Поцелованный сталью

Дева-Волчица уверенно плыла к Риверрану: ещё несколько дней, и они наконец-то достигнут лагеря Робба. Не то чтобы Джон особенно жаждал воссоединения с недавно коронованным королём Севера. Когда-то они были близки, близки как братья, пока Робб не стал достаточно взрослым, чтобы понять, кто такой Джон и что он из себя представляет. Больше никаких игр, никаких притворств, что он — Эйгон, а Робб — Торрхен. Джон улыбнулся - грустной и ностальгической улыбкой, вспомнив, как Робб жаловался, что в конце их игр ему всегда приходилось становиться на колени. Робб не раз требовал изменить правила, он хотел другой концовки. Но история была на стороне Джона, не так ли? Однажды леди Кетлин застала их в разгар игры, Робб стоял перед ним на коленях... Боги, в какой же она была в ярости. Всего через несколько недель после этого случая Робб узнал правду, и Джон навсегда потерял своего брата... Король Севера или нет, но Джон не собирался становиться на колени перед Роббом, не делал этого в детстве и не станет сейчас. С лукавой улыбкой он почти пожелал, чтобы леди Кетлин застала их с Арьей посреди ночи, когда его маленькая волчица будет стоять перед ним на коленях с его членом в её восхитительном ротике, покорно и жадно глотающим его семя. Стоя на палубе Девы-Волчицы, Джон мог бы солгать и сказать, что наслаждается утренним свежим воздухом, но на самом деле, как и каждое утро, он смотрел на Арью, которая тренировалась, всё ещё используя тонкий меч, предложенный ей отцом. Она не раз спрашивала его, почему он отказывается тренироваться с ней. Несколько раз он, конечно, соглашался, но на самом деле ему слишком нравилось смотреть на неё. Она была такой изящной и в то же время смертоносной. Быстрая и проворная. Она двигалась быстро, и наблюдать за тренировками Арьи было все равно что смотреть на ее танец. Её маленькое тело, покрытое тонким слоем пота, и румянец на бледной коже просто гипнотизировали. Он привык к такому зрелищу ночью, в их каюте, когда они были одни. Но при свете дня вид был каким-то другим и не менее восхитительным. После особенно долгого взмаха мечом запыхавшаяся Арья бросила на него взгляд. — Неужели тебе нечем заняться, кроме как стоять и глазеть? — Она раскраснелась и так очаровательно смотрела на него с раздражением. — Кто-то же должен защищать тебя от матросов. — Они уже знали, что лучше не смотреть на тренировки Арьи, когда Джон был рядом. — Мне не нужна твоя защита! Джон очень драматично поклонился Арье. — Дурак! — Арья старалась казаться сердитой, но Джон видел, что она пытается скрыть улыбку. Правда, большую часть путешествия они провели в море, в своей каюте; их дни были наполнены похотью. Но Джону также нравилось проводить время с Арьей на свежем воздухе. В уединении каюты они иногда медленно и нежно занимались любовью, а иногда просто дико трахались. Они оба отчаянно нуждались друг в друге, зная, что, добравшись лагеря Робба, у них не останется иного выбора, кроме как держаться врозь. От этого осознания Джону стало плохо, и он возненавидел себя за это, поэтому постарался не думать об этом. Не думать о том, что скоро у них не будет возможности проводить время вместе. Когда-то Серсея сказала ему, что любовь — это яд. Похоже, она была права, но Джон знал, что пока этот яд исходит из уст Арьи, он будет готов пить его до смерти. Сквозь занавески его каюты пробивался тусклый утренний свет. Голова Арьи покоилась на его обнаженной груди. Как всегда, довольно улыбаясь после секса, она играла с прядью его волос. Оба лежали в постели, обнажённые как в день своего рождения. — У меня есть тётя, — внезапно сказал Джон. Арья с недоумением посмотрела на него. — И дядя, если они ещё живы. Они исчезли много лет назад, Роберт был очень зол из-за этого, я так слышал. Никто не смог их найти. Арья положила руку на его сердце. — Я уверена, они живы, Джон, и не пойми меня неправильно, я очень рада, что ты решил рассказать мне о своей семье. Просто это так внезапно. Джон поцеловал её волосы, вдыхая ее успокаивающий аромат. — В отношениях ведь ыважно делиться друг с другом секретами? Арья села на кровать. — Вот как ты это видишь? — Джон поднял бровь. — Отношения? Мне казалось, тебе нужно только одно… Джон притянул Арью и поцеловал её. — Я по глупости пытался убедить себя в том же, да. Но ты сделала это невозможным. — Арья рассмеялась, с готовностью отвечая на его поцелуй. — Мне нравится думать, что они живут счастливой жизнью, под чужими. Возможно, в Браавосе или Волантисе. Арья осыпала его грудь мелкими поцелуями. — Они... или мы? — её голос был невыносимо мягким. Арья тут же перестала целовать его, с изумлением глядя на него, но затем её прекрасное лицо изменилось, и Джон не мог подобрать слов, чтобы описать это. Арья приложила руку к его щеке. — Мы что-нибудь придумаем!   ***   Они смотрели на берег, на дикие долины Речных земель, и Джон изо всех сил пытался убедить себя, что они не в последний раз обнимают друг друга. История Джона была так странно переплетена с Речными землями, что возвращаться сюда было странно. Его отец погиб на Рубиновом броде, его маленький волчонок был наполовину Талли. Ещё задолго до смерти отца оба его предка вписали важнейшую страницу в историю Вестероса, когда Торрхен преклонил колено перед Эйгоном. Они приближались к Харроуэю, откуда собирались добираться до Риверрана верхом на лошадях. Высадившись на берег, попрощавшись с капитаном и передав ему последние указания Монфорда, Джон с удивлением увидел сира Барристана, ожидавшего их в доках. Он никогда не думал, что снова увидит старика, по крайней мере, так скоро. — Держись рядом, — сказал Джон Арье, и та решительно кивнула. Идя навстречу старому рыцарю, Джон положил руку на меч и гордо ухмыльнулся, увидев, что Арья делает то же самое. Не то чтобы у них были какие-то шансы против этого человека, если бы дело зашло так далеко, — по крайней мере, один на один — но с ними были волки. Вместе с парой лютоволков Джон чувствовал себя куда увереннее. Приблизившись к старику, он не увидел в его голубых глазах никакого злого умысла, но всё же Джон решил оставаться на чеку. Он огляделся по сторонам, но увидел, что старик был один: было ещё раннее утро, поэтому активность в доках была минимальной. — Вы пришли сюда за моей головой... Постой-ка, за меня ведь даётся награда? — спросил он Арью. — Иначе было бы несправедливо. Арья незаметно ударила его локтем, заставив вздрогнуть. — Насколько мне известно, нет, Джон, — добродушно улыбнулся старик. Потирая бок, Джон скорчил гримасу. — Так вы здесь от имени своего короля? Его дни сочтены, и я представляю, как он мочится по ночам, зная, что его "дядя идёт за ним. Может, он решил уйти в лучах славы и сделать так, чтобы о нём пели песни, убив меня. Точнее, отдать приказ сделать это. — Джон понимающе кивнул в сторону Барристана. — Не думаю, что в данный момент именно ты являешься предметом его размышлений, мой мальчик. — Джон не мог не оценить чувство родства, вызванное этим стариком. Первый человек, который увидел в нём что-то такое, что заставило его почувствовать себя не просто бастардом. Первый, кто в какой-то мере поверил в него. — Правда? Очень жаль. — Однако королева... — Джон почувствовал, как Арья напряглась. — Она не забыла тебя, мой мальчик. Джон неловко кашлянул. — Неужели? — Он взглянул на Арью. — Она премного желает твоей смерти... большую часть времени. — Чудесно... так вот почему вы здесь? — Призрак оскалил зубы, Нимерия зарычала, но сир Барристан не шелохнулся, не вздрогнул, что, честно говоря, впечатляло. — Я больше не королевский гвардеец, мой мальчик. И действительно, на старике была только кожа и синий плащ, под цвет глаз. — Я не хотел об этом говорить, но без большого белого плаща вы словно голый. — Джону увидел, как в глазах старика промелькнул стыд, но он быстро прошёл. — Что такое? Не смогли больше вытерпеть выходок этого мелкого высерка? — Джон ухмыльнулся. — Королева посчитала, что я слишком стар, что моя преданность сомнительна. — Серсея никогда не была такой умной, как ей казалось, но вы действительно позволили нам сбежать, мне и Арье, когда могли бы нас остановить. — Я... я просто смотрел в другую сторону, мой мальчик. Когда я служил твоему деду, у меня это хорошо получалось — не смотреть на его жертвы. У меня было много практики. — В глазах старика снова мелькнул стыд. — Тогда зачем вы здесь? И как вы нас нашли? — Я никогда... Я так долго мечтал о лучших днях, мечтал, что всё может вернуться к тому, что было во времена твоего прадеда. Я думала, твой отец вернёт те дни, а после его смерти... Я... я надеялся, что это сделает Роберт. Джон презрительно фыркнул. — Да, знаю, нелепо. Каким бы ни был Роберт, хорошим королём его точно не назовут. Я подвёл стольких людей. Твою бабушку, твоего отца на Трезубце... А что касается того, как я смог найти тебя, то мне помог Паук. Джон уже собирался что-то сказать. — Не спрашивай, почему, мой мальчик, я не имею ни малейшего понятия. Но я позаботился о том, чтобы за мной не следили. Внезапно Арья оказалась перед стариком, строго поглядев на него. Старик расширил глаза. — Вы подвели моего отца! — зарычала она. — Вы стояли и смотрели, как его предавали и убивали. — Именно поэтому я здесь, леди Арья. Я больше не буду служить королю, но могу попытаться отдать долг вашему дому, служа сыну Лианны Старк, — старик встал на одно колено, опустив голову. — Это может быть продуманным заговором Паука, а он его шпионом, — сказала Арья, оглянувшись на него. Джон рассматривал такую возможность, но не мог представить себе, как этот старик сговорился с Варисом. Просто не мог. — Как видите, сир, моя кузина умеет держать обиду. Что до меня? Я более прагматичен. Барристан улыбнулся, по-прежнему держа голову опущенной. — И вообще, нам нужен кто-то, кто будет постоянно охранять драконье яйцо. Барристан резко поднял голову. — Что? *** Робб разбил свой лагерь в долине неподалеку от Риверрана. В знак уважения войска Севера заняли древнее место дома Талли не совсем официально, несмотря на то, что Робб также звался королём Трезубца. Джон не был уверен, как всё это должно было работать в долгосрочной перспективе. Робб — король Севера и Речных земель. Он предполагал, что Брандон, Рикон или... Арья в какой-то момент могут быть помолвлены с какими-нибудь домами Речных земель. Он изо всех сил старался не замечать такой возможности. Арья, очевидно, была очень ценной партией, принцессой Севера, чьё имя и родословная были чрезвычайно дороги. Она не была предназначена для такого бастарда, как он. Но она принадлежала ему, и он утешался этим. У него не было ни армии, ни имени, только старый рыцарь и яйцо, но ради неё он готов был объявить войну хоть всему свету, Роббу, Северу и Речным землям. Конечно, он мог бы это сделать. Преподнёс бы голову Робба Арье в качестве свадебного подарка, и она была бы просто в восторге, с горечью подумал он. Джон не мог продолжать размышлять обо всём этом. С тех пор как они вошли в лагерь, их сопровождали солдаты, настроенные к нему не слишком дружелюбно. Они сразу же узнали его и Арью, что было неудивительно. Джону было забавно наблюдать, как Арья смотрит на солдат и вообще на всех в лагере. Враждебность, которую они испытывали к нему, была ощутима, она витала в воздухе, и её можно было почти что прощупать. Солдаты конфисковали его меч и меч старика, и Джон почувствовал себя уязвимым, он ненавидел это чувство. Но, по крайней мере, яйцо всё ещё было у сира Барристана, и Джон знал, что старик будет оберегать его ценой своей жизни. Арья всё ещё носила свой тонкий меч, она отказалась сдавать оружие, и солдаты знали, что лучше не настаивать. Джону затаил дыхание, когда увидел леди Кетлин, спешащую к ним. Её сопровождали три воина в тяжёлых доспехах, которые с трудом поспевали за женщиной. Арья тут же остановилась, в изумлении глядя на мать. Прежде чем Арья успела что-то сказать, мать крепко обняла её. — Я в порядке, я в порядке, — повторяла Арья снова и снова, по её лицу текли слезы. Материнская любовь — этого Джон никогда не знал и никогда не узнает. — Мы не знали, жива ли ты, не знали, пока не получили ворона из Дрифтмарка, и даже тогда... — Леди Кетлин взглянула на него, и Джону стало противно от того, как он снова почувствовал себя ребёнком, неловко переступая с одной ноги на другую. — Король даст тебе аудиенцию, Сноу. — Это всё, что она могла ему сказать, — ни тебе благодарности, ни какой-либо признательности. Что и следовало ожидать, с обидой подумал Джон. — Я пойду с Джоном... — хотела сказать Арья. — Глупости, мне так много нужно тебе рассказать, и баста... — Он спас меня! — Арья перебила мать. Леди Кетлин, казалось, была недовольна этим, но, видимо, сочла за лучшее не критиковать поведение Арьи. — Да-да, и я уверена, что твой брат достойно вознаградит Сноу за его услуги. Арья явно хотела поспорить, но Джон понимал, что в данный момент это бессмысленно. — Всё в порядке, Арья, ты заслуживаешь побыть наедине с матерью. — Видишь, юная леди, даже бастард согласен, — Джон закатил глаза, глядя на то, как леди Кетлин пытается руками поправить платье Арьи. — Король ждет тебя, Сноу, — резко сказала она. — Не будем заставлять Робба ждать, — сказал Джон сиру Барристану и жестом дал понять солдатам, что готов следовать за ними. Их провели внутрь Риверрана, пока они не добрались до солярия. Очевидно, люди из Речных земель относились к нему с той же враждебностью, что и северяне. Робб сидел за столом, на котором были разложены карты Вестероса. Он выглядел усталым, намного старше, чем в последний раз, когда они виделись, и к тому же исхудавшим. — Джон, — сказал он, подняв голову, и его глаза немного просветлели. — Рад тебя видеть. — Робб, — просто ответил Джон. Взгляд Робба ожесточился, когда он посмотрел на сира Барристана. — Вижу, ты не один. — Ваше Величество, — почтительно произнёс сир Барристан. Робб медленно обошёл свой стол и встал перед ним, скрестив руки на груди. — Оставьте нас, но охраняйте дверь. Солдаты посмотрели друг на друга, не зная, как поступить, но после тяжёлого взгляда Робба они кивнули и покинули королевский соларий. — Когда мне сказали, кто прибыл вместе с вами, Джон, я не мог поверить. — Робб посмотрел прямо на Барристана. — Многие из моих знаменосцев стали бы ликовать, если бы я приказал казнить вас, сир. Как ни крути, вы всё ещё были королевским гвардейцем Джоффри, когда он казнил моего отца. Старик сделал несколько шагов вперёд. — Я запятнал свою честь, служа бесчестным королям, но те дни остались позади, и, если вы хотите получить мою голову, то я не стану сопротивляться. Робб, похоже, всерьез задумался над этой возможностью, и Джон решил высказать свое мнение: — Сир Барристан решил стать моим верным мечом. — Робб изумился. — И, если честно, без него я, скорее всего, не смог бы покинуть Королевскую Гавань. Арья жива и здорова лишь благодаря ему. — Так что же мне делать? Мои знаменосцы жаждали справедливости, когда мы начали всё это. Но теперь они больше всего жаждут крови, — глубоко вздохнул Робб. — Я решу вашу судьбу позже, сир, а пока вы под моей защитой. — Джон удивился, что всё оказалось так просто. — Но я бы посоветовал вам быть осторожным. Несмотря на вашу репутацию, у некоторых пьяных северян может возникнуть соблазн попытать счастья против вас. Барристан просто кивнул и протянул руку. Посмотрев на неё несколько секунд, Робб покачал головой, проигнорировал жест старика и вернулся в своё кресло. — Мне нужно поговорить с кузеном наедине. Вы свободны. — Сир Барристан снова кивнул и вышел из комнаты. — Ты изменилась, — сказал Робб с усталой улыбкой. — Я? — Джон сел напротив Робба. — Можно подумать, это я теперь ношу корону. Робб потёр глаза. — Да, и поверьте, корона налагает много обязанностей. Джон кивнул. — Ответственность за Винтерфелл, весь Север, но также... Мою семья... И мне нужна твоя помощь. Джон улыбнулся. — Я рад, что ты спросил, Робб, мы с лордом Монфордом Веларионом я уже составили план... — Нет, — резко ответил Робб. Затем он глубоко вздохнул. — Я уверен, это исходит из добрых побуждений, Джон, но я не могу принять твою помощь в этом деле. — Что ты имеешь в виду? — прошипел Джон. — Ты... это ты, Джон. Не пойми меня неправильно, я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты сделал для моей семьи... — Но? — гневливо спросил Джон. — Но ты бастард, рождённый в результате изнасилования. Рейгар похитил и изнасиловал дочь Винтерфелла, довёл её до смерти. Он был ответственен за восстание. Робб, похоже, действительно был убит горем, каждое слово причиняло боль. — Всё было не так! — Робб посмотрел на него, потрясенный. —Я не знаю, что именно произошло, но я знаю, что мой отец никогда не насиловал мою мать, они любили друг друга. — У тебя есть доказательства? — неожиданно мягко спросил Робб. — Нет... нет, но... — В таком случае мне очень жаль, Джон. Не пойми меня неправильно, я рад, что ты придерживаешься такой веры, и надеюсь, что ты прав. Но когда мои лорды смотрят на тебя, они видят Рейгара. Они видят сыновей, отцов, дядей и кузенов, погибших во время восстания. Они никогда не смирятся с тем, что их король может принять совет от тебя. Джон ударил по столу и гневно поднялся. — Я предлагаю тебе могущественный союз, возможность уничтожить Ланнистеров, а ты отказываешься даже выслушать? — Я вынужден отказаться, Джон. — Тогда зачем тебе нужна моя помощь? Робб снова вздохнул. — Арья... Мне нужна твоя помощь с Арьей. Сердце Джона заколотилось. — Что ты имеешь в виду? — Она должна доверять тебе после всего, что вы вместе пережили. Мне нужно, чтобы ты поговорил с ней. — О чём? Робб отвёл взгляд. — Моя мать организовала помолвку для Арьи, любая помощь в том, чтобы убедить её не устраивать сцену по этому поводу, будет очень кстати. Нет, нет, нет. — Помолвку? — спросил он, пытаясь скрыть панику в своём голосе. Робб снова вздохнул. — С сыном Уолдера Фрея. В любых других обстоятельствах, не связанных с его маленьким волчонком, Джон мог бы рассмеяться. Он вспомнил встречу с Дженной Ланнистер, милой и доброй женщиной, по духу полной противоположностью Серсеи. Женщина, чью жизнь разрушил брак с Фреем. Он ни за что не допустит, чтобы Арью постигла та же участь. Он скорее пройдёт через семь адов, хотя это было хуже любого ада. — Фрей? — Его голос был хриплым и слабым. — Я знаю, не самая лучшая партия... — Похоже, Робб уже овладел политическим искусством эвфемизма. — Но вопрос был решён очень срочно, Элмар не чета Арье, но у парня доброе сердце, и мне нужно, чтобы Арья исполнила свой долг, не вызвав скандала. Доброе сердце? — В данный момент Джону хотелось лишь одного — вырвать сердце Элмара из его груди. Но нужно было держать себя в руках, подумать хорошенько. В его голове проносились бесчисленные сценарии и варианты развития событий. Что бы он ни решил предпринять, результат будет опасным и неопределённым. Неважно, нужно было действовать быстро. — Я хотел бы познакомиться с парнем, — сказал он. Робб с удивлением приподнял бровь. — Я люблю Арью как сестру, но, если мне придётся убедить её, я должен лично узнать парня, с глазу на глаз. — Полагаю, я могу организовать встречу, но даже если Элмар тебе не понравится... Джон поднял руки в знак умиротворения. — Мне просто нужно хорошенько поговорить с ним, чтобы сыграть роль чрезмерно заботливого старшего брата. Робб улыбнулся. — Уверен, ты сможешь напугать его, спасибо, Джон... Я хочу, чтобы ты знал, что мой отказ от твоей помощи не значит, что её не оценил. И, если это поможет, знай, что я уже отправил Теона на Железные острова. — Ты сделал что? — Джон не мог в это поверить: сначала Арья, теперь это? — Теон... он почти член семьи, Джон. С его помощью мы привлечём Грейджоев на свою сторону. Джон не был уверен, что во всём этом было печальнее. То, что Робб считает Теона членом семьи, или то, что король всерьёз рассчитывает на поддержку дома Грейджой? — Это глупо, Робб. Впервые улыбка Робба, грустная или усталая, сошла с его лица. — Я король, Джон. Я понимаю, вы с Теоном не перевариваете друг друга, но я не позволю тебе говорить со мной в таком тоне. Я доверяю Теону так же, как и тебе. Утешил. Теон был бесхребетным кальмаром, прячущимся под шкурой волка. Всегда таким был. — Я молюсь за вас, чтобы вы оказались правы, я молюсь за весь Север, чтобы вы мудро выбирали, кого назвать братом, Ваше Величество. Роббу хватило приличия отвести взгляд.   ***   Расхаживая в своём шатре, Джон чувствовал себя готовым взорваться, он был вне себя, на грани, но в то же время его разум был собранным, сосредоточенным на том, что он должен сделать... Всё уже было решено, и ничто не могло его остановить. Наконец прибыл Элмар в сопровождении двух северных солдат, пристально глядевшиъ на него или на Фрея — Джон не был уверен. Но он уже мог сказать, что брак между Арьей и домом Фрей не пользовался популярностью на Севере. Джон не знал, чего ожидать от Элмара Фрея, но он не ожидал, что Элмар окажется таким тощим, почти что вопиюще худым. И уродливым впридачу. Боги, как же он был уродлив. Черты его лица были совершенно отталкивающими, он был похож на крысу, принявшую человеческий облик. Это был лучший способ описать его, правда. На краткий миг Джон задался вопросом, было бы лучше, если бы суженый Арьи оказался красивым лордом? Он представил, как Арья вынуждена рожать детей от этого недоноска, и его едва не стошнило на месте. — Можете оставить нас, — сказал Джон без всякой теплоты в голосе. Два солдата переглянулись и ушли, почти не обращая на него внимания. И это вполне устраивало Джона. Элмар просто стоял неловко, бесхребетно, и неприязнь Джона к молодому парню росла с каждым мгновением. — Садись, — приказал он. Благодарно кивнув, Элмар подчинился. Кресло казалось слишком большим для молодого человека, что так и молчал. Джон сел в кресло напротив Элмара, их разделял стол. Джон взял стоявший на нём небольшой бочонок с вином и налил себе чашу. Он не стал предлагать вига Элмару, что так и молчал, хоть и смотрел на вино с завистью. — У меня есть племянник по имени Рейёгар! —внезапно проговорил Элмар. — Я... я думал, вам будет приятно это узнать. — Великолепно, — Джон опустошил свою чашу с вином. — Знаешь, почему я попросил о встрече с тобой? Элмар отрицательно покачал головой. — Арья... — Моя принцесса! — Элмар буквально засиял. — Не могу дождаться встречи с ней! Джон сжал кулаки под столом. — Да, я хотел поговорить о ней. Арья — не совсем обычная высокородная леди, если ты понимаешь, о чём я. — Молодой человек выглядел растерянным. Само собой, он не понимал, с горечью подумал Джон. Судя по рассказам о Фреях, Арья была для них ничем иным, как очередная племенная кобыла к их выводку. Джон стиснул зубы. — В ней есть нечто большее, гораздо большее... Иногда люди так многослойны. Взять в пример меня. — Джон увидел, что молодой человек снова растерялся. — Кто я? — спокойно спросил Джон, ровным голосом. — Милорд? — неуверенно переспросил Элмар. — Кто я? Это довольно простой вопрос. — Лорд Джон Сноу, — ответил Элмар с уверенной улыбкой. Или то, что, по его мнению, могло сойти за уверенную улыбку. — Так меня зовут, хотя, возможно, это даже не моё настоящее имя. Ну же, это совсем не сложно, КТО Я? Элмар судорожно оглядывался направо и налево, как маленькая мышь, угодившая в мышеловку. — Вы... вы сын принца Рейгара. — Он снова улыбнулся, все той же неловкой улыбкой. — Да, ты можешь пересказать мою родословную, но это не даст ответа на вопрос, не так ли? — Милорд... Джон поднял руку. — Позволь мне просветить тебя. — Он откинулся в кресле. — У меня было много имён за эти годы, Джон Сноу, — кивнул он в сторону Элмара. — Последний Дракон, Серебряный Бастард, Порождение Зла, Дракон Винтерфелла... И я был всем этим в тот или иной момент, а может, и чем-то больше, и кто знает, кем я стану завтра? Но сейчас, между нами, — начал шептать Джон, облокотившись на стол, — я волк, большой и страшный злобный волк, защищающий свою стаю, Элмар. Бедный юноша смотрел на него так, словно не мог понять. — В этом мире есть овцы, и... волки. И тут же Джон, быстрый как волк, бросился через стол на Элмара и обхватил его горло обеими руками. Они оба упали на пол, Джон придавил маленького, хрупкого Элмара. Бедный мальчишка попытался закричать, но Джон слишком сильно сжал его горло. — Ты зашёл слишком далеко в лес, — сказал Джон, — слишком далеко в темноту ночи, где поджидают волки. Глаза Элмара едва не выскочили из черепа, они были красными, а Джон всё сильнее давил на гортань парня, ощущая под большими пальцами её выступ. Джон с силой сдавил выступ, и Элмар захлебнулся, из уголка его рта потекла слюна, смешанная с кровью. Отчаянно царапая руки Джона, он пытался вымолвить несколько слов, беззвучно просил и умолял о пощаде, но по его налитым кровью глазам Джон видел, что он не может до конца понять, что происходит. И снова, уже ртом, он взмолился. Джон отрицательно покачал головой. — Нет, — просто сказал он, продолжая душить парня. — Ты её не получишь! В глазах Элмара промелькнуло что-то — слабый проблеск понимания. Затем Джон почувствовал, как пульс Элмара замедляется, пока полностью не остановился под его пальцами, а язык Элмара гротескно не повис на щеке. Руки Элмара отпустили его, и упал на пол по обе стороны от его тела. Глаза его были мертвы. Наконец Джон отпустил мальчика. Горло Элмара представляло собой жуткое зрелище, раздавленное и испещрённое уродливыми пурпурными синяками. Стоя над трупом, Джон тяжело дышал. Его руки болели. Глядя на мертвеца, Джон немного размял руки. — Овцы и волки, — прошептал он себе.