– Зачем мне всякие безумные, полоумные, да сдвинутые? – возмутилась Алиса. – Что я, ненормальная? – Конечно! – воскликнул Кот. – Как и мы все. Иначе ты сюда бы не попала!
3 марта. – Значит, это и есть знаменитый Николай Гоголь? Какой-то он... обычный. – Он самый. Не смотри на смазливое личико, пацан ответственен за смерть шести агентов Особого отдела. Что уж говорить о травмах остальной группы захвата. Когда его загнали в угол, ублюдок старался нанести максимальный урон, буквально отрезая несчастным конечности. Гоголь знал, что, сделав их инвалидами, он поставит крест на всей их дальнейшей карьере. – И он провернул все в одиночку? Не верится. Такой молодой парень. – Молодой, но уже пропащий. – Особый отдел смог выяснить его цели? – Информация засекречена. Но судя по тому, в какой они ярости из-за случившегося – нет. Дармоеды жируют за счет наших налогов, но в реальных боевых ситуациях оказываются беспомощней котят. Хотя, вряд ли мы можем винить их в этой ситуации. Гоголь – настоящий психопат. Ходят слухи, что во время допроса пацан практически довел до самоубийства одного из элитных офицеров. – Элитный офицер Особого отдела? Серьезно? Подожди, мы все еще говорим об одном и том же? Ты имеешь ввиду тех самых офицеров, которым настолько промывают мозги, что они готовы убить родную мать ради страны? Беспощадные машины для убийств? И ты хочешь убедить меня, что какой-то двадцатилетний мальчишка сумел оставить в дураках главное московское отделение? Это что, шутка? – Какие тут шутки, сплошная суровая реальность. Черт! Как же раздражает! От эсперов сплошная головная боль. Все в курсе, что по статистике, каждый крупный преступник в итоге оказывается эспером. Но наше государство все еще списывает это на совпадение. Такие мы все толерантные и понимающие, аж тошно. Будь моя воля, от эсперов избавлялись бы еще при рождении. Давно, давно пора ужесточить для них закон. Как минимум для того, чтобы подобные уроды не пользовались лазейками, попадая к нам. – Не будь столь категоричен. Не все эсперы отмороженные негодяи. И если заключение эксперта верно, то Гоголю самое место в нашем учреждении, а не в тюрьме. Ему нужна помощь. – Помощь? Ему?! Ты смешна, глупа и не видишь реального расклада вещей. Я виню в этом твою женскую сердобольность. Эсперы – не люди. А эсперы, подобные Гоголю, должны быть приговорены к расстрелу, а не принудительному лечению. – Тем не менее, мы обязаны взять его. Если вдруг забыл, мы –государственное учреждение. И не имеем права отказаться по закону. – Да знаю я все! Знаю и понимаю, не дурак. Дай хотя бы поворчать. – Ворчи сколько хочешь. Однако не забудь назначить ответственного в ближайшее время. Через три дня подходит срок сдачи отчета. – Где бы еще найти такого идиота, который согласится стать ответственным за этого безумца. Все здравомыслящие люди отказываются, а у меня и своих пациентов навалом. Брать ради него переработки – увольте. – Ты не спрашивал меня. – Ха! Вот я чувствовал, что неспроста ты окучивала меня последние дни. Прочитала его дело и вдохновилась? Считаешь, что Гоголь станет звездой твоей докторской? – Признаюсь, ты меня подловил. Но пойми! Такой редкий экземпляр, да еще и эспер! Редкая удача. Я просто не могу пройти мимо. Не могу и не хочу. Моя теория о влияние способностей на психические заболевания верна, я точно знаю. Эта докторская способна перевернуть мир. С ее помощью мы сможем лучше понимать психологию эсперов и предотвращать подобные преступления в зародыше. Ты хоть осознаешь, насколько это важно? Мне просто не хватает данных, мне не хватает его. – Прекрасно тебя понимаю. Все мы в молодости пылали энтузиазмом и мечтали совершить открытие, перевернув мир. Но на голом энтузиазме далеко не уедешь. Гоголь – слишком сложный пациент, тебе банально не хватает опыта, чтобы за него взяться. Веришь, что сможешь ему помочь? Смотри, как бы тебе самой не понадобилась помощь. – И все же других кандидатов у тебя нет. – Я в курсе. Но нехватка кандидатов не добавляет желания назначить тебя. Возможно, через пару лет ты и будешь готова. Докторская никуда никуда не денется, а ты, глядишь, станешь мудрее. – Прошу! Знаю, что ты волнуешься, но прошу! Возьми дело под свой личный контроль, заставь меня регулярно проходить проверки, я согласна на все! Я готова каждый день составлять отчеты, брать дополнительные неоплачиваемые смены, да хоть драить унитазы! Если посчитаешь, что я начинаю терять беспристрастность, ты можешь отстранить меня, ни слова не скажу против. Просто дай мне шанс. Всего один шанс. Пожалуйста, дядя. – Черт, какая же ты! – Восхитительная? – Упертая до невозможности, ну прямо вылитая мать. Ладно, ликуй. Завтра же назначу тебя ответственной за пациента. Но смотри, если Особый отдел отклонит кандидатуру, ко мне никаких претензий. – Спасибо! Григорий Владимирович, вы – лучший начальник в мире! И лучший в мире дядя! Вы даже не представляете, какое это счастье, работать под вашим чутким руководством. Мне, да что там мне, всем нам так повезло с вами! – Ох и лиса ты, Алиска. Родители с именем не прогадали, точно говорю. Так уж и быть, после одобрения начальства ты будешь назначена личным психиатром Николая Гоголя. Вечно ты вьешь из меня веревки, негодяйка, – с этими словами главный врач, и по совместительству руководитель психиатрической лечебницы номер тринадцать по г. Москва, Кривин Григорий Владимирович, направился в свой кабинет, оставляя племянницу в пустом кабинете. – Ну что ж, Николай, – зачарованно прошептала рыжеволосая девушка, пристально наблюдая за экраном монитора, – надеюсь вы готовы, ведь нас с вами ждет плодотворная работа. Я ни за что тебя не упущу. Словно услышав слова девушки, Гоголь, до этого бесцельно пинающий ногами стену, резко поднял голову, хищно уставившись прямиков в камеру. – Тю-тю-тю, а я тебя вижууууу, – оскалившись, пропел закутанный в смирительную рубашку эспер и игриво высунул язык. – Агх! – от неожиданности врач отшатнулась назад с невнятным криком. Затем, словно коря саму себя за секундную слабость, она снова вернулась к монитору и, упрямо поджав губы, прошептала, – Я тоже тебя вижу, Николай. Я тебя вижу. ***— Меня зовут Алиса, а… — Какое глупое имя! – нетерпеливо прервал ее Шалтай. – Что оно значит? — Разве имя должно что-то значить? – проговорила Алиса с сомнением. — Конечно, должно, — ответил Шалтай-Болтай и фыркнул. – Возьмём, к примеру, моё имя – оно выражает мою суть! Замечательную и чудесную суть! А с таким именем как у тебя, ты можешь оказаться чем угодно. Ну просто чем угодно!
7 марта. Замерев перед кабинетом, Алиса глубоко вздохнула. Отчего-то, ее охватила внезапная робость. Будто стоит ей только войти внутрь и вся жизнь кардинально изменится. И неизвестно, в лучшую ли сторону. Возможно, ей не нужно было лезть в это дело. Еще не поздно пойти к дяде и отказаться. Он добрый, поймет и не осудит. Фыркнув, она встряхнула головой, с силой изгоняя подлые, слабовольные мыслишки. Отказаться, как же! Когда она так долго к этому шла и почти достигла желаемого! К чему тогда были все усилия? А усилий было приложено немало. Шутка ли, неделю хвостом увиваться за дядей, подкупать и умасливать коллег, умоляя их отказаться от предложения босса и сейчас, когда даже придирчивый Особый отдел утвердил ее – просто вот так взять и сдаться? Упустить такого редкого пациента как Гоголь, просто идеального кандидата для ее докторской, из-за какой-то трусости? Нет, не на ту напали. Расправив плечи и высоко задрав нос, Алиса заставила себя сделать первый шаг. И второй. И третий. Наконец, приложив пропуск к запертой двери, она толкнула ее и оказалась в палате. Палата была скромной. Койка-кушетка в одном углу и раковина с унитазом в другом. Белые, обитые войлоком стены без окон и временно принесенные сюда пластиковый стол с двумя стульями – вот и все убранство. Несмотря на то, что Гоголь – пациент, он все еще остается опасным преступником, сумевшим избежать тюрьмы лишь из-за своей невменяемости. Словно в подтверждение мыслей об опасности пациента, в комнате находилось двое охранников, пристально наблюдавших за Гоголем. Они стояли подле него с суровыми, непроницаемыми лицами, готовые скрутить преступника лишь при намеке на непослушание. Переведя взгляд на Гоголя, девушка с интересом оглядела его. Вживую он казался совсем юным и напоминал скорее выпускника старших классов, чем эспера-психопата. Правильные черты лица, раскосые разноцветные глаза и молочно-белые вихри волос создавали впечатление безобидного ангела, попавшего сюда из-за жестокой ошибки судьбы. Вот уж действительно, внешность бывает обманчива. Закованный в наручники Николай расслабленно откинулся на спинку стула и весело болтал туда-сюда ногами, периодически хлопая пятками по мягким полам. После каждого удара он с интересом косился на лица наблюдателей, желая лично удостовериться: не дрогнул ли на их лицах хоть один мускул в намеке на раздражение? И несмотря на то, что охранники не велись на его провокации, парень не унывал, с упорством барана начиная топать по новой, с каждым разом все громче и громче. Неизвестно, сколько еще продолжался бы подобный нехитрый аттракцион, если бы Гоголь наконец-таки не обратил внимания на Алису. – Опачки, а мне говорили, что я в психушке. Обманули, гады такие! – радостно воскликнул пациент, сверкая широкой улыбкой. – Ты чего стоишь как неродная? Проходи, проходи, милочка, садись, садись. Как говорится, велкам ин май хаус. Чай, кофе, потанцуем? – Молчать, – грозно выдал стоящий слева конвоир. – "Интересно, откуда они откопали настолько похожих охранников? Неужели близнецы?" – мельком подумала Алиса, направляясь к столу. Отчего-то охранники выглядели абсолютно одинаково, с бритыми черепами, выдающимися челюстями и в идентичной, как на подбор, форме. Сразу же окрестив их про себя Бибой и Бобой, девушка задушила неуместную улыбку. Не время для шуток. Прямо сейчас дядя пристально наблюдает за ее первым сеансом, так что она просто обязана показать ему максимум профессионализма и хладнокровия. – Все в порядке, – сказала врач, присаживаясь напротив Гоголя, – Вы действительно находитесь в психиатрической лечебнице. Есть поводы для сомнений? – спросила она, иронично вздернув брови. – Конечно ЕСТЬ! – громко воскликнул парень. – Откуда, скажи мне пожалуйста, в психушке будет такая красотка, а? Нееет, в психушках работают только старые толстые тетки и стремные пузатые мужики, – безапелляционно заявил Николай, уверенный в собственной правоте. – Алиса невольно фыркнула, но тут же стушевалась под бдительным взглядом охранника. Профессионал. Она, мать твою, профессионал. – Как бы то ни было, – откашлялась девушка, пытаясь устроиться на неудобном пластиковом стуле, – Я – ваш лечащий психиатр Ветрова Алиса Сергеевна. Приятно познакомиться, Николай. – Ой, и мне тоже, Алиса. Уж приятно так приятно! Скажи, родители назвали тебя так в честь волос? Ну типо рыжая лиса-Алиса, поняла?! – довольный собственной шуткой, он громко рассмеялся, обнажая белые зубы. – Да, поняла, – сохраняя профессиональную улыбку, психиатр мысленно поморщилась. Оказывается, проклятье низкосортных шуток насчет ее имени распространяется и на психопатов. Класс. – Фух! Слава богу, хоть у одного человека в этом дурдоме есть чувство юмора, – выдал парень и снова засмеялся. – Ты поняла?! В ДУРДОМЕ! Мы буквально в ДУРДОМЕ! – У Алисы невольно дернулся глаз. Глубоко вдохнув и выдохнув, она посмотрела на охранников, взглядом прося немного утихомирить разбушевавшегося Николая. При первой встрече с пациентом важно задать правильный тон и показать, кто тут главный, при этом умудряясь сохранять атмосферу и не нарушать хрупкое доверие. Сейчас именно Гоголь действует с позиции силы, и, если она не найдет быстрого способа все исправить, любимый дядюшка тут же ее отстранит. – Гоголь, – с намеком процедил понятливый охранник, сжимая хрупкое плечо парня своей внушительной ладонью. – Дааа, вот о чем я и говорил! Ни у кого в этой дыре нет чувства юмора, меня окружают сплошные чурбаны и посредственности, – горестно простонал пациент, – Но! – тут же просиял Николай, в вихре эмоций подпрыгивая на стуле, – так было раньше! Теперь у меня есть ты, Алисулькин! Гип-гип, ура! – заголосил он, пародируя главнокомандующего парада. У Алисы дернулся второй глаз. – «Алисулькин?!» – возмущенно прошипело сознание. Посмотрев на Гоголя как на врага народа, она, стараясь не терять хладнокровия, протянула елейным голоском: – Кажется, наш пациент перевозбужден. Думаю, перед началом беседы ему не помешает вколоть успокоительное, — тут уже Гоголь посмотрел на Алису как на врага народа. – И ты, Брут ?! – с обидой воскликнул он. – Нет, одним успокоительным тут не обойтись. Нужна тройная доза, – цокнула языком психиатр с напускным расстройством. – Понял я, понял, – мгновенно успокоился пациент, недовольно бурча, – буду кротким и послушным, аки овечка. – С сомнением посмотрев на «овечку», Алиса покачала головой. Ну, будем считать, что это хоть маленький, но прогресс. В конце концов, путь в тысячу ли начинается с одного шага. – Отлично. Тогда давайте еще раз познакомимся, но уже как цивилизованные люди. Меня зовут Ветрова Алиса Сергеевна, мне двадцать три года. Я назначена ответственной за ваше лечение и психическое состояние. Грубо говоря, буду вашим личным мозгоправом, – она тонко улыбнулась. – Каждый понедельник, вторник и среду мы будем встречаться в этой палате для проведения сеансов до дальнейшего уведомления от Особого отдела, – закончив, она с ожиданием посмотрела на парня. – Окееей, – протянул он, прикрывая глаза. – Меня зовут Николай Васильевич Гоголь, хотя ты, ой, то есть вы, уважаемая Алиса Сергеевна, и так об этом знаете. Мне двадцать лет, что вы тоже конечно же знаете. Что еще? Хм, – он задумчиво прищурился – О! По знаку зодиака я овен, но если брать во внимание мою натальную карту, я дева в Юпитере, что на мой взгляд является полным бредом, потому если на деву я еще согласен, то на Юпитер – категорически нет. Ну не моя это планета, понимаете? Вот Уран или Марс еще куда не шло, но Юпитер, – парень отрицательно помотал головой. – А вообще, я давно подозреваю, что та тетка, которая составляла мою карту – гребаная шарлатанка. Типо, какого хрена на мне висит какой-то кармический долг, а? Откуда он взялся, если я в жизни ни у кого и никогда не брал в долг?! Шарлатанка как есть, точно вам говорю – Кхм, – психиатр прочистила горло. – Ой, извините, я увлекся, – тут же всполошился Гоголь, натягивая грустную гримасу. – Но и вы меня поймите, я заплатил десять тысяч рублей и взамен получил какие-то кармические долги! Надувательство! – Николай, – строго сказала Алиса. – Все-все, закончил! Уже даже и пожаловаться нельзя, ну что за прогнивший мир. Равнодушие к ближнему – вот главный бич современного общества, – демонстративно надулся парень и тут же, спустя секунду, невпопад сменил тему. – Вообще, если говорить про сладости, то я ОБОЖАЮ эклеры. Однако не тот пафосный отстой из кафешек, а те, магазинные, которые продаются в миленьких наборчиках с ленточкой и наклейкой котенка. Вы их пробовали, Алиса Сергеевна? Попробуйте, обязательно попробуйте! Но ешьте только шоколадные и малиновые, не фисташковые. Фисташковые эклеры – бе, – он высунул язык, закатывая глаза, – как и в принципе все орехи. Кто вообще ест орехи?! Одни психи, отбитые психи, как есть говорю, – он вдруг затих на полуслове и с подозрением посмотрел на девушку, – А вы случайно не любите орехи, а, Алиса Сергеевна? Если да, то я требую адвоката. Я не собираюсь доверять свое драгоценное ментальное здоровье какой-то... какой-то... психопатке! – испуганно заключил Гоголь, шарахаясь в сторону. – Терпеть не могу, – ответила Алиса, переплетая пальцы, – Но о ваших пристрастиях и интересах мы будем разговаривать позже. Лучше скажите, вы осознаете, за что именно попали сюда? – спросила врач. – Я не уверен, – серьезным шепотом, будто рассказывая страшную тайну, ответил Гоголь, – но кажется федералы пронюхали, что набор юного фокусника из «Детского мира» украл именно я. – К сожалению, вы ошибаетесь. Воровство – меньшее из ваших преступлений. И на вашем месте, я бы прекратила ёрничать. Вы находитесь в клинике лишь потому, что суд признал вас невменяемым, – Откинувшись на спинку неудобного стула, Алиса продолжила, – Давайте начистоту, Николай. То, что вы попали сюда – настоящее чудо. Проникновение в главный офис Особого отдела, сбор секретных данных, убийство агентов – удивительно, что вы вообще смогли дожить до суда. Вас признали сумасшедшим и закрыли здесь, но поверьте, правительство вас не простило и жаждет крови. Вашей крови, Николай. И стоит мне только намекнуть, что сумасшествие наиграно, Особый отдел мигом вцепится вам в глотку. – Утю-тю, какие мы сурьезные, – присвистнул Гоголь, ничуть не проникшись угрозой, – Алиса Сергеевна, вы сами прекрасно все знаете. Все мои, как вы выразились, преступления, написаны в тооой тонкой папочке, которую вы так грозно положили на стол. Не вижу смысла повторяться. Это скууучно. – Тогда давайте уберем папочку в сторону, – согласилась Алиса, демонстративно ее отодвигая. – В суде вы заявили, что на преступление вас толкнул "Бог". Часто ли вы слышите голос «Бога», Николай? – Я эту скотину вообще никогда не слышал. Отчего-то, он игнорирует все вопросы бедного Коленьки. Вы думаете, если бы я мог разговаривать с Ним напрямую, то сидел бы здесь? Как бы не так, Алиса Сергеевна. Будь у меня связь с Богом, я бы давно убил его. – Но именно "Его" глас заставил вас совершить преступление? – Мне передали его волю, – Алиса заинтересованно приподняла брови. Нигде раньше не упоминалось, что у Гоголя был посредник. – И кто же передал вам его слова? Друг, знакомый, случайный человек с улицы? – Демон, – блаженно улыбаясь, сказал Николай. – Сам Демон снизошел до маленького меня и поведал верный способ добиться внимания Бога. С его помощью я наконец-то смогу напрямую связаться с Создателем. «Сумасшедший, как есть сумасшедший» – с восхищением подумала девушка. – Так ваша главная цель – убить Бога? – Было бы славно, – протянул парень и тут же, оживившись, склонился к Алисе, – Но это не сама цель, нет. Глупое банальное убийство – кому это интересно? Мне даже не нравится убивать, это просто необходимость. Приносить дополнительные страдания в и так наполненный страданиями мир – какой смысл? Но если бы я смог убить Творца, то наконец-то обрел бы полную, безоговорочную свободу. От судьбы, людей, мира. Абсолютную свободу , вы представляете? – быстро затараторил Николай. Было видно, что тема ему близка. Его гетерохромические глаза приобрели маниакальный блеск, а щеки заблестели, покрывшись румянцем. Захваченная монологом, Алиса невольно наклонилась ближе, отзеркаливая его движения. – «Идеальный, он идеальный, просто идеальный кандидат для моей докторской» – возбужденно думала она. Гоголь, видя отражение восхищенного блеска в глазах девушки, принял его на свой счет и, гордо надувшись, продолжил свою тираду. – Что есть свобода? Мы все – жалкие твари, птицы, запертые в клетке. Люди вокруг настолько тупы, что не осознают всей беды своего заточения. Думают, что обладают свободой воли. Ха! Презренные идиоты, покорное стадо баранов, бесцельно прожигающие жизни. О чем вообще говорить, если многие даже не верят в существование Бога? Веками идут бесполезные и бессмысленные споры, разжигаются религиозные войны, тогда как, глупцы! – Эмоционально воскликнул он. – Оглянитесь, глупцы, рядом с вами по Земле ходят эсперы, напрямую наделенные даром от Создателя! Все мы – пленники, пленники, пленники, – словно заевшая старая пластинка он начал повторять последнее слово. Постепенно его голос становился все тише и тише, пока совсем не затих. Лишь бледные губы продолжали двигаться, будто бы Гоголь погрузился куда-то глубоко в себя. На минуту комната погрузилась в молчание. Охранники и Алиса зачарованно смотрели на пациента. Если бы стерильно-белая комната больницы была Вселенной, то Гоголь был бы ее центром, сверхмассивной черной дырой, притягивающей к себе все вокруг с беспощадной силой космической гравитации. – Я вижу, что вы много размышляли. Давно ли у вас появились подобные мысли? – наконец спросила психиатр спустя продолжительное молчание. – Я всегда знал, что с этим миром что-то не так, – нервно ответил парень, вырываясь из оцепенения. – И все же удивительно, что при таком желании свободы, вы пошли на поводу у какого-то Демона. Разве это поступок свободного человека? Возможно, вами просто манипулировали? – провокационно спросила Алиса. Было важно узнать, загадочный «Демон» — плод воображения Гоголя или реальный подельник. Конечно, словам больного мало веры из-за диагноза, да и суд не посчитал показания важными, но все же... Называйте это чуйкой или интуицией, но что-то подсказывало ей, что все не так просто. Николаю же вопрос девушки не понравился. Высокомерно оглядев врача сверху донизу, парень заявил: – Я могу понять, когда мной пытаются манипулировать. Например, вы это делаете прямо сейчас. По крайней мере пытаетесь, хоть и довольно неумело. Неужто думали, что я такой идиот, Алиса Сергеевна? – Конечно нет, Николай Васильевич. Но мне важно понять, что вами движет. – Хотите залезть в мой мозг и разложить его по полочкам? Или, – он попытался дернуть руками, забыв, что они скованны, – думаете, что сможете меня вылечить? А! Я понял-понял-понял! Я вам для чего-то нужен, да?! Вы слишком молодая, чтобы вас назначили ко мне намеренно, вы хотели быть моим врачом. Мечтаете прославиться за мой счет, не так ли? – торжественно заключил он. Невольно по спине девушки пробежали мурашки. Пациент был не глуп. Наоборот, умнее, чем ожидалось. – Вы правы. Я думаю, что ваш случай заслуживает пристального внимания и по личным причинам в том числе – ровно ответила врач. – Иииииии Коля получает сто очков! Уууу, Алиса Сергеевна, а вы хорошо подготовились! – парень игриво подмигнул, снова становясь крайне энергичным. – Признайтесь, вы знали, что я ОБОЖАЮ викторины. Хитра лиса-Алиса, ох хитра. Так и быть, прощаю вашу позорную попытку манипуляции. Но все же несерьезно это как-то. Мозгоправ, а такая глупая. Мой вам совет: почитайте умные книжки. Типа как манипулировать сознанием, захватить мир или что там еще реальные ученые публикуют, – беззаботно заявил Гоголь, намекая, что психиатров он за ученых не считает. Ну или конкретно одного психиатра. Рыжего такого. – Учту, – поджав губы, ответила девушка. – Время, – строго сказал левый охранник, который Биба. – Биба, опять ты портишь всю малину, – простонал Гоголь, надувая щеки. Удивленно моргнув, Алиса посмотрела на Николая. Неужели она умудрилась сказать свои мысли вслух? – Ну дай ты еще немного времени, я впервые за три месяца встречаюсь с девушкой. – Я помню, – кивнула психиатр конвоиру и, стараясь сдержать волнение, посмотрела на пациента. – Почему Биба? – Они не говорят мне свои имена, поэтому я называю их Биба и Боба, – радостно пояснил Гоголь. Поражаясь совпадению мыслей, девушка спросила: – Разве охрана не чередуется? – Чередуется, но вы видите их рожи? Они же о-ди-на-ко-вы-е, – Алиса невольно кивнула, соглашаясь и Гоголь, приободрившись, продолжил. – Поверьте, остальная охрана точно такая же, они все как чертовы клоны. У меня есть теория, что на правительство работает эспер со способностью клонирования, но, – он осекся на полуслове и помотал головой. – Не важно. Суть в том, что много чести придумывать имена каждому тупице, у меня что, других дел нет? – фыркнул он, передергивая плечами. Сдерживая улыбку, потому что других дел у Гоголя действительно не было, Алиса поднялась со своего места. – Что ж, на этом наше знакомство подошло к концу. До скорой встречи, Николай. – Пока-пока, Алисулькин! – весело крикнул Гоголь вслед, заставляя ее раздраженно нахмуриться. Закрывая дверь, Алиса услышала, как Николай пристает к Биб…, тьфу ты, охранникам, (нужно будет выяснить нормально ли, что ее чувство юмора совпадает с чувством юмора психопата и нет ли тут тревожного звоночка) требуя передвинуть время обеда на пораньше, желательно на сейчас. И все же не зря она так старалась заполучить Гоголя. Он определенно того стоил. *** Вырезка из неизвестного отчета. Наблюдается резкое изменение настроения за короткий промежуток времени, есть признаки галлюцинаций. При контакте с другими больными пациент проявляет признаки агрессии. Настоятельно рекомендована отдельная палата. К персоналу равнодушен, неохотно идет на контакт. Терапевты<i>И всё же, и всё же… В этом что-то есть. Я думала, что такое случается только в сказках. И вот, пожалуйста, такое случилось со мной! Можно считать, что я угодила в самую середину сказки.
9 марта – Сегодня никаких криков радости? – иронично вздернув бровь, поинтересовалась Алиса. – Оставь меня старушка, я в печали, – невнятно пробурчал Гоголь, уткнувшись лицом в твердую поверхность стола. – Простите, что? – недоуменно спросила девушка, наблюдая за пациентом. Сегодня Николай был в апатии. Стоило ей зайти внутрь, как она удостоилась чести наблюдать за сомнительной картиной "Гоголь в депрессии". Парень обмяк всем телом, тупо уставившись в стену затуманенными глазами. Уже привычные суровые Биба и Боба суровыми взглядами сурово смотрели на Николая. В пустой маленькой комнате повисла гнетущая атмосфера скрытого отчаяния. Неловко присев на уже привычное место, психотерапевт присоединилась к всеобщему молчанию, наблюдая за Николаем. Наконец, спустя пять минут тишины, она достала блокнот и начала что-то быстро записывать. – Что вы пишите? – заинтересованно спросил пациент, лениво поворачивая голову. – Вы молчите, поэтому я намерена потратить время с пользой, – невозмутимо ответила Алиса, не обращая на него внимания. – Это, это, это возмутительно! – воскликнул он, возмущенно открывая рот. Видимо, его тонкая душевная организация не смогла принять того факта, что не он главная звезда в мире. – Мое дело отсидеть положенное время, а не плясать вокруг вас, – равнодушно сказала врач, немного блефуя. – О, жестокая! – пафосно воскликнул парень, в изнеможении закатывая глаза. – Даже вам, Алиса Сергеевна, плевать на меня. А я был уверен, что мы поладили. Сидел и отсчитывал часы до нашей встречи по минутам. – Так вы готовы начать сеанс? – спросила девушка, закрывая исписанную страницу. – Сегодня вы какая-то другая, – прищурившись, ответил он. – Холодная и грубая. ПМС? "Скорее втык от любимого дяди" – язвительно подумала девушка, но вслух ничего не сказала. Поняв, что ответа он от нее не дождется, Гоголь тяжело вздохнул. – Спрашивайте, – милостиво кивнул он, как какой-то шейх. – Как ваше настроение? Чем занимались последние дни? – спросила Алиса, ни на йоту не отходя от протокола. Николай посмотрел на нее как на идиотку. – Хм, – язвительно протянул он, – дайте-ка подумать. Сложно вот так без подготовки вспомнить свои мега насыщенные будни. Что же я делал? Несколько часов смотрел в потолок, точно помню. Потом в стену. Потом лежал на полу, говорят, что для здоровья спины полезно. Ну и всякие маленькие приключения в виде приема лекарств и удивительно насыщенных разговоров самим с собой. Короче, знатно повеселился. А вы как провели вчерашний день? – Конечно думала о вас, – тонко улыбнулась девушка. Пациенту ее слова понравились. – Прям думали-думали? – спросил Гоголь, оживившись. – Что же вы думали, Алисульскин Сергеевна? Надеюсь, что я очень умный и красивый. Скажите, что я красивый, ну же, скажите-скажите-скажите, – капризно потребовал он. – Вы красивый, – покорно согласилась она, решив пропустить мимо ушей "Алисулькин". На этот раз. – Дааа, не зря вы мне сразу понравились!! А что именно вам кажется красивым?! Вы оценили мои глаза?! Они разноцветные! А волосы?! Пепельный блонд без капли краски, зуб даю, – коротко хохотнул он и добавил мигом придуманный каламбур. – Натуральный блондин, на всю страну такой один – это про меня. – И волосы, и глаза у вас очень красивы, Николай. Наверняка девушки часто проявляли к вам симпатию. – Ээээ, нет, – внезапно пробормотал он, засуетившись. – Хотя я не обращал внимания на девушек последние пару лет, не знаю. – Были заняты? – Появились другие интересы. – Ну хорошо. А раньше? Держу пари, в школе вас не обходили вниманием. – Школа, – его глаза лихорадочно заблестели. Дернувшись всем телом, он натужно проскрипел. – Школа была, да. Но что было в школе? – Встряхнув головой, как собака, парень радостно заголосил, – А теперь объявляется белый танец! Дамы приглашают партнеров. Вашу ручку, Алиса Сергеевна?, – отметив на будущее поведение пациента, терапевт ответила, тактично умолчав о его связанных руках. – Не думаю, что тут достаточно пространства для танцев. Возможно, в будущем. Вам нравится танцевать? – Да! Я люблю энергичные танцы! Вы, кажется, тоже. Вы любите танцевать, Алиса Сергеевна? – заинтересованно спросил он. – Люблю. А что вы любите еще? Я помню про викторины, эклеры и астрологию. – Я не люблю астрологию, – надулся он, – просто было интересно, можно ли узнать судьбу. Пффф, и вообще! Вы что, думаете, я дам вам информацию на блюдечке с голубой каемочкой? Требую викторину! Вик-то-ри-на! – прокричал Николай, ритмично затопав ногами. – Хорошо-хорошо, – сдалась терапевт, поднимая руки, – Давайте поиграем в викторину. Как мы будем играть? – Я задаю вопросы – вы угадываете ответы. Ииииии, первый раунд! Одно слово: магия, но ненастоящая. Ее показывают люди в клевых вытянутых шляпах и еще они часто достают из этих шляп кроликов. Ну же, угадывайте! – Эээээ, фокусы? – неуверенно сказала Алиса. Возможно, стоит попробовать другую стратегию и не идти на поводу у пациента. – Верно! Алиса Сергеевна выбивается в лидеры нашей викторины! Ура-ура-ура! Но не теряйте бдительности, дорогие друзья. В любой момент все может измениться, – начал комментировать Гоголь воображаемую игру, – Раунд два! Когда фокусники показывают фокусы, люди строят ТАКОЕ лицо. Какое? – Удивленное? – ответила врач, чувствуя, что участвует в каком-то цирке. – И снова наша Алисулькина дает верный ответ! Зрители ликуют и кричат поддерживающие слова! Но! Внимание! Всем оставаться на своих местах, настало время финального вопроса. Барабанная дробь, – напряженно сказал он, отбивая такт ногами, – Где фокусники показывают свои фокусы? – На представлении? – упавшим голосом сказала Алиса. Чует сердце, ее просто водят за нос. А она, дура такая, и рада. – ВОТ ОНА!!! Приветствуем победительницу! Цветы, заносите цветы! – прокричал парень и посмотрел на дверь в ожидании, словно сейчас и в самом деле кто-то занесет огромный букет и подарит его психиатру. Ожидаемо, никто не вошел. – Наверное, задерживаются в пробках, – буднично произнес Николай, пожимая плечами. – И время для подведения итогов! По итогам викторины, Алиса Сергеевна узнала следующее: Коленька любит фокусы, удивленные лица, представления, акул, сырники, кошек, зековские татуировки и терпеть не может рисунки акварелью, особенно нарисованные детьми до семи лет. – Забыли упомянуть про вегетарианство, – скептично добавила девушка. Чуйка не подвела, цирк, сплошной цирк на выезде. – О, точно! Вегетарианцев я тоже не люблю, они меня пугают. А вы делаете успехи, дорогуша. – Как насчет чтения? Я могу договориться и принести вам книгу, – Алиса пыталась найти точки соприкосновения. Второй сеанс просто не может закончится так бездарно! Нет, успехи есть, но этого недостаточно. С такой скоростью она напишет курсовую к тридцатилетию. – Я предпочитаю писать, а не читать, – задрав нос, произнес Гоголь. – Тогда принести вам бумагу? – Нет, принесите мне забор. Я пишу только на них по вторникам и четвергам после обеда. – Забор согласовать сложно, остановимся на бумаге, – ущипнув себя за переносицу, вздохнула терапевт. – Не уверена, что разрешат принести ручку, но в крайнем случае, можете складывать оригами. – Хотите я сложу журавля и презентую его вам? Умел бы – сделал лису, но к сожалению я умею складывать только журавлей. – Галантно предложил Николай и вдруг, нахмурившись, резко сказал, – Уходите. Я устал. – Но время сеанса еще не окончено? – растерянно пробормотала девушка. – Прочь, прочь, – отмахнулся пациент и снова плюхнулся на поверхность стола, мгновенно погружаясь в апатию. Сколько бы Алиса не пыталась его растормошить, все было бестолку. Закрыв глаза, он обмяк как марионетка с обрезанными ниточками, упорно игнорируя терапевта. – Тогда до пятницы, – не добившись никакого успеха, девушка вышла из кабинета. С Гоголем было сложно. *** Вырезки из записей Алисы. ✓Прошлое – триггер (школа, родители (?) – запросить дополнительную информацию). ✓Возможны травмирующие события, не указанные в личном деле. ✓Способность – когда и как появилась? Почему именно шинель? ✓Демон – галлюцинация или реальный человек? Но кто?Представляете, эта игра совсем не похожа на игру. Правил никаких, и их никто не соблюдает. Беспрестанно ссорятся, кричат, никто никого не слушает. Жульничают напропалую.
11 марта – Я стесняюсь. Я еще к такому не готов. – Чего же вы стесняетесь, Николай? – Интимности атмосферы. Сами посудите: сейчас мы одни. Полностью. Никаких больше Бибы и Бобы, только вы, я и стол. Не находите, что наши отношения продвигаются слишком быстро? Ах, как волнительно! – Если вам некомфортно, могу позвать охрану обратно. Они находятся прямо за дверью. – И отбросить весь прогресс назад?! Да как вы могли такое подумать?! Нет, нет и еще раз нет. Тем более, я так готовился к нашей сегодняшней встрече! – И как же вы, позвольте узнать, готовились? – А посмотрите сами. Не туда, левее! Да, да, те листики заготовлены прямо для вас. По вашей великодушной просьбе мне дали писчие принадлежности и весь вчерашний день я провел в благородных трудах. – Вам дали карандаш? – Ну что вы так на меня смотрите, Алис Сергеевна? Как на сумасшедшего. ХА! Поняли?! На СУМАСШЕДШЕГО. Потому что я и есть сумасшедший! Почему вы не смеетесь? Ну ладно, не важно. Карандашом я пользовался под присмотром, не волнуйтесь. А теперь скорее, читайте-читайте! Нетерпеливо подпрыгнув на месте, Гоголь закивал в сторону сложенных стопкой листов бумаги А4, требуя поскорее их взять. Приподняв брови, терапевт потянулась за листами и, сухо откашлявшись, начала читать: – "Дорогушечке-симпапушечке-душечке-милашечке-красотопеточке-лисоньке и музе моего вдохновения, уважаемой, глубокоуважаемой, очень-очень уважаемой, самой-самой уважаемой, супер уважаемой, супер-пупер уважаемой, супер-пупер-дупер уважаемой..." – Можно я пропущу все остальные слова "уважаемой"? Вы их написали довольно много, а суть я уловила. – Ладно, потом заценишь. Ну же, дальше! – "Ветровой Алисе Сергеевне от милого, самого красивого, доброго, умного, мужественного, скромного и просто хорошего парня Николая. В знак искреннего восхищения я презентую тайный рецепт идеального борща по семейному рецепту Гоголей, передаваемого из поколения в поколение." – Брови поднялись еще выше в немом изумлении. Проморгавшись, она перечитала написанное еще раз. Там реально был написан рецепт борща. Граммовки, ингредиенты и все такое. Удивленно посмотрев на Николая, терапевт увидела его счастливое лицо. – КУПИЛИСЬ! – откинувшись на спинку сиденья, пациент в голос захохотал, – с первым апреля, никому не веря! – Но разве сейчас не март? – Да? Жаль, я почему-то думал, что апрель. Тогда прочтете еще раз первого апреля и снова удивитесь. А теперь возьмите самый последний листок, там написано все самое важное, – скептично вздохнув, Алиса отложила рецепт в сторону и порылась в исписанных всякой ерундой листках в поисках нужного. Наконец, она достала его и снова начала читать. – "Я колобок, поэтому вы можете меня съесть", – Гоголь поморщился. – Следующее, это я только расписывался, не считается. Давайте дальше. – "Вы случайно не Солнце? Глядя на вас мне хочется чихать." – У меня аллергия на солнце, я постоянно от него чихаю, – радостно пояснил Николай, сверкая улыбкой в тридцать два зуба, – Давайте дальше, там будет еще лучше. – "Вы случайно не магнит? Иначе почему меня к вам тянет?" – упавшим голосом зачитала девушка. Взглядом проскользив по остальным строкам, она убедилась, что все пространство было заполнено отвратительными, тупыми фразочками для низкосортного пикапа. Класс. – Посмотрите самый последний, – попросил Гоголь, нетерпеливо ерзая на стуле. – "Вы случайно не мозгоправ? Иначе почему рядом с вами у меня крыша едет?" Оригинально, – спокойно ответила девушка, внутренне кипя от возмущения. И совсем чуть-чуть от смеха (чуть-чуть не считается). Сложив листок пополам, она мило улыбнулась пациенту, – Возможно, в вас погибает великий писатель. – Во мне много кто погибает, – гордо отрезал Николай, – например, недавно во мне умерли глисты. Два месяца выводил, гадов таких. Не советую доверять сырой рыбе, купленной в переходе. – Не комментируя очередную глупость и стараясь унять нарастающую головную боль, Алиса вздохнула: "Он мне нужен. Нужен. И если я его придушу, меня посадят. А в тюрьме наверняка плохая вода, моя кожа испортится и покроется прыщами. И тогда все деньги, которые я слила на дерматологов в юности, уйдут впустую. Он того не стоит. Не стоит." Посмотрев на глупую рожу Гоголя, она снова вздохнула, гораздо печальнее, потому что руки все еще чесались и десять минут сеанса сгорели из-за каких-то тривиальных подкатов. – Спасибо за подарок. Я обязательно внимательно все прочитаю позже. Но сейчас давайте вернемся к вам. Сегодня я бы хотела немного поговорить о вашем детстве, – сказала Алиса, думая о заветной докторской и обещая себе сжечь листы на выходе из кабинета. *** Подкаты, лично придуманные Николаем Васильевичем Гоголем. Зачем-то сохранены в дневнике Алисы (вообще-то, это важный материал для исследовательской работы!). • Если бы вы были грибом, я бы точно собрал вас в свое лукошко. • Проверьтесь в Особом отделе, я уверен, что у вас есть способность "Горячая крошка в белом халате" • Вы случайно не птица? Иначе почему я хочу свить вокруг вас гнездышко. • Вы случайно не та самая лиса-Алиса? Я готов быть вашим котом Базилио. • Где же я вас видел раньше? Вспомнил! Вы были в словаре рядом со словом “шикарная”.