***
В один день она пришла домой и моментально почувствовала вязкую атмосферу внутри, запах металла ударил в нос и до ушей дошло неестественное чавканье откуда-то из зала. Медленно, ступая через брошенные на полу вещи, она осторожно заглянула в гостиную. Будоражащая кровь картина хлестанула по созданию. С булькающим хрипом скрюченное в неестественной позе тело отца подергивалось от нависшей над ним твари, которая рвала бездыханную плоть, ошметки внутренностей и крови разметались по всему полу. Это чудовище было таки же, как она встречала ранее, невидимое для всех кроме нее, но что-то было смутно знакомое в чертах кривой сгорбленной фигуры, эти слипшиеся от крови рыжие локоны, странное бурое пятно на спине так похожее на родимое мамино на лопатке. От этих мыслей все перевернулось в душе девочки. Она не поворачиваясь спиной отступила обратно, но споткнулась об упавший фикус и упала. Этого шороха хватило, чтобы чудовище отвлеклось от трупа и направилось к новой цели. Секо не помнила, как вскочила, как рванула вдоль коридора, перепрыгивая через препятствия, как чуть не снесла дверь убегая. В ее голове даже не возникло мысли зачем она бежит, почему так яро борется за жизнь, высокая способность к адаптации решила все за нее. Жуткий монстр преследовал её истошным ревом, клацал окровавленными челюстями предзнаменуя скорую расправу, она выбежала на центральную улицу крича во все горло, может сейчас они увидят, сейчас ей это не мерещится, люди удивлённо оборачивались испуганно отшатывались, но по их сбитым с толку лицам было ясно, они не видят. Лёгкие горели, она слышала вопли недоумения, когда люди непонятно отчего отлетали на приличное расстояние возле этой девочки. Длинной когтистой лапой монстр рассёк рану на спине Секо и она по инерции отлетела вперёд, протирая боком землю. Запыхавшись у нее не осталось сил бежать, ноги деревенели, даже приступ адреналина не спасал. Когда она окончательно ослабла, в глазах стояли слезы страха и обиды, прожила жизнь без тепла и умрёт в холодном ужасе. Однако стоило ей обернуться и сфокусировать взгляд на подступающее чудовище, как его отбросило в сторону с невероятной силой. Тварь с грохотом врезалась в соседнее здание, издав хриплый стон. Секо не могла поверить своим глазам, вот чудовище только что гналось, сбивая все на своём пути, а теперь что-то более мощное сбило его, словно кеглю. Над девочкой навис мужчина в деловом костюме, он устало поправил галстук и протянул ей руку. -Не бойся, малышка, с чудовищем покончено - он старался вести себя приветливо, но некоторая неловкость сквозила в его тоне, он не знал как отреагирует ребёнок - мы отведем тебя к родителям, ты знаешь где они? Секо еще не могла выйти из оцепенения, однако неописуемо облегчение охватило сердце девочки, это не с ней что-то не так, кто-то тоже их видит, она не сумасшедшая... Когда неловкий мужчина попытался снова завести тему о родителях, девочка, постепенно приходя в себя, посмотрела на валяющуюся тушу сбоку и кивнула в её сторону. -Моя мама...***
После события приносились стремительно, расследование обстоятельств, бесконечные допросы, Секо воспринимали реальность словно под толщей воды, голоса отдалённо звучали в ее сознании, объясняли, что мир делится на два общества, немаги и маги. Раны Секо с поразительной для всех скоростью затянулись через день, утвердив мнение в обществе магов, что девочку необходимо оставить. Случай убийства немагов хоть и не редкий, но благодаря Секо стал неожиданно уникальный. Оставшуюся без попечения родителей сиротку приняли люди из общества "магов" мужчина и женщина приняли её радушно, оставляя достаточно личного пространства и постепенно объясняли ей азы её нового мира, в котором пришлось существовать. Они были милые, но заслон появившийся между Секо и окружающим миром казалось никто не может снять. В виду возраста среднюю школу она доучивалась среди «немагов», скованность стала ярче, но благодаря высокой адаптивности, она не терялась. Смекалистости ей было не занимать, курить она начала примерно в тоже время, обменивая у старшеклассников пачки сигарет на лабораторные работы. Любовь к биологии державшая её на плаву удобно переросла в увлечение медициной, как ей объясняли у неё есть особенность, её (проклятая?) энергия способна к регенерации и лечению людей, это довольно редкая и нужная вещь, Секо была нужна кому-то. *** По истечению нескольких лет, ей как и многим "магам" предстояло поступить в школу дзютсу, к тому времени Секо снова адаптировалась принимая правила игры. В соответствии с её исключительностью класс был подобран особенный. Всего три человека. Долговязый седой мальчик и ещё один челкастый тёмный, чем-то напоминавший хитрую лису в курятнике. Начало задалось не очень. Секо не горела желанием сближаться, вспоминая неприятные школьные годы в прошлом, а седой мальчик Годжо был исключительно невыносимым зазнайкой. Сначала он трепал Сугуру, выведывая силу его способности, потом пристал к ней, не получив должной отдачи, он предпринял попытку задирать, вскоре к нему медленно подключился и Сугуру. Длилось это около нескольких недель после поступления, Секо игнорировала их по возможности, но предел был пройден, услышав слова настолько больно вонзившиеся в сознание девушки, что она не сдержала порыв, шарахнув неподготовленных ребят проклятой энергией так сильно, что нанесла урон по каждому. Секо сама испугалась, она не могла снова потерять место, где с трудом зацепилась, опять плутать в непонятках она бы не выдержала. Опустившись на колени перед ребятами, дрожащими руками она пыталась исцелить их. Она никогда не забудет выражения их поражённых лиц, они недооценили её рассчитывая, что к ним подсадили слабачку не способную даже муху убить от этого и потеряли бдительность. А потом она их лично исцелила, причем с невероятной скоростью. Закончив свое дело, она стремительно ушла прочь, не собираясь слушать их слов. На следующий день она не вышла на уроки, без каких-либо объяснений, боялась что придёт и её тут же отчислят или того хуже убьют эти двое. Её неожиданностью стало то, что ребята пришли к ней сами. Широкая ослепительная улыбка Годжо и извиняющийся взгляд Сугуру на пороге привели её в недоумение. Они пришли извиниться, просили не уходить из школы и вообще выражали её крутость. Внезапное переобувание немного смутило девочку, но мысль того, что теперь её ничто не обременяет вызвало облегчение, а их внимание, какое-то странное чувство в груди. Тепло? После инцидента ребята в значительной степени зауважали её, видели в ней равную и относились вежливее. Она все ещё старалась держаться от них на расстоянии, но они не давали ей прохожу, Годжо всегда был заводилой, обеспечивал бесконечный движ. Секо сложно было настроиться на его темп жизни, она привыкла к тишине, к уединенности. Несколько раз она пыталась сопротивляться влиться в их коллектив, но Годжо и слушать не стал, с поразительной лёгкостью тащил её с собой на все их авантюры. Сугуру тоже не сопротивлялся, он даже поддерживал Сатору, иногда находя нужные кнопки Секо через свою мягкость. Она сама и не заметила, как смирилась и приняла их правила, дышать как будто стало легче, они действительно заботились о ней интересовались её жизнью, а она постепенно узнавала о них больше. Ребята открыли в ней ту сторону, которую она не знала в себе. Курить не перестала, но чаще смеялась. Это чувство лёгкости и впервые ощущение единение с кем-то подарило надежду в душе. Долгожданное тепло. Секо почти на физическом уровне чувствовала, как заледеневшие кости постепенно оттаивают, кровь приятным теплом разливается по всему телу, сердце гулко стучит в упругом ритме. Так тепло... К концу года они уже стали нераздельны, она привыкла к взбалмошному характеру Сатору, его высокомерию и насмешливости, привыкла и к Сугуру к его ложной мягкой натуре, хотя, по сути, он ничем не отличался от Годжо, тоже горел всем сердцем. Привыкла и к кромешной глубине его глаз. Когда она замечала странное греющее душу тепло на дне его зрачков при их взглядах. Хотелось окунуться туда, в ту согревающую тьму, которую она была уверена дарил Сугуру только ей. С Годжо было как-то всегда проще, он создавал вокруг себя ожидаемый хаос, главное было удержаться, с Сугуру все сложнее, он подобен неизведанности, она манила, даже если не знаешь, что тебя ждёт. Их связь странным образом то натягивалась, то расслаблялась. Выезжая на очередное задание, они как обычно втиснулись на задние сидения, зажав Секо посередине. Она привыкла к тому, что границы между ними стёрлись, Годжо не имел комплексов, а Секо никогда и не задумывалась о них. Но сидя вот так, вплотную по правую сторону с Сугуру, почему то это вызывало странные чувства внутри, она не могла понять что это, но было приятно. Постепенно это вязкое чувство между ними становилось плотнее, каждое случайное касание или фраза заставляли Секо чувствовать, как все органы необъяснимым образом меняются местами. В тот вечер они в компании с Утахиме сидели на крыше одного из учебных корпусов. Сугуру пронес алкоголь, который они решили распить на троих. Годжо не требовалось пьянеть, чтобы устраивать дебош. Они весь вечер препирались с Утахиме, пока она не взорвалась и не погналась за хохочущим Сатору в неизвестном направлении. Секо, оперевшись о край здания, смотрела на ночной горизонт, рядом стоял Сугуру. С ним было так легко даже просто стоять молча. Она поднесла сигарету к губам, он её зажёг. Вдох, никотин привычно охватил лёгкие, заглушая дрожь откуда-то изнутри. Выдох. -Мерзнешь? - коротко спросил Сугуру. Секо посмотрела на свои дрожащие руки, это приданое, которое оставили её родители. Она никак не могла излечить небольшой тремор возникающий так же внезапно, как и пропадающий. -Да - сухо ответила Секо, не собираясь вдаваться в подробности. Одно плавное движение и маленькие ладони были обхвачены тёплыми руками парня. Они были настолько велики по сравнению с ней, такие приятно греющие. Секо загипнотизировано смотрела на это переплетение, подняла глаза столкнувшись с той самой бездонной воронкой из которой не хотелось выбираться. Ледяную стужу внутри выгнали обжигающие губы. Она никогда не думала о том, что внутри её ледяной пустыни может разгореться огонь. 24 декабря было так тепло.***
Секо впервые в жизни могла подумать, что она живёт, а не существует, дни теперь проживались, а не пролетали серыми кадрами перед глазами. Когда к ним присоединились первогодки Хайбара и Нанами, компания стала шумнее, но Секо даже была рада, она тянулась к людям, тянулась к жизни, ей с ужасом вспоминалось, как гибло она прожигала свою жизнь раньше. Но теперь все иначе. Теперь у неё есть настоящие близкие люди, которых она....любила. И её любили в ответ. Жизнь наполненная эмоциями, любовью, заставила её отогреться и хотелось верить что это навсегда. Первая нить натянуто затрещала после провальной миссии с сосудом Тенгена. Мысль о том, что она чуть не потеряла двух дорогих ей людей, ошпарила её, словно арктические воды. Она буквально вломилась в кабинет, застыв от ужаса всего на мгновение. Он лежал неподвижно, крестовидный разрез на груди приводил девушку в ужас даже больший чем все самые пугающие ранения и переломы, которые ей довелось видеть на практиках. Она нависла над ним, дрожащими руками выискивая хотя бы маленький канал ещё циркулирующей проклятой энергии. Никогда она не была настолько сосредоточена. Руки предательски дрожали, от напряжения заглушились все звуки вокруг, она была сконцентрирована как никогда. Секо уже готова была отдать все что у нее есть, применить связующую клятву, пообещать все что угодно лишь бы… Сильное сердце гулко застучало. Секо даже вздрогнула от этого импульса. Он лежал перед ней бледный, все еще без сознания, но живой. Девушка никогда не чувствовала подобного потрясения и отходя от переживаний просто в оцепенении смотрела на близкого ей человека. Прохладные полосы коснулись ее щек, она осторожно прикоснулась. Слезы? Когда она в последний раз плакала? На тот момент она уже знала, что Годжо тоже чудом выжил это главное, шум, который он произвел своим фиолетовым, взбудоражил все сообщество шаманов, но ему было плевать. После этого инцидента все как будто пошло наперекосяк, отношения между ними не изменились, но Годжо с головой ушел в одиночные задания, а Сугуру стал более молчалив. Секо видела неостановимые процессы в его голове, но не могла даже выпросить его о том, что именно его тревожит. Он поворачивался к ней, пропуская в теплые глубины его взгляда, мягко улыбался и просто отвечал, что устал. Она знала точно дело не в этом. Но ей пришлось смириться, после того что она прочувствовала возле его койки, единственным утешением стало, то что он жив.***
Умер Хайбара. Первая нить разорвалась с треском, упустив что-то дорогое в девушке. Секо не думала, что это будет так неожиданно больно. Она видела смерти каждый день, порой следила за последними бликами в глазах уходящего, но видеть труп друга было тяжело. Каждый понимал друг друга, но так же никто не знал как помочь, всем было трудно поверить в случившееся. Хайбара был светлым добрым парнем, такие люди заслуживают жить больше чем кто либо, они несут особое тепло. Тепло угасло. Секо видела это в глазах Сугуру незадолго до его рокового решения. Он также убеждал ее в том, что все нормально и не стоит беспокоиться, но Секо не давила, главное он живой. Сугуру оставил их, Вторая нить натужно натянулась, но это можно было стерпеть, общество шаманов объявило о его казни и это можно стерпеть, Сугуру убивал людей и… Главное он живой. Секо чувствовала, как крошится понимание мира в сознании Годжо, решение Сугуру также далось ему тяжело, а учитывая его характер все было очень громко, экспрессивно, отчаянно. Годжо испытал впервые настоящий страх, он не знал что делать, внезапная трещина в непробиваемой броне пошла изнутри. Он очень долго сидел у Секо, словно боялся, что она тоже моментом исчезнет, но она осталась, ради него и ради Сугуру. Почему то она думала, что Гето тоже хотел чтобы она осталась рядом с ним. Но Секо никто не спрашивал, только легкий прохладный сквозняк прошелся по ее сердцу и она как обычно заглушила это чувство.***
Секо впервые в жизни показалось, что она умерла. Годжо стоял на коленях в ее ногах, отчаянно прижимая ее к себе, он словно в бреду шептал извинения, шептал признания, давился правдой. Сильнейший у ее ног. Гето умер. И ей понадобилось чуть больше времени понять, что значат эти слова. Она ощущала словно все ее органы вытащили и оставили пустую оболочку, азот заполнил ее сосуды вместо крови, леденя душу. Гето умер. Два слова, которые невозможно было произнести и с трудом осознать. Вторая нить нещадно разорвалась, упустив что-то важное внутри Секо. Зная с доскональной точностью анатомию человека, девушка никак не могла понять свое строение. Из чего она состоит, на чем держится и что это за зудящее чувство внутри. Сатору был в отчаянии, ему пришлось тяжелее и Секо это знала. Она медленно опустилась к нему и осторожно обняла. Годжо перехватил ее прижал так крепко, что кости затрещали вот-вот и раскрошатся, но она не возражала. Она не чувствовала. -Сатору, главное ты жив. Тело не кремировали. Годжо не позволил. Секо не возразила. Последующий год она буквально поселилась в морге, копалась во внутренностях трупов, лишь бы не в своей голове. Годжо нашел ложную отдушину в своих учениках и Секо его не винила. Каждый справлялся как мог. Сатору не оставлял ее все равно, казалось он относился к ней более внимательно, беспокойный старший брат, так она находя силы шутила в его адрес и как будто Годжо становилось легче. Но легче не становилось никому.***
Инцидент в Сибуя заставил ее почувствовать себя максимально ничтожной. Смерть Нанами, потеря Годжо, Секо не знала, откуда у нее остались вообще возможности открывать утром глаза. Лютый холод подкрадывался к ней сковывая душу свирепее, чем раньше, она не ожидала, что Нанами так скоро уйдет. Кто-кто, но Кенто был из тех на кого она ставила, он должен был пережить их всех. И вот истерзанные части да окровавленный тесак. Вот что оставил от себя друг юности. От мысли что Годжо запечатали Секо зазвенело в ушах, гудело словно корабельный клаксон, не давало продохнуть и душило. Она пришла к неутешительному решению пить таблетки. Любые какие найдет у себя в кабинете, лишь бы остановить этот отчаянный вопль, хотя бы на секунду. Хайбара,Гето,Нанам,Годжо,Хайбара,Гето,Нанам,Годжо,Хайбара,Гето,Нанам,Годжо,Хайбара,Гето,Нанам,Годжо,Хайбара,Гето,Нанам,Годжо, Хайбара,Гето,Нанам,Годжо. Сигарет на тот вечер не хватило, она пила в одиночестве, пытаясь заглушить воспоминания. Бесконечная карусель с ревом проносилась в голову девушки не давая и шанса на спокойную ночь, она жалась в угол она кричала, она рыдала и вопила так, что связки вот-вот разорвет. В чем был смысл давать ей тепло, чтобы внезапно отобрать у нее? В сем смысл давать ей надежду? в чем вообще смысл? Утахиме нашла ее в кабинете отчаявшуюся, истощенную, практически убитую, Секо не помнила, как подруга поднимала ее, как пыталась реанимировать, как заставляла ее снова попытаться зацепиться за этот никчемный мир. Но ей удалось. Спустя несчетное время. Среди роя, гнетущего сознание, послышалось звенящее: -Возможно Годжо можно вернуть…- эти слова словно весенняя капель пробудили в ней ощущение реальности. Годжо можно вернуть. Она зацепилась за эту мысль, как за спасательный круг, ухватилась ногтями и крепкой хваткой цеплялась, не желая отпускать. Спустя мучительные, как будто бы бесконечные дни, он вернулся. Секо сначала думала, что ее подсознание в насмешку издевается над ней и поэтому сначала не поверила. Но потом до нее дошло. После всех объятий, поздравлений, криков и смеха, девушка тихо подошла к знакомой высокой фигуре, медленно потянулась к нему, словно боялась даже коснуться и понять, что это мираж. Обняла его и безмолвно разрыдалась ему в плечо. Сатору обнимал ее очень долго... Только им двоим была ведома та боль, распростертая по линии их жизни, только они могли исцелись друг друга. В тот вечер Сатору ей все рассказал. Про тело Гето, про Кендзяку, про Сукуну и про его планы. Он держал ее руки крепко и обещал, что все уладит, что они вместе вернут тело Гето и похоронят его окончательно. Какой-то слабый блеск безумия мелькнул в глазах друга, Секо осознала, что пребывание в тюремном царстве все-таки сказалось на нем в виде маниакальной одержимости победить…24 Декабря. Вот его клятва. Она почти не слушала его, разглядывая мышцы и сухожилия в держащих ее руках. Живой. Главное живой. Тем вечером он ушел к Утахиме, а она, наконец, впервые заснула без набата в ушах. Ей показалось, что вернувшаяся надежда омывает ее тело, действует как обезболивающее, как жаропонижающее в 39,9. 24 декабря она в первый раз за последнее время улыбнулась, настоящей искренней улыбкой. Годжо все эти дни активно учувствовал в разработке стратегии для борьбы с Сукуной, активно составлял план и подготавливал запасные, хотя Секо была убеждена, что они не пригодятся. Годжо сильнейший. Он выиграет. Она также проводила его со всеми, с полной уверенностью, что больше она не потеряет его.***
24 декабря. Дата, которую Секо всеми силами хотела бы стереть из памяти и закопать навсегда. День, который подарил ей все и забрал столько же. Гудящие над головой лампы затихли, оставляя оглушительную пустоту, глаза противились смотреть, а мозг отказывался воспринимать. Ощущение нереальности захватило ее целиком. Годжо подготовил для нее особую задачу, в подходящий момент ей должны были передать тело Гето, а она должна избавиться от всех остатков мозга Кендзяку, а так же быть на подстраховке, чтобы оперативно залечить его учеников. Весь план просчитан до мелочей, с математической точностью, Годжо расписал всю последовательность действий. Кроме одной. Мраморное холодное лицо смотрит в бесконечность мироздания с поражающим спокойствием и от этого взгляда девушку настигает чувство предательства. Последняя нить оборвалась. Секо стояла над располовинчатым телом сильнейшего и не видела. Ничего не видела. Её Органы чувств словно навсегда отказались воспринимать, чувствовать, видеть окружающий мир, сразу после того как она не нашла ни капли проклятой энергии в его теле. 24 декабря годовщина смерти трех друзей Гето, Годжо а с ними и Секо.