La historia del cuervo azul/История о синей вороне

POV Гарри Приближалось Рождество. Однажды декабрьским утром Хогвартс проснулся покрытый пышным снежным одеялом. Озеро замерзло, а близнецов Уизли наказали за то, что они очаровали несколько комков снега, и те носились повсюду за Квирреллом, целясь в его тюрбан. Совы, которые сумели преодолеть метель, чтобы доставить почту, должны были некоторое время отдыхать и лечиться у Хагрида, чтобы набраться сил на обратную дорогу. Никто уже не мог дождаться каникул. Гриффиндорская гостиная и Большой зал хоть обогревались каминами, а вот в коридорах стоял свирепый холод, стекла в классах трепал бешеный ветер. Худшие были уроки профессора Снейпа в подвале, где у учеников пара шла изо рта, и они жались поближе к своим горячим казанцам. - Мне, в натуре, жаль тех учеников, - говорил на уроке заклинаний Драко Малфой, - которые останутся на Рождество в Хогвартсе, потому что их никто не ждет дома. Говоря это, он смотрел на меня. Крэбб и Гойл хохотали. Я взвешивал молотый хребет львиной рыбки, сделал вид, будто не слышит их. После матча с квиддичом Малфой стал еще невыносимее. Раздосадованный поражением Слизерину, он сначала пытался рассмешить всех басней о том, что, мол, в следующий раз ловцом вместо меня станет лягушка с большой прорубью. Но Малфой увидел, что никто не смеется, потому что все были поражены тем, как мне удалось удержаться на метле, пытавшейся его сбросить. Поэтому завистливый и сердитый Малфой снова стал смеяться над тем, что я не имел настоящей семьи. Я не собирался ехать на Рождество на Тисовую улицу. Профессор МакГонагалл на прошлой неделе составляла список учеников, которые останутся в школе на праздники, и я сразу записался туда. Он не видел причины, почему должен себя жалеть: ведь, пожалуй, это будет лучшее его Рождество. Рон с братьями тоже оставались, потому что мистер и миссис Уизли должны были ехать в Румынию навестить Чарли. Выйдя из подвала после урока зелья и настоек, ученики увидели в коридоре большую елку, загородившую весь проход. Две огромные ноги и громкое сопение свидетельствовали, что за елкой был Хагрид. - Эй, Хагрид! Помочь? — спросил Рон, просунув голову между веток. - Нет! Все хорошо, спасибо, Рон. — Освободи проход! — раздался из-за спины Рона презрительный голос Малфоя. — Что, Уизли, решил, типа, заработать немного денег? Наверное, тоже хочешь стать ключником после Хогвартса, потому что Хагридова хижина — настоящий дворец против берлоги твоей семьи. Рон бросился на Малфоя, но по лестнице спускался Снейп. - УЗЛИ! Рон, схвативший Малфоя за грудь, отпустил его. — Его спровоцировали, профессор Снейп, — объяснил Хагрид, высунув сквозь ветви свое волосатое лицо. — Малфой начал обижать его семью. - Это не имеет значения. Драка, Хагрид, это нарушение правил Хогвартса, — сказал сладким голосом Снейп. — Уизли, снимаю с Гриффиндора пять очков, и спасибо, что не больше. А теперь – расходитесь! Малфой, Крэбб и Гойл стали неуклюже продираться мимо елки, отряхивая иглы и самодовольно корчась. – Я ему покажу! - скрежетал зубами Рон. — Когда-нибудь я доберусь до него! — грозно сказала Лили. – Я их обоих ненавижу! - добавил я. - И Малфоя, и Снейпа. — Гай-гай, нечего жрать, скоро Рождество, — утешал их Хагрид. – Знаете что? Ходит со мной в Большой зал, там теперь так хорошо! Все трое последовали за Хагридом с елкой в Большой зал, которую украшали к Рождеству профессор МакГонагалл и профессор Флитвик. - О, Хагрид! Последняя елка! Поставь ее, пожалуйста, в том далеком углу. Зал стал удивительно красивым. Со всех стен свисали гирлянды из омелы и остролистной, а на полу стояло не менее двенадцати рождественских елок; некоторые из них искрились крошечными сосульками, а некоторые сверкали сотнями свечей. — Сколько дней вам осталось до каникул? — спросил Хагрид. - Один, - сказала Гермиона. - Кстати... ребята. у нас еще полчаса до обеда, пойдем в библиотеку. - Конечно, - согласился Рон, неохотно отведя глаза от профессора Флитвика, который выпускал из своей палочки золотые пузырьки, направляя их на ветки новой елки. - В библиотеку? — удивился Хагрид, провожая их из зала. - Перед самыми каникулами? Не слишком ли, а? – Э, это так, не для уроков, – небрежно объяснил я. — Просто с тех пор, как вы вспомнили Николаса Фламеля, мы все хотим выяснить, кто это. – Что?! — Хагрид был ошеломлен. – Слушайте меня. Я уже говорил вам: бросьте это дело. Вас не касается, что там стережет тот пес! – Мы только хотим знать, кто такой Николас Фламель, больше ничего, – сказала Лили. — Ну… разве вы сами расскажете, чтобы мы зря не возились, — схитрил я. – Мы уже просмотрели сотни книг и никак не можем его разыскать. Вы намекните нам... Я помню, что уже где-то видел это имя. – Я вам ничего не скажу! — решительно возразил Хагрид. - Тогда мы попытаемся найти его сами, - сказал Рон, и они отправились в библиотеку, оставив недовольного Хагрида. Когда Хагрид проговорился о Фламеле, они действительно искали в книгах упоминания о нем, потому что иначе можно было узнать, что именно хочет украсть Снейп? Но в каких книгах его искать? Чем так прославился Фламель, чтобы попасть в книги? Его не было среди "Великих волшебников XX века" и "Выдающихся магов настоящего"; не упоминали о нем и в "Важнейших магических открытиях ХХ века" и "Исследовании последних тенденций волшебства". К тому же, конечно, нужно было учитывать размеры самой библиотеки: десятки тысяч книг, тысячи полочек, сотни узких проходов между стеллажами. Гермиона получила список тем и заголовков, которые решила проверить, а Рон пошел вдоль рядов, наугад извлекая книги из полочек. Лили ходила за Гермионой хвостиком и помогала доставать книги с верхних полочек. Я направился в отдел литературы для служебного пользования. Я уже давно подозревал, что фамилия Фламеля могла быть где-то там. К сожалению, чтобы заглянуть в любую книгу из этого спецфонда, нужно было получить разрешение, подписанное кем-то из учителей, но кто бы мне такое подписал? Это были книги с описаниями ритуалов могучей черной магии, которую в Хогвартсе никогда не изучали, и читать их могли только те старшеклассники, которые исследовали самые высокие уровни защиты от темных искусств. — Что ты ищешь здесь, парень? – Ничего, – ответил я. Библиотекарша мадам Пинс помахала на него щеточкой от пыли. — Тогда лучше убирайся отсюда. Иди!.. Жалея, что не успел что-то придумать, я вышел из библиотеки. Он уже заранее договорился с Лили, Роном и Гермионой, что не стоит спрашивать мадам Пинс, где можно найти какие-то упоминания о Фламеле. Она, конечно, могла бы им помочь, но существовал большой риск, который может подслушать Снейп. Я подождал в коридоре, чтобы узнать, не нашли ли чего-то Лили, Рон и Гермиона, хотя и не питал большой надежды. В конце концов, они искали уже две недели, но имели для этого всего несколько минут на перемене, так что не удивительно, что до сих пор ничего не нашли, им очень хотелось бы иметь больше времени для спокойных поисков и не слышно за плечами нервного сопения мадам Пинс. Через пять минут, отрицательно покачивая головами, вышли Лили, Рон и Гермиона, и все четверо пошли обедать. — Пока я буду на каникулах, вы и дальше ищите, хорошо? – сказала Гермиона. — Если что-нибудь найдете, пришлите мне сову. - Ты можешь расспросить Фламеля у родителей, - сказал Рон. - Никакого риска. - Это правда, никакого - особенно, если учесть, что они у меня зубные врачи, - усмехнулась Гермиона. — В таком случае я могу спросить у tia(тетя), — предложила Лили. - О! Это было бы не плохо, - заметил я. — А ты уверена, что твоя тетя может что-то знать о Николасе Фламеле? – спросила Гермиона. - Может, - ответила Лили - она у меня достаточно умная и должна по идее знать о нем хоть что-нибудь. — Ну хорошо, — сказала Гермиона, — дай мне свой адрес в Испании. А я тебе дам свой. Чтобы ты тоже могла присылать мне письма о Фламеле. — Ха-ах. — тихо хохотнула Лили. — Хорошо. Я дам тебе свой адрес. Мне не сложно. Ну а вы, – обратилась к нам с Роном Лили – тоже шлите мне письма. Не обязательно о Фламеле – уже тише добавила Лили. * * * Когда начались каникулы, у Рона и у меня было достаточно свободного времени на размышления о Фламеле. Имели они в своем распоряжении и целую спальню, да и гостиная была безлюднее обычного, поэтому они могли удобно устраиваться в креслах у камина. Ребята просиживали там часами, лакомясь всем, что можно было настромить на вилку и поджарить, гренками, булочками, зефиром, и придумывая разные способы, чтобы Малфоя выгнали из школы. Такие разговоры очень их радовали, хотя и были пустыми болтовнями. Рон, кроме того, учил меня играть в волшебные шахматы. Они напоминали обычные маггловские шахматы, но все фигуры были живы, и игра походила на командование войском во время битвы. Роновые шахматы были очень старые и избитые. Как и все его вещи, они когда-то принадлежали кому-то из его семьи, в данном случае дедушке. Однако старые фигуры имели свои преимущества. Рон так хорошо их изучил, что без проблем заставлял их делать все, что пожелает. Я играл шахматными фигурами, которые ему одолжил Шеймус Финиган, и они мне совсем не подчинялись. Я еще и играл плохо, так что фигуры постоянно давали ему разные советы, сбивая его с толку: "Не стал меня туда, ты что, не видишь - там его конь? Поди вот им, этой фигурой можно пожертвовать". Накануне Рождества я ложился в постель, представляя разные завтрашние блюда и забавы и совсем не надеясь на подарки. Но, проснувшись утром, сразу увидел у кровати немалую гору свертков. – Поздравляю с Рождеством! – сонно пробормотал Рон, когда я выскочил из постели и накинул на себя халат. – Тебя тоже! - ответил я. - Ты видишь? У меня есть подарки! – А ты чего надеялся, капусты? - удивился Рон, возвращаясь к своим пакетам, которых было гораздо больше, чем у меня. Я взял верхний подарок. Он был завернут в плотную бурую бумагу, на которой виднелась кое-как нацарапанная надпись: "Гарри от Хагрида". Внутри была грубо обтесанная деревянная дудка. Хагрид, вероятно, сам ее вырезал. Я дунул — раздалось что-то похожее на ухание совы. Во втором, крошечном, пакетике была записка. "Мы получили твое письмо и посылаем рождественский подарок. Дядя Вернон и тетя Петуния". К записке была приклеена скотчем монетка в пятьдесят пенсов. - Вот любовь! - сказал я. Рон заинтересовался монеткой. — Удивительно! – воскликнул он. — Какая удивительная форма! Это что, деньги? – Можешь взять их себе, – рассмеялся я, увидев удивление Рона. — Да, от Хагрида, от тети с дядей, а кто это прислал? - Мне кажется, я знаю кто, - сказал Рон, покраснев, и показал на большой пакет. – Моя мама. Я ей рассказал, что ты ни от кого не надеешься подарков и... Ой, нет!.. — простонал он. – Она сплела тебе свитер фирмы Уизли. Я разорвал бумагу и увидел там пушистый ярко-зеленый свитер и большую коробку домашнего печенья. — Каждый год она плетет нам свитера, — жаловался Рон, распаковывая своего, — и мой всегда темно-бордовый! — Какая она бережная! — сказал я, пробуя печенье, которое оказалось очень вкусным. В следующем подарке также было лакомство — шоколадные лягушки от Гермионы. Следующей питьей в гостиную прилетела ворона. — А что? — спросил Рон. - Я не знаю - ответил я - Давай посмотрим Я протянул руку к вороне. В вороньей клеве был небольшой сверток, а к ноге птицы была привязана литовка. — Смотри клюнет! — предупредил меня Рон. Я все равно протянул руку к вороне и вежливо спросил: — Можно? Ворона на удивление послушно бросил мне в раскрытую ладонь сверток — Я могу отвязать открытку? — спросил снова вежливо я. И ворона снова послушно подняла и протянула лапу. - Спасибо - проговорил я. После этого ворона перелетела и села мне на плечо. Она не собирается влетать? Тогда я перевел взгляд на сверток. Это была маленькая бархатная синяя коробочка. — Похожа на коробку для прекрасного, — сказал Рон. Ничего не ответив я открыл открытку. — Это от Лили! — радостно крикнул я, когда побавил подпес. "Feliz navidad(Счастливого Рождества)! Я не знала что лучше подарить тебе. Поэтому выбрала именно этот подарок. Он может казаться для девушек. Но поверь он принесет тебе пользы .Может не сейчас, но надеюсь что в будущем должно быть полезным тебе" Твоя Лили." Затем с открытки выпало фото. На фото была Лили в рождественском свитере а на фоне была рождественская елка и камин с костром. Она улыбалась и была счастлива. На мгновение мне захотелось попасть к ней туда. Потом я раскрыл сам подарок. Это был кулон. Кулон имел вид плоского золотого бархатца, а снизу к бархатцу было приделано серебристое крыло.А цепочка кулона тоже была золотой. Я была удивлена. Эта вещь была довольно дорогой на вид (хотя скорее она была дорогой). — Ну-у-у, — сказал Рон. — Это довольно девичья вещь. – Да, – уверенно ответил я. Мне было приятно получить подарок от Лили. – Поможешь надеть? Рон нехотя помог застегнуть кулон и я спрятал его под свитер. Оставался еще один сверток. Гарри поднял его и взвесил на руке. Он был легким. Гарри развернул. Что-то текучее и серебристо-серое скользнуло на пол, сверкающими складками. Рону аж дух забило. - Я слышал об этом, - сказал он приглушенным голосом, выпустив из рук коробку с горошком на все вкусы Гермионы. — Если это то, что я думаю, это действительно редкая штука, и то невероятно ценная. - Что это? Гарри поднял с пола сияющую серебристую материю. Она была очень странна на ощупь, как ткань, сотканная из воды. – Это плащ-невидимка! - восхищенно воскликнул Рон. – Точно! Попробуй его надеть! Гарри накинул на плечи плащ, и Рон завизжал. — Это он!.. Посмотри вниз! Я посмотрел на свои ноги, но они исчезли. Метнулся к зеркалу, и увидел отражение своей головы, висевшей в воздухе без тела. Натянул плащ себе на голову - не стало и головы. – Там есть записка! - вдруг воскликнул Рон. — Из него выпала бумажка! Я снял плащ и схватил записку. Мелким закрученным почерком, которого он никогда не видел, там были написаны следующие слова: "Твой папа оставил его мне перед смертью. Пора вернуть его тебе. Пользуйся им с умом. Желаю тебе прекрасного-прекрасного Рождества" Не было подписи. Я уставился на письмо. Рон был очарован плащом. — Я бы за это отдал все, что угодно! – говорил он. — Все что угодно!.. Что с тобой? – Ничего, – ответил я. Он чувствовал себя очень странно. Кто прислал этот плащ? Неужели он действительно принадлежал его отцу? Но прежде, чем он успел что-то сказать или подумать, дверь спальни распахнулась настежь, и в комнату заскочили Фред и Джордж Уизли. Я мгновенно спрятал плащ. Пока я не хотел ни с кем им делиться. - Поздравляем с Рождеством! – Эй, смотри! И у Гарри есть джемпер фирмы Уизли! Фред и Джордж были одеты в голубые джемпера, один с заглавной буквой "Ф", а второй - "Д". - А у Гарри лучше, чем у нас, - сказал Фред, держа Гарри свитер. — Мать, должно быть, больше старается, если ты не член семьи. - А почему ты не впитываешь своего, Рон? – спросил Джордж. - Давай, одень, он красивый и тепленький! - Ненавижу бордовый цвет! - пробормотал Рон, неохотно натягивая голову свитера. – У тебя ничего не написано, – заметил Джордж. — Она, должно быть, думает, что ты и так не забудешь своего имени. Но ведь и мы не дураки: прекрасно знаем, что нас зовут Дред и Фордж. — Что тут за шум? Перси Уизли заглянул в комнату, неодобрительно покачав головой. Он, несомненно, тоже разворачивал свои подарки, потому что держал в руках пушистый джемпер, которого и выхватил у него Фред. - Буква "П" - Почетный староста! Ну, Перси, одевай, мы все одели свои свитера, даже Гарри! - Я... не... хо-о-чу... - доносились невнятные слова Перси, пока близнецы натягивали ему на голову джемпер, сбив с носа очки. - Кстати, тебе нечего сидеть со старостами, - сказал Джордж. – Рождество – это семейный праздник. И они поволокли из комнаты Перси, натянули на него свитер, словно смирительную рубашку. * * * Родителей… Это был родитель плащ. Ткань словно перетекала в его ладонях, гладкая, как шелк, легкая, как воздух. "Пользуйся им с умом", - было написано в письме. Надо его испытать. Я поднялся с кровати и завернулся в плащ. Взглянув на ноги, увидел только лунное сияние и тени. Очень забавное чувство. "Пользуйся им с умом". Вдруг я почувствовал, что его сон полностью пропал. В этом плаще ему был доступен весь Хогвартс. Волна возбуждения пробежала по его телу, пока он молча стоял в темноте. Я мог куда угодно пойти в нем — куда угодно, и Филч ничего бы не узнал. Рон бормотал что-то во сне. Может, разбудить его? Но нет… Родителей плащ… Я почувствовал, что в этот первый раз хочу испытать его сам. Выбрался из спальни, сошел по лестнице вниз, пересек гостиную и пролез через отверстие в портрете. – Кто это? - вскричала Полная Дама. Я промолчал и быстро двинулся вдоль коридора. Куда пойти? Остановился, прислушиваясь, как колотится сердце, и задумался. И тут его озарило. Отдел литературы для служебного использования в библиотеке! Он сможет там читать сколько угодно, пока Узнает, кто такой Фламель. Я направился туда, еще плотнее завернувшись в плащ-невидимку В библиотеке было невероятно темно и жутко. Я зажег фонарь, чтобы осветить себе путь между стеллажами с книгами. Казалось, будто фонарь сам собой плывет в воздухе, и, хотя я чувствовал, что держу его рукой, от этого зрелища сыпануло морозом вне кожи. Отдел служебной литературы размещался в глубине библиотеки. Осторожно переступив через канат, отгораживавший этот отдел от остальных книг, я поднял фонарь вверх, чтобы осветить названия на корешках книг. Это ему мало помогло. Облупленные и потускневшие золотые буквы складывались в слова странных языков, которых я не понимал. Некоторые книги были вообще без названий. На одной книге было темное пятно, страшно напоминающее кровь. Волосы на голове у меня нахмурились. Он, может, просто внушал себе, может, нет, но ему казалось, будто от этих книг доносится легкий шепот, словно они знали, что здесь кто-то чужой. С чего-то надо начинать. Осторожно поставив фонарь на пол, я стал осматривать самую низкую полку, отыскивая какую-то интересную с виду книгу. На глаза ему попал большой серебристо-черный том. Я с трудом его вытащил, такой он был тяжелый, и, подперев коленом, развернул. Пронзительный, ужасающий визг расколол пополам тишину: книга кричала! Я мгновенно закрыл ее, но крик не утихал, раздаваясь на высокой, непрерывной, оглушительной ноте. Я попятился и опрокинул фонаря, который сразу погас. Испугавшись, он услышал шаги, доносившиеся из коридора. Засунув визгливую книгу обратно на полочку, я принялся бежать. В дверях он чуть не столкнулся с Филчем. Филчевые бледные, истошные глаза смотрели прямо сквозь него. Я проскользнул под протянутой рукой Филча и побежал по коридору, а в ушах ему и дальше отдавался вереск книжки. Я неожиданно остановился у высокой фигуры в рыцарском доспехе. Он так бессмысленно убегал из библиотеки, что даже не обратил внимания, куда бежит. По-видимому, из-за темноты я нисколько не мог сориентироваться, где я. Вспомнил, что возле кухни будто и стояла какая-то фигура в доспехе, но кухня была этажей на пять ниже. — Профессор, вы велели сразу идти к вам, если кто-нибудь будет бродить по ночам, а как только кто-то был в библиотеке — в отделе служебной литературы. Я ощутил, как кровь отхлынула ему с лица. Где бы он ни оказался, Филч, казалось, знал более короткую дорогу, потому что его тихий, льстивый голос становился все ближе, а отвечал ему, какой ужас! – Снейп. – В спецоднлнии? Ну, тогда они где-нибудь поблизости, мы их поймаем. Я замер на месте, когда из-за угла вышли Филч и Снейп. Они, конечно, не видели меня, но коридор был узеньким, так что, подступив, они непременно наскочили бы на меня: ведь мое тело под плащом никуда не исчезло. Я как можно тише стал пятиться. Слева от себя увидел какую-то приоткрытую дверь. Это была его последняя надежда. Я, затаив дыхание, пролез в дверь, стараясь не задеть ее, и сумел, к счастью, зайти в комнату так, что никто ничего не заметил. Снейп с Филчем прошли совсем близко, а я припал к стене, глубоко дыша и прислушиваясь к более тихим шагам. Его чуть не поймали, чуть не поймали!.. Прошло несколько секунд, пока я стал видеть, что было в той комнате, где он спрятался. Комната походила на класс, в котором давно не учились. Точнее, на класс в котором развлекались? Под стенами проступали темные контуры сдвинутых столов и стульев, а мусорная корзина была опрокинута. На самих стенах висели постеров и плакатов. На сдвинутых партах лежали еще какие-то приблуды. Похожие на коки-это колбы? Скорее всего это они. Но там было еще что-то, опёртое на стену напротив него, что выглядело в этой комнате чужим, словно кто-то просто поставил его здесь, чтобы оно никому не мешало. Это было большое - высотой до потолка - зеркало в пышно украшенной золотой раме и на двух когтистых ножках. Вверху была вырезана надпись: " Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя". Забыв о страхе, я подошел к зеркалу, надеясь, что и там не увидит своего отражения. Ставь перед ним. Чтобы не вскрикнуть, пришлось закрыть рот рукой. Оглянулся во все стороны. Мое сердце забилось бешенее, чем тогда, когда завизжала книга, — я увидел в зеркале не только себя, но и целую толпу людей, стоявших у него за плечами. Однако комната была безлюдной. Хватая ртом воздух, я снова медленно повернулся к зеркалу. Видел там себя, бледного и испуганного, и видел за собой отражение по крайней мере еще десять человек. Я посмотрел через плечо: там и дальше никого не было. А может, они тоже все невидимы? Может, я очутился в комнате, заполненной невидимыми людьми, и весь секрет заключается в том, что зеркало отражает их всех — все равно, видимы они или невидимы? Снова взглянул в зеркало. Женщина, стоявшая сразу за его отражением, улыбалась и махала ему рукой. Я протянул руку, но ничего не нащупал. их отражения стояли так близко, что если бы она действительно была там, он должен прикоснуться к ней, но чувствовал только воздух: женщина и остальные люди существовали только в зеркале. А женщина была очень хороша. У нее были темно-рыжие волосы, а ее глаза… — ее глаза похожи на мои, подумал я, подходя к зеркалу поближе. Ясно-зеленые и точно такой же формы… но тут он заметил, что женщина плакала; улыбалась, а в то же время плакала. Высокий, худой, черноволосый человек, стоявший возле нее, прижал ее к себе. Он был в очках, а его волосы взъерошились и торчали на затылке так же, как и у меня. Я уже так близко подошел к зеркалу, что чуть не касался носом своего отражения. - Мама?.. - прошептал я. - Папа?.. Улыбаясь, они смотрели на него. А я медленно стал разглядывать лица остальных людей в зеркале и увидел еще больше похожих на свои зеленые глаза, таких носов, как у него, а у одного дедушки были, казалось, даже такие же, как у меня, острые колени. Я впервые в жизни смотрел на свою семью. Поттеры улыбались и махали ему руками, а я не мог наглядеться на них, облокотившись ладонями на стекло, словно надеялся пройти сквозь него и оказаться среди них. Я чувствовал большую боль, в которой смешались радость и глубокая грусть. Я не помнил, как долго он стоял там. Отражения не исчезали, и я смотрел, смотрел, не отрываясь, пока какой-то далекий шум заставил меня прийти в себя. Надо возвращаться в спальню. В последний раз взглянул на мамино лицо, прошептал: "Я еще приду!" – и выбежал из комнаты. — Мог бы меня разбудить! – сердито буркнул Рон. – Я вернусь туда вечером, и ты можешь уйти со мной, я покажу тебе зеркало. – Я бы хотел увидеть твоих маму и папу! - воскликнул Рон. — А я хотел бы видеть всю твою семью, всех Уизли. Ты сможешь показать мне всех остальных братьев и всех других родственников. — Да их можно увидеть когда угодно! - ответил Рон. — Просто приезжай этим летом к нам. Кто знает, может зеркало показывает только мертвых. Жаль только, что ты ничего не узнал о Фламеле. Бери какую-нибудь ветчину или что, чего ты ничего не ешь? Я не мог есть. Я видел своих родителей и снова увидит их вечером. Я почти забыл о Фламеле. Это уже не казалось мне столь важным. Какая разница, что там стережет этот трехглавый пес? Ну и что, если Снейп его украдет? - С тобой все в порядке? - спросил Рон. — Ты какой-то странный. Больше всего я боялся, что не сможет снова найти ту комнату с зеркалом. Вдвоем с Роном, накрывшись одним плащом, они двигались намного медленнее. Они пытались воспроизвести мой путь из библиотеки и почти час бродили по темным переходам. – Я уже замерз! - сказал Рон. – Пошли назад. – Нет! – прошипел я. - Я знаю, это где-то здесь. Они миновали призрак высокой ведьмы, несшийся им навстречу, но больше никого не видели. Когда Рон застонал, что от холода уже не слышит ног, Гарри заметил фигуру рыцаря. — Это здесь!.. вот здесь!.. да! Ребята толкнули дверь. Я снял с плеч плащ и побежал к зеркалу. Они все были там. Мама и папа обрадовались, увидев его. – Видишь? – прошептал я. - Я не вижу ничего. – Смотри! Смотри на них всех!.. их там полно! – Я вижу только тебя. – Присмотри внимательнее, давай, стань на мое место! Я отступил в сторону, но когда перед зеркалом стал Рон, Гарри уже не видел своей семьи, а видел в зеркале только Рона в шерстяной пижаме. Зато Рон ошеломленно рассматривал себя. - Посмотри на меня! – воскликнул он. — Видишь свою семью? — Нет… Я здесь сам, но какой-нибудь другой! Как старший и… я лучший ученик школы! – Что? — У меня есть эмблема, которую носил когда-то Уилл. А еще я держу кубок общежитий и кубок из кви-дича… Я еще и капитан команды по квиддичу! Рон едва отвел глаза от этого великолепного зрелища и с восхищением посмотрел на Гарри. – Думаешь, это зеркало показывает будущее? – Как такое может быть? Вся моя семья уже мертва. Дай-ка я взгляну еще раз! – Ты уже был здесь минувшей ночью, теперь дай мне немного посмотреть! – Ты просто держишь кубок из квиддича! Что здесь интересного? А я хочу увидеть своих родителей. – Не толкайся! Неожиданный шум в коридоре прервал их спор. Ребята и не заметили, что говорят слишком громко. - Быстро! Рон едва успел набросить на меня плащ, как в дверях засветились глаза Миссис Норис. Рон и я замерли, думая об одном: действует ли плащ и на кошек? Немного постояв, кошка вернулась и ушла. – Здесь опасно. Она побежала за Филчем, потому что услышала нас. Идем отсюда! И Рон вытащил меня из комнаты. Снег не растаял и на следующее утро. - Гарри, поиграем в шахматы? - спросил Рон. - Не хочу. — Пойдем к Хагриду? – Нет. Иди, как хочешь… – Гарри, я знаю, о чем ты думаешь, – о зеркале. Но не иди туда сегодня. – Почему? - Не знаю. У меня плохое предчувствие. Как бы там ни было, ты уже много раз чуть не вмешивался в беду. Они там все вынюхивают — Филч, Снейп и Миссис Норис. Что с того, что они тебя не видят? А если столкнутся с тобой? Если ты сам собьешь кого-нибудь? - Ты уже говоришь, как Гермиона. - Гарри, я серьезно, не уходи. Но я думал только об одном: как снова оказаться перед зеркалом, и Рон не смог бы остановить его. Теперь, в третий раз, мне было гораздо легче найти дорогу. Он двигался очень быстро и знал, что шумит гораздо больше, чем полагалось бы, однако не встретил никого.- Ты уже говоришь, как Гермиона. - Гарри, я серьезно, не уходи. Но я думал только об одном: как снова оказаться перед зеркалом, и Рон не смог бы остановить его. Теперь, в третий раз, мне было гораздо легче найти дорогу. Он двигался очень быстро и знал, что шумит гораздо больше, чем полагалось бы, однако не встретил никого. И вот уже снова улыбались мама и папа, а один из его дедушек в шутку поклонился ему. Я присел на пол перед зеркалом. Ничто не могло удержать меня от того, чтобы просидеть здесь с семьей всю ночь. Совершенно ничто. Кроме… — Что, Гарри, вернулся? Я почувствовал, как у него внутри все остыло. Я обернулся. За столом у стены сидел не кто иной, как Альбус Дамблдор. Гарри прошел совсем близко от него и даже не заметил, потому что отчаянно стремился как можно быстрее добраться до зеркала. - Я... я не увидел вас, господин профессор. – Странно, как ты стал близоруким благодаря своей невидимости, – сказал Дамблдор, и у меня отлегло от сердца, когда тот улыбнулся. - Итак, - заговорил Дамблдор, выходя из-за стола и садясь на пол возле меня, - ты, как и многие перед тобой, открыл прелести зеркала Еиналеж — Я не знал, господин профессор, что так называется. — Но, надеюсь, уже понял, что он делает? — Оно… ну… оно показывает мне мою семью… – А Рону показало, что он лучший ученик школы. – Откуда вы знаете? - Мне не нужно плаща, чтобы стать невидимым, - мягко объяснил Дамблдор. — Ну, ты уже догадываешься, что именно всем показывает зеркало Еиналеж ? Я отрицательно покачал головой. – Сейчас объясню. Самый счастливый человек на земле мог бы смотреть в зеркало Яцрес, как в обычное зеркало, то есть, глядя в него, видел бы там только себя. Теперь ты понял? Я задумался и впоследствии медленно произнес: — Оно показывает нам то, чего мы хотим… все, чего бы мы захотели… – И да, и нет, – спокойно ответил Дамблдор. — Оно показывает нам самое глубокое, сокровенное желание нашего сердца — не больше и не меньше. Ты никогда не знал своих родных, потому видишь их всех вокруг себя. Роналд Уизли, который всегда был в тени своих братьев, видит себя лучшим из них всех. Однако это зеркало не даст никому ни знаний, ни правды. Случалось, люди умирали возле него, завороженные увиденным, или сходили с ума, не зная, все ли это реально сбудется, или нет. Гарри, завтра зеркало перенесут в другой дом, и я прошу тебя не искать больше его. Если ты когда-нибудь натолкнешься на него снова, ты будешь уже готов к этому. Не стоит погружаться в мечты, забывая о жизни, помни об этом. Ну, а теперь, почему бы тебе снова не впитаться в этот чудесный плащ и не вернуться в спальню? Я встал. - Господин... профессор Дамблдор! Мог ли я что-нибудь спросить? - Конечно, ты спросил меня, - усмехнулся Дамблдор. – Но можешь задать еще один вопрос. – А что видите в этом зеркале вы? - Я? Я вижу себя с парой толстых шерстяных носков в руке. Я удивленно посмотрел на него. – Мне никогда не хватает носков, – объяснил Дамблдор. — Вот еще одно Рождество проходит, а я не получил ни одной пары. Люди почему-то думают, что мне нужно дарить сами книги. Только очутившись в постели, я понял, что Дамблдор, по-видимому, был не совсем искренним. Но, подумал он, сбрасывая Скеберса с подушки, это был совершенно личный вопрос.