Котомафон

      Школьной трелью звучит весеннее солнце во дворе с побитым асфальтом, в некоторых местах которого проросла зеленая трава. Он вылетает из здания, спрыгивает с двух ступенек и бежит к отцу. Белая рубашка, на которой расплылось оранжевое пятно от персикого компота из столовой, и черный галстук. Всего семь лет, а он уже такой взрослый. Папа подхватывает второклассника, обнимает, целует в русую макушку, а, отпустив, задает вопрос:       - Ну как там в школе? - и Денис расплывается в смущенной улыбке, поправляет очки с круглыми толстыми линзами и начинает что-то лепетать про Вовчика, показывает скрипичный ключ, который синей пастой ему нарисовал на тыльной стороне кисти какой-то друг, достает поделку, которую они мастерили на трудах, делится тем, что девочка, которая ему нравится, разлила на его рубашку компот и тем, как он переживает, что мама поругает. А Дмитрий Юрьевич ему преспокойно отвечает: - мама уехала по работе в Москву, приедет только через недельку, так что, Денчик, не переживай!       - В Москву-у-у? - ребетенок останавливается посреди улицы, тараща глаза на отца, а тот добродушно смеется, проговаривает:       - Да, пойдем в парк, покормим уточек? - и мальчуган весело мотает головой.       Спустя мгновение, вышагивая по старому поребрику, Денис уже забывает про рубашку и чувство щемящей тревоги покидает его маленькое тельце. Они гуляют по парку. Папа учтиво кивает на каждую фразу сына про новый сезон бакугана, трансформеров, покемонов, улыбается, когда Ден рассказывает про последнюю игру в казаки-разбойники, где он спрятался на дерево и его не смогли найти до последнего.       Детство так и выглядит: утром овсяная каша, высота тубарета, когда кончики пальцев на ногах еле-еле достают до ламината, пленка на вкусном какао, днем школа или игры во дворе, а вечером удушающие занятия уроками и долгожданная игра с отцом в соньку или просмотр человека-паука до посинения, пока мама не загонит в ванную.       Парк заливало благодарное солнце. Все объекты имели необычный молочно-светлый оттенок. Май дышит, внушая жизнь в каждый сантиметр Земли. В парке помимо живописного пруда, ларьков с мороженным и сахарной ватой, каруселей и старого фонтана с зелеными прогулочным дорожками находился и пустырь. В девяностые здесь хотели незаконно построить ресторан, но что-то обвалилось (как и положено тому времени), бизнесмена посадили, а действующая администрация не желала как-либо разбираться с этой землей. Поэтому эта часть парка выглядела как инсталляция победы природы над всем индустриальным, созданным человеком.       И вот под очередной гиперсерьезный детский разговор, отец с сыном доходят до этой части парка. Обыкновенно здесь было тихо, умиротворенно, зелень захватила здание, и природа царствовала в полной мере. Но сегодня было что-то не так, и небо внезапно, по какой-то неведанной причине, хмурилось, солнце закатилось за тучу, не попрощавшись. Надвигалась гроза. Ею пахло в чистом воздухе, она вдруг зарядила сердце Дениса таинственной бурей души, когда где-то со стороны пустыря послышался протяжный кошачий вой и чьи-то злобные голоса. Дмитрий Юрьевич исступленно остановился, нахмурив брови, вместе с сыном он подозрительно смерил взглядом пустырь. Секунда-две, сине-дождевая тишина лопнула, детская миниатюрная ладонь выскользнула из взрослой, и Денис, спрыгивая с поребрика, засверкал в сторону заброшки.       - Ден! - изумленно вскрикивает Дмитрий Юрьевич, когда сынишка быстро перепрыгивает бетонные плиты, охваченные растениями. Мужчина с портфелям в руках следует за Денисом, еле дыша.       Но второклассник, кажется, совершенно не слышит голос отца. Что-то его так и манит в глубь опасного пустыря. Он бежит, не чувствуя ног и опасности, но ощущая что-то необъяснимо странное, влекущее на кошачьи плачи. Огибая строение, покрытое плющом, он врывается через единственный вход и видит перед собой подростков. Они пьют паленую водку, парочка из них сидит на полу, у другой парочки нож и сенсорный телефон с видео. А перед ними коробочка с дрожащим черным комком. Где-то рядом лежит еще один котик, но он, как будто бы, уже отдал одну из своих девяти жизней.       - Изверги! Что творите! - из глубины детского сердца вырывается крик, и четвероголовое человекоподобие, обращает на маленького Дениса свои безумные, похожие на хищника глаза. Тело любого бы сковало страхом, их четверо да еще и с ножом, но со школьником такого не произошло, он наоборот, преисполненный особенным гневом, кинулся к коробке с последним выжившим существом. - Папочка, они котов обижают! - кричит Денис, видя запыхавшегося отца на пороге заброшки. И Дмитрий Юрьевич, все для себя обозначив в этот же момент, прогнал оборванцев, пригрозив полицией.       А после, подходя к своему хрупкому сыну с коробкой на руках, он восхищенно смотрел на этого маленького супергероя. Он присел перед ним на корточки, чтобы глаза находились на одной уровне и сказал:       - Денчик, ты молодец, только не убегай так больше!       - За что они бедного кота убили? - вырвалось из уст сына, и на смелое лицо налезла маска большого горя, сожаления, а Дмитрий Юрьевич, не зная, что ответить, поскольку сам в состоянии шока, лишь поглаживал его по спине, слушая детское негодование: - За что? Они бы и этого убили! - надрывно звучит больное чистое сердце, а из коробочки выглядывает темная мордочка, изумрудными глазками мелко моргает, заинтересованно смотрит на Дениса, тянется розово-красным носом к соленой, алой, разъяренной щеке. И Ден засматривается на кота в ответ, он разглядывает его, пока глаза покрываются слезами. На душе тяжело и как-то странно. Все пространство вокруг растворяется, остаются лишь зеленые большие изумруды и папино:       - Все хорошо будет.       А потом Дениса возвращает в реальность:       - Блять, - сбивчиво дыша, он подрывается с кровати под чувством странной невиданной угрозы. В ушах, как будто, немного звенит, и окружающие силуэты предметов воспринимаются неожиданно резко, - ебать сон, - нервно говорит он, отделавшись от небольшой тревоги и головокружения, стоя посреди небольшой комнаты, погруженной в предрасстветный полумрак. На часах пять утра, вот-вот красное солнце озарит маленький городишко, проберется сквозь каждые занавески, разбросает своих помощников-лучей по домам, поцелует небо всеми оттенками оранжевого и тепло-желтого.       Грудь вздымается уже не так лихорадочно, и спокойствие наливает молодое тело. Он присаживается на кровать, на которой творится хаос из слезшей простыни и скомканного одеяла. Его взгляд сосредоточенно виснет на полупрозрачных шторах, за которыми виднеется заря, насмешливо наступающая на пятки ночи.       Январь встречал небольшим холодком и приветливыми солнечными деньками. На праздники Денис не поехал к родителям, был обижен на них до сих пор, но позвонить им по видеозвонку и поздравить гордость позволила. Тело пробивает утренняя дрожь, он зевает, прикрывая рот бледной рукой, что блестит на лучиках, нагло проникших в комнату. Пора вставать. В этом маленьком городке Ден поступил в университет, учился и жил уже более полугода. В ванной комнате загорается единственная лампочка, отдающая неприятной желтизной. Почему парень не остался в Москве учиться и жить в родительском доме? Почему он вернулся в родной город? Это, пожалуй, смешно будет звучать, но все дело в бунте и максимализме, которые присуще молодым людям. На советское зеркало брызгают капли воды, пара уставших светло-голубых глаз изучают человека с белыми лохматыми волосами, нерасчесанными темными бровями, которые сильно хмурятся на отражение, и с потрескавшимися холодно-розовыми губами. Денис всем сердцем ненавидел столицу с тех самых пор, как мама вернулась с командировки и объявила, что они переезжают туда. Лампочка в ванной странно шипит, и Денис вскидывает голову в недоумении, когда чистит зубы. Она резко выключается, и в черноте четырех стен звучит разочарованный вздох.       На кухне варится кофе. Коломиец понимал, почему родители так рвались в столицу. Они хотели лучшей жизни для себя и для него. И они нашли ее. Но не Денис. Парень выходит на балкон в одних шортах, открывает окно и вдыхает морозную свежесть. На плите из турки выкипает кофе, и с матом Ден возвращается в помещение. В школе учились "богатенькие детишки" (так наивно считал парень), потому не мог он смотреть на них, видя, как его родители еле-еле сводили концы с концами, чтобы ужиться в жестоком темпе Москвы. Кофе горчит на губах, жидкость обволакивает рот и горло, Денис хмурится, чувствуя, как неприятно вяжет эта порция эспрессо. Он выходил на улицу, на эту огромную, необъятную, вечно бегущую улицу. Ему было страшно, оттого, что столица заставила его рано повзрослеть. Она смущала его своими размерами всего: от зданий до амбиций. Кружка звенит, стукаясь о дно раковины. Денис включает свет в спальне, заглядывая в скрипучий шифоньер. С возрастом это странное отсутствие контакта со сверстниками, вечно раздражающий шум Москвы и непонимание родителями заставляли в груди что-то закипать. Ну конечно, как мама с папой поймут его, если к концу средней школы их положение устаканилось во всех смыслах. А вот Коломиец бесился, воротил носом и вечно доказывал всем вокруг, в том числе и городу, что подружиться не намерен.       Стройные ноги облегают темные тайтсы, сверху надеваются черные спортивные шорты, а на голое тощее туловище - кофта с длинным рукавом и мастерка на молнии. Он выдвигается в коридор, прихватив беспроводные наушники и резинку для волос. Москва в целом любит испытывать людей, мол, "я - великая, пережившая столько и стольких на своем веку, чтобы я тебя полюбила, придется постараться". Если родители Дена все это выстояли гордо, то паренек пренебрежительно плевал на всю эту напыщенную чепуху большого города. Последние два года школы он ругался со всеми: с родителями, одноклассниками, учителями, даже с прохожими. Денис красноречиво отстаивал точку зрения касательно того, что значение Москвы преувеличенно. Ну и она, столица в смысле, выпнула его за свои пределы, злорадно улыбаясь, а он, то есть Коломиец, был совершенно радушен этому событию. На ногах хрустят белые шнурки беговых кроссовок, и он выскакивает из квартиры, закрыв на два замка дверь. Денис учился очень плохо, причем из принципа. Поэтому его баллы не позволили засунуть его куда-то в Москву, даже в самый неблагополучный университет, потому Дмитрий Юрьевич, понимая бунт парня, повез его в родной город, чтобы тот поглядел, откуда его вытащили, какую хорошую возможность ему подарили, а он ее так легко выкинул.       Он размеренно дышит, когда бежит по полуразбитому асфальту спящего района. Денис же был рад тому, что наконец-то окажется дома, тем более, что родную однушку неподалеку от школы и того самого парка, который ему снился, они не продали. Он приехал с отцом сюда еще в августе. Вместе они разгребли весь хлам, оставив бабушкин сервиз, некоторые детские вещи, конечно же ажурный бардовый ковер и магнитофон, а еще коробку кассет к нему. Минуя пятиэтажки, где потихоньку в окнах загорались огоньки, Денис забегает в до мурашек знакомый парк. Он улыбается, и в наушниках играет какая-то приятная мелодия. Природа утром в полной красе. И хотя на ветках голых деревьев нет даже намека на почки, они все равно выглядят необычайно живыми после довольно тяжелой зимы, начавшейся еще в октябре. В водной глади озера дрожит фигура бегуна, в сказочной тишине, навеянной детскими воспоминаниями Дениса, учащается дыхание, и птицы начинают кричать, встречая мощь дня и света.       Через некоторое время Денис присаживается на газон у озера, он закончил тренировку. Жизнь в этом (не хочется произносит слово "захалустье", слишком грозно для милого места, облюбованного юным сердцем Дена) городе и вправду текла медленно, провинциально, совершенно без каких-либо изменений. И поскольку пыл Дениса подугас, он больше не сердился так сильно, вся злость, накопленная годами за пределами родного места, потихоньку испарилась, токсины вышли, растворились в воздухе, он стал трезво смотреть на себя и мир вокруг. Объективные причины переезда нарисовались перед глазами. Здесь действительно нечего делать. И люди тут живут такие, что амбициями и не пахнет. Никакого развития, всеобщая лень и пошлость прокатывается во всей структуре города. Поэтому Ден решил начать с себя. Он начал выбираться почаще из дома, общаться с одногруппниками не хотел, понимал, что они слишком далеки от его образа мыслей касательно жизненных установок. Он посещал местные выставки, приноровился к чтению и науке по своей специальности, стал первым в группе. Он делал какие-то замечания в голове по поводу тех или иных вещей, позже все это записывал. Он наконец зашевелился и зажил, действительно зажил, а не выживал, как в Москве.       Но одно кое-что грустное он внезапно осознал для себя: его юность пролетела незаметно, неприметно и совершенно ничем не выделяясь. Это огорчало, у него ведь даже друзей не было близких. В последний раз такие друзья у него были как раз в этом городе, во втором классе. Одного из них звали Вова, а второго... он совсем запамятовал, в голове иногда всплывали какие-то общие черты лица, но лишь кусками. Этого одноклассника голова выбросила, накрутив тысячу и одну причину ненавидеть Москву. В общем, хотелось что-то изменить и прожить молодость весело.       Денис рукой водит по траве, набирающей зеленый цвет, кончики касаются его мягкой ладони, и он улыбается в приятном ощущении. Внезапно по озеру, аккуратно разрезая воду и отражение, проползают пара уточек с утятами, и Ден смотрит на них, вскинув брови. Только начало января, а на пруду уже вовсю живут свою жизнь утки. Они остановились возле парня, одна из них, коричнево-бежевая с большими карими глазами недовольно крякнула, видимо, прося еды, но Денис лишь усмехнулся, отвечая взглядом птице, что хлебных крошек или крупы у него сейчас нет. И семейство круто развернулось, поплыло на другой берег озера. Ден вздохнул, в голове случайно всплыла какая-то мысль, и он уже собирался уходить, а как почувствовал тихие шаги со спины.       Обернувшись довольно быстро, он аж открыл рот от удивления. Перед ним застыл кот. Черный кот. И все бы ладно, но одно его выделяло от всех котов, существовавших на планете, и нет, это не изумрудные глаза с глубокими, манящими острыми разрезами-зрачками, нет, это был красно-розовый нос, который был не у всех черных котов. Неужели это он? Сердце затрепещало, и перед Денисом вновь та самая коробка и этот комочек добра. Ден помнит, как они отвезли его в ветклиннику, но забрать себе не смогли, поскольку мама объявила переезд. Коломиец оставил кота там, где они его нашли, думая, что у него семья в парке. Он даже помнил, как дал котику имя - "Чипсик", просто Чипсик. На лицо тут же налезла радостная улыбка, и бегун произнес:       - Чипсик? - кот довольно мяукнул, видно, тоже узнал старого спасителя. Он подошел к Денису, огибая его спину, гладя длинным хвостом поясницу. Денис заулыбался еще шире, давая старому другу понюхать его руку. Тот же тыкнулся в ладонь холодным носом и благодарно взглянул на парня.       Денис погладил его, товарищ замурчал, устраиваясь на чужих ногах. Так они просидели около получаса в утренней тишине и размышлениях Дена о том, как странно сложилось все сегодня. Только в этот день он решил вновь начать бегать, только в это утро он проснулся ото сна, навевающего чувство дежавю. И вот он встречает Чипсика. Денис смотрит на кота снова, наблюдая за тем, в каком блаженстве пушистый закрыл глаза, поддаваясь человеческим ласкам. Идея пришла в голову в эту же секунду.       - Жить со мной будешь? - обратился Коломиец к коту, и тот вопросительно открыл глаза, осознанно смотря на парня.       Так Чипсик и поселился в квартире Дениса. Ему сделали прививки, научили ходить на лоток, пускай он привык и не сразу, но все же. Ему щедро насыпали корма и иногда давали рыбу, которая коту удивительно приходилась на клык. Но одну вещь Чипсик в себе не изменил: любить гулять. Потому Ден решил, что будет выводить старого друга на ежедневный моцион. Утренняя пробежка сменилась выгуливанием кота. И кто бы что не говорил, но выгуливать кота то еще дело. Один раз его не выведешь на улицу, так он орать будет весь оставшийся день.       Теперь утро начиналось с настойчивого "мяу" и жесткого хождения по телу Дениса. Если это не срабатывало, кот садился прямо перед лицом хозяина пушистой задницей и специально вилял хвостом, ударяя спящего прямо по носу. Когда же Денис просыпался, они вместе шли в ванную, вместе завтракали. Крепкий кофе сопровождался не утренней тишиной, а звуками погрызывания корма, после лакания воды. Они собирались вместе и выходили на улицу. Ден шел, зевая, а кот смело осматривал окрестности, активно вертя головой и онюхивая каждый куст. Таким образом, проходило начало дня.       Весь день Денис был на учебе, если были пропуски между парами, то он приходил домой, чтобы проведать пушистого хулигана. Вечером уставший студент заваливался в квартиру, а там его встречал уже не наглый мужчина, а скорее ласковый. Он вертелся у ног, лез на грудь, когда парень отдыхал на кровати, всюду таскался за хозяином, заинтересованно изучая все, чем живет человек. Иногда он мог ударить лапой без когтей по ноге, чтобы на него обратили внимание, и, когда Ден это делал, кот удирал, прятался куда-то, его находили, и он превращал квартиру в гоночную трассу. После ложился довольный неподалеку от Дениса, медленно моргал и засыпал, свернувшись комочком. Во время январской сессии, когда Коломиец засиживался до первых рассветных лучей, Чипсик считал своим долгом разлечься посреди стола, как бы намекая, что кому-то пора отдохнуть.       Жили они, ни о чем не беспокоясь, жили по-холостяцки.. Все было хорошо, Денис чувствовал себя лучше.       В начале февраля, проснувшись поздно, поскольку было воскресенье, Денис нежился под одеялом, пока недовольный Чипсик разглагольствовал на тему своего искреннего недовольства.       - Ну чего ты? - пробурчал Ден. Кот встрепенулся, залез на аляпистую ткань, под которой скрывалось тело хозяина. Он принял особенно грозное лицо, склонил голову, обращая изумрудинки, искрящие возмущением, на голубую пару глаз, сонно моргающих в ответ. - Чипси-и-ик, - Денис высунул руку в желании потрепать ушастого, но кот был другого настроения, потому он уцепился зубками за запястье, и Коломиец вскрикнул: - Ай! - Чипсик отпрянул, а потом лизнул место, где красовались следы от его острых клыков. Он посмотрел умоляюще на Дениса. - Ладно-ладно, - кот довольно мяукнул, и спрыгнул на пол, направляясь в ванную по привычке.       Когда Чипсик вывел на улицу хозяйское сонное тело, его мурчало приняло спокойный, даже блаженный вид. И пока кот вымерено шагал по улице так, словно она вся под ним ходит, как под группировками в девяностые, Денис тяжело вздыхал, пытаясь сосредоточиться хоть на чем-то.       Сегодня он снова проснулся с каким-то чудным чувством. В прошлый раз это скрипучее дежавю накатило на него месяц назад, когда он встретился с Чипсиком спустя года. Неясно было, что принесет сегодняшний день, но почему-то Дену казалось, что ничего не будет, а как же чувство? Ну, а что чувство? С кем не бывает? Что уж из всего делать жизненную драму? Везде искать знаки? Если так параноидально смотреть на жизнь, то можно увидеть смысл, там где полная несуразица, ум, где глупость, красивое сердце там, где безобразная дыра, выдающая выхлопы похлеще любого завода с химикатами.       Денис думал об этом, приводя еще доводы, касательно того, что все паранормальное - психология внушения, нужная людям, чтобы успокоить себя, убедить в том, что мироздание держится каждый день не только на их робких плечах. Малодушие хорошо лишь в меру, не стоить забывать, что человек звучит гордо, и только он, человек, в силах перевернуть все, изменить все: от конька на крыше до фундамента и земли, на которой дом стоит. И здесь мысль оборвалась, поскольку Ден, следящий только за полоской кошачьего поводка, заметил, что тот стал короче, а сам Чипсик вился в чьих-то ногах.       Глаза Коломиеца продолжали лежать на земле не в силах сообразить, собрать пазл воедино, а некто засмеялся, присев на корточки перед котом Дениса, и потрепал его за острые черные ушки.       - Черный, так вот куда ты делся, - протянул незнакомец, лаская кота. Денис мотнул головой, наблюдая за всем этим действием. В голову прилетело лишь две мысли: "Чего?" и "Сам он черный".       - Это Чипсик ваще-то, - возразил Ден, и гладивший кота парень обернулся, потешно вскинув брови. Он выглядел, как ровесник Коломиеца, был среднего роста с обворожительными зелено-карими глазами и темными волосами.       - Чипсик? - кот мяукнул.       - Чипсик, - невозмутимо ответил Денис, смотря прямо в лицо брюнету, а тот, в свою очередь, оголил зубы в доброй полуусмешке:       - Лейс? Принглс? Русская картошка? - пошутил он, вставая с корточек на ноги, и Ден рассмеялся, прикрывая губы ладонью. Парень лишь одним рядом глупых вопросов расположил к себе и расслабил Дениса. А кот же, то есть Чипсик, побрел по траве, знакомясь с другим товарищем, которого также выгуливали. То был вислоухий серый шотландец со сладкой, неудовлетворенной мордой, лениво бивший лапой траву. - Получается Чипсик завел себе хозяина?       - Получается так, - улыбаясь, пожал плечами Ден.       - Завертин, малыш, познакомься с Чипсоном, - по-прежнему неизвестный молодой человек повернул голову в сторону газона, где гуляли коты, и Денис, оглядывая профиль лица, прямой лоб, выступающий нос, чем-то напоминавший гоголевский, тонкие аккуратные губы приглушенного персикового оттенка, внезапно почувствовал что-то странное внутри себя. У него сложилось впечатление, что где-то он уже видел этого парня. И когда тот обратил завораживающие глаза на Дена, который пялился без стеснения, у второго на щеках расплылось розовое пятно, заставляющее в стеснении поджать губы, резко отвести взор почему-то на собственное запястье.       Они разговорились, пока коты обнюхивали разные места друг друга и бегали по траве. Хозяина Завертина звали Илья. Он также недавно приехал в этот маленький город и жил неподалеку. Он рассказал, что некоторое время подкармливал Чипсика, поскольку тот постоянно маячил перед глазами в парке. Отсюда и причина большой любви кота к свежей рыбе. Об учебе или работе Илья не обмолвился, он больше шутил и сам задавал множество вопросов. Дениса это не смущало, почти.       После такой полуторачасовой прогулки с котами, общением на интересные темы, Ден остался под приятным впечатлением и некоторой задумчивостью. Только вот никаких конкретных мыслей его разум не выдавал, он лишь искал причину странного предчувствия. Казалось, словно сейчас какая-то вещь в его жизни резко всплывет на поверхность и перевернет все с ног на голову, вот только она никак не показывала себя, она была накануне.       Тем не менее, Денис вернулся домой, отведал шаурмы из местного ларька, где ее готовил добродушный таджик, позалипал в интернете. Но душу так и вело куда-то в сторону этого необъяснимого ощущения. Нужно было отвлечься, потому Ден решил созвониться с родителями, с которыми он окончательно помирился.       - Денчик, ты как раз вовремя! - улыбался Дмитрий Юрьевич. В кадре показалась мама, хитро смотрящая на отца. Коломиец вздохнул, чувствуя себя, как дома. - Мы вот с твоей мамой спорим, дарил ли я ей кассету с песней... - он обратился к жене: - "Формула счастья"?       - Да-да, - пролепетала она, как будто заранее зная, что окажется права.       - Она вот думает, что нет! А я говорю, что да.       Денис полез под кровать, где стояла коробка с родительскими кассетами. Он выдвинул ее на ковер, заинтересованно закопался внутри. Наконец найдя нужную, он, улыбаясь, показал ее в камеру, и мама вспыхнула, а Дмитрий Юрьевич начал травить шутки, на что женщина, скрестив руки на груди, абсолютно точно обиделась. Денис посмеялся, убедил мать, что батек шутит любя, и вечные молодожены поворковали между собой, смутив сына, а после и поговорили с ним. Спросили за самочувствие, ехидно узнали о том, есть ли что-нибудь новенькое в жизни, как бы намекая, что в маленьком, бедном городишке не происходит ровным счетом ничего; умилились с кота и снова удивились такой случайности, как встреча с ним, похвалили за учебу, дали наказ звонить почаще и отключились.       Ден с приятной усталостью лег на кровать. Он снял очки, потирая глаза. Намаялся. Чипсик осторожно разгуливал по ковру, где валялись кассеты с записанными хитами восьмидесятых и девяностых. Денис открыл глаза, надел очки. Вроде бы и поговорил с родителями, вроде бы и отдохнул, а все равно чего-то не хватает. Он садится на кровать, смотрит на кота, который сунул голову, ведомую вездесущей варварастью, в пустую коробку, где лежали кассеты. Парень хихикнул, запуская руку в волосы.       Денис пересел на пол и повел ногтями по внешним стенкам коробки. Кот насупился, и тут же вылетела черная лапа, охотящаяся за шершавым звуком. Ден хихикнул. Поиграв с Чипсиком еще полчаса, Коломиец обратил внимание на магнитофон, стоящий на тумбе напротив кровати. Он вспомнил, как летом отец подошел к этом устройству, по-свойски назвав его "мафон", сдул пыль и рассказал историю о том, как на первую зарплату приобрел магнитофон, подарил его маме. На черном корпусе было выведено белыми буквами: "Весна 212 С-4". Кот улегся колачиком внутри пыльной коробки и приятно засопел. Ден подошел к магнитофону, оглядывая его с особенным вниманием и размышляя о том, что когда-то этот мафончик привнес много счастья в семью.       Коломиеца всерьез затянуло это устройство. Он посмотрел несколько видеороликов по тому, как пользоваться магнитофоном. Он подключил его к розетке, рыжим загорелись какие-то лампочки и панельки со шкалами. Денис вставил первую попавшуюся кассету с единственной отметкой: "Леонид Агутин, 1993 год". Мафон зашумел, Ден нажал на одну кнопку, перемотав запись, потом на другую, начав воспроизведение, в конце покрутил колесико звука и с довольной улыбкой отошел к окну, пока на фоне заиграл какой-то южный мотив.       За окном хозяйничал батюшка-февраль. Погода была не такая убойная, как зимой. А этим вечером почему-то особенно теплая. Потому Ден открыл на распашку окно, высунувшись туда. Перед ним предстал ночной городской пейзаж. Пятиэтажки горели разными огоньками, луна вылезла на синее безоблачное небо и легкий ветерок задел кончики белых волос Дениса.       "Полдень, жаркий полдень, город и в порту причал", - запел молодой Агутин, и Денис приятно удивился.       Настроение сразу поднялось. Ден смотрел на город, который родители считали унылым, он внимал его темным переулкам и редким фонарям, понимая, что любит его очень сильно, что ни одна Москва не переплюнет эту атмосферу. На деревьях распускались потихоньку почки. Весна не торопилась приходить, но ею пахло всюду. Денис чувствовал, что где-то рядом беззаботность, где-то рядом что-то забытое в нем, что-то без чего в столице было совершенно невыносимо.       "Было время много лет назад", - четко звучало из магнитофона, и Коломиец вернулся в комнату, оглядывая эту милую обстановку, уходящей старины. Ему вспомнилось детство. Эти замечательные деньки здесь, в зале, где он сейчас спит. Раньше, именно на этой кровати, именно напротив, на тумбе, стоял не мафон, а пузатый телевизор, где можно было поиграть в Марио с отцом. Из кухни, которая ныне не выделяется шикарными блюдами, раньше пахло маминой картошечкой с луком или сырниками с утра. А в ванной, где снова перегорела чертова лампочка (что-то не то с проводкой, видно, недавно только ведь менял лампу), он играл с резиновым крокодилом и дельфином, топил трактор и водил за мамой-уточкой ее желтых отпрысков.       "Был мальчишка тот счастливей всех на свете", - Денис прошел мимо кота, мирно сопящего в коробочке, и в голове щелкнуло старое воспоминание, как раз-таки о Чипсике.       "Было время, кто-то был богат", - Парень сел у магнитофона, прижавшись спиной к стене, и просто залип на интерьер, осознавая для себя, что ему просто нужно прожить тут некоторое время и он отпустит. Он внезапно понял, что тот бунт и максимализм происходят настолько жестко только лишь из-за того, что когда-то ему не дали спокойно проститься с этим местом. Переезд случился внезапно и воспринялся очень болезненно.       "Кто-то был свободен, словно южный ветер", - Ден прикрыл глаза. Сердце стучало в такт барабанам. Он качался из стороны в сторону, радуясь звучанию и тому, что все теперь знает и понимает про себя. Ему нужно время. И тогда он отпустит, сможет уехать в другое место, сможет двигаться дальше.       Мафон так и крутил кассету, а Денис не заметил как заснул. Музыка звучала и звучала. А в душе все порхало от ощутимой свободы. Но постепенно устройство замолчало, и комнату, налитую теплым светом, заполнили тихие вздохи кота и Дена, скатившегося на ковер.