Енот-потаскун

Баки лежал на диване, ел чипсы и смотрел в телевизор. На экране, сколько бы он не переключал каналы, под тревожный голос дикторов медленно складывались в себя высокие здания базы Трискелион. Падали они не просто так и не за-за ошибки прораба, а потому что их протаранили летающие платформы. И Баки поставил бы свой высокотехнологичный протез на то, что знает, кто угробил передовой техники миллиардов на десять и обрушил недвижимости на все тридцать. Хорошо, что Стив суперсолдат и долгоживущий потому. Отрабатывать разрушения он будет до седой бороды. Если хозяева платформ и высоток — Гидра и ЩИТ — докажут. Тяжело доказывать в суде ущерб, если ты тайная организация, но с другой стороны у них за годы существования накоплен опыт. На самом деле Баки Стива ни капли не винил. Стив с самого юного возраста был таким — вижу цель, не вижу препятствий. Хотя в его длиннющем списке болезней близорукости как раз и не было. А сейчас здоровый и влюбленный Стив был страшно зол, а оттого близорук вдвойне — кто не успел увернуться — отхватит. Дело в том, что Баки тоже был суперсолдатом, но злые и жадные люди в Гидре держали его в неволе. А когда по глупости своей директор Гидры натравил его на Стива, Стив Баки узнал и кинулся навстречу, помахивая щитом. Баки в кевларовой форме против Капитана в спандексе, вооруженный автоматами, бряцая ножами и на ходу играя в «бабочку» гароттой, подумал: «Во идиот!» А потом присмотрелся, покопался в памяти и понял: — Да это же мой идиот!!! В общем и целом, план директора убить Капитана и лишить нацию защитника лопнул по всем швам. Вдвоем Стив и Баки, не глядя, раскидали группу сопровождения Баки, угнали у них черный джип побольше и уехали в сторону Бруклина: туда, где когда-то, совсем юнцами, жили и дружили. В некотором роде дружба продолжилась. Баки даже было знакомо это понятие «дружить организмами» — не то, чтобы он раньше так с кем-то дружил, но слышал от групп сопровождения, которые в работе с ним быстро портились и часто менялись. На деле было ещё лучше, чем слышалось. Так вот, пока Стив, вооружившись щитом, негодованием и собственной группой поддержки, громил Гидру и ЩИТ, на котором та проросла как лишайник на дереве, Баки впервые за семьдесят лет чиллил. Ел всякую неполезную, но калорийную и вкусную еду. Наслаждался видами падения оплота Гидры и рядами агентов, увозимых в полицейские участки целыми автобусами. Карет скорой помощи было ничуть не меньше. Это в некотором роде радовало душу и приносило моральное удовольствие — некоторого рода сатисфакция. Вот агенты Гидры кончились. Репортажи пошли на десятый заход с повторяющимися видосами падения платформ, а Стив все не шел домой. И даже не звонил. Вернулся он поздним вечером, когда Баки объелся, снова проголодался, заказал доставку готовой еды, разложил ее по полкам холодильника и снова сточил, теперь, помня свой предел, только половину. Стив вошел через дверь, почему-то выбив ее плечом, а не открыв ключом. Шаги его были тяжелее обычного. Он встал в коридоре, тяжело вздохнул, издал чмокающий звук и преувеличенно радостно заговорил: — Баки, я дома! Только я кое-кого принес, ты только не ругайся, ладно? Баки с подозрением сощурился. Стив вдвинулся в единственную комнату (гостиная, она же спальня) неся в руках нечто мелкое, злобное, лохматое, что пырилось на Баки выпученными желтыми глазами и фырчало. Баки с отвращением уставился на грязного мужика на руках у своего прекрасного парня. Наглый поц, почуявший выгоду в приязни Стива, обхвативший его поперек рельефного торса мускулистыми руками и кривоватыми ногами. Баки узрел на черной футболке знакомый алый символ и решил, что пора встать с постели. Стив, небось, за всей этой грязью и пылью нормально и не рассмотрел найденыша. А вот Баки его и рассмотрел и узнал. Командир последней группы подтанцовки, то есть, сопровождения и поддержки, лейтенант Рамлоу. Воистину, такое не горит и не тонет. — Брось этого грязного гидровца, откуда ты его взял вообще?! — Ну, он полз от руин Трискелиона, я подманил его на паек… Давай оставим его себе? — большие, трогательные голубые глаза Стива были полны просьбы. Впрочем, он точно так же недавно выпрашивал у Баки остатки мороженого, так что Баки совсем не впечатлился. — СТИВ, НЕТ! — Ба-а-аки, ну пожалуйста, он совсем ручной, гляди, не хочет слезать с моих рук, — Стив демонстративно попытался оторвать от себя гидровца, на что тот вцепился в него ещё крепче, как маленький енотик в свою мамку. Маскирующий грязевой окрас усиливал сходство. — Стив, он щупает твои сиськи! — Он просто замерз и пытается между ними угнездиться, чтобы согреться. — Стив, на дворе лето! Стив, верни его на помойку, откуда принёс, иначе будешь спать с ним на диване! — А я и не против, — буркнул Брок, прижимаясь наглой рожей к прекрасной груди Стива. Стив растаял быстрее, чем ванильное мороженое в креманке из нержавейки, выставленное на солнце. Баки почесал затылок: его флэшбеки периода жизни в СССР порой выдавали странное. — Баки, родной, я люблю тебя, но пожалуйста, можно я буду немного любить и его? — Большое и доброе сердце Капитана вместит прям всех, — то ли съязвил, то ли подмазался Брок хриплым голосом, понимая, что выкидывать обратно в ночь его не будут. — Ну, Бак, правительству хватит гидровцев, неужели я хуже и не могу позволить себе одного лично для себя? — Ладно, одного гидровца мы оставим, но только одного! Но ты будешь присматривать за ним и следить, чтобы на него не напали дикие гидровцы с улицы! А Брок, как тот енот, уже открыл холодильник, обожрал его и полез трогать маленькими ручками боевой арсенал Баки, развешанный и приклеенный по всей квартирке Стива. Все, что вешалось — заменило картины на скучных белых стенах, все что клеилось скотчем, ждало своего часа под мебелью. … а когда Баки это заметил — то Брок потрогал и самого Баки. — Ещё один сантиметр ниже и попрошу Стива отвезти тебя к ветеринару. — Усыпление? — с насмешкой уточнил Брок. — Кастрация. — БАКИ! — Клянусь не размножаться, мне бабы без надобности, если честно. Просто в Гидре, если ты не блондин с голубыми глазами, то надо быть скромным и не привлекать внимание другими отличиями. — Мой бедный, — Стив прижал грязного (всё ещё!) гидровца к своей широкой груди, а тот вернулся к наминанию верхней части его формы. — Ещё какой, — пожаловался Рамлоу. — А теперь безработный, бездомный, ещё и кастрацией угрожают! — Живи с нами, — щедро предложил Стив. — Сколько захочешь. Квартирка у нас с Баки маленькая, да и постель всего одна, но мы как-то уживемся. Мне хорошо платят, а вы с Баки будете создавать уют в доме. — Я умею вязать узлы, могу в художественное плетение, по телу, — скромно признался Брок. — По утрам варю охрененный кофе в джезве и могу рассчитать программу тренировок для суперсолдата и план его питания! А также состряпать минет. — Омлет? — И омлет тоже. — Вот видишь, Баки, — обрадовался Стив, позволяя Броку перебраться с его рук на их с Баки постель. — Какой полезный гидровец! — Надеюсь, не приведет свою помойную стаю, я не нанимался всех кормить, — проворчал Баки. — Один я, совсем один, — Брок с горестным вздохом прижался к широкой груди Баки. Потрогал осторожно протез. — Буду греть постель ночью и немного хрипеть, всё же бетонной пыли надышался. Но это все же лучше чем такой плитой и накрыться. P.S. Через неделю Стив нашел на помойке прячущегося среди картонных коробок ещё одного подраненного гидровца, с трогательными шрамиками на мордочке. Баки на это только грязно выругался, но выгнать его в ночь сырую рука не поднялась. Тем более что гидровец от пережитого волнения — не иначе, слегка косил глазами. Что бы с ним стало в дикой природе Бруклина? Брок слегка повздорил с новым другом, но уже к концу дня они спали, обнявшись на лежанке у единственной в комнате батареи: проливной дождь не располагал к дреме у окна. Стив рисовал очередной портрет Баки. Баки лопал сливы и наблюдал по телеку, как чудом выживший директор ЩИТа пытается оправдаться перед страной за недосмотр за Гидрой и десятком разбежавшихся по норам недобитых гидровцев. Идиллия.