Голод

Этой ночью никто так и не наведался по их души. Пик отрубился ближе к утру, гордо восседая на табурете, аки царь, и прислонившись спиной к стене. Когда Куромаку будил его, тот чуть не пырнул его ножом прямо в глаз от неожиданности, но вовремя отдернул руку. Все были на нервах. Они решили подробнее обсудить план действий за завтраком. — Так, что мы собираемся делать? — Я предлагаю оставить на пороге дома немного еды, и, когда он придет, мы схватим его! — предложил Ромео. — Подпускать его близко небезопасно. Кто знает, на что он способен. — У тебя есть варианты получше, умник? Ни у кого из нас нет прав на владение огнестрелом! — вмешался пятый. — Никто из нас не собирается на нарах чалить за незаконное владение оружием! — Стоит подсыпать в еду яд. Или хотя бы снотворное, раз уж тебе так въебалось эту заразу исследовать. — Хорошая идея, да вот только где нам его искать, если он унесет еду с собой? Дискуссия длилась на протяжении часа, по итогу особо ссыкливые клоны убедили решительно настроенных хотя бы временно оставить все как есть. А там, когда пойдут другие жертвы, вмешаются власти и сами все разрулят. День быстро пролетел в суматохе. Как и несколько последующих дней. Как и еще одна неделя. Феликса уже выписали из больницы, и он вернулся домой. Как ни странно, все были рады его возвращению. Даже сам Пик, увидев его, по-братски обнял и похлопал по спине. На его шее красовался шрам, на котором Габриэль, с позволения блондина, нарисовал узоры маркером, чтобы он выглядел не так ужасно. Весь происходивший ранее кошмар уже стал потихоньку забываться, а о Зонте все ни слуху ни духу. Порешили на том, что младший треф помер где-то в лесу либо от болезни, либо от голода, и удобрил собой цветочки. Феликсу было ужасно больно осознавать, что его лучшего друга больше нет. Он даже впервые за долгое время заплакал. Да не просто заплакал, а разрыдался в истерике, когда до него дошла вся тяжесть этого события. Успокаивали всем селом, как говорится. Четвертый никак не мог смириться с утратой и еще долго не сможет. А Зонтик же в это время, вполне себе живой, убежал довольно далеко от дома и сидел под деревом, скулил, покачиваясь из стороны в сторону и хватаясь за живот. Боль была невыносимой, явно не просто желание подкрепиться. Точнее желание кое-кого внутри его желудка, кто, не получив еды, решил немного перекусить своим носителем. Неизвестный гад рос крайне быстро, уже представляя огромную угрозу для жизни трефового. Рос и жаждал большего. Трупов лесных птиц и белок явно было мало. Он уже пустил свои отростки по венам шестого, отчего они и распухли, воспалившись. Мало того, что Зонт и так ел немного, так в последние дни он и вовсе не получал никаких питательных веществ и витаминов, не только из еды, но и синтезируемых организмом. Тварь высасывала все его жизненные соки. Но треф все еще был жив. И крайне нестабилен. Отходы жизнедеятельности паразита явно обладали дурманящим и стимулирующим его организм эффектом, словно некий наркотик. Мерзкие отростки проникли в самый мозг Зонта, напитывая его этой дрянью. Они стали единым организмом, не способным выжить без кого-либо из них. Сам валет уже лишь отдаленно походил на человека. Он чудовищно исхудал, когда его желудок, напротив, увеличился и стал нехило выпирать, полностью замещенный присосавшимся к пищеводу жирным червем. Раздутые вены пульсировали, лишенные кальция зубы крошились прямо во рту, волосы стали выпадать, а зрение было затуманенным. Зато другие чувства обострились. Он хотел покончить с собой, ибо уже не мог выносить все это, но был слишком морально слаб. Остатками разума он жалел своих близких, из дома которых с позором сбежал ранее. Но вскоре голод взял свое, и жалость испарилась. Он решил вернуться. Да вот только явно не с добрыми намерениями. Зонтик надеялся, что целого клона хватит, чтобы удовлетворить потребности паразита. Почти не разбирая дороги, он побрел в сторону дома. Он не знал, где находился, нечто само вело его туда. Само передвигало его конечностями, ибо без помощи отростков хрупкие кости просто сломались бы. К тому времени, как Зонт добрался до дома, на улице была уже поздняя ночь. Он дрожащей рукой отворил калитку и вошел в опрятный дворик. Ожидаемо входная дверь оказалась заперта. Валет стал обходить дом по периметру, изо всех сил стараясь разглядеть хоть какую-то лазейку. И вскоре он нашел ее. Хоть он почти ничего не видел, он почуял сладкий запах из открытого окна. Запах живого существа. Так как все жилые комнаты располагались на втором этаже, забраться туда было проблематично. Треф максимально тихо зашел в маленький деревянный домик, служивший кладовкой для уличных вещей, и нащупал там стремянку. Не без усилий он смог на нее вскарабкаться, снять с окна москитную сетку и влезть внутрь. У них так и не дошли руки установить за окном решетку, да и никто даже подумать не мог, что кому-то приспичит проникать в их дом. Зонт оказался в комнате Габриэля, мирно спящего в своей кроватке. Он залез на кровать и навис над ним, капая вязкой слюной на его личико. Остатки разума пытались найти лучший способ быстро прикончить его без привлечения лишнего внимания. Внезапно эльф распахнул глаза, будто и не спал вовсе. Зонтик в страхе отскочил от него на другой край кровати. — Зонтик? Что ты здесь делаешь? — сонно спросил он, потирая глаза. В этот момент в нем проснулась человечность. Он не хотел убивать ни в чем не повинного беззащитного клона, но придется. Дороги назад уже нет. Стоит сделать это, пока он не пришел в себя после сна окончательно и не забил тревогу. Собрав все силы в кулак, он этим кулаком заехал меж глаз бубнового. И еще раз. И еще. Послышался хруст его пробитого черепа. Тот не успел даже пискнуть, отправившись обратно в мир сновидений после первого же удара. Все-таки сил у управляющего телом валета паразита было предостаточно. Шестой стал голыми руками рвать плоть бездыханного клона на части, запихивая куски себе в глотку. Он не смог бы пережевать упругое мясо своими остатками зубов. Мышечная ткань с характерным мягким хрустом отделялась от костей, внутренности также стали частью трапезы, даже кишечник со всем его содержимым. Вся постель и стена за ней были заляпаны кровью. Глотка болела от растяжения, но тот продолжал есть. Даже кости заглатывал, вытягивая шею и опуская особо длинные прямо в пищевод. Все поглощенное моментально растворялось в адски сильной кислоте паразита, перерабатываясь в эту неведомую жижу и подпитывая полумертвый организм Зонта. Вскоре от Габриэля остались лишь рожки да ножки, которые Зонтик съесть не смог, и он поспешил скрыться с места преступления под покровом ночи, оставив клонам неприятный сюрприз.