Ночь НЕстрастных танцев

***

      Энджел вертел пустой бокал изящными пальцами. Ему было скучно, и он уже достаточно выпил. Еще одна порция, и парень может наделать глупостей. Но здравый смысл не позволял ему это сделать. Хотя, с другой стороны, если он не сможет контролировать себя, разве он зайдет дальше? Даст без колебаний признался бы во всем, что у него на уме. И этот старый, блохастый, пернатый кот знал бы свое место. Но, стоит признать, что улыбка того пьяницы мгновенно растопила ледяное сердце актера и заставляла его странно себя чувствовать рядом с ним.       — Хаск? — Энджел тихо окликнул бармена. — Коты же умеют мурчать. Почему ты этого не делаешь? Я уверен, что это звучало бы чертовски возбуждающе.       Хаск недовольно поморщился, фыркнул и вернулся к протиранию бокала в своей руке.       — Я кот, но мне не нравится мурлыкать. Иногда, только когда я встаю утром и разминаюсь — он отвечал на удивление серьезно, как будто действительно обдумывал вопрос Энджела. Хаск выглядел задумчивым и спокойным, но взглянув на Даста он многозначительно ухмыльнулся, отставив чистый бокал в сторону.       — Котик… — слащаво пролепетал парнишка, счастливо улыбаясь. Такая реакция заставила его сердце полыхнуть жарким огнем, отдавая теплом где-то в области груди. Он, большая знаменитая певица порнозвезда, умилялся из-за какого-то старого кота! — на секунду задумался Энджел, но вскоре его мысли растворились в воздухе.       — Разве ты не спишь на паутине? — подколол его в ответ Хаск. Чёрт. Этот старый кот слишком много огрызается.       — Сначала мне нужно её произвести, милый, — Даст возбуждающе пошевелил ягодицами. Он грубо закусил нижнюю губу и опьяняющим взглядом заглянул в глаза Хаска. К сожалению, он был ещё трезв, в отличии от Энджела, так что кот не собирался вестись у него на поводу. Пока что… Глупый, раскрепощённый паук, у него всё ещё осталась привычка делать такие извращённые движения, но Хаска это действие не особо заботило. — Даже если…       — Да, конечно. Если бы это было так, половина твоей студии оказалась бы в паутине — кот нагло перебил его, весело хмыкая куда-то себе в ладонь.       Даст широко открыл глаза. Его сердце затрепетало еще сильнее, чем раньше. Казалось, ему даже не нужны крылья, чтобы чувствовать себя на седьмом небе от счастья. Если бы парень выпил еще одну рюмку, возможно, ему было бы легче. Трус! Он бесстыдно открывал обнаженные ноги каждому демону, которого встречал на своем пути, но не мог полностью открыть свое сердце. этому старому бармену.       — Эй, паучок, что случилось? — Хаск легко хлопнул его по лбу. — Не впадай в такую депрессию. Сегодня прекрасная, тихая ночь, Валентино в последнее время оставил тебя в покое, так о чем ты так беспокоишься?       — Я… Нет… Ничего — неотчетливо пробормотал Даст, опустив свой взгляд в чистый бокал на столе. — На этот раз я действительно ни о чем не беспокоюсь.       — Ты можешь обмануть себя, но не меня, малыш. Помни, глаза бармена все видят, — сказал он тихим, успокаивающий голосом.       Энджел вздрогнул. Голос Хаска звучал слишком взросло и серьёзно. Никто еще не говорил с ним так…       — Эй, Хаск, ты же умеешь танцевать? — не задумываясь спросил он, закрывая чуть потное лицо руками.       — Что, прости?       — Ох, такая глупость. Знаешь, мне пришла мысль, что если бы мы были в фильме, где сцена начинается с какого-то тупого танца, а я вообще-то никогда раньше так не танцевал… серьёзно… — Даст выпалил самое глупое оправдание на свете, но больше ничего на пьяную голову не пришло. Ему хотелось провалиться сквозь землю, забыть о просьбе и быстро сбежать в свою комнату. Либо, как вариант, сразу умереть на месте, но такой расклад событий ему не подходит — как же он может оставить своего милого бармена без ночных пьяных разговоров и самых новых горячих сплетен о каких-то отбросов в отеле?! Конечно же, он должен жить, хотя бы ради Хаска.       Энджел, уже поняв всю безысходность и тупость ситуации, хотел был встать со стула. Но Хаск не позволил ему этого сделать.       Он быстро вышел из-за стойки. Наклонился перед парнем и уверенно протянул к нему пушистую лапу. Он не схватил Энджела без его согласия, а ждал, чтобы предложить ему танцевать. Ждал положительный ответ, чтобы продолжить.       Даст покраснел от стыда. Как ему пришла в голову такая глупая идея? Откуда это вообще взялось? Алкоголь подействовал? А может быть, он совсем сошёл с ума? Каждый вариант казался одинаково вероятным и одинаково нелепым. И до величайшего абсурда он дошёл, когда в ответ подал Хаску свою руку.       Хаск притянул его к себе. Энджел встал, и они начали двигаться в медленном танце. Парнишка только сейчас услышал музыку, доносившуюся из старого проигрывателя. Он не узнал эту песню, скорее всего, она была написана уже после его смерти, и всё же тихий, мелодичный голос певицы звучал так знакомо и успокаивающе… В объятиях Хаска он чувствовал себя в бо́льшей безопасности, окутанный заботой и искренней привязанностью.       Сама песня и танец не подходили для камер, они, казалось, принадлежали только им, в тонких, медленных движениях, за которыми следовал Энтони. Хаск вел ход, не сводя счастливых глаз с партнёра. Глаза у него были очаровательные, большие, как у кота, сверкающие нежностью, любовью и уважением. Парня переполняли эмоции, впервые на него смотрят не как на дорогую шлюху, а как на любимого человека. Это было особенно приятно.       — Что это за песня? — прошептал паук, ему казалось, что молчание длилось слишком долго.       — A Nightingale Sang In Berkeley Square. Я танцевал под это в 1942 году в Новом Орлеане.       — Ты, наверное, украл сердца многих женщин, — пошутил Энтони, умиротворенно прикрывая глаза. На душе было спокойно, хотелось радоваться жизни и наслаждаться медленным танцем.       — Многих, была одна Тина, самая красивая девушка во всем городе. Мужчины боролись за ее внимание, а мне удалось пригласить ее на танец. — Хаск продолжал смотреть в глаза Энтони, так же мягко и ласково.       — Хах, — это был не тот ответ, которого Хаск ожидал. — Ты не хотел оставить эту песню только для нее?       — Успокойся, детка. Ты вписываешься сюда.       — Сюда?        Хаск легко подбросил Энтони и уверенно поймал его сильными руками. Они постепенно перешли танцевать в центр вестибюля, как будто это место принадлежало только им.       — Тогда я танцевал с Тиной. Девушкой, за которую все боролись и жаждали её внимания. Сегодня я танцую с Энджелом. Звездой, которую каждый хочет получить и мечтает об одной лишь встрече. В обоих случаях я был удостоен чести.       Энтони крепко обнял Хаска всеми руками, заключив его в теплые объятия, из которых он не имел права вырваться. Слезы выступили у него на глазах. Он и не думал, что будет особенным для кого-то еще в этой жизни.       Энтони переполняли эмоции: благодарность Хаску за чудесный вечер, радость, что сейчас он может беззаботно танцевать, и грусть, что завтра всё закончится и больше никогда не повторится. Но было слишком приятно, чтобы думать о следующем дне, так что Даст поспешил откинуть эти мысли.       Мужчина не вырвался из объятий, и на секунду Энтони показалось, что он обнимает его в ответ.       — Котик — тихо позвал его Энтони, прижимаясь чуть ближе. Это было необдуманное решение, оно не несло в себе сексуальный подтекст. Сейчас парень нуждался в прикосновениях.       — Да?       — Может… сходим как-нибудь на свидание? — предложил он застенчиво. — Я серьёзно, дело не только в сексе или чём-то ещё… — быстро поспешил оправдаться. Не хотелось спугнуть или обидеть Хаска.        Мужчина нежно приложил чужую ладошку к своим губам, заставляя парня резко замолчать.       — Я знаю, — сладко промурлыкал он, почти как котёнок. — Я с удовольствием пойду с тобой на свидание, Энтони.