Поцелованный сталью

Впервые за долгое время, проведя несколько недель в пути, ожидая засады Ланнистеров на каждом перекрёстке, в каждой таверне, Джон мог спокойно спать в стенах Дрифтмарка, разложив свои серебристые волосы на удобной подушке, и не беспокоиться ни о своей безопасности, ни о безопасности Арьи, что было огромным облегчением. У Джона было несколько приятных ночей в Королевской Гавани, в его памяти всплывали похотливые зелёные глаза, но это было... по-другому. Он уже собирался погрузиться в глубокий сон, как вдруг почувствовал что-то холодное у себя на шее. Медленно открыв глаза, Джон первым делом пару серых глаз, злобно глядевших на него! Его кузина лежала на его кровати, и Джон не стал бы жаловаться, особенно тому, что на ней было надето только ночное платье и она лежала на нём верхом. Джон мог бы наслаждаться этой ситуацией, если бы не тот факт, что его двоюродная сестрица прижимала клинок к его горлу. Кухонный нож, насколько он мог судить. — Предатель! — сплюнула Арья. — Правда? — спокойно спросил Джон. — Я слышал, как ты разговаривал с Веларионами, прося у них корабль. Ты планируешь бежать в Эссос! — В голосе Арьи ясно слышались боль и предательство. — Так будет лучше для всех. — Трус. — Она сильнее прижала лезвие к его горлу. — Ты всегда был трусом! — Правда? — Джон чуть приподнял голову и приблизился к Арье, ощущая, как лезвие прорезало кожу на шее. Рука Арьи, казалось, дрожала несколько секунд. — Ты даже не попытался спасти моего отца! — Да, я должен был выскочить перед септой и напрасно умереть, это бы очень помогло. Но вместо этого я спас тебя. Чего бы хотел твой отец? — Впервые Джон увидел, как решимость в глазах Арьи слегка дрогнула. — Я видела тебя с королевой! — бросила Арья, не выпуская ножа из рук. Судьба Джона была решена уже давно. Практически с самого его рождения. Как бастарду, рождённому в результате изнасилования, ему суждено было умереть за Стеной, с топором одичалого крепко засевшего в его черепе. Так было до появления Серсеи Ланнистер. Перед тем как Джона должны были отправить на Стену, король Роберт настоял на встрече с ним. Он приехал в Винтерфелл со своей королевой и детьми только для того, чтобы встретиться с ним. Джон не мог поверить своим глазам, когда впервые увидел его. И этот человек убил его отца? В глазах короля горела убийственная ярость. «Рейгар, я убью тебя снова, Рейгар», — кричал он ему. Дяде пришлось сдержать толстого короля, как и одному из королевских гвардейцев, старику, что смотрел на него с большой печалью. Каким-то образом королеве Серсее удалось убедить жирного ублюдка, что Стена — слишком милосердная судьба для такого выродка. «Давайте возьмём приблуду Рейгара в столицу, — сказала она. — Ты сможешь унижать его каждый день на глазах у нашего народа». Дядя слабо протестовал, но жирный ублюдок очень проникся этой затеей. Судьба хуже любой смерти, и Джон мог бы воспротивиться, мог бы попытаться убежать, если бы не вожделение в глазах Серсеи. Она хотела его, это было очевидно. Джон впервые взял её в Винтерфелле, в разрушенной башне. Он продолжал трахать её в Королевской Гавани. Она была красивой женщиной, но истинное удовольствие он получал от того, что наставлял рога убийце своего отца. — Я пытался выжить. Но он недооценил кровожадности этой женщины и был застигнут врасплох, когда она убила Джона Аррена и Роберта Баратеона. Если бы он знал, то, возможно, смог бы помочь своему дяде. Хотя Джон не уверен, что дядя пожелал бы его помощи. — Да, я уверена, ты очень страдал в постели королевы! — шипела Арья. —Если хочешь убить меня, то давай! — Джон схватил её за руку, прижимая лезвие к своему горлу всё ближе. При этом движении бёдра Арьи коснулись его паха. Они оба замерли, пока Джон не почувствовал, как твердеет. Арья была так близко, что сквозь ночное платье он мог видеть её восхитительные соски. Арья, несомненно, чувствовала его твёрдость, и на её щеках выступил яркий румянец. — Ты что делаешь? Прекрати! — яростно шипела она. — Я всего лишь мужчина, — сказал Джон, отпуская руку Арьи. Он увидел что-то в её глазах: ярость, абсолютная ярость плясала в её прекрасных и ужасающих серых глазах. — Ты трахнул Сансу в Винтерфелле! Ты трахал мою сестру! — прорычала Арья. Джон отвел свои фиолетовые глаза от её обвиняющего взгляда. — Я не делал этого. Арья ещё раз надавила на лезвие, пустив кровь. — Не смей мне лгать. Джон посмотрел ей прямо в глаза. — Мы... у нас было кое-что, но я не трахал Сансу! — Ты чудовище! Джон этого не отрицал. Внезапно Арья стала целовать его, покусывая губы. Джон хрюкнул, схватив Арью за бёдра. — Нет, нет, нет, ты не тронешь меня, — сказала Арья, всё ещё держа в руках клинок. Джон отпустил её, дождавшись, пока её вторая рука потянется к его мужскому достоинству. — Что ты делаешь? — Заткнись! Арья схватила его за мужское достоинство, прижав его жезл к своим бёдрам. — Ты играешь в опасную игру, — предупредил он. — Заткнись, я сказала, или я перережу тебе глотку. Она погладила его мужское достоинство о свои бёдра, и Джон почувствовал, как по всему его телу пробежала дрожь, когда он коснулся её щели. — Арья... — снова предупредил он. — Почему ты не можешь просто заткнуться? — Арья закрыла глаза и медленно опустилась на его стержень. Джон смотрел, расширив глаза, как она насаживалась на него, дюйм за дюймом. Она была такой тугой, что это было почти больно. Арья распахнула глаза, когда он добрался до её девичества. — Может мне... — Может, ты заткнешься? — шипела Арья. Потом она продолжала наседать, и они оба вскрикнули, когда он лишил её девственности. Джон едва мог дышать, зажатый в её внутренностях. Это было так приятно, это чувство переполняло его, и впервые в жизни Джон понял, по-настоящему понял то безумие, что владело его отцом. — Дай мне минуту, — сказала Арья, подскакивая на его члене, и её вытянутое лицо исказилось от боли и удовольствия. Боги, она была прекрасна. Это было слишком хорошо. — Арья, я сейчас... — Внутрь, — прошептала она. Джон кончил, испытав сильнейший оргазм в своей жизни, и заполнил Арью своим семенем. Они оба тяжело дышали. Арья всё ещё держала клинок, и Джон был благодарен ей за то, что она случайно не перерезала ему горло. Впрочем, не такая уж и плохая смерть... — Ты... ты не убежишь в Эссос, — сказала Арья. — Вот оно как? Арья покачала головой. — Ты убедишь Велариона предоставить свой флот на службу Роббу. — Правда? — Да, и ты соберёшь под его знамёна всех преданных Таргариенам людей! — Арья ухмыльнулась. — Роббу не нужна моя помощь, а если он когда-нибудь узнает о том, что здесь произошло, то потребует мою голову. — С Роббом я сама разберусь, — сказала Арья, сделав глубокий вдох. — Убери нож, — сказал Джон. — Мы договорились? — спросила Арья. — Может быть... но не до тех пор, пока ты держишь клинок у моего горла! Арья, казалось, колебалась, но после кивка всё-таки бросила нож в другой конец комнаты. — Ты меня порезала. — Джон потёр горло, показывая ей кровь. — Всё честно, ты тоже заставил меня истечь кровью, — взгляд Арьи упал на простыни. Джон довольно ухмыльнулся. Затем он схватил Арью, раскрутил её и подмял под себя, прижав к кровати. — Какого хрена, ты что творишь? Отпусти меня! — прорычала Арья. — Нет, — покачал головой Джон. — Нет, ты предъявляешь свои требования, но будет справедливо, если я получу что-то взамен! — Уверяю, Робб… — Нахер Робба Старка, — Арья яростно поглядела на него. — Хочешь моей помощи, тогда потребую плату! — Глаза Джона блуждали по стройному телу Арьи, пока та пыталась вырваться из его хватки. Её идеально выточенные ноги, маленькая, но дерзкая грудь, плоский живот. Арья расширила глаза, когда поняла, какую плату требует Джон. — Я уже заплатила! — Этого мне мало, — сглотнул Джон, пытаясь сдержать вожделение. — Я сделаю всё, что ты захочешь, маленькая волчица. — Арья покраснела, услышав это прозвище. — Взамен ты будешь принадлежать мне днём и ночью, пока мы не встретимся с Роббом. — А потом? — вызывающе спросила Арья. — Неважно, к тому времени ты сама будешь умолять стать моей, — сказал Джон, взяв в рот один из её сосков. — Никогда, — простонала Арья. Джон ухмыльнулся, обхватив её сосок. — Мы договорились? — самодовольно спросил Джон. Арья робко кивнула. Джон обхватил её губы своими и пристроился у её промежности. Арья застонала ему в рот, когда он вонзился в неё. Остаток ночи прошёл под их стоны и скрип кровати.