Забери меня!

Уже целый месяц Лололошка жил в нескончаемой боли и ужасе. Он пытался это скрывать от окружающих. Пытался выглядеть так, словно с ним всё в порядке, пряча следы почти ежедневно совершаемого над ним насилия под своей одеждой и излюбленными аксессуарами в виде шарфа и затемнённых очков. Ло отмахивался от любых вопросов о своем самочувствии, а в душе всё больше ломался, не выдерживая столь извращённой любви от соседа. Он ненавидел Дилана. Ненавидел всем своим разбитым вдребезги сердцем. — Я ведь говорил не общаться с ней?! — с раздражением в голосе кричал брюнет, вжимая своего Ло в стену комнаты, держа его за грудки. — А с кем мне тогда общаться? — нервно усмехнулся Лололошка. Он более чем знал, что за этими словами последует, и даже так не мог оставить всё это без комментария. Ло просто не мог, заткнуться. Он не желал становиться послушной куклой, которую так желал увидеть в нём брюнет. Он не его вещь и не обязан потакать всем этим извращённым желаниям своего сожителя. Но Дилан был совершено иного мнения на этот счет, желая отгородить свои источник воздыхания от других людей. — Со мной, — с нотой злобы ответил парень. Резкий удар кулака приходится в и так не восстановившийся после прошлого акта насилия живот мироходца. Ло согнулся от адской боли, обхватив руками место удара и заходясь сильным кашлем, с трудом сдержав подступившую к горлу желчь из уже давно пустеющего желудка. На глаза наворачиваются слезы. Хочется сбежать, но он не может. Не может покинуть творящийся по вине всего одного человека ад в его студенческой жизни. Не может бросить все свои обязательства, что держат его в этом университете, в этом проклятом общежитии. Не может покинуть этот чертов остров, лишающий его возможности перемещаться между мирами, делая его обычным слабым человеком. Дилан же, усмехнувшись, резко схватил Лололошку за волосы, поворачивая спиной к себе, и с усилием впечатал того головой в твёрдую стену. Он опустил руки на талию выпавшего из реальности от удара парня, у которого в глазах все потемнело, и запрыгали звёздочки от боли. Пока его возлюбленный не пришёл в себя, не понимая, что происходит, Дилан резко сдергивает вниз его джинсы и, поднимая мешковатое худи, оголяет помеченное его следами «любви» тело перед собой. Дальше всё плыло как в тумане, наполненном нескончаемой ломающей тело и разум, раздирающей изнутри адской болью. Попытки сопротивления сопровождались мгновенным наказанием в виде очередной порции жестокого избиения. Лололошка сам себя мучал, всё продолжая огрызаться, пытаясь хоть как-то противостоять насильнику, пока тот вновь и вновь буквально выламывал из него эти тщетные попытки доказать себе, что он не жалкий. Всё больше и больше, с каждой секундой, с каждой минутой Дилан сильнее втаптывал в грязь самоуважение любимого мироходца. День за днём, Лололошка всё меньше чувствовал себя живым, медленно, но верно глубже спускаясь по этой лестнице сознания в непроглядную бездну отчаянья. Он все меньше сопротивлялся происходящему с ним кошмару, всё больше ломаясь морально, потакая своему мучителю, в надежде, что тот всё же сжалится и перестанет причинять ту нескончаемую моральную и физическую боль. Но даже так Дилан находил всё новые и новые поводы надругаться над столь желанным им телом. Что бы Ло не делал, что не предпринимал, брюнету всё не нравилось, всего было мало. В очередной день, Лололошка очнулся в холодном поту на собственной кровати. Насилие по отношению к нему преследовало не только в реальности, но и в царстве морфея, мучая бесконечными кошмарами. Он больше так не мог. Не мог терпеть все то, что с ним происходит каждый вечер. Обезболивающие уже не помогало унять всю ту боль, оставленную на теле яркими следами, с мерзкими словами «любви» в придачу. Тело, покрытое множеством ран, было туго перетянуто бинтами и скрыто от лишних глаз мешковатой одеждой, а грубые слова отогнали всех тех, кто что-то замечал и желал узнать, что такое происходит с некогда жизнерадостным парнем. Ло взглянул в окно на ясное чистое небо, в душе все больше образовывалась ноющая дыра. Он уже давно не мог мыслить здраво, и сейчас голове словно что-то щелкнуло, заставив его подняться со своей кровати. Не особо заботясь, как выглядит в этот момент, каким его кто-то увидит, как его назовут, парень вышел за пределы своего блока. Ему уже стало всё это безразлично. Не встретив на своем пути ни единой живой души, способной хотя бы заподозрить неладное, Ло неспешно добрел до самой крыши мужского общежития. Стоя на крыше здания, Лололошка на мгновение прикрыл глаза, ощущая, как уже морозный из-за наступающей зимы ветер играет в его волосах. Будучи одетым явно не по погоде, он не чувствовал как такового холода, лишь какое-то внутреннее спокойствие и легкое покалывание в изнывающем от боли теле. Смотря на это ясное небо, вдыхая свежий воздух и шумно выдыхая белый пар, он тихо подходит ближе к краю. Всего один шаг вперёд отделял его от мнимой свободы, от прекращения всех этих долгих мучений. Он не задумывается о том, что делает, к каким последствиям приведут эти действия, что случится после. Усталость накатывает с особой силой, и Ло, закрыв глаза, делает этот решительный последний шаг в поиске умиротворения. Провалившись в темноту своего сознания, он отбрасывает весь тот мир вокруг себя, но что-то мешает ему получить этот фантомный покой. Распахнув глаза, он обнаруживает себя подхваченным за талию сильными руками, что не дали ему отправиться в свободное падение с крыши. Было в этих объятиях что-то знакомое, вызывающее в душе какой-то легкий тоскливый трепет и уже давно забытое счастье. Эти руки принадлежали Джодаху, и никак иначе, но это ведь не может быть правдой? Он не может быть здесь, Ло не мог поверить в это… — Лололошка, ты с дуба рухнул?! — звонко вскрикивает Джодах, находящийся под ликом обычного человека для маскировки. Бесспорно этот крик привлечёт к ним немало внимания людей снизу, но происходящее здесь и сейчас волновало его куда больше, чем мнение каких-то зевак. Его одновременно охватывало чувство бушующей ярости и пробирающего до глубины души страха за своего любимого маленького мироходца. Он пришел сюда только ради Лололошки, проделал весь этот ужасно длинный и трудный путь в другое измерение, и всего какая-то пара секунд отделяли самопровозглашённого бога от… Нет. Ему было страшно даже думать о том, что бы произошло, задержись он еще на пару секунд, минут или не дай вселенная дней дольше. Его охватывала паника лишь от одной мысли, что добравшись, наконец, до Ло, он застанет лишь его бездыханное тело. Но крепко держа дрожащими руками теплое тело, он слышал это тихое дыхание и ускорившийся ритм сердца своего маленького мироходца, говорящие, что тот жив. — Джодах?! Это правда, ты?! — с дрожью в голосе вскликнул парень, и как только слегка дрожащие руки самопровозглашённого бога поставили его на ноги, Ло запрыгнул на него с объятиями, чуть ли не повалив мужчину на крышу общежития. — Лололошка, не отходи от темы, почему ты хотел спрыгнуть? — попытавшись успокоиться от бушующих эмоций, спросил мужчина. Прижав мальчишку к себе, удержав равновесие и отводя парня от края крыши. — Джодах, забери меня! Я так больше не могу, я не хочу тут быть! — с отчаяньем в голосе произнес мироходец, пока по его щекам начал скатываться град слёз. Ангел смерти опешил при виде горьких слёз Лололошки и дрожи хрупкого человеческого тела, от чего на его душе стало невыносимо тяжело и больно. Наконец осмотрев его измученное насилием тело смертного, к Джодаху подступило ужасающее осознание, насколько сильно он задержался, заставив своего маленького мироходца ждать, что тот даже в отчаянии собирался сброситься с крыши. — Что? Подожди, что вообще с тобой? — растерянно, спросило божество, снимая с себя теплый плащ и заворачивая в него зябнущее на лёгком морозе тело парнишки. — Здесь ведь не водятся монстры, откуда?.. Над тобой что, кто-то издевается?! — Да… — шмыгнув носом, почти не слышимо произнес Ло, но после резко отстранился, захватив руками край плаща, чтобы тот не упал с его плеч и отрицательно помотал головой. — Нет! Нет, что ты! — Прошу, не ври мне, ты ведь знаешь, что я не переношу обман, — тяжело вздохнул он, снова прижимая парня к себе, одновременно с этим уловив на себе взгляд, наполненный ненавистью от кого-то из людей внизу. — Просто скажи кто, и я сам его найду… — Мой сосед по комнате… — с трудом выдавил из себя Ло, прижимаясь к широкой груди Ави и пытаясь успокоить свои слёзы. — Сосед, значит… — тихо прошептал он, аккуратно обнял и потихоньку увёл Лололошку с крыши. — Ты проведешь меня в свою комнату? Мироходец робко кивнул, опустив свой взгляд под ноги. Ему не хотелось идти туда, где он оставил свою честь и достоинство, там, где его сделали таким жалким и слабым, готовым пойти на суицид, лишь бы сбежать от творящегося с ним ада. Но рядом с Джодахом стало действительно спокойно и не так страшно спускаться по лестнице общежития в свой блок. Рядом с ним он чувствовал, что сможет снова жить, снова стать прежним собой. Божество нежно поддерживал измученного парня, выдерживая темп своих шагов в той же скорости, что и Ло, не давая ему оступиться. Он хотел бы излечить его израненное тело сию же секунду, но не мог допустить раскрытия своей личности, ведь это нарушит порядок этого мира, привлечет внимание людей, и, не дай вселенная, местных богов, если таковые существуют. Ему только и оставалось незаметно поддерживать парня, снимать своей магией его боль, и тихо следить, чтобы его маленькому мироходцу не стало хуже. Добравшись до комнаты, Джодах лишь хотел по-быстрому собрать его вещи и помочь Ло переодеться по погоде, чтобы как можно быстрее покинуть стены этого общежития. Но в тот же момент дверь в комнату с усилием распахнулась, и в неё ворвался запыхавшийся Дилан. Он был в момент той сцены на улице, возвращаясь из университета, и заметил своего возлюбленного, обнимающегося на крыше с неизвестным ему мужиком. Он не слышал, о чем говорили другие напуганные происходящим люди, наблюдающие эту картину спасения, его разумом лишь завладела неистовая ревность. — Ты что еще за клоун? — с едкой злобой, прошипел Дилан, подойдя к ним. — О, я так полагаю, ты и есть сосед моего Лололошки, — враждебно сверкнув глазами, произнёс Джодах, высокомерно сложив руки на своей груди, пока Ло напугано сделал шаг назад, сильнее сжимая чужое пальто. Слово «МОЙ» для Дилана прозвучало, словно красная тряпка для быка. Парень так долго и кропотливо выстраивал эту преграду между Лололошкой и окружающими людьми, буквально насильно заставляя его самого отказываться от общения хоть с кем-то кроме брюнета. И тут откуда-то всплывает этот странный мужик называя «ЕГО» Ло внезапно своим. А этот придурок вместо того, чтобы послать незнакомца, сам жмется к седовласому, кутаясь в очевидно чужое пальто. — С тобой я потом поговорю! — Говорит брюнет, глядя на своего дрожащего возлюбленного. Не отдавая себе отчета, просто отдавшись бушующим эмоциям, Дилан резко схватил Лололошку за руку и отдернул от мужчины, грубо отшвырнув на кровать. Парень крайне неудачно упал на чужую постель, не успев выставить руки, и от того сильно ударившись головой о твердую поверхность изголовья, потерял сознание. Джодах не мог стерпеть такого отношения к дорогому для его сердца мироходцу, секундно забыв о конспирации, проявляя свою божественную силу. Если раньше он был готов сжалиться над жалким человечишкой, избавившись от него менее болезненно, то сейчас, увидев воочию, как тот обращается с Ло, он так просто это не оставит. К счастью для бессознательного Лололошки, он не узнает, что произошло дальше.