То ли в минусе, то ли в плюсе

Хуа Чэн проснулся от того, что его нагло и целенаправленно выпинывали с кровати. Благо, свалиться с их королевского лежбища было сложно. Он лениво перевернулся на бок, придержал улыбку и уже приготовился дразниться, как... Вот. Это. Что. Гэгэ, явно не спящий и едва слышно сюсюкающий. И сверху него чьё-то явно! чужое! мужское! тело! Он вскочил на ноги быстрее, чем подумал, впустую схватился за саблю и гаркнул, призывая оружие. - Эмин!!! Дальше произошло следующее. Послышалось хихиканье. Из-за чужого плеча показалась голова смущённого и весёлого бога. А сам знакомец обрёл противную и поразительно знакомую морду. Чуть более острую и хищную, ухмыляющуюся, бесстыжую и определённо очень похожую на него, Хуа Чэна, морду. Сверкнул отвратительно знакомый красный глаз. - Спи дальше, - тут же нахамило чудовище, стоило им пересечься взглядами. - Сань Лан! - воскликнул Его Высочество, садясь и прижимая какого-то демона обрётшего человеческую форму Эмина поближе. - Смотри, какая прелесть! Я проснулся, а он - вот! Хорошенький, правда? И так похож на тебя! - Не правда! - удивительно синхронно огрызнулись они оба, и гэгэ только рассмеялся, зарываясь лицом в нелепо-раскрытое ханьфу Эмина. Тот заурчал и с умилённым выражением погладил по волосам. Хуа Чэн понадеялся, что его собственное лицо не выказывает подобные глупые гримасы. Эмин выглядел умственно отсталым. - Это дянься самый хорошенький, - промурлыкал клинок чуть режущим слух голосом, в котором слышался скрежет металла. - Гэгэ, может ну его, этого убогого? Выбери меня, я лучше! И я тебе нравлюсь! Се Лянь фыркнул перед тем как рассмеяться. - Я не могу, вы так похожи! Уверен, что Сань Лан сказал бы то же самое. - Не то же, - возразил Хуа Чэн. - Я твой муж, а это всего лишь железка. Эмин показал ему язык, и Хуа Чэну тут же захотелось задать ему трёпку. - Будет вам, - примирительно проворчал их бог, вставая на ноги и наконец-то оказываясь в объятиях супруга. - Чего вы меня делите? Хуа Чэн не стал отвечать и спорить с заскулившей железкой. День за днём паршивец не отлипал от бога и всячески перечил и по мелочи пакостил Хуа Чэну. То волосы, отрежет, гадёныш, потом отращивай, то ханьфу за ночь исполосует так, что по утру оно расползалось на ниточки ровно в тот момент, когда демон поднимался на ноги. Се Лянь был в абсолютном восторге и даже не пытался утихомирить их, как делал со своими слугами. Но Хуа Чэн тоже не оставался в стороне, присваивая бога, и тут ему активно помогала Жое, то и дело притягивая Се Ляня в объятия демона. Эмин принимался в такие моменты ругаться и напоминал того самого противного ребёнка, которым Хуа Чэн давным-давно перестал быть. Ну хотя бы можно от души выбить пыль на спаринге. Может быть Эмин и был хорошим клинком (всё-таки Хуа Чэн был выдающимся мастером и даже в порыве отчаяния вполне способен выковать шедевр), но ему явно не хватало мозгов на что-то большее, чем примитивные уловки. И в человеческой форме он не был настолько неуязвим как сабля. Но сегодня он просто-напросто достал, путался под ногами, пакостил и сыпал перца в чашки. Будто не помнил, чем Хуа Чэн перебивался, пока не разбогател. Се Лянь пытался их примирить, но его то и дело дёргали по духовной связи, даже после того, как туда вклинился раздражённый демон и гаркнул, что следующего звонившего скормит демонам. Следующим позвонил Черновод. И гэгэ не дал подслушать, сделав сложное и просительное лицо. Хуа Чэн был давно мёртв и вместе с тем отлично чувствовал наплывающую головную боль. Спасибо большое, он прожил бы без этого ощущения ещё несколько раз по восемьсот лет. - Отстань от Хуа-эра! - разогнал головную боль звонкий голос и Эмина буквально за шкирку отшвырнули подальше. Хуа Чэн почувствовал, как его горячие виски мягко обняли нежные, невесомые пальцы и поднял голову. - ЧТО?! - вскрикнул клинок, потирая поясницу. - О. О. О-о-о-о! На него определённо смотрело лицо Его Высочества, но оно было ещё более нежным, мягким и маленьким. Светлые волосы обрамляли белую кожу, даже каждая ресничка была светлой-светлой, только губы были нежного розового оттенка. И глаза... Глаза были тоже белыми, но не выцветшими, а будто сквозь них проливался лунный свет. - Хуа-эр совсем устал, - проворковала Жое, прижимая голову демона к своей груди. Хуа Чэн было смутился, но прикосновения действительно были утешительно-ласковыми, бережными и нежными. Он правда замучился ревновать и следить, чтобы тупой клинок не навредил гэгэ по неосторожности. Обрыдается же потом. Жое бережно укачивала его в своих совсем невесомых и прохладных объятиях. И это было (крамольная мысль) прекрасно. Хуа Чэну нравилось чувство тепла и безопасности. - Сань Лан, я зако... О. О. Привет, Жое. - Лянь-Лянь, - улыбнулась самая красивая девушка, которую он когда-либо видел. - Иди сюда, я так хотела тебя обнять. Насупившемуся Эмину подмигнули и он, отчего-то смущённый, присоединился к объятиям. Хуа Чэн чувствовал его костлявую тушку своим боком. Поднял руку и увидел, как Эмин чуть сощурил глаза, вжимая голову в плечи. О. Они действительно одинаковы, да? Хуа Чэн со смешком опустил ладонь на колючую макушку, что была на ощупь как стальные иголки. Паршивец, никакого старания, всему учить придётся. Эта мысль хоть и вызвала немного раздражения, но не так сильно, особенно когда на него смотрели с улыбкой любимые глаза, и ещё одни - светлые, но очень похожие. Эмин как настоящий щенок пристроился под его боком и разве что хвостом не вилял, ожидания внимания да хоть от кого угодно. Гэгэ улыбался, тихонечко извинялся и лез поцеловать за ухом, как ему всегда нравилось. Он был сейчас таким особенно красивым, что Хуа Чэн согласился бы терпеть кого угодно, если ему будут так улыбаться, ласково звать мужем и обнимать. Жое с улыбкой погладила по голове бога. И этот жест тоже был знакомым ещё с тех пор как новорожденный демон пытался хоть как-то помочь и утешить. - Лянь-Лянь такой хорошенький и счастливый. И наконец нашёл своего любимого мальчика, - пропела она совершенно умилённым тоном, когда все они устроились на одеялах и подушках. - Душа моя радуется, глядя на вас. Се Лянь чуть смущённо кашлянул. - Ф... Формально тут только Эмин младше тебя, - клинок тут же возмущённо зашипел в колени, на которых лежал. Жое потрепала его по голове как котёнка, и тот сразу сдулся. Хуа Чэн фыркнул от смеха, но вообще-то сам находился в похожем положении, разнеженный и размякший. - Лянь-Ляню должно быть известно, что дело не в возрасте. Я увидела, что этот мальчик - твой, едва мы впервые встретились. - Вот-вот, как гэгэ мог не узнать нас, это же очевидно, - буркнул Эмин, и его тоже утешающе погладили тёплой рукой. Жое потянулась за прикосновением Се Ляня и устроила своё маленькое личико на его ладони. В конце концов все они - отражения друг друга, перепутались и перемешались на огромном лежбище, каждому каким-то чудом достались объятия и нежность, защита и тепло. Хуа Чэн не спал. Эмин впился в него пристальным взглядом. Се Лянь крепко спал, спрятавшись в объятиях Жое как ягнёнок, прижавшийся к тёплому боку овечки. Эмин не переставал смотреть светящимся в темноте красным глазом. Надо же, Хуа Чэн не думал, что этот глаз может отсвечивать как у кошки. Закатил собственный глаз в ответ на ещё один взгляд. Ладно. Ладно, хорошо, хорошо. Хуа Чэн мог признаться и самому себе, и тому маленькому мальчику, которым когда-то был. Он счастлив. Эмин улыбнулся, и лицо его постепенно переставало быть таким уж противным. Хуа Чэн прикрыл глаза и сделал вид, что спит. И что не чувствует, как мальчишка аккуратно перебрался через спящих, чтобы устроиться совсем-совсем у него под боком и накрыться его рукой.