the language of love: need for speed

Сынмин без предупреждения давит на газ, и Форд Фокус мгновенно срывается с места. От неожиданности Тэён хватается руками за спинку сиденья над головой. Оглядывается назад и через заднее стекло видит, как засуетились парни рядом с Тойотой. Они что-то кричат вслед Сынмину: один швыряет им вслед камень, что подобрал с земли, а второй показывает средние пальцы. От услышанных слов о том, что за свой проигрыш Мин должен отдать им её, Тэён становится дурно. Ей хочется обматерить этого нахала прямо сейчас, но вместо этого она лишь надеется, что парни, оставшиеся позади, не успеют их догнать. Форд мчится по ночной трассе всё так же быстро, как и во время бешеной гонки. Тэён уже практически привыкла к этому давлению и гулу, что стоит в ушах. Сейчас, она даже не против того, чтобы спидометр перевалил за красную зону. Сынмин молча следит за дорогой — полностью сосредоточен. Мимо них проносится несколько фур, и Тэён напрягается каждый раз, когда машина пролетает слишком близко к грузовику. Врежся они сейчас на полной скорости в какое-то препятствие — мгновенная смерть. За окном начинают мелькать низкие домики пригорода. Сынмин сбрасывает скорость до семидесяти километров, и теперь Тэён кажется, что они ползут как черепахи. Ей даже хочется, чтобы он чуть прибавил, ведь те парни на Тойоте могут нагнать их в любую минуту. Но лицо Сынмина абсолютно спокойно. Теперь автомобиль движется совсем медленно, виляя в узких улочках. Мотор глохнет, и Сынмин вытаскивает ключи зажигания. Отстёгивает ремень и выходит на улицу. Тэён так и сидит, не до конца ещё осознавая, что случилось этим вечером. Адреналин притупляет всё, поэтому она смотрит, как парень обходит капот и присаживается на корточки. Полностью пропадает из её вида, будто его и не было вовсе. А затем выпрямляется, держа в руке табличку с номерным знаком. — Ты охренел? — Тэён распахивает двери Форда. Буквально в одно касание избавляется от ремня безопасности и вываливается на улицу. — Какого чёрта ты творишь? Спотыкаясь о неровный асфальт носками лодочек, она ковыляет к Сынмину, который уже склонился над багажником и перочинным ножом скручивает вторую табличку с номерами автомобиля. — Не ори так, всю улицу перебудишь, — устало отвечает он, даже не поднимая на неё головы. — Верни номера! — требует она, скрещивая руки на груди. — Иначе, я обращусь в полицию. Он выпрямляется в полный рост, и буквально пихает ей две пыльные таблички. Ловким движением складывает балисонг, убирая его в карман рваных джинс, устало поднимая на неё взгляд: — Валяй, — небрежно бросает он, запуская руки в карманы потёртой джинсовки. — Будет интересно послушать, что же ты им скажешь, — наклоняется ближе к её лицу, кривя рот в зловещей ухмылке. На мгновение она теряется, но тут же приходит в себя: — Я скажу, что ты угнал мою машину, — с вызовом вздёргивает подбородок. — И участвовал на ней в незаконных гонках. — Мы участвовали, — исправляет её Мин. — Ты сидела в тачке, значит, мы участвовали вместе. — Ты меня заставил, — возражает она, хмуря брови. — Я просил лишь ключи, а ты попёрлась со мной, — пожимает плечами он. — Выходит, мы соучастники преступления. — Да пошёл ты, — выпаливает ему прямо в лицо Тэён, подаваясь вперёд. Сынмин всё так же устало смотрит на неё пару мгновений, а потом молча обходит, направляясь к ближайшему дому. Чон Тэён совсем перестала понимать, что происходит. Алкоголь уже окончательно успел выветриться из её крови, и теперь лишь гудящая голова напоминает о вечере в баре. Она непонимающе смотрит вслед парню и подрывается лишь тогда, когда он ступает на хлипкую пожарную лестницу, что как змея тянется вдоль стены до самой крыши — Верни ключи! — кричит ему вслед Тэён, но в ответ лишь слышит звук, говорящий о том, что лазурный Форд теперь стоит на сигнализации. — Эй! — зовёт она, но Сынмин не откликается. Бубня ругательства себе под нос и прихрамывая, она пытается нагнать Сынмина, который уже пару пролётов успел пройти. Каблуки цепляются за трещины в асфальте, и Тэён проклинает сегодняшний день ещё больше. Металлическая лестница, ведущая на самый верх, выглядит совсем неустойчиво, но девушке ничего не остаётся, как идти по ней вслед за Сынмином. Когда Тэён наконец преодолевает эту полосу препятствий, Мин уже стоит напротив небольшого домика на крыше, и прокручивает ключи в замке. Конструкция выглядит такой ненадежной, словно сделана из картона. Тэён даже думается, что пристройка может развалиться при первом же сильном порыве ветра. — Так и будешь там стоять? — доносится сынминов голос из глубины лачуги. Немного потоптавшись на пороге, Тэён всё же входит внутрь. Помещение совсем небольшое. Двадцать квадратных метров, если не меньше. У стены напротив входа стоит старенький кухонный гарнитур, газовая плитка на две конфорки и небольшой малиновый холодильник, который совершенно не вписывается в общий антураж. Из крана капает вода, а на потолке висит одинокая лампочка, освещения которой едва хватает на всё помещение. Посреди комнаты стоит потёртый выцветший диван, на спинке и сиденье которого виднеются разноцветные заплатки. Это не квартира — это халупа. Тэён даже боится снять свои ненавистные туфли, чтобы не подцепить грибок. Два маленьких окна завешены короткими занавесками. И больше нет никаких дверей, даже смутно напоминающих вход в уборную или душ. — Что за сарай? — выпаливает она, не подумав. — Не сарай, а логово, — усмехается Сынмин, плюхаясь на шаткую табуретку, которая вот-вот развалится под его весом. У одного из окон стоит маленький обеденный столик с белоснежной скатертью — самое чистое, что тут вообще есть. — Слыш, зачем мы здесь? — она всё так же стоит на пороге, держа в руках номера от своего автомобиля. — Скрываемся от погони, — спокойно отвечает он. — И, как долго? — приподнимает бровь Тэён. — До утра, — просто отвечает он, поднимаясь с места. Подходит к малиновому холодильнику, вытаскивая из него банку газировки. — Поэтому, чувствуй себя как дома, — с характерным шипением открывает металлический ключ на банке и делает первый глоток. — Ты сбрендил? — она не понимает, шутит Сынмин или нет. — Какой до утра? Верни мои ключи! — Ай, — закатывает глаза он, возвращаясь к столу. — Ты совсем дура или только притворяешься? — устремляет на неё безразличный взгляд. — Как только ты въедешь в город, Майк и его дружок уже будут поджидать тебя там, — он усаживается на тот же стул, где сидел минутой ранее, слегка морщась от его скрипа. — Уж прости, но теперь ты у них на мушке. Но завтра они отойдут. Поэтому хватит выёбываться, и садись уже. — Что значит, «я у них на мушке»? — негодует она. — Что ты им наплёл? — Майк кое-что украл у меня, — начинает рассказ Сынмин. — И я хотел с ним поквитаться. Если бы выиграл я, то он бы ответил за свой поступок. А если он… — Мин делает небольшую паузу, сжимая пальцы в кулак. — Короче, мы поспорили, что если я проиграю, то отдам им ещё и тебя. — Ты совсем больной? — Тэён с шумом швыряет две таблички на пол рядом с входной дверью. — Какого чёрта ты спорил на меня? Мы ведь первый раз встретились. Она подходит вплотную к столу, за которым сидит Сынмин, нависая над ним. Упирается ладонями в белоснежную скатерть, а сама буквально прожигает взглядом его янтарные радужки. — Сними грязные туфли, — спокойно произносит он. — Тут помыто. Медленно подносит бутылку к губам, делая глоток колы. От такой наглости Тэён хочется врезать ему по лицу прямо сейчас. У этого парня хватило совести не только на то, чтобы не просто «угнать» её автомобиль, но и поспорить на саму Тэён с какими-то ублюдками. — Зачем ты спорил на меня? — она бьёт ладонью по столу, требуя ответа. — Изначально, — он жмурится из-за подступающих пузырьков, подавляя отрыжку, — я собирался поспорить с ними на тачку. Но из-за какого-то уебана моя машина стоит на штрафстоянке. А на машину твоего брата спорить было бы совсем по-свински. — А спорить на меня, это по-твоему не по-свинки? — Тэён из последних сил сдерживается, чтобы не закричать ему прямо в лицо. — Я не проигрываю, — уверенно произносит он. — Никогда. — Ага, видела я, как ты не проигрываешь, — зло усмехается Тэён и всё же отстраняется от него. Отходит от Сынмина, и садится на стул с другой стороны стола. Без спроса тянется к бутылке колы, выхватывая её из руки парня, и делает жадный глоток. Мин выжидающе следит за каждым её действием, облокачиваясь головой о стену справа. Тэён сбрасывает с ног лодочки, которые теперь небрежно валяются в проходе рядом с её стулом. — Доволен? — она кивает на свои туфли. Сынмин самодовольно тянет уголки губ вверх, не сводя с неё взгляда: — Ты всегда такая грубая? — интересуется он. — А ты всегда такой лузер? — брезгливо фыркает она, поднося к губам бутылку для очередного глотка. — Я не лузер, поняла? — мрачнеет Сынмин. — Просто, не хотел убить тачку твоего брата. — Какой ты, однако, заботливый, — театрально улыбается Тэён, и тут же улыбка исчезает с её лица, сменяясь презрением. — Что ж ты тогда меня сразу до дома не подвёз? Как истинный джентльмен. — Прекрати, — он чуть повышает голос, вставая из-за стола. — Если хочешь быть вытраханной во все дырки этими уёбками, то можешь валить прямо сейчас. — Он хлопает ладонью по столешнице прямо перед Тэён, оставляя перед ней ключи от лазурного Форда. Отходит к дивану и начинает копошиться со складным механизмом. Спинка с грохотом откидывается, превращая диван в подобие кровати. Тэён молча смотрит на ключи, что лежат на белой скатерти, и проглатывает ком, подступивший к горлу. Ранее она вообще не думала о том, что эти парни на алой Тойоте собираются делать со своим «выигрышем» в размере Чон Тэён. Переводит взгляд на Сынмина, который вытаскивает из небольшого шаткого комода одеяло и расстилает его поверх потрёпанного диванчика, явно готовясь ко сну. Достаёт две подушки в чистых наволочках и швыряет их поверх «матраса». Последним из комода он извлекает плед со звериным принтом, напоминающим леопардовый раскрас. Молча бросает его поверх подготовленного спального места, и, как ни в чём не бывало, принимается снимать с себя футболку: — Только дверью не хлопай, когда уходить будешь, — безразлично произносит он, стягивая с себя рваные джинсы, оставаясь в одних синих боксерах. — Башка и так раскалывается. — Я уйду утром, — она небрежно отводит взгляд на занавеску, стоит Сынмину поднять на неё глаза. Тело Сынмина стройное и подтянутое, что неудивительно, ведь как айдолу ему стоит следить за своей физической формой. Жилистые руки, на которых выступают вены, украшены тонкими серебряными браслетами и парой фенечек. Мышцы под бледной кожей играют при каждом движении. А на широкой шее висит серебряная тонкая цепь. Тэён даже не успела опомниться, как Сынмин стянул с себя футболку, оголяя рельефный плоский живот. Теперь же она сгорает от стыда, что не отвела взгляда раньше, и была поймана с поличным. — За столом спать неудобно, — он стоит, где стоял, складывая свои вещи в аккуратную стопочку. — Диван старый, но лучше здесь ничего нет. — Подходит к столу, за которым сидит Тэён, и кладёт стопку одежды на пустую табуретку. — Раздевайся и ложись, — кивает на постель, стоя рядом с девушкой. — Не дождёшься, — она поднимается с места, оказываясь прямо впритык к Сынмину. Задирает голову, чтобы, не дай Бог, не скользнуть глазами по его обнажённому торсу. — Я не буду спать голышом с тем, кто даже имени моего не знает, — смотрит прямо янтарные глаза Сынмина, подавляя желание сглотнуть ком. Разворачивается на пятках в сторону разложенного дивана, как мужской голос вынуждает её остановиться: — Чон Тэён, — равнодушно произносит он. — Теперь разденешься? — в его тоне слышится усмешка, и Тэён убеждается в этом, как только оборачивается. Лицо Мина расплывается в коварной улыбке. — Как ты?.. — было собирается спросить она, как он проходит мимо неё, зацепляя указательным пальцем пропуск, что до сих пор висит на её шее. Забыла снять его после того, как вышла из здания Джи-Вай-Пи. Он чему-то усмехается себе под нос, запрыгивая под леопардовое одеяло, подкладывая обе руки себе под голову. Изучающе смотрит, как Тэён обходит диван и ложится на самый край, как можно дальше от Сынмина, закутываясь в свой чёрный пиджак. — Ночью может быть холодно, — предупреждает её Сынмин. — Укройся пледом. — Обойдусь, — она поворачивается к нему спиной, подминая под голову твёрдую подушку. Уже закрывает глаза, пытаясь абстрагироваться от того, что произошло с ней сегодня ночью, и где она сейчас находится, как Мин снова подаёт голос: — А свет кто будет выключать? — Да пошёл ты, — фыркает Тэён, даже не двигаясь с места.

***

Старые чувства вспыхивают как факел, стоит Ким Нари сесть на мотоцикл с Минхо. Знакомый аромат бензина и базилика въедается в рецепторы моментально. Она самостоятельно обхватывает его за талию, прижимаясь щекой к кожаной куртке. Им нужно смыться с этой тусовки гонщиков как можно скорее, а вместо адреналина и страха Нари ощущает лишь трепет. …она ведь и правда по нему скучала. Байк тарахтит, и по телу Нари проходит сильная вибрация, отчего она непроизвольно сильнее прижимается к Минхо. У него не оказалось с собой запасного шлема, и впервые Нари будет сидеть на мотоцикле без защиты. Не считая той сумасшедшей прогулки к морю, но это совсем другое. От них остаётся лишь столб пыли, и Нари пытается не вдыхать песчинки, сильнее утыкаясь в спину Минхо. Она действительно боится снова сближаться с кем-то. После расставания с Чонином, она была готова броситься в объятья Ли Ноу, лишь бы не чувствовать себя одинокой. Но пробыв достаточное время после первых отношений обособленной, ей уже не кажется, что она не сможет справиться. Теперь она боится, что снова станет зависимой от кого-то. Тем более от Ли Минхо, от которого ей буквально крышу сносит. Ветер треплет её каштановые волосы, которые частично выбились из низкого хвоста. Капюшон с головы упал, и уши совсем замёрзли. Хочется поскорее согреться, но тогда придётся отпустить его. Поэтому Нари игнорирует всё, сильнее прижимаясь к телу парня, пока мотоцикл мчится по ночной трассе в сторону города. Минхо не видит её лица, а шлем мешает что-либо сказать, поэтому Нари может позволить себе насладиться этой безопасной близостью, которая не будет испорчена каверзными вопросами. Для первой их встречи после долгого молчания, и так произошло достаточно всего. Потому, когда байк паркуется около дома, где живут её мать и брат, Нари молча спрыгивает на землю. Поправляет лямки рюкзака, который чудом не сдуло ветром, и плетётся к входной двери. Ужасно хочется обернуться и посмотреть на Минхо, но если она это сейчас сделает, то он от неё не отстанет. Нари сама придёт к нему, как только поймёт, чего же она действительно хочет. На улице тишина, а значит, что он всё ещё стоит на дороге и ждёт, когда Нари зайдёт в дом. И прежде, чем повернуть дверную ручку, Нари непроизвольно улыбается. Хоть она и избегала его, но сейчас действительно рада их спонтанной встрече. Час поздний, и в квартире тишина. Нари скидывает свои потёртые кеды в прихожей и проходит вглубь коридора. Из кухни сочится тёплый свет, и Нари как мотылёк летит на него: — Привет, мам, — осторожно стучит костяшками по дверному косяку, чтобы не испугать никого. — Нари? — удивляется женщина, оглядываясь на дочь. Теперь она живёт в новом общежитии в одной квартире с другими девочками из Фифс Элемент. Эти правила распространяются на все недавно сформированные группы, не говоря уже о трейни. Перебравшись в новое жилище, Нари так и осталась жить в одной комнате со своей прежней соседкой Лин, с которой они дебютировали вместе. Дома Нари теперь появляется ещё реже, чем во время стажировки. Она ничего не отвечает, лишь молча подходит, обнимая маму сзади. Женщина собирает на завтра ланч-бокс для Сону в школу. Так удивлена увидеть старшую дочь, которая заявилась так поздно, даже не предупредив, что теряется, лишь принимая объятия и поцелуй в щеку. — Я так скучала, — признаётся Нари, не отлипая от матери. — Сильно-сильно, — прижимается к ней, сдавливая в тиски. — Почему ты не предупредила? — она поспешно вытирает руки о кухонное полотенце, и уже самостоятельно прижимает дочку к себе. — Я бы приготовила что-то вкусное. — Да я случайно оказалась поблизости, — собственно, это чистая правда. — Я останусь переночевать? — Ещё спрашиваешь. Садись за стол, — мать кивает в сторону, и её тон не терпит отлагательств. — Сейчас приготовлю тебе что-нибудь. Нари плюхается на один из стульев, опуская рюкзак на пол: — Можно просто чая или воды, а то… — она не успевает договорить: — А то у тебя сушняк, — усмехается мама, ставя перед ней стакан с водой. — Ты как это поняла? — смущается Нари, делая несколько жадных глотков. — Так от тебя алкогольное амбре на всю кухню, — усмехается она, садясь за соседний стул. — Хорошо, что Сону уже спит. А то, какой пример ты подаёшь брату? — Злишься? — она отставляет пустой стакан в сторону, с надеждой глядя на мать. — Ты уже взрослая, — пожимает плечами. — Я надеюсь, что у тебя всё под контролем. У Нари и было всё под контролем, пока Ли Ноу снова не ворвался в её жизнь. Она хочет спросить родительского совета, но мнётся. Всё таки мама и так переживает, что её дочь настолько быстро стала жить самостоятельной жизнью. Утешала её, когда они расставались с Чонином, и теперь Нари кажется, что она будет более предвзято относиться к следующему её парню. — Тебя что-то беспокоит? — женщина улавливает что-то во взгляде Нари. — Опять из-за парня? — игриво предполагает она. — Почему у тебя всё всегда сводится к парням? — дуется Нари, скрещивая руки на груди. — Я просто устала. День тяжёлый был. — Из-за парня? — гнёт свою палку. — Ай, ну хватит, — отмахивается она, словно мама сейчас не попала точно в яблочко. — А то я сейчас пойду спать. Она и правда чувствует некую неловкость от своих чувств к Ли Ноу, с которыми ещё сама не смирилась. Нари обязательно поделится этим с матерью, но позже. Сейчас, ей наоборот хочется отвлечься на что-то, не связанное с Минхо. — Всё-всё, — женщина выставляет ладони вперёд, демонстрируя своё отступления. — Раз не хочешь о парнях, то расскажи, какие у вашей группы планы. Вы ведь уже начали писать новый альбом?