Debt collection

      — Люцифер, — легкий поцелуй в левую щеку, — Лю-ю-юций, вставай, — череда коротких чмоков по скуле и челюсти, — милый, — мажет по подбородку, — любимый, — переходит на правую сторону, поднимаясь к глазам, — ну тигрё-ё-ёнок, — с него хватит.       Люцифер ловит узкие женские запястья, в два счета подминая Вики под себя.       — Кто ты и куда дела мою занозу в заднице? — руки всё ещё обездвижены.       — Люцифер!       — Тигрё-ё-ёнок, серьезно? — специально ведь тянет гласные, дразнит тонким голосом.       — Да, серьезно! По-твоему я не могу устроить тебе приятное пробуждение с ласковыми словечками? — пауза перед оглушительным хриплым смехом кажется вечной, — да пусти ты меня, дурак! — дергается, извивается. Будто ей это поможет.       — Ты? Нет. Ты можешь вылить на меня стакан холодной воды, включить свою любимую музыку на весь Манхэттен пока я сплю, начать скакать на кровати, задевая всеми конечностями. Но милые прозвища? Вики. Не-а.       — А может я изменилась? Взглянула на весеннее солнышко, такое нежное, потом на сопящего теплого тебя… — шепчет, как можно ближе подтянувшись к лицу Люцифера, — ты ведь так на меня влияешь, — легкое движение языком по хрящику уха.       — Стоп-стоп, с меня хватит твоего представления, — перекатывается обратно на подушки, открывая вид на голый торс. Вики часто представляет как слижет с него целую банку взбитых сливок, уделяя внимание каждому кубику, а потом очертит языком дорожку от пупка и ниже…Он все еще что-то говорит? — Уокер! — щелчок пальцами перед глазами, — я знаю тебя слишком хорошо. Что ты задумала на этот раз?       — Знает он, экстрасенс тоже мне… — бурчит себе под нос, пока седлает его бедра. На выдохе, тараторит так быстро, что слова путаются, — Маль заболел. Мне нужна модель, — смотрит куда угодно, только не на лицо Люцифера, выводя невидимые линии на груди. Его взгляд опасно темнеет при упоминании мудМальбонте. Мальчик-зайчик, по уши втрескавшийся в его Уокер, и не оставляющий надежд вкусить запретный плод. Нет, поскрёбыш, не твой уровень.       Просить Люцифера Вики хочется меньше всего, знает — он согласится, а ей потом крутиться собачонкой у его ног, ожидая очередных пожеланий. Не то чтобы она против, да и сидеть перед ним на коленях привычно, просто доводить друг друга — въевшаяся под кожу рутина.       — Нет, — твердо и четко, несмотря на участившееся дыхание от тесноты их тел, — Уокер, я не модель, я — адвокат, твою мать.       — Люцифер, съемка всего через три часа, я никого не успею найти!       — Целых три часа! — настойчиво жмет её бедра, уводя мысли в другую от работы сторону.       — Люцифер, пожалуйста, — мольба в её милой моське совершенно не нравится, — для меня важен этот заказ. Если всё получится, работа с ними откроет мне двери к брендам совсем другого уровня. Это важный кейс для моего портфолио, а ты — самая главная моя муза. И клиенты тебя, между прочим, любят, — лицо Вики всё ближе, она напряженно трясет головой, в попытке убрать мешающие пряди. Худенькие кисти вминают плечи мужчины в матрас, пока губы шепчут прямо у его рта, — я сделаю всё что захочешь. Или ты сделаешь со мной всё что захочешь.       — Прямо всё? — одна рука уже давно блуждает под тканью коротких шортов, пока вторая перебирает густую копну на затылке, не давая подняться.       — Вообще всё, — выдыхает в шею, широким мазком облизывая кадык. Вики елозит по нему будто бы не нарочно, раз за разом задевая член ягодицами. Вики прекрасно знает какую реакцию вызывает у Люцифера. Вики туманит Люциферово сознание, заражая синдромом «Уокеро-недостаточности», чтобы у него точно не было сил отказаться.       — Ладно, — Люцифер прячет стон за кашлем, чуть сильнее надавливая на мягкое тело.       — О… О! Ладно, ладно, Люций, спасибо! — визжит, быстро чмокая в губы и тут же срывается с места, наводя суету в их большой квартире. Люцифер же раздосадован, перевозбужден и чертовски голоден.       — Виктория Уокер! Что мне прикажешь делать со стояком?       — Милый, ты ведь уже большой мальчик, — кокетливо прикусывает ноготок указательного пальца, чтобы в следующую секунду ткнуть им в направлении Люцифера, — дуй под холодный душ и побыстрее, мы торопимся. А! И захвати свои томфордовские очки, сегодня ты должен быть дьявольски сексуальным, — лицо Вики не выражает ничего хорошего. Ему остается лишь рыкнуть, откинувшись на подушки и последовать приказу его взбалмошной госпожи.       Когда он так размяк? О, он знает: когда засадил ей первый раз. Уокер текла как сучка во время гона, неудивительно, что черствая наружность стала податливым мякишем.       Он ведь взрослый мужик, бизнесмен с огромной, сука, юридической фирмой и сотней подчиненных. Он скажет прыгать — они прыгают. Скажет стоп — стоят с улыбкой до ушей. А заноза-Вики вьет из него веревки, знает куда давить, всегда попадая в цель. Люцифер, блядь, и рад, только розового ошейника с цепью не хватает, да хвоста в заднице.       Мысли об ошейнике, только не на нем, а на хрупкой шее его женщины становятся спусковым крючком. Уокер, берегись.

***

      Всю дорогу до студии Вики продолжала суетиться: трижды проверила сумку, чаты, переключала песни, еле дошедшие до середины.       В один из очередных кликов по кнопке, Люцифер ловит ее руку, мягко касаясь губами.       — Малыш, что с тобой сегодня? — Вики так и не привыкла к его резким сменам настроения. Большой и грозный, максимально серьезный на работе, саркастичная задница все остальное время, он слишком хорошо ее чувствовал, становясь в секунду ласковым мишкой. Так и сейчас: ей хотелось разреветься одновременно от волнения и его участия.       — Я… не знаю. Каждая съемка как в первый раз. А ещё я чувствую ответственность перед тобой, и Мими, и клиентом, и… — всхлип. Вики не нравилось чувствовать себя слабой. Особенно перед ним.       В ответ — смешок. К волнению добавилась обида.       — Сколько ты уже снимаешь? 10 лет?       — Почти 9. Причем тут это?       — При том что ты — профессионал, Уокер. Не забивай свою прелестную голову глупыми мыслями. Волноваться — нормально, но не закапывайся. Клиент в тебе уверен, Мими тем более. К тому же, глупо сомневаться в том, что подумаю я, — его улыбка обезоруживает, крепкая хватка на подбородке и взгляд глаза в глаза не дают усомниться — он поддержит самую дикую её идею. В противном случае — вытрахает ненужные мысли, — малыш, это не первая и точно не последняя твоя реклама, которая будет висеть на десятке баннеров.       — Люцифер, ты знаешь, как сильно я тебя люблю?       — Я думал, что ты любишь исключительно мой огромный член.       — Индюк, — по крайней мере она улыбается и облегченно выдыхает, — я в восторге от твоего мозга.       — Выходи, индюшка, мы приехали, — короткий поцелуй в веснушчатый нос перед путем в известную неизвестность.

***

      — То есть Маль-ебаный-бонте должен был прыгать тут перед тобой в одних трусах?! — ревность Люцифера — особенный покемон. Проявляется редко при упоминании определенных людей, действует разрушительно.       — Фотограф — как врач, я к своим моделям влечения не испытываю, голые они или одетые, — Вики огрызается, хоть и понимает: предупредить, что снимать она будет мужское нижнее белье стоило все-таки заранее.       — Из-за чего шум? — Мими как всегда вовремя. Громко заваливается в студию, волоча за собой огромный чемодан с шмотками, — братец, неужели в тебе проснулось стеснение?       — Дорогая сестрица, — Люцифер лохматит черную макушку Мими. Она меньше брата на две головы, и издевается похлеще Уокер, — я всего лишь хочу напомнить нашу встречу мисс-на-первом-знакомстве-не знакомлюсь, — Люцифер рычит, Вики пылает, зрачки расширенные, будто она вмазалась чистейшим карибским. Про Мальбонте и мысли нет, зачем, если события восьмилетней давности несутся каруселью прямо перед глазами.       — Знаешь, Люцифер, я бы и сама завалила нашу неприступную красавицу, — Мими звонко целует Вики в щеку, пока та пытается всплыть из омута мыслей, вспоминая для чего они тут вообще собрались, — но ты оказался быстрее.       — А ну замолчали, оба! Не позорьте меня перед Ади, я за эту съемку головой отвечаю, — шепот на грани шипения, — Мими, дай ему первый образ, Люцифер, — громкий вздох, — переодевайся. Я пойду выставлять свет и чтобы больше ни звука.       Конечно, Вики прекрасно помнит как они с Люцифером встретились: опрометчиво дерзкая, с вздернутым носом, малышка-всезнайка, противостоящая взрослому (на три года ее старше, какой вздор) дяде-шкафу. У него уже своя, маленькая, но все-таки, компания, штат из трех человек, дорогой костюм и свирепый взгляд. С ее стороны — непостоянный фриланс, почти заброшенный университет и розовые кеды. Крыть нечем, только и остаются остроты.       Мими привела её снять бизнес-прости-господи-портрет брата. И Люцифер оказался в тысячи раз лучше, чем Мими пела, хотя та, кажется, из вредности принижала его достоинства. А про саму Вики она, наоборот, отзывалась настолько лестно, что интерес понемногу стал переходить в немую ярость — какая-то девчонка не может быть блядски-идеальной-во-всем.       Оказалось, может. От полного попадания в его типаж до ураганного характера.       И то что они потрахались посреди его кабинета в разгар съемки, спустя час знакомства, добавило ей очков. Сколько офисов и зданий сменилось за восемь лет, однако пятничный секс за рабочим столом — приятная хлюпающая традиция.       Прямолинейное «я хочу тебя» не допускает разночтений. Он только и успел спросить:       — Мисс-совершенство, ты хоть не девственница?       — А похожа?       Не похожа. Пришлось прогнуть чертовку в пояснице и втрахивать в дешевый икеевский стол до скрипящих ножек.

***

      Несмотря на бессчетное количество препирательств до, Люцифер быстро вошел в образ в процессе съемки: белая майка, боксеры, очки в тонкой оправе и плавные выверенные движения. Секси-ботаник? Непробиваемый профессор? Умник фитнес-гуру? Неважно, будь Вики помладше, она бы растеклась лужей у его ног. Хотя… она и так течет.       — Расставь локти чуть шире. Вот, вау, да! Поверни корпус на меня. Ага-а-а, мне нравится, — Вики ловко скакала между плейбэком, Люцифером, убирая невидимые пылинки и поправляя складки, и Ади, утверждая лучшие снимки, — а теперь развернись своей чудесной задницей.       — Я всегда знал, что ты к ней неровно дышишь, — Мими буквально давится смехом. Химия между братом и подружкой топит ее бунтарское сердце.       — Задница у него и правда чудесная, — Ади скалится, стреляя в Люцифера глазами. Их с Сэми бренд одежды пополнился линейкой мужского белья, и дружба с Вики помогла всем: им — классные фото, ей — проект в портфолио, плюсом новые знакомства.       — Ц-ц, эти булочки — мои. Люцифер, молча. Прикрой губы. И подними майку. Да-да-да, молодец! — ещё пара кадров и два часа съемки стремительно подходят к концу, — всё, мы закончили. Всем спасибо, Ади — одежда огонь, Мими — ты лучшая, — Вики театрально отвешивает поклоны всем присутствующим.       — Мышка, это тебе спасибо, — Ади с Мими дружно обнимают запыхавшуюся Уокер.       — А где моя благодарность? Вообще-то это мой пресс будет будет висеть на огромном баннере, украшая ваши шмотки.       — Уокер, он у тебя все-таки лапочка, — Ади подмигивает Люциферу, на что тот лишь закатывает глаза, а Вики и Мими пытаются не засмеяться громче положенного.       — Лапочка, тебе я тоже очень благодарна, — Вики подходит к Люциферу, дразняще чмокая в нос и закидывая руки ему на шею.       — Так, я не готова на это смотреть. Ади, идем, поможешь дотащить чемодан, — уже на выходе из помещения Мими надрывно кричит, — предохраняйтесь!       Люцифер хрипло смеется. На помещение опустилась приятная тишина.       В её студии можно жить: душ, маленькая кухня, с десяток видов поверхностей для сидения, огромный кожаный диван и одежда на все сезоны.       — Я хочу смыть с себя масло. Тебе нужна моя помощь?       — Идешь в душ и без меня, лапочка? — Вики прикусывает нижнюю губу, оглядывая его с ног до головы.       — Уокер, ты неисправима, — щипок куда-то у ребра.       Покой нарушался лишь переливами воды за стенкой. Когда оборудование было убрано, Вики решила сделать пару видео для себя. Сидя в кресле лицом к окну, она не сразу услышала босое шлепание позади себя.       — Наслаждаешься? — шепот прямо над ухом.       — Да, — резкий разворот кресла, — оу, в душевой вообще-то лежат полотенца, — Люцифер вышел почти полностью обнаженным. Исключение составили те самые очки в тонкой оправе. Мокрое рельефное тело с сексуальными потеками воды и внушительный стояк как красная звезда на верхушке елки — отвести взгляд нельзя, смотреть.       — Я знаю, дорогая, — цепкая хватка на щеках, чуть сжать, чтобы открылся рот, — ты задолжала мне с утра, ничего не припоминаешь? — Вики не успевает ответить: Люцифер проводит влажной головкой по губам, толкаясь вперед, — соси.       Она могла бы и возмутиться, закричать, отбрыкиваясь каждой конечностью. Но это было не в её правилах. Вики до искренних соплей нравится темная сторона Люцифера: когда он доминирует, берет ее жестко, по-звериному дико, оставляя отметины, до слез и белых мушек перед глазами.       — Люсиф… стой… Люц! — упирается в торс, — телефон записывает видео, — кивает в сторону смартфона на штативе.       — Так даже лучше. Поставлю скриншот на заставку, — и снова, и снова тянет ее голову на себя, двигает бедрами, мычит, до боли стягивая волосы в хвост.       Помимо айфона в её студии натыканы камеры видеонаблюдения. Порно-продакшн плачет от безысходности.       Вики сосет умело, отдаваясь делу с присущей ей страстью. Она не забывает подключать к процессу руки, чуть прокручивая у основания, лижет и стучит кончиком языка по уздечке. Чавкающие звуки дополняют процесс. Поднимает глаза на слишком довольное лицо Люцифера: закушенная клыком губа соблазняет, напряженные мышцы пресса хочется расчертить красными полосками.       — Хорошая девочка, — гладит макушку, свободной рукой стирая слюну с подбородка. Контраст чистоты и порочности. Уокер, с дорожками туши на красных щеках — его любимая фантазия, — а теперь встань и разденься.       Меняется с Вики местами: он — на кресло, в первый ряд лучшего шоу, она — ровно перед ним. Поворачивается спиной, маняще выписывая бедрами восьмерку, футболку — в сторону, за ней тягуче медленно расстегивает бра. Придерживая лиф под грудью, оборачивается и покачиваясь идет к креслу. Люцифер не замечает как Вики забирается ему на колени, а он оказывается притянут за шею тонким клочком ткани.       — Решила поиграть? — перед глазами призывно маячат пирсингованные соски.       — Я хочу чтобы ты наконец меня поцеловал.       — Куда? Может быть сюда? — языком по ореоле, — или здесь? — поднимаясь выше, почти до ключицы.       — В губы. Прямо. Сейчас. — Вики торопится. Цепляется за загривок, тянет к себе, впивается в чужой рот. Стонет, задевает зубами нежную кожу, елозит, извивается. В такие моменты Земля останавливает ход, только бы Уокер продолжала тереться своими охуевшими сиськами.       Нехотя, Люцифер прерывает поцелуй:       — На тебе много одежды. Я просил раздеться.       — Как ты вообще умудряешься в такой момент болтать?       — Ц-ц, детка, меньше слов, — его верхняя губа живет своей жизнью: подрагивает, открывая ровный ряд зубов. Мол, смотри, я уже готов трахаться, а ты все еще в тряпках, и смеешь неумело дерзить. Одной рукой Люцифер расстегивает дурацкую пуговицу её штанов, тянет молнию до скрипа, другой больно сжимает ягодицу, — приподнимись.       Уокер встает в полный рост — брюки легко скатываются до самых стоп. Поддевает стринги большими пальцами, отправляя их туда же. Каждое движение сохранено в памяти телефона — смотри и дрочи.       Люциферу нравится её худощавое тело, проступающие ребра и острые кости таза, но природа потрудилась на славу: наградила объемами где надо.       Не проходит минуты прежде чем она снова оказывается на Люциферовых коленях.       — Ты знала как сильно я тебя люблю? — пальцами по клитору и ниже в скользкую плоть, размазывая смазку. Её много, Вики — ёбаный водопад. А Люцифер ведь её почти не касался.       — Я думала, что ты любишь исключительно мои сиськи и задницу.       — Еще ты неплохо сосешь.       — Всего лишь неплохо?! — дергается. Зря. Клитор между указательным и средним, щипок отдается дрожью в ногах.       — За-мол-чи-и-и, — кусает в шею чуть ниже челюсти, втягивает тонкую кожу до характерного бордового оттенка. Вики плевать и на спор, и на то что завтра придется надевать водолазку: она задыхается от того как ловко пальцы заменяются членом, с удовольствием мыча на ухо, — давай, девочка, двигайся.       Дважды просить не приходится: она размашисто насаживается на пенис, приподнимаясь так, что он почти выскальзывает и снова опускается до упора.       — Блядь, — Люцифер откидывает голову, наконец чувствуя расслабление. С Вики иначе нельзя: довести друг друга до крайней точки кипения, исступленно зажимаясь в любом доступном углу и оттягивая желанную разрядку. До зубного скрежета приятно чувствовать её вот так: влажную внутри, разгоряченную снаружи, с тихим скулежом сквозь плотно сжатые губы. За восемь лет секс стал ярче, без лишних ограничений и вопросов.       Люцифер случайно обращает внимание на экран смартфона: картина удивительно развратная в своей простоте. Не смотреть на сплетение их тел невозможно. Вики поджимает пальцы на ногах, покрасневшие ягодицы подпрыгивают в такт вверх-вниз. По спине, прямо в ямку у поясницы, стекает капелька пота. Её хочется слизать, облизать, растереть и оставить парочку собственнических меток.       Он кладет руку ей на горло: легкая асфиксия усиливает ощущения. Пальцем по нижней губе, оттянуть, протолкнуть чуть дальше, чтобы смочила слюной. Темп замедляется, чувствуется усталость. Нарочно сдавливает талию, безмолвно указывая остановиться.       — Повернись, — Вики разворачивается к Люциферу спиной, он же приподнимает её, чтобы толкнуть член поглубже, — мы отлично смотримся, м? — пальцами в мокрую мякоть, раздвигая, щипая-щупая. В анатомическом атласе не покажут такого. Эталонная пизда.       — Выложим… выложим видео на порнхаб? — говорить хочется, но без запинок не выходит.       — Тебе не хватает моих денег, решила так заработать?       — Пф, это тут не… причем.       — Я никому не позволю видеть тебя голой, Уокер.       — Сделаю себе съемку-ню!       — Засужу фотографа, — шлепок по лобку, чтобы как-то закончить бессмысленную перепалку, отвлечь, увести мысль.       — Какой ты говнюк, Люций, — оборачивается, целует, хотя со стороны кажется, что Вики хочет его сожрать. Язык исследует соседнюю глотку быстро и нахально, словно они соревнуются, кто умелее расчертит кончиком всю азбуку.       Они практически съехали с кресла: Вики полулежит на Люцифере, пока он искусно вдалбливается в нее снизу. Поза более чем некомфортная, скользкая обивка раздражает, зато Люциферу удобно трогать Уокеровское тело: от торчащих сосков до острых коленок. Спонтанная мысль, что её надо посадить на ошейник к его ногам как изысканную породистую суку, трансформируется в намерение сжать горло посильнее.       — Остано… остановись. У меня спина затекла, — с трудом отлепляет от себя чужие руки, поднимается, вытягивая позвоночник.       — Прошу, Уокер — стоя не затечет, — Люцифер поднимается вслед за ней, тянет податливое тело за запястье, заставляя рухнуть животом на подлокотник. Снова засаживает, вколачиваясь до визга. Щека проезжается по грубой кожаной обивке, макушка уперлась куда-то в сидение. Он ненавидит паузы и промедления, но очень любит трахаться.       За глухим стуком сердца в ушах и собственным громким дыханием, Вики не замечает, как Люцифер оттягивает ягодицы в стороны, не замечает и как смачно плюёт куда-то между. Прохладная слюна хлюпает, когда он дотрагивается до тугого колечка мышц, проталкивая фалангу.       — Ммм… ещё, — Уокер двигается навстречу, непроизвольно насаживаясь глубже. От двойного проникновения ведёт, кажется что она рассыпется на атомы от малейшего трения. Нет ни единой возможности молчать, мыслить, думать, мозг — лужа смазки, — да-да, да, блядский боже!       Розовая задница так хорошо ложится в его руки, словно для него вылепленная. У Люцифера взгляд художника, на его вкус коже не хватает красок, поэтому свободной ладонью он отбивает одному ему понятную мелодию из шлепков.       Хочется ещё быстрее, грубее, резче, будто того что есть недостаточно. Волосы на кулак, прогнуть спину и поднять выше, ноги шире, вдалбливаясь на первой космической. Большой палец целиком в ней, очень узко, сверх охуенно.       — Блядь, родная… какая же ты о-ху-ен-ная. Сука, — шепчет в разинутый рот как молитву. У Вики бешеный взгляд и тремор в коленях, ей, возможно, уже хватит. Но когда Люцифер дотрагивается до клитора, сдерживаться становится совсем невозможно. Оргазм — маленькая смерть, так говорят французы. Значит она умерла и воскресла.       Люцифер держится из последних сил, его мотает по грани от «кончить сию минуту» до «вытрахать из Уокер последнюю дурь». Он все-таки выбирает первый вариант — дурь им не помешает, а на ногах уже сложно стоять — кончая в блестящее влагалище.       — Если видео куда-нибудь попадет, я тебя засужу, — Вики сидит между ног Люцифера, голая и влажная. Крутит в руках тоненький чапман, зажигалка не поддается с первого раза.       — Будешь адвокатом дьявола? — хитрая-задница-Уокер. Она дерзит все время их знакомства. Поэтому Люцифер часто принимает решение заткнуть красивый рот своим языком — лучшее применение её способностям.       — Родная, твоим — точно нет, — большая ладонь Люцифера путается в волосах на её затылке, — ты же поняла меня?       — Поняла-поняла, вредный мистер адвокат. Буду пересматривать темной холодной ночью строго под одеялом и в наушниках, — перепалка вымышленная, но не лишенная смысла. Как бы Вики не упиралась, ей ни за что не хочется, чтобы кто-то увидел Люцифера обнаженным. И дело не в репутации. Банальная ревность. Её мужчина, её член, не смотреть, не трогать, не думать. «Собственность В. Уокер» большими неоновыми буквами с красной стрелкой над Люциферовой башкой.       Со второй и третьей попытки зажигалка все еще не чиркает как надо.       — Мы можем построить шалаш из подушек и смотреть вместе. Не исключаю — не продвинемся дальше тридцати секунд. Да дай мне чертову зажигалку, — у Люцифера получается прикурить с первого раза. Дым стелется тонкой струйкой по обнаженным телам.       — Ты в себе та-а-ак уверен.       — Еще одно слово — я запихну член так глубоко тебе в глотку, что ты будешь умолять меня остановиться.       Пауза на размышление.       — Одно слово, — не то стон, не то писк. Вредная ненасытная пантера. Поцелуй вперемешку с дымом предвосхищает: из студии они не уедут ещё долго.