бархатную кожу в пальцах, от чего омега чуть ли не скулит от удовольствия.       Тэхену становится не по себе от мысли, что он не с ними, что его не просвещают в все эти сладкие секретики и ему не дарят такую трепетную ласку. Он неуверенно поднимается на этаж, сохраняя дистанцию с друзьями. Его взгляд блуждает по парочки, отмечая любое их взаимодействия. Тела плотно прижимаются друг к другу, пока жадные, на прикосновения, руки, блуждают по ним. Тэ неприятно для себя морщится, когда видит, как изящные пальцы Чимина вплетаются в черные пряди, как они ласково массируют кожу голову, получая в ответ благодарное мычание хена. Это продолжается не больше минуты, но для разбитого сердца, кажется словно целая вечность.       Тэхен рано осознал свои чувств. Ещё тогда при первой их встрече, когда ехал с родителями домой и обдумывая весь прошедший день. Понял, что от этой влюбленности будет не так просто избавиться. Вот только чувства Чимина он понял намного раньше. Стояло только увидел его взгляд на Юнги и этого было предостаточно. Пак всегда был чувственной личностью. Для него не было ничего важнее чувств и эмоции. Даже направление выбрал подходящее. Танцы. Где он отдавался музыке, бесстрашно раскрывая своё сердце и душу в её такт. Тэхен другой. Точнее стал другим.       Раньше он тоже не скрывал своих эмоций, чувств, был искренним. Был маленьким комочком счастья и позитива. Не боялся казаться странным или глупым, он вообще не думал о чужом мнение. Просто был собой. Забавным парнишкой с дурацкой квадратной улыбкой и головой полной мечтаний и глупых надежд на самое лучшее. Но взросление каждый проходит по разному. И если Чимина оно сделало только увереннее, то Тэ сломало. На замену искренней улыбки пришла сдержанная маска, а мечты и надежды заменила расчетливость с тревожностью. И в итоге от хорошенького комочка радости остался только ком надорванных нервов.       Проходит пара минут, пока влюбленные начинают замечать кого-то рядом с собой. Чимин с явной неохотой отстраняется от горячего тела, дуя свои пышные губки. Его руки собственнически скользят по крепкой груди, убирая невидимые пылинки и разглаживая непослушную ткань. Всё лишь бы побольше продлить любой контакт с любимым мужчиной. Они не виделись пару дней, потому Юнги много работал, а Чимин пропадал в студии для танцевальных практик. И Тэхен даже не осуждает его, ведь если бы мог, то тоже не отрывался б не на минуты.       - Привет, Тэхенни, - от одного только хриплого обращения по спине пробегают волны мурашек, а уши начинают предательски краснеть, благо полумрак разбавленный пестрыми вспышками светодиодов помогает скрыть предательское смущение.       Старший делает пару шагов, оказываясь рядом. Красивое лицо словно сияет в самых разных цветах и Тэ залюбовавшись упускает момент, когда его заключают в теплые, дружеские объятия. Дыхание сбивает, а сердце заходится в бешеном ритме, кажется, что даже музыка становится тише. Цепляясь за крепкие плечи омега позволяет себе прижаться чуть сильнее, пока их скрывает широкая спина Мина. Ох, кажется он очень плохой друг.       - Привет. - Даже банальное приветствие Тэхен выдавливает из себя с трудом, разрывая объятья и делая шаг назад.       - Не ожидал, что ты приедешь.       - Это я его вытащил, а то постоянно только и делает, что сидит дома. - Чимин обвивает руками предплечье Юнги, прижимаясь к тому. Его глаза игриво щурятся, явно довольные проделанной работой, пока губы растянуты в хитрой улыбке.       - Да, если бы не ты, то я бы просто принял горячую ванную, разложился на кровати с разными вкусностями и играл б себе в приставку с спокойной душой. - Тэхен откровенно паясничает, с недовольным лицом описывая свой самый излюбленный план на вечер. - Спасибо, Чимин.       - Вот же язва. Ты только посмотри на него, хен. - Чимин возмущенно пыхтит, забавно напоминая ребенка, пожалуй, ему не хватает только обиженно топнуть ножкой для полного сходства. От этой мысли Тэ позабавлено ухмыляется, вызывая лишь большую волну негодования от друга.       Последующий вечер прошел настолько хорошо, что Тэ вообще не уверен, что вспомнит его. Из-за стресса и неуверенности он много пил, забывая напрочь про еду, потому что вечер располагал к себе. Приятная компания с университета, много шуток и звонкого смеха, а Чимин даже несколько раз смог вытащить его потанцевать, но долго, конечно, тот не продержался, сбегая с танцпола. Правда с каждым миллилитром алкоголя в организме Тэхену становилась сложнее себя контролировать. Он уже не так уверенно держал маску строгости и незаинтересованности. Вновь становился таким же, как раньше. По-милому странным, излишне эмоциональным и любвеобильным. Мысли отходят на задний план оставляя правление эмоциям.       И вот Тэхен вновь стоит на лестнице наблюдая за бьющейся толпой. Время уже давно за полночь, а для такой домашней омеги, как он, становилось всё сложнее бодрствовать. Веки казались самым тяжелым грузом в жизни, желая закрыться и отправить Тэ в правление Морфея. Но взгляд ловит их. Юнги с Чимином.       Они танцуют вдвоем, жадно притираясь друг к другу. Руки старшего собственнически скользят по изящному телу, приминая в самым мягких местах. Длинные пальцы властно впиваются в бархатную кожу, оставляя за собой яркие следы. Чимин тает и это видно невооруженным взглядом. Тэхен, как наяву видит, как пышные губы раскрываются в блаженном стоне прямо на ухо альфе. Он знает, что Юнги любит его голос, поэтому никогда не зажимается. Отдает всего себя, как в последний раз.       У Тэхена не такой, он глубокий, временами тяжелый, совсем не подходящий для омеги. Не то, что у Чимина, звонкий, ласкающий уши тонкий голосок, который подходит ему идеально. Он весь такой. Маленький, сладкий, но с таким соблазнительными формами, что даже Тэ иногда заглядываться. Приятным запахом сладких мандаринов с нотами игристого вина. Не то, что у него. Спелая вишня в перемешку с едким запахом дорогого табака. Горький, как сам Тэ.       От этих мыслей в груди разливается неприятная тяжесть. Она неправильная, мерзко сдавливающая горло. И Тэ точно не тот, кто должен к её испытывать при взгляде на счастливого друга. Он раздосадовано закусывает нижнюю губу, чувствуя, как воздух вокруг него наполняет запахом горького дыма.       - И чего наша «холодная принцесса» злится? - мягкий голос непозволительно близко у уху оглушает, напрочь сбивая всю злость и отчаяние, а тяжелая ладонь на плече приводит в чувства настолько резко, что Тэхен пугается. Он отшатывается, как ошпаренный от неизвестного, прижимая руки к поджавшемуся в страхе сердцу. - Напугал? - Самодовольный. Первое, что посещает голову омеги, прежде чем он находит силы обернутся.       - Чон? - Тэхен недоумевая моргает, уже порядком затуманенными алкоголем, глазами, глупо уставившись на старшего.       - Ого, фамилию мою ты помнишь. Удивлен. - Омегу аж передергивает от такой излишней напыщенности, когда-то лучшего друга. Он откровенно кривится, заказывая свои подведенные глаза.       - Что ты тут делаешь? - Тэхен со всей своей оставшейся осмысленность впивается недовольным взглядом в Чонгука. Он совсем не тот человек с которым нужно быть сдержанным, да и омега уже порядком пьян, поэтому не стесняясь начинает разглядывать крепкое тело перед собой, стараясь приметить даже малейшие изменения. Вроде внешне всё такой же, милый. Немного смазливый, с большими оленьими глазами, но сам взгляд поменялся. Уже не такой ласковый и трепетный. Он стал более грозный, самодовольным и властным. Тело стало куда крупнее, настолько, что Тэхен невольно залипает на крепкие руки, покрытые замысловатыми рисунками.       - А что? Настолько не ожидал меня увидеть?       - От части. Думал, что ты ещё пару недель будешь трахать сук, в отместку Дженни, после всего, что случилось. - Наблюдая, как поджимается чужая челюсть Тэ понимает, что попал идеально в открытую рану. Да так хорошо, что пухлые губы сами расплываются в довольной ухмылке. Конечно, не каждый день на весь университет всплывает видео, где твоя любимая девушка седлает чужой член, предавая вашу любовь.       Тэ сколько себя помнит был близок с Чимином и Чонгуком ещё с самого детства, они стали ему не просто лучшими друзьями, а семьей. Особенно Чонгук, раньше они были всегда вместе. Многие даже странно на них поглядывали, предполагая, что те состоят в отношениях. Ну, а отцы на совместных ужинах и вовсе шуточно спорили возьмет ли Тэхен фамилию Чонгука или оставить свою. Какая глупость. Сейчас Чон стал невыносим, сильно изменился в отношениях с Дженни. Отдалился, поменял компанию и практически полностью оборвал связи с омегой. Из милого и внимательного альфы, он превратился в грубого, бестактного «альфача».       - О, твоё волнение об моих чувствах льстит, принцесса, - альфа позабавлено ухмыляется. До раздражающего демонстративно ведя липким взглядом по Тэ, более чем красноречиво толкаясь языком в щеку. От одного этого действия омега неприкрыто морщится, кривя губы. - Но суку я и здесь могу найти.       - Отвратительно, - злость сама просачивается в голосе и Тэхен даже не желает её скрывать. Когда-то он считал Чонгука хорошим парнем, заботливым и добрым. Искренне верил, что его возлюбленной омеге очень повезет, но сейчас же… Тэ с трудом верит, что перед ним стоит их былой зайчонок Чонгукки. - Звучишь, как тупорылый альфач, который дальше своего члена не видит. Мир не крутится вокруг секса.       - О, принцесса, тогда у меня ахуеть какой большой обзор. - Чонгук резким движением притягивает младшего за талию, не давая даже возможности возмутиться и грубо прижимает животом к перилам. Крепкое тело, прикрытое лишь тонкой хлопковой рубашкой, прижимается к обнаженной спине. Тэ вздрагивает, покрываясь мурашками от чувства прикосновения с горячей кожей альфы. - Думаешь, эти омеги на танцполе хранят себя до свадьбы, а тут ищут своих благоверных?       Со второго этажа открывается прекрасный вид на бьющуюся под музыку толпу. Люди притираются к друг другу телами, совсем не стыдясь утопая в грехе. Правда Тэ совсем не может сосредоточиться, сердце испуганно трепещет, а внизу живота стягивается непонятное напряжение. Чонгук нагло прижимается у нему всем телом, настолько сильно, что Тэхен ягодицами чувствует, пусть и мягкую сейчас, но ощутимую выпуклость, пока руки твердо удерживают его, бьющегося в возмущениях, за талию.       - Пиздуй к своей прошмандовке, Чон, - недовольство скатывается в огромный ком в уже порядком пьяной голове. Омега разгневано пыхтит, рычит и толкается, всячески стараясь отстранить от себя назойливого альфу. Начинает казаться, что с каждой попыткой выбраться из лап Чона, те лишь сильнее фиксируют хрупкое тело. - А от меня отлипни.       Нежный смех на ухо, заставляет вздрогнуть и возмущенно запищать, пока щеки более чем откровенно начинают наливаться румянцем. Мягкие губы словно ненароком касаются чувствительной ушной раковины, посылая приятные искры по всему телу, сплетаясь в запретном месте между бедер. Тэхен невольно затихает, испуганно бегая глазами от странного чувства внизу и собственного сгущающегося дымного аромата вишни.       - Просто посмотри на брата, - Чонгук переходит на интимный шепот, выбивая весь воздух из легких омеги. Тэ прекрасно слышит, как тот жадно втягивает носом тяжелый запах, словно желая заполнить внутренности его сладким дымом. Киска от этого сладко поджимается, а сердце заходится непонятным трепетом, в то время, как его хозяин раздосадованно стонет. Ну, почему именно сейчас блядский Чонгук решил вернуться в его жизнь? - Думаешь они не трахаются? Хранят верность до свадьбы? Да от Чимина иногда так несет, что кажется будто бы Юн его сожрать хотел.       - Хватит. Убери свои руки от меня.       - Да ладно тебе, Тэ, - Чон скользит кончиком носа по щеке, спускаясь на шею. Он медленно ведет им, явно наслаждаясь ответной дрожью. Руки сползают на мягкие бедра, стискивая их до явных отметин и плотно прижимают к себе, от чего из алых губ вырывается трепетных вздох. - Хочешь сбежать или так и будешь смотреть, как Юн зажимает моего брата?       Тэхен обреченно опускает взгляд на парочку в последний раз. Те совсем позабывшись в своей любви танцуют, лаская друг друга прямо посреди толпы. Кажется о нем совсем забыли, так что перспектива возможности хорошенько потрахаться с Чонгуком не кажется так уж и плохой. Весь универ знает, что Чон умеет доводить омег до бессвязной речи. Дженни совсем не умела держать язык за зубами, постоянно горделиво трепалась о достижениях своего парня в постели. Ну, а Тэ постоянно выслушивал недовольно Чимина по этому поводу.       - Черт с тобой, пошли.       Каждый из них понимает, что это просто предлог. Некая формальность для приличия. Тэхену даже не нужно смотреть на Чонгука, он чувствует, как красивые губы растягиваются в довольной ухмылке, а глаза опасно темнеют. Удушающий запах белого вина наполняет пространство между ними, впитываясь в тело омеги. Вкусный. Тэ любит запах Чона. Кислый, в меру терпкий, такой идеальный, сладко опьяняющий. Даже несмотря на влюблённость в Юнги, его природный запах крепкого черного чая не так сильно привлекает. Он тоже вкусные, но не такой. Слишком терпкий, с ярко выраженной горчинкой, обжигающий стоит его лишь вдохнуть.       Чонгук отстраняется, возвращая руку на талию. Крупная ладонь лежит так по собственнически, что это даже возбуждает. Раньше альфа был чертовски упрямым, а сейчас ещё и придавалось самоуверенности. Тэхен позабавлено хихикает, ловя на их паре самые разные взгляды. Разочарованные, завистливые и самый приятный, который принадлежит Дженни. Ярко подведенные глаза опасно щурятся, а на их дне бурлит такая буря злости и ненависти, вперемежку с завистью, что у Тэ поджимается животик от удовольствия с этой картины.       До комнаты они доходят быстро. Омега заинтересованно осматривается, не решаясь пройти вглубь спальни один. Звук щелчка от замка в интимное тишине заставляет Тэхена вздрогнуть, а киску сжаться в предвкушении. Как это будет происходить? Раньше он никогда не позволял себе такого, занимаясь сексом только в официальных отношения, но сейчас плевать. Интересно каким будет Чонгук? Грубым и властным или же наоборот нежным и чувственным? Хотя по-большому Тэ всё равно. Он слишком долго один, слишком долго наблюдает за влюбленными друзьями, а о его чувствительной киске давно никто не заботился.       - Ммм, не слишком ограниченное место для побега? - Ресницы сладко трепещут, пока их хозяин не решается повернуть голову на альфу. Он уверен, что черные глаза жадно разглядывают каждый изгиб нежное тела, чувствуя это всем чем только можно.       Липкий, но не вызывающий былого отторжения, взгляд скользит по обнаженной спине, пуская искорки вдоль позвоночника, тянется к мягким бедра, стекая по длинным ногам. От одной мысли, что сейчас Тэ ведет себя, как не самая приличная омега заставляет сердце затрепетать. Это осознание как-то неожиданно приятно стягивается узком внизу живота.       - Думаешь? - Чонгук довольно улыбается вновь прижимаясь к спине юноши, а крупные ладони уже слишком привычно ложатся на талию, подталкивая того в глубь комнаты. - Может я хотел завести тебя в ловушку.       - Ммм, мерзавец, - алые губы сами растягиваются в ухмылке от этой глупой игры в дурака. Отдельная комната, закрытая на ключ дверь и кровать. Слишком уютно для ловушки. - А ты готовился. Был настолько уверен, что кто-то да согласится?       - Думаешь, что мне хоть раз отказывали?       - Стояло бы. - Тэхен чувствую, как влажные губы припадают к незащищенной шеи. Он старается более чем незаметно прикусить нижнюю губу, дабы позорно не застонать от такой сладкой, но недопустимой ласки. Горячие ладони сминают его талию, проминая в пальцах бархатную кожу. - Не трогай шею.       Опьяненная головка слишком быстро переполняется возбуждением и Тэ совсем не в силах справиться с ней, жадно глотает воздух, подобно рыбке выброшенной на берег. Комната наполняется тяжелым дыханием, а поцелуи становятся всё более напористыми, сменяясь горячим языком. Чонгук его вылизывает, как кабель в гоне. Жадно, с горячим дыханием, слишком явно наслаждаясь его вкусом и запахом кожи. Тэхен уже не в силах сдерживать сладкие, пока совсем тихие, стоны, которые то и дело слетают с искусанных губ.       - Хватит. - Тэ вплетает пальцы в черные волосы, в надежде хоть так оттянуть напористого альфу от такой приятной, но недопустимой ласки. Всё его тело словно наэлектризовано. Искорки пробегаются по нервным окончанием с каждым прикосновением горячего языка, стягиваясь к уже порядком возбужденной киске. Та жадно пульсирует, явно желая быть наполненной чем-то твердым, большим и горячим.       - Почему? - кажется, что Чон выглядит совсем не удивленным. Тэхен чувствует, как тот растягивает свою губы в усмешке, обжигая чувствительную кожу своим дыханием. Явно позабавленной ответной дрожью в хрупком, омежьем теле. - Боишься помечу?       - Это неприлично, даже в отношениях, - И без того взвинченный омега смущённо пищит, стоит только шершавому языку пройтись по совсем уж запретной, задней части шеи. Там где раньше ставили метки. Там где в течку так хочется ощутить прикосновения острых клыков. - Чон!       Испуганно разворачиваясь Тэ натыкается на такой довольный взгляд, что раздражение снова вскипает по венам. Хорошенькие брови хмурятся, а сам омега демонстративно фыркает. Комната буквально заполняется таким едким, удушающим запахом дыма в перемешку с сладким ароматом вишни, совсем не скрывая возбуждение хозяина. Ему слишком опасно признавать, что подобные ласки ему нравится, даже при всей ненависти к своему собственному запаху. Хотя раньше с бывшими они вызывали лишь яркие вспышки гнева и агрессии. Сейчас же даже несмотря на свое раздражение Тэхен чувствует больше возбуждения от всего этого.       - Что такое, принцесса? - альфа медленно, подобно хищнику начинает двигается к омеге. Его черные глаза опасно сужаются, а на лице играют блики с улицы, несмотря на полную темноту в комнате. Всё это пробуждает какое-то первобытное желание - Мне показалось, что тебе понравилось.       - Правильное слово «показалось». - Единственное до чего додумывается воспаленный феромонами мозг- это шаг назад. Правда зря. Натыкаясь на кровать Тэхен неловко плюхается на мягкий матрас. Неосознанно сжимая свои плюшевые бедра, когда Чон совсем отпускает свой феромон. Кислый запах дорогого белого вина перемешивается в одну идеальную какофонию с дымной вишней Тэ.       - Не волнуйся, я научу этот дерзкий рот не только язвить. - Старший больше не разменивается на слова и не дает сделать это Тэхену. Он грузно нависает над ним, медленно ведя большим пальцем по пухлым губам, а затем грубо сминая щеки. Омега раздосадовано скулит, когда понимает, что его киска позорно течет от подобного обращения с собой, а он совсем не способен скрыть это от чуткого обоняния Чона.       Крепкая нога втискивается между нежных бедер, вызывая приятную дрожь. Младший всегда был падок на силу, от одного ощущения чужой подавляющей мощи его животик трогательно поджимается, а киска начинает предательски течь. Она приятно ноет от грубых касаний, которые даже через тонкие шортики чувствуются просто нереально. Ноги сладко подрагиваются, когда Чонгук медленно ведет двумя пальцами по промежности, пачкая их в приторной смазке, которая пропитывает дорогую ткань.       - Блять, как же ты сладко пахнешь. - Потерянный малыш даже не успевает сориентироваться, когда между его ног зарывается чужое лицо. Альфа дышит так жадно и громко, подобно первобытному зверю, что алое смущение заливает полностью лицо омеги, до самых кончиков ушей и дрожащих бронзовых плеч.       Сладкий стон наполняет и без того душное пространство комнаты, когда старший совсем не спрашивая разрешения ведет языком по всей влажной промежности, собирая вязкую смазку. Красивые, длинные пальцы впиваются в нежную кожу, настолько грубо и жадно, что Тэ уверен по утру там появятся очень красноречивые синяки. Они грубовато придавливают задрожавшие бедра к постели, фиксируя их.       Он не торопясь исследует широкими мазками запретные места, дразня. Гибкий язык размашисто скользит по киски, не забывая уделять внимание уже порядком налившейся кровью бусинке. Альфа жадно сминает пухленькие половые губки с таким откровенно грязным звуком, что Тэ раздосадовано хнычет вплетая пальцы в жесткие волосы, в попытке хоть немного ослабить эту сладкую пытку. Только хватает Чону начать предупреждающе зарычать, как омега поскуливая расслабляет хватку.       Длинные пальцы разводят внешние половые губки, позволяя острому языку скользнуть внутрь. Он слишком профессионально взвинчивается в узкую дырочку, лаская стеночки и изредка выскальзывая, дабы скользнуть выше и уделить внимание такому нуждающемуся клитору. Такой горячий и гибкий с легкостью доводит омегу до бессвязной речи и закатывающихся глаз. Всё его тело становится словно одной большой эрогенной зоной, а сладкая пульсация в промежности становится с каждой секундой сильнее и чаще, подводя краю.       Всё заканчивается так же быстро, как и начиналось. Неискушенному подобными ласками омеге хватает и нескольких минут, чтобы сладко застонав прогнуть в спине, содрогаясь в ошеломляющем оргазме. Тэхен чувствует, как его уже порядком истерзанную щелку продолжают более успокаивающе ласкать, помогая пройти через волны удовольствия. По телу бегут сотни сладких мурашек, пока старший с жадностью собирает всё до последней капли.       Выпрямляясь Чонгук лишь довольных котом облизывая припухшие губы, наслаждаясь видом абсолютно разрушенного младшего. Потерянный в алкоголе и собственном наслаждении малыш совсем не замечает, как его начинают раздевать. Он лишь чувствует, как властные руки уверенно скользят по разгоряченному телу, целенаправленно лишая одежды, заставляя извиваться и жалостливо тянутся к их теплу.       Тэхен тяжело дышит, заворожено наблюдая, как старший скидывает с себя одежду. Крепкое, мускулистое тело, гипнотически мерцает в ночном освещение. Не желая терпеть навязчивое желание и томиться в ожидании Тэ присаживается, надавливая руками на чужую вздымающуюся грудь. Он опрокидывает старшего на спину, по собственнически седлая его бедра, жадно припадая пухлыми губами к бронзовой коже.       Юркий, влажный язык скользит по разгоряченной груди, слизывая бисерины выступившей влаги и наслаждаясь терпким вкусом альфы. Он бы продолжал самозабвенно выцеловывать тело под собой, оставляя на нем маленькие следы от острых омежьих клыком, если бы не член.       Хлопая влажными ресничками Тэ в недоумении смотрит себе между ног, мгновенно подавившись рвущимся с губ сладким стоном. Горячий, большой и чертовски длинный член, увешанный крупными, пульсирующими венами. Бордовый от прибившийся крови, чуть прогибающийся под собственной тяжестью. Омеге приходится жалостливо прикусить нижнюю губу, дабы позорно не захныкать от желания попробовать его. Он лишь прижимается к нему собственной киской, притираясь. Липкие половые губы приятно скользят по длине, не позволяя проникнуть внутрь, но дразняще водят туда и обратно, пачкая в собственных соках и пропитывая своим запахом.       Правда проказничать долго не дают. Чонгук слишком легко приподнимет пышные бедра, насаживая на свой член подобно какой-то игрушке. Пульсирующий член наполняет так хорошо, что Тэ сладко всхлипывает, запрокидывая голову назад от наслаждения. Он чувствует, как крупная головка медленно растягивает его, плавно и неторопливо наполняя узкую дырочку. Мутные глазки бездумно уставились в потолок, а губы растягиваются в блаженной улыбке. Мысли путаются от бьющего в голову возбуждения и наполненного тяжелыми запахами воздуха. Если бы он знал, что с Чонгуком будет так сладко, то давно бы сам подставился. Слишком хорошо тот выбивает все мысли: о Юнги, о Чимине и удручающей реальности, человека, который безответно влюблен в парня своего лучшего друга.       Тэхен давится воздухом, в попытки вобрать того побольше при первом толчке. Грубые пальцы сжимают мягкие бедра так хорошо, что глубине себя он хочет, чтобы остались синяки. Чтобы мог с утра смотреть в зеркало, любуясь следами их горячей ночи. Правда больше вероятно, что омега будет с пылающими щеками растирать травмированную кожу, в попытках избавиться от напоминаний его маленькой постыдной ошибке, но это проблемы завтрашнего Тэхена.       Нынешний Тэхен седлает крепкий член, который растягивает его так хорошо, что остатки светлого, неискушенного разума отходят на совсем. И омега не стесняясь начинает себя демонстрировать. Он изгибается в спине, вновь откидывая голову и раскрывая такую беззащитную шею. Изящные пальцы медленно стекают, очерчивая каждый изгиб соблазнительного тела. Они спускаются ниже прямо на руки альфы, игриво подцепляя их и ведя вверх по животику.       Тэхен плаксиво хнычет, дуя свои хорошенькие губки. Ему и его внутренней омеге сейчас так необходимо всё внимание к себе, к такому жадному на прикосновения телу, к его маленькой, но такой нуждающейся киске. Правда он совсем не способен сказать такое грязное желание, поэтому лишь раздосадовано скулит: - Гуки..       Грудной рык наполняет пространство, а маленький довольный омега сладко пищит, когда его медовые грудки собственнически стискивают, а большие пальцы начинают ласкать твердые темные соски. Чонгук присаживается, ведя носом по изящной шеи, пока его руки хозяйничают на чужом теле. Тэхен сладко поскуливает, начиная самостоятельно объезжать альфу, наслаждаясь каждым звонким шлепком кожи о кожу, прыгая покрасневшей попкой на твердых бедрах. Толчки получаются не такими быстрыми, но глубокими, настолько, что перед глазами начинают плясать звездочки. Особенно когда горячий язык ведет по пылающей кожи, оставляя после себя влажную дорожку.       - Хорошенькая, сладкая принцесса, да? - омега забавно жмурится, смущаясь настолько откровенных речей. Его щечки покрываются смущенным румянцем, а уши краснеют. - Стесняешься сказать, чтобы альфа тебя приласкал?       - Заткнись..       - Что такое? Не нравится откровенные речи? - Грудное рычание снова повторяется, настолько подавляющее, что абсолютно выбивает из омеги жалостливые повизгивания, возвращая к первобытному желания подставиться и угодить желанному альфе. Под этими мыслями он совсем упускает момент, когда жадная щелка теряет полюбившееся чувство наполненности, самого его перекидывают и вдавливают разнеженное тело в кровать, нависая сверху всей своей мощью. - Неужели наша стервозная принцесса оказывается такая стеснительная?       Тэхен вскрикивает, цепляясь дрожащими пальцами за мягкое одеяло. Одним литым толчком Чонгук вновь наполняет его, под таким углом толстый член чувствуется сильнее и кажется, словно он растягивает узкую киску под себя, проминая мягкие стенки под собственный рельеф.       Горячий язык скользит под беззащитному загривку, прихватывая тот острыми клыками, пусть ещё не оставляя полноценную метку, но открыто заявляя свои права на самку, что вообще-то не принято в обществе и считается животным поведением. Чертов зверь. Слова сами всплывают в воспаленной от возбуждения голове, когда Чон начинает методично насаживать его на свой член. Омега невидяще смотрит вперед с широко распахнутыми глазами.       Грубые руки подхватывают под бедра, без усилий отрывая коленки от приятной ткани. Твердая плоть входит так идеально, что живот сладко поджимается, а жадная, узкая дырка судорожно пульсирует. Чувств так много, что Тэхен теряется и единственное на что хватает возбужденного комочка- это сладко скулить, издавая тихие попискивающие звуки покорства, пока старший вбивается в него так методично и глубоко, ускоряясь с каждым толчком.       Литые мышцы начинают безжалостно таранить пульсирующее лоно. Пока сладкая, липкая смазка обильно стекает с растянутых складочек, пачкая собой пульсирующий член, бедра альфы и всю промежность омеги. Кажется её так много, что она тонкими ниточками стекает по бархатным бедрам на постель, пропитывая собой всё по горячими телами. Приятные искорки расходятся по всему телу. Пробегаясь по тонким, изящным пальцам, дрожащим ляжкам и поджимающемуся животику, стягиваясь в одном конкретном месте между ног. - Ах, Гукки.. узел..       - Ооо, неужели наша сучья принцесса никогда не чувствовала крепкого узла? - всего так много и сразу, что Тэ пугается, концентрируясь на этом непрекращающегося потоке удовольствия. Стоит только Чонгуку прихватить зубами чуть сильнее за и так истерзанную холку, как его накрывает волной сладкого оргазма. - Что же, с дебютом, детка.       Он не такой, как первый. Медленный, тягучий, пронизывающий каждый сантиметр дрожащего тела, растекающийся по внутренностям словно мед. Тэхена трясет, а по бедрам стекает позорная влага, пока член продолжает грубо вбивается, разбрызгивая ту повсюду. Её так много, что под ним собирается маленькая, стыдливая лужица. И всё на что хватает омегу это жалостливо хныкать, содрогаясь в перенасыщение чувств.       Оргазм кажется настолько сокрушительным, что малыш теряется. Он чувствует, как набухает узел, запечатывая его киску на добрые десятки минут, чувствует, как Чон шепчет успокаивающие слова на ушко и нежно поглаживает по дрожащей спине, но всё на что способен возбужденный до предела омега это плаксиво хныкать и глотать опухшими губами воздух. Ему стоит возмутить, ругаться и рычать, что его повязали без разрешения, но ему так хорошо и сладко, что даже не против.       Жарко. Первая мысль, которая посещает приходящее в себя сознание Тэхена. Кажется он задремал? Душно, липко и ужасно зудит. Настолько, что парень не выдерживает, мучаясь в попытках разлепить глаза. Веки кажутся каким-то неподъемным грузом, оседающим на глазах. Тело ломит, оно всё такое мягкое, но при этом необычайно тяжелое, словно придавили хорошей такой наковальней. Одеяло всегда были таким тяжелым? Ведь у Тэ нет даже банальных сил пошевелить пальцами, дабы сдвинуть его. Всё что останься это недовольно сопеть, борясь с собой же за управление собственным телом. Проходит не больше пары минут, как он начинает чувствовать прогресс.       Открывая глаза Тэхен недовольно морщится от непонимания в какой вселенной он вообще очнулся. Раздосадовано хныча он зарывается лицом в что-то упругое, такое приятное на ощупь. Матрас? Омега не знает с каких пор их стали делать такими не бывало идеальными, но он обещает себе, что обязательно должен узнать где такой купить, заказать или украсть. Всё, что угодно, лишь бы каждый день просыпаться на нем. Кислый запах смешивается с легкой сладкой дымкой настолько хорошо, что Тэ неосознанно ведет носом дальше. Он даже находит силы раскрыть губы и жадно вдохнуть такой приятный запах полной грудью, позволив фантомному ощущению вкуса осесть на гортани. С каждым мгновением кажется, словно его становится всё больше и больше, заставляя недовольно сопеть ерзая. Не унимаясь в попытках уловить сладкие нотки аромата.       Для маленького жадного Тэ проходит вечность, прежде чем он находит желанный источник запаха, хотя на самом деле не больше минуты. Нос утыкается в нечто горячее, бархатное и упругое, пышущее такой полюбившейся кислинкой. Он медленно ведет вверх острым кончиком, чувствуя размеренную пульсацию. Втягивая и заполняя легкие приятным запахом, совсем не в силах остановиться. В горле само собой появляется урчание от наслаждения, а губы тянутся к теплоте. Они ласково прижимаются с легкими поцелуями, надеясь ещё лучше распробовать новую сладость. Тэхен чувствует, как под его прикосновениями просыпаются волны мурашек, заставляя лишь сильнее заурчать от восторга. Стоп. Мурашки?       - Кто-то соизволил проснуться? - Не успевает мысль даже полностью сформироваться, как он чувствует, что его окольцовывают крепкие… Руки? Тэ ощущает, как под ним напрягаются мышцы, перекатываясь под тонкой кожей, а далеко не матрас под ним начинает медленно двигаться. Ещё не до конца пришедший в себя мозг отказывается собирать пазл в едино, заставляя своего хозяина недовольно запыхтеть. Он с титаническим усилием отрывает голову, поднимая и фокусируя взгляд на довольной ухмылке? Блять, Чон...       Руки крепко стискивают омегу, протаскивая выше и утыкая носом в пульсирующую вену, подобно маленькому котенку. Чонгук вскидывает бедра, недовольно рыча, явно находясь не в восторге от того, что глупая омега на его груди не может сложить дважды два. В то время, как комнату наполняет хриплый, разнеженный стон. Да такой сладкий, что Тэ чувствует, как всё ещё твердый член внутри его киски заинтересованно дергается, а мышцы под ним стягиваются в напряжении.       Черт. Его маленькую девочку словно распирает от неожиданного чувства наполненности. За всё время своего пробуждения Тэ впервые начинает осознавать реальность. И всё благодаря горячему, пульсирующему члену, который скользит внутри по воспаленным стеночкам, влажным от собственного семени, напоминая о себе. Чувства вновь начинают стремящимся потоком наполнять омегу, скатываясь в один большой водоворот. Воспоминания напоминают о себе, всплывая в грузной голове яркими картинками. Вечеринка. Алкоголь. Танцпол. И Чонгук.       - Давай, малыш, - игривый шепот ласкает покрасневшие ухо, пока властные ладони стекают по мягким бокам, стискивая в особенно приятных местах. Они скользят ниже, электризуя нежную кожу, пуская сладкие искры по ней подушечками пальцев. Останавливаясь на ямочках, заботливо массируя изрядно пострадавшую поясницу. - Приходи в себя.       - Гукки.. - Омегу начинает трясти, когда он чувствует обжигающее дыхание на своей шее. Ощущает легкое прикосновение губ к медовой коже и вздрагивая, когда влажный язык скользит по ней собирая едкий запах дыма. Он прикрывает глаза, растекаясь лужей от жадных, мокрых поцелуев, атакующих его шею, губы скользят ниже, пуская волны мурашек по своему пути. Они выцеловывают ярёмную впадину, кусают и царапают зубами нежную кожу на размахе ключиц, оставляя за собой расцветающие кровоподтёки.       Слипшиеся ресницы сладко трепещут, когда омега чувствует тягучий и глубокий толчок. Накаченные бедра встречаются с упругой попкой, пока большие ладони не обхватывают мягкие ягодицы, сгребая их, раскрывая и без того изрядно приветливо открытую промежность для неторопливых фрикций. От такого откровенно грязного действия Тэ стыдливо хнычет, заливаясь сладким румянцем от хлюпающих, липких звуков собственной киски, растянутой вокруг мясистого члена.       - Кажется пора возвращать тебя, - Чонгук хрипит, растягивая губы в довольной усмешке. Тэхен всё ещё чувствует не до конца спавший узел и от того звонко вскрикивает, когда Чон вновь начинает медленно таранить его. Это всё напоминает одну сладкую пытку. Его дырочка истекает, хлюпая так громко, словно плачет на горячей плоти, а каждый глубокий толчок чувствуется по особенному. Они попадают ровно в самое приятные место, пуская электрические разряды по бьющему разнеженному тельцу. - Принцесса.       С вишневых губ то и дело вылетают маленькие, сладкие звуки, пока омега громко сопит, зарываясь носиком в такую притягательную шею, в надежде найти спасение от приятной пытки. Медленно ведет кончиком носа вверх и вниз, наслаждаясь запахом, а затем и вовсе увлекаясь высовывает свой язычок. Грозное рокотание наполняет пространство спальни, когда Тэ грудью чувствует устрашающую вибрацию под собой, а киска сладко поджимается. Юркий, горячий язык скользит по бархатной коже с явным блаженством, слизывая вкус белого вина.       Крепкие бедра начинают постепенно набирать скорость, член ритмично вбивается в громко хлюпающую киску. Тэхен сладко стонет, лишь сильнее зарываясь мордашкой в сгиб чужой шеи. Острые ноготки ощутимо впиваются в напряженную грудь, пока их хозяин концентрируется на собственном удовольствии, но всё прерывается слишком резко. Киска пустеет, жадно пульсируя вокруг пустоты, а омега раздосадовано скулит.       - Верни.. - Тэ выпрямляется, упираясь руками в стальной пресс, предупреждающе царапая тот ноготками. Выгибаясь в натруженной пояснице тот предпринимает пару попыток оседлать член самостоятельно, но крепко фиксирующие руки на талии не дают. - Чон!       - Что, принцесса?       - Верни его на место. - Красивое лицо неприкрыто хмурится, сводя хорошенькие брови к переносице. Он откровенно демонстрирует собственное негодование, грозно нависая над довольно ухмыляющимся альфой, который кажется совсем не впечатлен.       - А ты уже решил, где его место тут? - Липкий взгляд скользит по нежному телу, обласкивая каждый сантиметр. Чонгук слишком откровенно любуется, вызывая сладкие мурашки на загривке у Тэ. Татуированная ладонь скользит вверх, по подтянутой талии, к хорошенький грудкам. Они не такие полные, как у девушек-омег, но совсем не обделены чувствительностью.       - Может и решил, - с губ слетают маленькие постанывания, когда Чон грубовато стискивает темный сосок, игриво прокручивая тот между длинных пальцев. У Тэхена всегда был небольшая галочка на разницу в размерах и сейчас, наблюдая, как его маленькая грудь буквально скрывается в крупных ладонях заставляет киску сладко поджиматься. - На эту ночь, точн.. Ах..       Закончить мысль ему не дают. У Чона есть какая-то тупая привычка прерывать Тэ, будто обычный диалог или сладко накрывающие его удовольствие. Парень испуганно пищит, когда его опрокидывают на спину и одним глубоким рывком врываясь в его потекшую девочку, выбивая напрочь все только вернувшиеся осмысление из его головки.       Член наполняет так хорошо, что всё на что хватает сил это закатить глазки, изгибаясь в протяжном стоне. Киска жадно пульсирует, вокруг внушающего размера, пачкая его и всю промежность в липкой смазке. Тэхен обещает себе, что убьет Чонгука, когда наконец-то кончит.       Упираясь ногами в кровать виновник торжества начинает неистово его таранить, напрочь разрушая. Литые бедра властно вбиваются, встречаясь с пухлой, изрядно покрасневшей от шлепком, попкой.       - Ах, альфа.. - Тэхен визжит, цепляясь ноготками за всё подряд, в надежде найти хоть какую-то опору, пока его дрожащие пальцы не цепляет горячая ладонь, переплетая их со своими. Это дает какое-то чувство успокоения и ласки, пока альфа мощно толкается истекающую киску, разрушая ту и разбрызгивая вязкие соки повсюду.       - Тише, малышка, сейчас, - впиваясь в чужую ладонь омега, прикусывает нижнюю губу. Он смотрит своим поплывшим, затуманенным возбуждением взглядом на альфу. Как тот напрягается, как красиво перекатываться мышцы под бронзовой кожей, как дразняще стекают бисерины пота по ней. Хочется провести языком, собрать дурманящий вкус вина себе, пометить и показать кому принадлежит альфа. И это пугает. - Кто-то хочет кончить, да?       Омега начинает биться в сладких судорогах, когда большая ладонь скользит ниже, по фарфоровому лобку, останавливаясь на маленький чувствительный бугорок. Грубые пальцы начинают настойчиво его массировать, растирая и пощипывая, немного грубовато, но на контрасте с бьющимся в киску членом этого более чем достаточно. Мягкий животик напрягается, а киска начинает судорожно пульсировать, сокращаясь и буквально выдаивая сочный член.       Всё чувства и эмоции стягиваются в один узел под животик, заставляя омегу сладко хныкать, в надежде получить желанную разрядку. Ему хватает нескольких минут приятной пытки, чтобы изогнуться в спине и кончить, заливая своей смазкой всё вокруг. Разнеженное тело бьется в сладких судорогах, пока его забивает горячая, вязкая сперма, а мягкий животик знатно наполняется. Чонгуку требуется ещё пара глубоких фрикций, чтобы основательно запечатать младшего.       Всё, что улавливает Тэхен это как его вновь заботливо перекладывают на грудь, целуют и ласкают, неторопливо поглаживая спинку. Его убаюкивает немного хриплый шепот на ушко и нежные покусывания оголенных плеч. Всего этого хватает с головой, чтобы немного успокоить и дать затраханной малышке окунуться в царство Морфея окончательно.