La historia del cuervo azul/История о синей вороне

Автор: Если бить тапочками то только чистыми. Но я поняла что хочу немного изменить историю. Тисовая улица еще никогда не видела такого человека. Он был высок, худощав и, кажется, очень стар, потому что длинные седые волосы и бороду можно было заткнуть ему за пояс. Его длинная пурпурная мантия волочилась по земле, пряча ботинки с пряжками на высоком каблуке. За очками, похожими на два полумесяца, искрились голубые глаза, а нос был ужасно длинный и крючковатый, словно его перебили по крайней мере дважды. Звали этого человека Альбус Дамблдор. Альбус Дамблдор, кажется, не сознавал, что оказался на улице, где все, начиная от его имени и заканчивая ботинками, было нежелательным. Он озабоченно искал что-то в своей мантии. Но то, что за ним следят, осознал, потому что вдруг посмотрел на кошку, которая и дальше рассматривала его с противоположного края улицы. Увидев ее, он, кажется, утешился и хохотнул, пробормотав: "Я так и знал". Наконец, во внутреннем кармане он нашел, что искал. Это была как серебряная зажигалка. Открыв и подняв ее вверх, он щелкнул. С легким треском погас ближайший уличный фонарь. Он щелкнул снова — мигнув, погрузился в темноту следующий фонарь. Двенадцать раз он щелкал светогасителем, пока на улице остались только две крошечные светлые точки - кошачьи глаза, смотревшие на него. Никто, даже остроглазая миссис Дурсли, не заметил бы ничего на мостовой, если бы вдруг выглянул из окна. Дамблдор спрятал светотушитель в мантию и направился по улице к дому номер четыре, где и пристроился на стене рядом с киской. На нее он даже не взглянул, но через минуту отозвался: — Довольно странно видеть вас здесь, профессор МакГонагалл. Улыбнувшись, он повернулся к киске, но ее там уже не было. Зато он улыбался скорее строгой на вид женщине в квадратных очках, которые имели точно такую же форму, что и точки вокруг кошачьих глаз. На женщине тоже была мантия, но изумрудная. Черные косы были собраны в тугой узел. Женщина явно разозлилась. – Как вы узнали, что это я? – спросила она. — Дорогая профессор, я еще никогда не видел, чтобы кот сидел так оцепенев. — Если бы вам пришлось просидеть целый день на кирпичной стене, то и вы бы оцепенели, — ответила профессор МакГонагалл. — Целый день? А когда вы праздновали? Я здесь по дороге видел, как все празднуют и радуются. Профессор МакГонагалл сердито фыркнула. - Да, все празднуют, конечно, - сказала она с нетерпением. — Стоило бы быть осторожнее, но нет — даже магглы заметили, что здесь что-то происходит. Об этом сообщали в их новостях. – Она кивнула головой в сторону темного окна гостиной Дурсли. – Я сама слышала. Совиные стаи... звездопады... Ну, не такие уж они и дураки. Должны были что-то заметить. Звездопады в Кенте – кто бы это сделал, как не Дидалус Дигл. Ему всегда клепки не хватало. - Они не должны, - мягко сказал Дамблдор. — Целых одиннадцать лет мы почти ничего не праздновали. – Да я знаю, – раздраженно буркнула профессор МакГонагалл. — Но ведь нельзя терять голову. А все такие беззаботные, выбежали среди бела дня на улице, даже не замаскировались под магглов и плетут языками. Тут она искоса мигнула на Дамблдора, словно надеялась что-то услышать, но тот молчал, и ей пришлось говорить снова: — Это была бы оказия, если бы именно в тот день, когда, кажется, наконец исчез Известно-Кто, о нас узнали маглы. Надеюсь, Дамблдор, он действительно отошел? - Да, - ответил Дамблдор. — Должны быть благодарны. Может, хотите лимонного шербета? – Чего? - Лимонный шербет. Это такие маггловские сладости, которые мне очень нравятся. - Нет, спасибо, - сухо ответила профессор МакГонагалл, словно намекая, что сейчас не до лимонных шербетов. — Итак, даже если действительно отошел Известно-Кто... — Пани профессор, не хватило бы вам, такому умному лицу, называть его по имени? Что за бессмысленное "Известно-Кто" - я уже одиннадцать лет убеждаю всех называть его настоящим именем - Волдеморт. Профессор МакГонагалл вздрогнула, но Дамблдор, который как раз распаковывал лимонный шербет, этого вроде бы не заметил. - Мы только запутываем все, говоря "Известно-Кто". Я никогда не видел никакой причины, почему мы должны бояться произносить имя Волдеморта. — Я знаю, что вам можно не бояться, — в то же время сердито и восхищенно сказала профессор МакГонагалл, — но вы иначе. Все знают, что Знаю... ну, ладно, Волдеморт — боялся только вас. - Вы мне льстите, - сказал Дамблдор. — У Волдеморта была сила, которой у меня никогда не будет. — Только потому, что вы слишком... э-э... благородны, чтобы воспользоваться ею. – Хорошо, что сейчас темно. Я еще никогда так не краснел, как мадам Помфри похвалила мою новую шляпу. Профессор МакГонагалл остро взглянула на Дамблдора и сказала: — Совы — это еще пустяки, а вот знаете, какие слухи здесь летают? Знаете, о чем говорят? Почему он исчез? Что его наконец остановило? Профессор МакГонагалл, казалось, подошла к теме, которую хотела обсудить и ради которой высидела целый день на твердой холодной стене, потому что ни кошка, ни женщина не могли бы так пронзительно уставиться глазами в Дамблдора. Было очевидно, что, несмотря на все слухи, она поверит им только тогда, когда их подтвердит Дамблдор. Однако Дамблдор взял себе кусочек шербета и молчал. - Так вот, говорят, - сказала она с прижимом, - будто минувшей ночью Волдеморт появился в долине Годрика. Чтобы разыскать Поттера. Ходят слухи, будто Лили и Джеймс Поттеры за... погибли. Дамблдор склонил голову, и профессор МакГонегелл тяжело вздохнула. — Лили и Джеймс… Я не могу… не хочу в это верить… Ох, Альбус! – Знаю… знаю, – грустно произнес Дамблдор и похлопал ее по плечу. - Это еще не все, - дрожащим голосом продолжала профессор МакГонагалл. — Говорят, он пытался убить Гарри, сына Поттера. Но не смог... Он не смог убить того мальчика. Никто не знает, почему и как, но говорят, будто, не сумев убить Гарри Поттера, Волдеморт потерял свою силу, и именно поэтому его не стало. Дамблдор уныло кивнул головой. - Это... правда? – запнулась профессор МакГонагалл. — Неужели после всего, что он... причинил, замордовав стольких людей, он не смог убить мальчика? Я просто ошеломлена... Его никто не мог остановить, так как, Господи, смог выжить Гарри? – Разве я знаю? – ответил Дамблдор. - Можно только догадываться. Профессор МакГонагалл вытащила кружевной платок и приложила его к глазам, скрывавшимся за очками. Дамблдор засопел, вынул из кармана золотые часы и посмотрел на них. Это были очень странные часы. У него было двенадцать стрелок, но не было цифр: вместо них по ободу двигались маленькие планетки. Но, кажется, они ему что-то рассказали, потому что Дамблдор, засунув часы назад в карман, сказал: — Хагрид опаздывает. Кстати, это, должно быть, он сообщил, что я буду здесь, а? - Да, - призналась профессор МакГонагалл. — И, может, я теперь услышу от вас, почему вы выбрали именно это место? – Я пришел, чтобы оставить Гарри в тети с дядей. Теперь это его единственная семья. — Да вы что?.. — Неужели вы имеете в виду живущих здесь людей? - воскликнула профессор МакГонагалл. Она сорвалась на ноги и показала на дом номер четыре. - Дамблдор, это невозможно. Я целый день наблюдала за ними. Хватит найти другую пару, которая так отличалась бы от нас. А сын у них какой, — я видела, как он визжал на всю улицу и толкал свою маму, требуя конфет! Как может здесь жить Гарри Поттер? – Это самое лучшее место для него, – твердо заявил Дамблдор. – Тетя с дядей все ему объяснят, когда он вырастет. Я написал им письмо. - Письмо? — разочарованно переспросила профессор МакГонагалл, устраиваясь снова на стене. - Дамблдор, неужели вы думаете, что это можно объяснить письмом? Эти люди никогда не поймут этого мальчика! Он должен стать знаменитым, легендарным, и я не удивлюсь, если сегодняшний день будут праздновать в будущем как день Гарри Поттера. О Гарри напишут книги, и его имя узнает каждый ребенок! — Конечно, — подтвердил Дамблдор, глядя поверх серебряных очков. — От этого голова закружится у любого парня. Знаменит, прежде чем научится ходить и говорить! Славный, сам не зная почему! Разве вы не понимаете, что будет гораздо лучше, когда он будет расти, не зная об этом, и узнает только тогда, когда созреет? Профессор МакГонагалл открыла было рот, но передумала, сглотнула слюну и сказала: — Да... Вы правы, конечно. Но как мальчик окажется здесь, Дамблдор? – Она вдруг взглянула на его мантию, предполагая, что именно в ней спрятан Гарри. - Его принесет Хагрид. — Думаете, это... безопасно — доверять Хагриду такое важное дело? – Я бы и свою жизнь ему доверил, – ответил Дамблдор. - Я не говорю, что у него нет сердца, - неохотно протянула профессор МакГонагалл, - но согласитесь - он легкомысленный. Он склонен к... Что это? Окружающую тишину нарушил низкий гул, становившийся все громче, пока они оглядывали улицу, ища света фар. Впоследствии гул превратился в грохот, и они взглянули вверх, свергнув с неба, на дороге перед ними приземлился огромный мотоцикл. Да, огромный, но и он казался крошечным против приехавшего на нем человека. Он был почти вдвое выше нормального человека и, по крайней мере, в пять раз шире. Он казался невероятно большим и каким-то неистовым: длинные пряди лохматых черных волос и бороды закрывали ему лицо, ладони были здоровенные, словно крышки мусорных бачков, а ноги в кожаных сапогах походили на дельфинов. В упитанных и мускулистых руках он держал кучу одеял. - Хагрид, - облегченно вздохнул Дамблдор. - Наконец-то. А где ты взял мотоцикл? — Да я одолжил, профессор Дамблдор, прошу господина, — ответил великан, неспешно слезая с мотоцикла. – Младший Сириус Блэк дал мне его. Все хорошо, господин. – Проблем не было? — Ну… — Хагрид похмурился. — Что-то случилось? — спокойно спросил Дамболдор. - Понимаете профессор Дамболдор я... - начал свой рассказ Хагрид - Я встретил Селестину — Селестину Куэрво? — спросил Дамболдор, уточняя его. - Да. Именно ее - утвердил Хагрид — И чем она тебе навредила? — спросил снова Дамболдор. — Она превращалась или...?— не успел Дамболдор задать свой вопрос, как его прервал Хагрид. — Нет, нет! Она просто… — застопорился Хагрид. Она стояла среди разрухи дома и держала на руках маленького Гарри. А младший Сириус Блэк исчез как только сказал что я могу взять его мотоцикл. Ну а Селестина стояла с Гарри на руках рядом молча. Потом я же подошел к ней и говорю "Селестина отдай мне пожалуйста малыша Гарри Поттера", а она как поднимет на меня дикие глаза в слезах, как закричит "НЕ ОТДАМ! Я ЗНАЮ КУДА ЕГО ЗАХОЧЕТ ОТПРАВИТЬ ДАМБОЛДОР! Я НЕ ПОЗВОЛЮ ЧТО БЫ МОЙ КРЕСТНИК ЖИЛ С ТАКИМИ ЛЮДЬЯМИ КАК ДУРСЛИ! Селестина так посмотрела на меня... - слегка сплакнул Гегрид. Такими глазами... Они были наполнены болью... А Гарри она держала так, будто он остался центром всей ее жизни. Но я воспользовался тем что она была в отчаянии и выхватив Гарри из ее рук сел на мотоцикл Сириуса Блэка и помчался к вам. – Разумеется – задумчиво ответил ему Дамболдор — А почему мы не отдадим Гарри Поттера ей? — поинтересовалась стоявшая рядом Миневра МакГонагалл. — Это не безопасно—вздохнул Дамболдор. — Но она колдунья. Это во-первых. А во-вторых... Эта бедная девочка потеряла всю семью. Родителей, старшего и младшего братьев. Все что у нее осталась это дочь ее старшего брата Лилиана. — Разумеется, — согласилась с его словами Профессор МакГонагалл. Затем Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над одеялами. В этом свитке крепко спал младенец. Во главе, под клочком черного, как смола, волосы виднелись странной формы знак, похожий на молнию. - Это? - шепотом спросила профессор МакГонагалл. - Да, - сказал Дамблдор. — У него будет этот шрам навсегда. - Дамблдор, а нельзя ли его убрать? — Даже если бы мог, я не убрал бы. От шрамов иногда есть польза. У меня есть рубец над левым коленом, — и это совершенная карта лондонского метро. Ну-ка, дай-ка его мне, Хагрид, не теряем времени. Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурсли. — Прошу пана, можно... можно я попрощаюсь с малышом? — сказал Хагрид. Он склонил над Гарри большую лохматую голову и неуклюже поцеловал его. Тогда вдруг заскулил, словно избитый пес. – Тссс! — зашипела профессор МакГонагалл. — Разбудишь магглов! - Извините, - сказал Хагрид, доставая большой и грязный платок и закрывая им лицо. — Но м-м-мою так жаль... Лили и Джеймс погибли, а Гарри, бедный ребенок, теперь должен жить с маглами... — Да, очень обидно, но опомнись, Хагрид, потому что нас тут услышат, — прошептала профессор МакГонагалл, легонько похлопав Хагрида по руке. Тем временем Дамблдор перешагнул через низенькую стену и подошел к двери. Он осторожно положил Гарри на порог, вытащил из мантии письмо, засунул его между одеяла, а затем вернулся назад. Всю минуту все трое стояли и смотрели на маленький узелок. Хагридовые плечи вздрагивали, профессор МакГонагалл бешено хлопала глазами, а мерцающее сияние, которое всегда лилось из Дамблдоровых зрачков, теперь угасло. - Что ж, - сказал Дамблдор, - это все. Нечего здесь оставаться. Можно идти праздновать. — Да, — сказал приглушенным голосом Хагрид. — Я должен отдать Сириусу мотоцикл. Спокойной ночи, профессор МакГонагалл и профессор Дамблдор, прошу господина. Утерев рукавом куртки слезы, Хагрид сел на мотоцикл и завел двигателя; мотоцикл с грохотом поднялся в воздух и растаял во тьме. - Надеюсь, скоро увидимся, профессор МакГонагалл, - кивнул Дамблдор. Профессорша в ответ только шмыгнула носом. Дамблдор отвернулся и пошел по улице. Остановившись на углу, достал светотушитель. Клац! - и двенадцать световых шариков метнулись к своим фонарам, Тисовая улица вспыхнула оранжевым сиянием, и еще можно было заметить, как на противоположном конце улицы, украдкой исчезла за углом кошка. Теперь Дамблдор видел только узел с одеялами на пороге дома номер четыре. - Удачи тебе, Гарри, - тихо сказал он. Крутнулся на каблуке и, взметнув мантией, исчез. Вдоль ровно подстриженных живых изгородей Тисовой улицы промчался ветерок, и улочка вежливо и тихонько лежала под черным небом, ничуть не напоминая место, где могло произойти что-то странное. Гарри Поттер, не просыпаясь, повернулся в одеялах на другую сторону. Одним ручонком он накрыл письмо у себя и спал дальше, не зная, что он особенный, не зная, что он знаменит, не зная, что через несколько часов его разбудит визг миссис Дурсли, когда она откроет дверь, чтобы поставить бутылки на молоко; не зная, что в течение следующих нескольких недель его будет толкать и будет щипать двоюродный брат Дадли... Откуда ему было знать, что именно в этот момент по всей стране тайком собирались люди, подносили бокалы и тихо произносили тосты: "За Гарри Поттера - выжившего мальчика" !