***
— «Токсик» времени не теряет, как погляжу. Что еще нарыл? Автоматон мнётся, пытается собраться с мыслями. Наблюдать за таким человечным поведением — одно удовольствие, даже спустя двадцать лет. Избегает зрительного контакта и прикусывает губу — особенно прелестно, когда перед тобой предстает внешность скромного, честного «автомеханика» из презабавного свободолюбивого мира. До сих пор приятно вспоминать, как тяжело было уничтожать Республику. — Сэр… это всё. Простите. — Винс виновато опускает голову. — Я буду наблюдать за ним во время театрального выступления и после него. Солнечные лучи нежно облегают на волнистых коротких волосах, усиливают желтоватый оттенок густых прядей. На оранжевых очках отзеркаливается блик, и я вежливо прошу опустить аксессуар. Ярко-красные глаза смотрят на меня смиренно, грустновато. Вероятно, думает, как принести больше пользы для меня. Автоматоны очаровательны в своем подражании, каким бы ни был их «сценарий». — Учитывая твой рассказ, могу с уверенностью ожидать отсутствия каких-либо действий со стороны Лололошки до выступления. Понаблюдай лучше за Шэрон: она представляет не меньший интерес. Эту "игру" нельзя пройти без союзников. Только с Диланом дело далеко не продвинется. Надеюсь, Лололошка это понимает. Можешь идти, Кавински. Автоматон молча уходит. А мои сомнения не оставляют мысли уже какой день. Почему-то хочется подтолкнуть сильнее, дать больше намёков и подсказок. Времени хоть и остаётся предостаточно для любых маневров другого меня, это не значит, что я должен молча сидеть и ждать переполоха. Если пара лиц всё-таки пожелает помешать Лололошке, с превеликим удовольствием избавлюсь от помех._______________________________________
— Ну и как вам, комиссар Дейви, ощущается в подобного рода месте? — полуофициальность речи Кавински вызывает порыв тошноты. Любимый им акцент на моём псевдониме и веселый взгляд, легко проглядимый даже сквозь оранжевые очки, вызывают чувство безопасности. Разноцветные огни, сияющие в вечерней темноте еле достают до панорамных окон. Чёрно-золотой интерьер с минималистичным простым дизайном создает ощущение роскоши и богатство, а вычурные эмблемы заведения только усиливают шик. Чем чаще встречаюсь с Винсом, тем больше замечаю в его действиях попытку завлечь мое внимание, как-то удивить и зацепить меня. Попытки достойные, но безрезультатные: равнодушие к материальным благам отчётливо рисуется в моем доме в поселении. Райя предлагает показать — после «свидания» предложу мысль. — Неплохо. Не знаю, что и сказать. «Как всегда на высоте, Кавински!» подойдет? Он смеется. Заливистый смех привлекает внимание сидящих возле нашего столика посетителей. Автомеханик игнорирует мой долгий взгляд, отмахивается и вскоре заканчивает шум, странно улыбаясь. Отвлечённо, легко. И вмиг прекращает, ставя руку под подбородок. — Когда я с тобой, чувствую хаос. Истинный беспорядок в своей голове. Ты многое изменил в моей жизни, Дейви. Конечно, я мог бы вновь пригласить тебя в новое место, похлеще предыдущего, и забабахать новое деловое предложение, но сегодня не такой день… — прерывает Кавински, ледяным взглядом пронзив подошедшего официанта. Чеканит названия странных блюд работнику и просит не торопиться, отослав. До сих пор в голове возникает диссонанс, почему он не спрашивает мои пожелания в еде. И раз за разом приходится повторять, что в наших встречах выбирает только Винс вследствие большего опыта. Райя тихо хихикает, а я жду продолжения речи. Я заинтересован. — Ого, впервые! Ты впервые смотришь на меня иначе! — стол задрожал от резкой реакции. — Я столько пытался удивить тебя, а стоило только сделать вид, словно готов раскрыться, как ты тут же поменял взгляд! — смеется Кавински. Даже не знаю, признать попытку собеседника и присоединиться или послать куда подальше. Райа предупреждает о последствиях проявления агрессии, но сама недовольна словам автомеханика. — Не злись, я шучу. Но действительно рад, что мне удалось как-то удивить тебя. Даже рядом с Раданом ты всегда хладнокровен и серьёзен, хотя вы неплохо общаетесь, это видно. Ты выглядишь так, словно любое дело, каким бы паршивым и говнястым оно не было, выполнишь налегке. Это не лесть… скорее, комплимент. И почему-то, глядя на тебя, ощущаю нечто родное и похожее. Ты ведешь себя так, словно весь окружающий мир для тебя — сплошной инструмент, подвластный твоей воле. Чтобы Империя ни сделала, тебе плевать. Именно так я видел тебя с рассказов Радана. И после пары свиданий этот образ укрепился. Кто ты такой на самом деле, Дейви? — переходит на шепот Кавински и пронзительно смотрит, опустив голову. Красные глаза в блеклом освещении темнеют, приобретают оттенок крови. Фирменные очки приопущены, лицо серьёзное, задумчивое. Райа не может вычислить подтекста в словах Винса, я решаюсь отплатить его словам небольшим фактом о себе. Ведь не всегда же мне лгать. — Зови меня Лололошкой. Приятно снова познакомиться, Винс.________________________________________
Будильник ставит точку в видении. С первых секунд пробуждения Лололошка растерянно оглядывается, цепляется глазами за знакомые вещи. Дилан недовольно бурчит и переворачивается на бок, но через минуту поднимается с постели. Тревога, раздирающая сознание, тлеет от вида рассерженного Дилана, заправляющего одеяло и простыню до отсутствия складок. Сосед уходит, а мироходец записывает сон в заметки, принимая мысль, что программист может вновь их прочитать. И даже надеется на это. Редкие солнечные лучи проникают в комнату сквозь широкие тучи, скрывающие игривое светило. Ветки деревьев поддаются сильным леденящим дуновениям, листья быстро-быстро дрожат. Где-то наверху протяжно, пронзительно-долго воет ветер. В покрывале облаков солнцу удаётся выглянуть наружу и подарить миру оживляющий радостный свет. В зале Карл что-то спрашивает у Дилана, пьющего кофе возле столешницы, и Лололошка, зевая, смотрит на обсуждение двух соседей. Программист, пока Карл что-то искал в телефоне, демонстративно долго глядит на мироходца и, получив внимание, кивает в сторону кружки, из которой исходит пар. Лололошка хочет пройти между соседей и схватить стакан, но видит протянутую руку с нужной вещью. Дилан задумчиво смотрит то на мироходца, то на Карла, указывающего на дисплей телефона и спрашивающего насчёт какой-то картинки. Эколог оставляет их и идет разговаривать с Чедом, только что вставшим с постели. Его внешний вид хорошо рисует последствия бессонницы, и Лололошка заботливо слушает объяснение соседа. В кармане штанов до сих пор валяется два билета, о который мироходец вспоминает случайно уже на улице, собирая урожай пшеницы с специализированного поля. Впопыхах забежав в комнату, Лололошка не успевает вымолвить и слова, как Карл с улыбкой спрашивает готовность соседей к выходу. А Дилан продолжает сверлить мироходца непонятным взглядом. Карл с Чедом сидят по отдельности, что удивляет Лололошку. Высокий юноша зевающе поглядывает в пролетающие виды за окном, а Карл задумавшись, смотрит в пустоту перед собой. Первокурсник садится на задние кресла к Дилану и сразу получает: — Почему ты не рассказал мне о Солусе? — хмурится программист. Тонкие брови ломано изгибаются, радужки окрашиваются в тёмный синий, ультрамариновый, под тенью бровных дуг. Лололошке стыдно признать, что забывчивость вследствие недосыпа стала причиной умолчания, что сон на два часа по приходе в комнату после пар совершенно выбил из головы важную информацию. Мироходец нерешительно отвечает: — Прости, забыл. Я хотел обсудить это утром, но не успел. Планировал сейчас. — А свое резкое падение с кровати когда планируешь объяснить? Тоже вылетело из головы? — недовольство в чужом голосе усиливается, шепот доносится до передней части автобуса. Дилан замечает заинтересованные взоры повернувшихся соседей и нескольких незнакомых студентов, отчего растущее эмоциональное буйство вмиг затихает, а наушники закрывают уши. Руки, крепко сжатые на груди, и отвернувшееся от мироходца положение тела, удручает Лололошку. Попытку продолжить разговор приходится подавить. А вина перед единственным помощником в расследовании и понимающим человеком растет со скоростью, подобной полету самолёта. Нагнетающее ощущение в груди сковывает тело и душу. Разум не может полноценно сосредоточиться на парах и ведении конспектов, на разговоре с Ричардом, распрашивающем о самочувствии собеседника. Шевелиться будто бы страшно, каждое движение дается нелегко. Новый сосед за партой понимающе смотрит и молчит, а после лекций дает Лололошке сфотографировать записи. Мироходец обещает как-нибудь отблагодарить, но новый знакомый отнекивается и быстро уходит. Предвкушение неприятного диалога мучит сознание, как громкий скрежет по металлу — уши. Встреча у крыльца с Жаклин и ее жизнерадостным легким настроем облегчают тягость на душе. Непринуждённый разговор растворяет нагнетающую ауру, обволакивающую мироходца с прибытия в университет, и Лололошка, не задумываясь, соглашается на неожиданное предложение приятельницы прогуляться на выходных. Попрощавшись с довольной девушкой, первокурсник сначала поднимается на чердак и занимается практикой в мастерской, желая до конца расслабиться. Дополнительно выполнив заказ на одну звезду, Лололошка возвращается в свой блок, встречаясь взглядом с сидящей на диване Абилкой. Кошка равнодушно глядит на «хозяина» и вскоре уходит в комнату. Эколог ставит чайник и заходит в спальню. Дилан привычно сидит за ноутбуком, бегло нажимая по клавишам клавиатуры. Взор всецело захвачен дисплеем устройства и появляющимся на нем текстом. Приход второго жильца комнаты игнорируется. Лололошка садится на постель и вспоминает содержимое недавних видений, нащупывая в кармане две бумажки. Подойдя к соседу, первокурсник пару раз легко дотрагивается до левого плеча программиста, но не получает ответной реакции. Эколог продолжает — никакого ответа. Громко выдохнув носом, мироходец уходит в зал и встает возле плиты в ожидании вскипающего чайника. Лололошка выключает плиту, и перед новой попыткой заговорить с Диланом, мироходец заходит в комнату к Чеду и Карлу. Первый как обычно что-то ищет в Интернете, второй по уши утопает в толстой книге с тёмно-зеленым переплетом. Завидев первокурсника у дверной рамы, Карл подзывает к себе. Лололошка слушает, как увлечённо сосед рассказывает о новой прочитанной информации о редких растениях, пересказывает немногочисленные события днём и под конец описания учебной рутины начинает переминать застёжку бретель. — Понимаю, что мой вопрос может звучать странно… — затихает отличник, потупив голову. — Но как тебе удалось так быстро подружиться с Диланом? Почему ты сблизился с ним за месяц больше, чем я за три года? В чём секрет, Ло? — Так получилось. — дрогнув плечами, отвечает мироходец и возвращается в зал к кухонной столешнице. Карл лишь расстроенно вздыхает и возвращается к чтению. Он не раз замечает, как небольшие взаимодействия между двумя соседями обрастают новыми подробностями, и в нынешнюю неделю контакт между ними только возрос. Чего стоит кружка кофе для Лололошки от Дилана два дня подряд, и Карл не слышал никакой просьбы с уст первокурсника. Шептания на задних сиденьях автобуса, частое закрытие двери в их общую комнату — мелкие детали складываются в единый образ возникающей дружбы и привязанности. И продолжительные попытки общения с необщительным программистом разбиваются на мельчайшие частицы из-за Лололошки. Карл не зол — разочарование в себе вновь наполняет добрую, нежную душу. Дилан прекращает печатать, наблюдая рядом с собой кружку с чаем. Ромашковым чаем. Нежные травянисто-пряные нотки заполняют пространство вокруг кружки, ненавязчиво касаются носа. Лололошка молча поставил бокал и снова прилег на слегка помятую простынь. Программист ухмыляется и принимает подарок, повернувшись всем телом к ожидающему ответа экологу. — Прости, что не рассказал тебе ни про сны, ни про Солуса. — убирает очки на тумбу и долго смотрит в глаза Лололошка. Дилан встаёт со стула, закрывает дверь и впервые садится к экологу на кровать, прижавшись к краю и крепко удерживая кружку в руках. — Прощаю, — хитро прищуривается сосед. — А теперь быстро жду объяснений. — наигранно приказывает и делает небольшой глоток, предварительно подув.***
— Знаешь, слушать твои мысли и предварительно знать их содержание — забавная вещь. Это будто делает меня умнее, чем ты. — бросает Дилан. Довольно хмыкнув, демонстративно меняет положение на чужой постели, прикрыв веки, словно приготовившись заснуть. Лололошка лишь смеется, радуясь факту, что сосед часто проверяет заметки. Кружка уже давно пустует, тесно прижавшись к лампе. — Я не дорассказал. Солус дал мне билеты. Через три дня, в воскресенье, будет какое-то непонятное представление. — мироходец протягивает один из билетов. — Кстати, отказ не принимается. — В смысле? — Дилан непонимающе глядит то на билет, то на соседа. — Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой на какую-то херню для любителей непонятных дрыганий на сцене? Мне заняться что ли нечем, кроме как на фиговую импровизацию смотреть. — бурчит программист. Брови слегка опущены, а лицо Дилана под светом лампы становится грозным. — Ну ладно, пойду напишу Шэрон. Или схожу с Карлом или Чедом. — спокойно реагирует мироходец и поворачивается спиной к недовольному соседу. Он не вынимает телефон — просто стоит без лишних движений. — И долго ты будешь стоять, как глупый? Иди пиши своей Шэрон, чтобы она ещё раз послала тебя. Или лучше ботанику предложи, он стопудово оценит. — сарказм с чужих уст звучит едко, обидно. Резко поменявшийся тон и настроение программиста заставляют побеспокоиться об исходе небольшой махинации, но эколог продолжает стоять, не шевелясь. — Да иду я с тобой, перестань. Ты даже билет не взял, а уже пошел делать вид, словно серьёзно напишешь своей подружке или решишься предложить Карлу. Лололошка с самодовольной улыбкой присаживается на край собственной кровати, вынуждая Дилана подвинуть ноги. Упомянуть прогулку с Жаклин не решается — скажет в субботу, что уйдёт надолго: Дилану и таких слов будет достаточно. Нависшее молчание раздражает, и эколог спрашивает о прошедшем дне у соседа, на что получает недовольный взгляд и короткий ответ: «Нормально». Лололошка хочет уточнений, переспрашивает и просит подробностей, и Дилан, закатив глаза, убирает телефон в карман и монотонно, как робот, расписывает, как на одной паре чуть не уснул на тетради, на второй умудрился с кем-то устроить ссору из-за дальнего места в аудитории, а на третьей отомстить ему и заспамить в личных сообщениях. Описывает несколько одногруппников и старается политкорректными выражениями нарисовать их образ. Эколог расслабленно смеётся, заинтересованно глядит на руки программиста, жестами олицетворяющими пренебрежительное отношение, и замечает, как под скатившимся рукавом худи выглядывает край некого шрама. Он молчит, не желает прерывать собеседника, сделавшего исключение и говорящего на отвлеченные от «расследования» темы. Но интерес к выглянувшей зажившой ране только растет. Приходится игнорировать. Боль. Стремительное потемнение в глазах. Рассеянный взгляд. Премерзкий тончайший писк, прорезающий уши. Лололошка еле держится за каркас кровати, аккуратно дышит, стараясь не усилить колющую боль в голове из-за любого движения. Медленно ложится, несмотря на ноги соседа. Сознание держится на грани пропасти; мироходец держит взгляд на потолке. Состояние Дилана аналогично: крепко держит лоб, откинувшись на подушку и прикрыв глаза. Чужая грудь медленно поднимается и опускается, слышимо через ноздри проходит воздух. Секунды проходят нескончаемой болью, и всё возвращается в норму. Лололошка приподнимается и пораженно изучает сморщенное лицо лежащего соседа. Соприкасаются взглядами: никто не знает, что сказать и с чего начать. Лололошка нерешительно, шёпотом разрывает тишину, заполненную обоюдным удивлением: — У тебя тоже болела голова? — Да. Но чтобы так сильно… Такое у меня обычно случалось в начале семестра, но в этом году случаи участились, — сомнение и неуверенность отчётливо рисуются в размышлениях программиста. — У моего предыдущего соседа таких припадков не было, у Карла с Брэндоном — тоже. Ло, таких совпадений не бывает, да? Пожалуйста, скажи, что не бывает. Это ведь нелогично. Это невозможно. Это невозможно! Дилан истерически смеется. Лололошку охватывает страх, он вскакивает и ошарашенно оглядывает комнату, не зная, что делать в сложившейся ситуации, всем видом прося помощь.Подбегает к закрытой двери, думает о попытке обратиться к Карлу, Чеду, Брэндону да к кому угодно, лишь бы успокоить непонятное для Лололошки состояние соседа. Но отказывается: Дилану не понравится, что о его истерике узнает кто-то другой, помимо эколога. Мироходец отчаянно мечется из одного угла комнаты в другой, хватается за разные предметы, сам того не осознавая. В зале заскрипел пол, а шаги участились. Лололошка чуть ли не панически бросается к Дилану и хватает за плечи, тряся. Не помогает, а шаги приближаются. Эколог решается на отчаянный шаг: прижимает программиста к себе крепко-крепко, слышит приглушенный пугающий смех у груди, и умоляет всевозможные силы, чтобы сосед вернулся в норму. Чужие руки обхватывают тело Лололошки, и голос соседа постепенно замолкает. Комнату пронзает несколько стуков в дверь. Лололошка просит, крича, не входить, подождать пять-десять минут. Шаги удаляются, гул голосов за стеной усиливается. Эколог слегка ослабляет объятия, Дилан сам прижимается к нему. Тревога, всеобъемлюще охватив тело и душу, отступает, оставив после себя мелкую тряску рук. Лололошка обнадёживающе выдыхает, а позже тихо-претихо спрашивает: — Всё? Дилан угукает, и мироходец отстраняется, присев рядом с ним. Программист опустошённо смотрит в одну точку, и усталость, накопленная за несколько бессонных ночей подряд, наконец-то замечается Лололошкой на усталом, измученном лице соседа. Красноватые белки и яркие мешки под глазами, несобранный взгляд и постаревшие на несколько лет вперед черты — Лололошка желает вновь обнять Дилана, чтобы как-то обрадовать и оживить программиста. Тишина вызывает дополнительное беспокойство, и эколог просит подождать, вскочив с постели, выйдя в зал. Спустя шесть минут Лололошка возвращается с бокалом воды и таблетками снотворного препарата. Дилан равнодушно смотрит на принесённые вещи, но берет в руки, быстро заглатывая лекарство. Встает с чужой постели и переходит на свою, раздеваясь прямо перед внимательно наблюдавшим Лололошкой. Тело соседа покрыто редкими мелкими шрамами, на левом боку вырисовывается немаленький ожог, а на руках старые царапины приобретают больший размах. Лололошка шокированно молчит, снова выходит из комнаты и переключает выключатель, оставляя Дилана в тени сумрака. «Вопросов не избежать. Снова ложь…» — сердится про себя Лололошка. Карл обеспокоенно суетится возле первокурсника, спрашивает без передышки о состоянии Дилана больше десяти вопросов, начинает повторяться и запинаться. Мироходец думает над причиной громкого продолжительного смеха и просьбы снотворного, и, когда Карл окончательно путается в собственной речи, выдает: — Дилан показал мне мем и сам начал с него смеяться. Его смех показался мне странным. У него в последнее время плоховаты дела со сном, видимо, начал с ума сходить. Надеюсь, он крепко отоспится. — старается спокойно проговорить первокурсник. Сильно сжимает рукав бомбера и старается не отводить взгляд от взволнованного соседа. — Ло, блин, ты что за ним не следишь? Так же нельзя доводить свой организм, почему он не понимает. Если можешь, поговори с Диланом на эту тему. Я пытался, но он меня игнорировал. Часто. — опускает глаза Карл. Голос наполнен печалью от воспоминаний неприятных разговоров, где вместо полноценных ответов отличник получал либо ничего, либо грубое «отвали, не твое дело». Последнее больше всего ранило любителя растений, и, как бы он ни пытался показывать обиду на программиста, всегда через день прощал, заводя разговор первым. Лололошка убеждает, что на следующий день обязательно поговорит с Диланом и постарается вразумить его. Карл с надеждой в глазах улыбается словам первокурсника и уходит в комнату — в зал заваливается в уличной одежде Брэндон. Лололошка машет рукой пришедшему, несколько минут слушает пересказ дня, смеётся с демонстрации мускул и прощается, аккуратно войдя в тёмное помещение.***
— Они даже не понимают, как облегчают мне работу! Прекрасно, просто великолепно! На часах сияет двадцать два пятнадцать. На ноутбуке представлен отчет о недавнем изменении данных: один из автоматов перепрошит на новую роль и введён в работу. Смешно, как резко системе пришлось поменять в небольшом массиве театра несколько переменных и значений, отвечающих за восприятие и воспоминания. Если бы системе пришлось чистить память у нескольких автоматонов о старой личности перепрошитого, я бы точно в обморок упал. Почему они не могут до сих пор пофиксить этот старый тупорылый дефект передачи сигнала ради мироходцев, которых в Хэнфорте немалое количество? Сплошные ошибки и недочеты. Сами того не заметят, как Лололошка обманет всех и сломает стабильность поддерживаемой реальности. Тогда им точно придется вести экстренный режим и взять контроль в свои руки. Это станет заключительным актом перед моей победой и великим официальным возвращением. Мечтания обрываются зашифрованным сообщением. Винс подробно описывает некого автоматона, с которым Шэрон интенсивно близко проводит время. Даже находит номер сборки и возможной прошивки. Ввожу числа в строку поиска и внимательно осматриваю похожие элементы с присвоенными значениями. Цель найдена. Через базу данных ввожу скопированные цифры и получаю подробное досье с прикрепленным чертежом автоматона. Хм… Как и подозревал. Не мог же я легко подчистить в паре ПО баги впопыхах. Самый надоедливый остался в нескольких прошивках. И этот «Эндрю», сам того не подозревая, даст своей девушке весомый повод усомниться в окружающих «людях». Буду с нетерпением ждать результата. Без Шэрон «игра» Лололошки усложнится в разы. Теперь нужно накопать побольше информации о закрытом соседе другого меня. Мелькает в списках, но не числится в массиве "запущенные автоматоны второго поколения". Пишу сообщение Винсу и шифрую передачу: "Завтра с утра притворись медиком и разузнай побольше о Дилане в семьмом блоке. Документы обеспечу. Если скажет о головных болях (подробно об этом расспрашивай его), сразу сообщи."