Тьма Леса

Клуб встретил компанию яркими цветами, голосами и запахами. По всюду были люди, двигались в темп громкой музыке, от которой, казалось или было явью, дрожало всё помещение. Митя сразу ринулся к бару, заказал какой-то яркий, крепкий коктейль, с несколькими разноцветными слоями, чтобы "расслабиться," и опустошив бокал с приторной жидкостью сразу ринулся в самую глубь толпы, даже не сказав и слова своей компании. Он сливался с потоком людей, становился одним целым с этим большим, дышащим музыкой существом. Запахи, голоса, руки. Кто-то провёл рукой по его талии, но омега уже ничего не замечал, и вместо драки, которую он бы точно начал вне клуба, Мотя лишь обтёк этого незнакомца, уходя ещё глубже в толпу. Это он и любил в клубах: забыться, напиться, не думать, танцевать становясь с другими одним организмом. Сам того не заметив, Матвей оказался в самом центре толпы, он танцевал с незнакомым омегой, которому, кажется, тоже не нравились касания незнакомых альф. И тот пристроился к энергичному незнакомцу, дабы не танцевать одному. Удивительно, как хорошо они сочетались в танце, извивались выделяя свои изгибы, водили руками по телам друг друга, останавливаясь то на талии, то на плечах. В некоторые моменты их головы оказывались совсем близко и они чувствовали друг на друге тяжёлое дыхание, и казалось бы - сейчас поцелуются, но в этом и суть: ходить на грани в танце, растворяясь в страсти, но не переходя эту тонкую, как бумага, границу. Именно это чувство предела так и завораживало Омег. Кто-то в толпе посвистывал, глядя на эту парочку незнакомых друг другу людей. Музыка и алкоголь совсем растворили Митю в пространстве. Саша с братьями даже не пытались ловить омегу. Всем уже давно известно о его привычке так пропадать. Дима и Саша устроились у бара медленно попивая свои коктейли. Женя же, уподобившись лучшему другу своего брата так же исчезнул в толпе. Дима же, даже зная о привычках Мити, бросал беглые взгляды на эту массу народа, пытаясь выловить светлую макушку. Через некоторое время Матвей сам выполз из этой какофонии ярких нарядов и резких запахов. Он выглядел довольным, и расслабленно подсел к друзьям за бар. – Ну как? – Кратко спросил Саша, глядя на довольное лицо Матвейки, что казалось сейчас расплывается по барной стойке. – Потанцевал с каким-то милым омегой, у него такая талия.... – Митя показал бармену на очередной яркий и сладкий напиток в меню. – Я в восхищении, а то как он танцевал, ммм! – Сладко протянул Матвей. – Кажется, я теряю былую пылкость на танцполе. Или старею. – Голубые глаза выловили ту самую тонкую талию в полупрозрачной фиолетовой блузке. – Вот с ним! – он показал жестом головы на омегу, что прошёл к приватному диванчику, где уже заседало пара альф, откинувшись на диване и раздвинув ноги на разные стороны света. А потом, они говорят, что это омеги должны раздвигать ноги, вон какие гимнасты. – Я всё больше начинаю думать, что ты по омегам. – Усмехнулся Саня, пока Митя потягивал бокал. Клуб ему нравился, но был один явный минус: это не гомо-клуб, куда он обычно ходил с Сашей в Германии. Там альфы увлечены другими альфами, и было чувство некой безопасности. Лишь могли приставать омеги, но стоило Моте сказать, что он "не по омегам", как те, понимающе, удалялись или переходили на дружеское общение. Митя выпил коктейль, и было хотел пойти пригласить того незнакомца на ещё один танец, как увидел, что сие создание устроилось на диванчике у больно знакомого довольной рожей Альфы. Лицо тут же перекосило, как их взгляды встретились. Лёша восседал на диване, раздвинув ноги и закинув одну на другую, по его бокам красовались две омеги: девушка и тот самый парень в фиолетовой блузочке. Саша заметил смятение друга и повернул голову, а за ним, как верный миньон, и Дима. – Это тот горе-жених? – Дима развернулся и посмотрел на омегу, что закатив глаза отвёл взгляд. – Может мне ему кости поправить? – старший из братьев Левиных встал со своего стула. Он выглядел как английский мастиф, что по одной команде "фас", готов броситься на цель. – Нет-нет! – Митя, быстренько спрыгнув со стула, подошёл к альфе, положил ему руку на грудь и стал успокаивать. – Всё в порядке, мы с ним не в ладах, но не на столько, – Выглядело это очень интересно: большой, как медведь, мужчина, стоял, и словно щенок слушал указания паренька, что едва ему до плеч дотягивает. – Да и если что, я сам справлюсь. Не зря же ты меня учил тому приёму с захватом. – Дима послушно закивал, во все зелёные глазищи смотря на омегу. – Иди, лучше, потанцуй, развейся! – Митя стал толкать эту глыбу мускул к танцполу. Дима что-то заскулил про своё неумение танцевать, но Моте он поддался и его унесло потоком людей. Было видно лишь торчащую макушку среди всей этой толпы. Матвей вновь уселся за бар подле Саши и заказал у бармена что-то очень крепкое, чтобы "расслабиться как следует." Вот какой хороший был вечер, всё эта морда синеглазая испортила! Саша укоризненно посмотрел на бокал коньяка, что поставили перед омегой, и помотал головой, Митя в ответ громко цокнул. – Не надо, пап, я уже взрослый мальчик. – Произнёс Митя и опрокинул в себя бокал, разливающийся по его телу приятным теплом. Только лишь после него Матвей ощутил приход алкоголя в кровь, но как-то уж слишком сильно. Обычно его не брало так быстро, он же из тех парней, что пьёт до талого, пока его не унесёт в бескрайние поля нелепых идей. Таким образом он проколол уздечку... не во рту, если что. А у Саши так появились туннели в ушах по три сантиметра. – Я выйду на перекур, что-то настроение испортилось. Голова начала кружиться, всё вокруг мутнеть и пестрить, вызывая тошноту. Омега еле добрался до выхода и устроился на скамейке, жадно вдыхая в себя свежий воздух. Он дрожащей рукой достал из кармана электронку и втянул в себя сладкий пар, но от этого стало только хуже. В животе плясали хороводы, завязываясь в тугой узел. Рядом образовался незнакомец, Альфа, Митя это отчётливо чувствовал своей кожей. Неприятное ощущение рук на талии, надо убрать, но руки трясутся. «Где Саша?!» крутилось в голове. Потом он услышал злобное рычание и феромоны, на столько приятные, что всё его нутро скрутило уже в несколько узлов, казалось, что сейчас его вывернет. Он едва повернул голову в сторону человека, что прогнал неизвестного распускающего свои руки. «Это не Саша.» – Ты... – Митя вгляделся в мутную картинку и видел лишь синие глаза. – И давно ты куришь? – прозвучал знакомый Моте баритон. – Как только от тебя сбежал начал, - ехидно произнёс омега, поняв, что перед ним, никто иной, как его жених. Он начал скручиваться на скамейке, всего его мутило и кружило, он начал забываться. – Где Саша... – прошептал Мотя, едва ли не плача от неприятных ощущений. Он уже явно не понимал, что говорит. – Приведите Сашу, он поможет, он меня не оставит... – Голубые глаза заполнились влагой. Лёшу это очень кольнуло в сердце. Но итог понятен: Мите что-то подмешали, пока тот отвлёкся. Альфа поднял сжавшееся тело со скамейки и понёс к машине. Тот слегка извивался, дрожал и громко дышал, стараясь вдохнуть как можно больше кислорода, но из-за альфы рядом, чьи феромоны так и щекотали все рецепторы, становилось только хуже. Моте было до жути неприятно всё то, что происходило сейчас с ним. Матвей тихо, дрожащими голосом, продолжал звать Сашу. Ведь все последние годы, когда наступала течка и омегу ломило от жуткой боли, ему всегда помогал Саша. Приносил таблетки, готовил еду, обнимал и успокаивал, пока омега кривился от боли. Лечение было, и очень простое - секс. Но сего действа до жути не хотел Митя и каждые три месяца терпел этот ад. Видимо, препарат, что подсыпали Мите, это обычный стимулятор течки. Ничего необычного и нового. По сути, он безвреден для здоровья омеги если принимать его нечасто. Его иногда выписывают врачи для омег с нестабильным циклом течки, или для того, чтобы урегулировать гормоны. И сейчас, Митя должен кривиться не от боли, а от удовольствия, испуская феромоны. Что-то подобное Лёша видел впервые: он знал, что феромонная железа у Мити слабая, но чтобы даже после стимулятора едва испускать феромоны... Да и он никогда не видел, чтобы омега вместо того, чтобы отпячить задницу и идти тереться об альф, как медведь о деревья, сжался в три погибели, тихо ревел и дёргался от любого прикосновения. Альфа закинул этот комок слёз и стонов на заднее сиденье. Митя, больше не чувствуя рук на себе, еле как достал телефон из кармана джинс и стал искать номер Саши дрожащими пальцами. Пошли гудки, трубку взяли, но Мотя лишь всхлипывал и ныл, без сил связать пару слов. Альфа на переднем сидении повернулся, и забрал телефон у слезливого создания, но тот даже не заметил пропажу. – Ало Саш, – Произнёс Лёша, уверяясь, что на трубке именно нужный человек. Саша тут же стал заваливать вопросами Лёшу, что произошло да где они. – Ему подсыпали стимулятор в алкоголь. Я отвезу его домой, не беспокойся. – Спасибо большое, – послышался выдох спокойствия в трубке. – Скажи ему утром, чтобы выпил таблетки и сходил к врачу. Для него такой выброс гормонов, вне натуральной течки, может стать ударом. Всё, доверяю его тебе. – Звонок прекратился. Алексей повернулся, посмотрел на Мотю. Схватившись за живот и тихо всхлипывая, тот смотрел пустым взглядом куда-то в пустоту, а с его глаз медленно стекали слёзы. Лёша протянул руку и аккуратно вложил телефон ему в карман, на момент показалось, что эта пара небесных глаз смотрела прямо на него, о чём-то прося, но альфа лишь отвернулся. Медленно по салону стал расползаться запах омеги, совсем едва ощутимый. Видимо, это всё, что могло выдать его тело из-за стимулятора. Для обычного человека – этот запах, как феромон омеги в повседневной жизни, но Лёша был истинный Мити. Он вцепился в руль и поехал по направлению к дому. На широких ладонях проступили вены, а в штанах стало предательски туго. Что же творит этот слабый аромат с его телом? Наверное, сама судьба распорядилась сделать Мите слабые железы, чтобы его истинный не сходил с ума находясь просто рядом. Этот ягодный запах словно прилипал к кончику носа и губам, с каждым вдохом оседая на лёгких и просачиваясь в кровь, заставляя каждую клетку тела Лёши желать этого омегу. Пришлось дышать очень редко и открыть окно, чтобы Альфа сдержался и не набросился на Митю. Дорога быстро сменялась, в позднюю ночь уже не было других машин, они ехали совсем одни по улицам ночного города. Едва машина остановилась, Лёша уже не представлял, как будет тащить эту мычащую тушку в комнату. Собрав силы в кулак, затаив дыхание, он вытащил Митю с заднего сиденье и быстрым шагом направился к дому. Казалось, что каждый шаг длился вечность, и Лёша уже едва ли не бежал до входной двери. Он еле как вывернулся, с Митей на руках, открывая дверь. Потом пронёсся по лестнице, несколько раз чуть не упав. Стоило ему буквально залететь в комнату Мити, как он положил его на кровать, и уже собирался выйти, как послышался протяжный, сладкий стон за его спиной