Элли, ты пьяна.

      Королева хэви-метал-сцены, Доро, снова собрала тусовку в одном из пабов Германии, где были только девушки, которые играли разную музыку, но были одинаково зависимы от метала. Там, кажется, были всевозможные народы: шведки, немки, американки, голландки, финки и прочие. Всё должно было быть супер.

***

      В месте, где все объединились, было шумно. Кто-то нашёл себе новых друзей, кто-то в одиночку употреблял алкоголь, а кто-то танцевал как в последний раз.       Впрочем, Сара относилась именно к тем, кто стоял около барной стойки и пил. Ей было скучно здесь, потому что она никого не знала, кроме Доро, которая всё это и организовала, и которая была в центре внимания у всех, а знакомиться с кем-то новым она не хотела и не любила.        Она допивала очередную кружку пива, как вдруг заметила боковым зрением, что к ней подходит какая-то яркая личность, чьи дреды ей сразу бросились в глаза. Не обращая на это внимания, она достала телефон и написала мужу, который остался в Швеции, что с ней всё хорошо и она в полном порядке.       Рядом с ней села девушка, которая привлекла её внимание своим необычным видом: длинные и красивые ноги, дреды с синими удлиннениями, выбритый висок и нетипичные стрелки.       — Два шота, пожалуйста, — сказала бармену Элли.       Мужчина показушно покрутил бутылки с водкой и налил в стограммовые рюмки, а сверху положил лимон. Пододвинув их ближе к фрау, он сказал:       — Наслаждайся. — мужчина подмигнул девушке и улыбнулся, протирая какую-то бутылочку.       — От души, братан.       Берлин сняла с горлышка цитрус и, уверенно взяв рюмку, она выдохнула и выпила всё залпом, а затем закусила. Всё тоже самое она сделала и со вторым шотом.       Сара смотрела на неё и не понимала, как так можно. Девушка иногда и напивалась в хлам, но это было давно и с тех пор она так больше не употребляла, но всё сразу выпить она не могла, а тут смелость какой-то незнакомки, которая за один раз выпила сразу двести грамм, в то время как Клаудиус взяла ещё один бокал светлого пива.       — Я вот за вами наблюдаю, — сказала Элли, — И поражаюсь. Такая туса классная, а вы так мало пьёте, из Америки, что ли?       — Не вижу в этой тусе ничего классного. Да, я из Америки, что с этого?       — Не видите, потому что ни с кем не общаетесь. Я Элли, кстати.       — А если я не желаю ни с кем общаться? Тут нет для меня интересных людей. Я приехала сюда без мужа, поэтому мне и скучно. Меня Сара зовут.       — Очень зря, тут много офигенных людей. Я, например.       — Ну-ну, — Клаудиус медленно пила пиво, — Что же в вас офигенного, Элли? Только внешность.       — Во-первых, давай на «ты», а во-вторых, не будь занудой, а? — Берлин тыкнула пальцем на стол бармену, чтобы тот что-то налил ей.       — И в чём проявляется моя занудность? В том, что я мало пью? — Сара поставила бокал пива и подняла бровь.       — Спасибо, Август. — Элли отпила немного оранжево-коричневого коктейля, — Чёрт, мужик, что ты намешал? Это очень ядрёно!       — Хахаха, я думал, что если тебе не тяжело выпить двести грамм водки за раз, то и Лонг Айленд не возьмёт. Это смесь водки, текилы, джина, рома, ликёра, кока-колы и апельсинового сока.       — Пиздец, я буду жить после этого?       — Тяжело сказать, но возможно.       — Сара, если я умру, то обвиняй этого засранца, а вообще, идём за столик, а то спина болит.       — Ладно, пошли.       Девушки взяли свои напитки и начали блуждать по пабу в поисках свободного местечка. За каким-то столиком Флор и Тарья целовались, где-то Симона и Элиз дрались за картошку фри, а вдалеке Шарон, Ангела и Доро курили траву, отчего запахи были просто невероятные. Спустя каких-то пять минут женщины нашли свободный столик в уголке.       — Так вот, почему же ты считаешь меня занудной? — спросила Сара.       — Потому что ты пока что не поняла, кто я и на что способна.       — Не хочу я даже понимать, кто ты. Смысла нет сейчас с тобой разговаривать, я буду уходить скоро.       — Не надо уходить. Ты ещё недостаточно пьяна.       — Твоё счастье заключается лишь в том, чтобы напиться до беспамятства? — Клаудиус опустошила кружку.       — Нет, конечно. Зачем себе отказывать, если тут всё оплачено? Почему бы и нет? Тебе, кстати, принести выпить?       — Давай. Светлое пиво.       — Будет сделано.       Элли пошла назад к бару, а Сара наблюдала за ней, чтобы она не взяла ничего крепче, потому что её организм уже от этого отвык. Когда Берлин развернулась в сторону из столика, то Клаудиус усердно сделала вид, что не смотрела за ней.       — На, бери своё светлое.       — Спасибо, а ты себе что взяла?       — Да так, решила взять что-то новенькое. «Зомби» называется, ты любишь фильмы про них?       — Нет, я марсиан больше предпочитаю.       — Ого, — Элли отпила немного с кружки, — Попробуй! Это очень вкусно!       — Давай своё месиво.       Когда Клаудиус попробовала это, то горло как будто бы прожгло, но вкус был действительно необычный. Сара скривилась и сказала:       — Тут девяносто процентов спирта и десять сока? Как это пить можно? Яда не принимай, а уже отравишься этим!       — А мне нормально… Хочешь, покажу свои умения?       — Чем ты удивишь меня на этот раз?       — Жди.       Пока немка куда-то отлучилась, Сара решила сходить в уборную, чтобы посмотреть на своё внешнее состояние и умыться холодной водой.       Она включила кран и прыснула водой на лицо, чтобы немного освежиться. Затем она посмотрела в зеркало, убедилась, что выглядит прекрасно, протёрлась бумажными салфетками и пошла к столику, где её ждала Элли с девятью рюмками водки.       — Ты это щас всё пить будешь?       — Да. Засекай!       Клаудиус достала телефон, открыла секундомер и сказала:       — Готова?       — Да!       Берлин выдохнула и начала. Шоты опустошались за считанные секунды, а делала это она налегке, будто каждый день такое делает. Сара лишь смотрела на неё с выпученными глазами и удивлялась.       — Сколько?       — Двадцать шесть.       — Эхх, сегодня слабо. — в речи Элли уже был слышен пьяный голос.       — В смысле «слабо»? Я столько за тусу выпить не смогу, а ты за такое короткое время.       — Я тебя поразила? Да. А более крутые вещи я умею делать наедине.       — Я тебе верю.       — А проверить не хочешь?       — Спасибо, не желаю. Я не настолько пьяная, чтобы с девушками трахаться.       — Так напейся, что мешает?       — Во-первых, у меня есть муж, во-вторых, я бросила это дело. Если и пью, то знаю меру.       — Мужья никогда не мешали женщинам заниматься сексом.       — Так, понятно, ты не успокоишься, говори адрес, такси закажу.       — Какой адрес? Не надо меня никуда.       — Надо, скажи адрес.       — Нет.       — Да.       — Не-а.       — Сказала быстро, — Клаудиус привстала и оперлась руками на стол, тем самым нависая над Берлин.       — Ладно-ладно. Курфюрстендамм, 4.       Сара быстро заказала такси до указанного адреса. Встала с диванчика и сказала пьяной фрау:       — Вставай, скоро машина приедет.       — А как?       — Жопой об косяк, ну честное слово. Как ты до этого вставала, так и сейчас.       — Чё, прям жопой? — переспросила Элли.       — Ой, блять, да, прям жопой.       — Как скажешь.       Берлин пыталась встать, но всё тщетно, потому что она каждый раз валилась снова на диван, а после последнего падения она рассмеялась.       — Как мне хорошо-оо, ложись ко мне! Тут так здорово лежать! Потолок такой красивый! И лампочки такие яркие!       — Сейчас самой яркой лампочкой окажешься ты.        Клаудиус поняла, что бессмысленно просить её встать, потому что каждый раз повторялось одно и тоже. Тогда она решила взять всё в свои руки.       Она подошла вплотную к Элли, которая ей увлечённо рассказывала про потолок, левую руку она поместила под коленями девушки, а вторую — за плечи. Когда Сара её подняла, то услышала кучу немецкого мата в свою сторону, но продолжала нести её к выходу. Когда девушка уже подошла к двери, то поняла, что самостоятельно она её не откроет.       — Алисса, мать твою! — крикнула она девушке, которая сидела рядом, — Открой дверь! У меня руки заняты!       Уайт-Глаз не хотела этого делать, и поэтому с недовольным лицом всё-таки распахнула дверь.       — Спасибо, хоть какая-то польза от тебя есть! — сказала Клаудиус.       Когда они оказались на улице, то Сара отпустила Берлин, но та недовольно сказала:       — А мне понравилось, ваще-та. Покатай ещё!       — Не буду я тебя катать, делать нечего.       — Ты задеваешь чувства самой Элли Берблин.       — Хахахаха, твоя фамилия «Берблин?» Приятно познакомиться.       — Ой, Берлин я!       — Хорошо, я тогда Мюнхен. Вот и такси.       Клаудиус силой запихала неугомонную немку в машину и сама села рядом.       — А вот вы знаете, кто я такая? — сказала Элли таксисту.       — Не начинай. — шепнула Клаудиус.       — Нет. И знать не хочу. — произнёс мужчина, который уже явно устал от своей работы.       — Перед вами сама Элли Берлин! Вокалистка группы Null Positiv и сольная исполнительница, а так же самая красивая в мире девушка.       — Понятно. — со злостью сказал таксист.        Доехали они, в принципе, мирно. Сара рассчиталась с мужчиной, и теперь её главной задачей было донести Элли живой до кровати. Они подошли к подъезду и Клаудиус сказала:       — Давай ключи.       — Я не знаю, где они… Здесь, наверное… — она протянула американке шоппер.       Сара начала искать там ключи, но каждый раз всё больше удивлялась содержимому.       — Зачем тебе книга по психологии и плётка?       — Всякая вещица в хозяйстве пригодится, как говорится.       — Я здесь, по-моему, всё найду, но не ключи. А, вот они.       Клаудиус приложила ключи к домофону, выпытала у немки этаж и квартиру, а затем довела её до туда на всякий случай. Сара встала на пороге, а Элли уселась на стул, чтобы снять обувь.       — Всё, я пошла, было приятно познакомиться.       — Не уходи-ии, мне скучно будет без тебя.       — А мне — офигеть как весело.       — Ты токсичная какая-то. Ну останься со мной, пожалуйста.       Американка немного подумала и поняла, что от греха подальше ей всё-таки лучше будет остаться, мало ли что может произойти.       — Ладно, хорошо, но недолго.       — Ура, моя Сара ещё со мной побудет!       — Как я рада…       С горем пополам немка сняла чёртову обувь, а Клаудиус быстренько скинула с себя кроссовки и встала рядом с немкой.       — Хочешь я тебе свою комнату покажу?       — Давай, мне даже интересно, что там будет. Я уже не знаю, чего от тебя ожидать.       Берлин включила свет в комнате, и тут же Сара ахнула от удивления, перед ней висели не очень культурные вещи: от рукавов с шипами до каких-то очень страшных приспособлений для секса.       — Элли? Зачем тебе это всё? Ты девушка лёгкого поведения?       — Нет, но могу ей побыть для тебя.       — Элли, ты пьяна.       — А ты когда-нибудь пробовала ощутить женскую руку в себе? Ведь это так классно, когда твоя партнёрша тебя полностью понимает, и знает, что ты ощущаешь.       — Я задержалась, по ходу. Меня там муж ждёт, надо ехать.       — Сегодня его с тобой нет, но есть я.       — Не стоит, я таким не интересуюсь, сказала ведь, — Сара услышала странный щелчок за своей спиной, но не обратила внимания, а зря.       — Не отказывай, ну же.       Элли резко вжимает девушку в угол своим телом, оказываясь слишком близко. Клаудиус с легким не то что испугом, а удивленным выражением лица, смотрит на неё.       — Так, давай без этого, ладно? — Сара начинает нервничать, ощущая, что её тело не достаёт по силе телу, которое вжимает её в стену.       — Ну разве не приятно будет почувствовать меня в тебе? Сама подумай, представь… — Берлин наклоняется ниже и почти касается губами мочки уха девушки.       Клаудиус недовольно смотрит на неё и берет её за плечи, говоря твердое:       — Нет, прекрати.       После решительных слов следует сдавленный выдох американки из-за ощущений чужого языка, обвивающего её ухо. Она уже заметно нервничает и даже не пытается этого скрыть, она в легкой панике. И в один момент это чувство нарастает резким осознанием того, что у неё между бедер становится жарко.       — Какого чёрта ты делаешь? У меня есть муж, я не лесбия-...       Слова прерываются, как только губы затыкаются чужими. Слабый привкус алкоголя и легкий запах перегара слегка вскруживают голову в буквальном смысле.       У Сары подкашиваются колени, и она не может это контролировать. Пытается отстраниться, но с ужасом понимает, что её тело само не хочет сопротивляться и лишь поддается ей. Глаза Клаудиус оставались полуоткрытыми до того момента, пока она не ответила на поцелуй.       Элли довольно хмыкает в поцелуй, понимая, что смогла пробить защитную стенку Сары и добилась своего. Давит ей коленом между ног, заставляя открыть рот, настойчиво проникает своим языком между её губ и слышит сдавленное мычание. Закрывает глаза, даже жмурится от напора и удовольствия.       — Не ожидала? — немка явно довольна собой, судя по её лукавому выражению лица. Смотрит ей в глаза и грубо пихает на кровать, явно в нетерпении.       — Я всё ещё не согласна, — Сара хмурится и пытается сделать вид, что это не у неё сейчас между ног горячо и не у неё так тянет внизу живота.       — Скоро сама умолять будешь, — тут же Элли нависает над ней и начинает целовать её, начиная с щеки и опускаясь все ниже.       Берлин проводит нижней губой по её линии челюсти, слегка прикусывает и целует шею. Затем она начала с большей интенсивностью кусать её шею, обдавать горячим дыханием раскрасневшуюся кожу и облизывать. Клаудиус сжимает бедра вместе, тяжело и рвано дыша, уже сдаваясь в руки этой наглой и похотливой дамы. Элли рывком как-то умудряется быстро снять с нижней одежду, от чего Сара инстинктивно прикрывается руками.       — Как так быстро…       — Секрет, не расскажу.       Она дразнит губами её живот и слегка покусывает. Накрывает окрепший, твердый сосок губами и втягивает в рот, буквально заставляя американку издать протяжный стон.       Клаудиус выгибает спину и подаётся навстречу Берлин, навстречу её губам и языку. Элли подхватывает её рукой под спину и удерживает в таком положении, слегка кусает за сосок, заставляя вздрогнуть. Сара хватает её за плечи, сжимает, впивается ногтями и выдает еле слышное:       — Ну давай уже…       Но девушка прекрасно это услышала и ухмыльнулась, всё ещё держа сосок во рту. Слегка отстраняется и смотрит ей в глаза, пока наглая рука лезет все ниже.       — Вот она, ярая противница секса со мной.       Она как будто издевались над девушкой, а потом неожиданно ныряет головой ниже, пальцами задевая резинки трусов и резко их стягивает, заставляя сжать бёдра вместе.       — Куда сжала? Раздвигай ноги, я успела заметить, какая ты мокрая. Нужна моя помощь.       — Заткнись уже.       Сара бросает на неё недовольный взгляд и аккуратно раздвигает ноги. Смотрит на девушку, замечает голодный взгляд и в тот же момент чувствует напористые губы между своих ног в её самом чувствительном месте.       Элли, жадная, голодная, горячая, яростно припадает губами и языком к её промежности и проводит языком по клитору, затем всасывает его между губ и языком касается кончика клитора. Свободной рукой она редко, но сильно шлёпает её внешнюю часть бедра. Вытягивает из американки гортанные, громкие, то протяжные, то мимолетные стоны, выбивает из неё все силы и дыхание, заставляя извиваться и сжимать её голову между бедер. Назойливый язык часто меняет темп, то замедляется, отчего Сара хнычет, то ускоряется, отчего та стонет, как ненормальная.       Берлин отстраняется, облизывает свои губы, смотрит ей в глаза и довольно улыбается. Поднимается чуть выше, смотрит на уставшее лицо Клаудиус, которая недовольно хнычет от того, что не смогла достичь оргазма и злобно на неё смотрит.       — Какого хера ты остановилась…       — Попроси меня.        Элли довольно смотрит ей в глаза и чмокает её в губы. Сара раздраженно закатывает глаза и тяжело выдыхает, но как только Берлин касается пальцами её клитора, совсем невесомо и легко, та вздрагивает.       — Пожалуйста, дай мне кончить, прошу.       В этот момент Элли давит пальцами на её вход и проникает внутрь. Сгибает два пальца внутри нее и выбивает из девшуки очень громкий стон, закладывающий уши.       — Блять… Да… Пожалуйста…       Берлин начинает двигать рукой быстрее и чаще, с каждым толчком заводит её глубже и дальше. Большим пальцем трёт её клитор, а два согнутых пальца в ней заставляют стонать и материться. Сара цеплялась за всё что можно на кровати, а ноги дрожали. Клаудиус издаёт самый громкий стон за всё время, от чего Элли немного щурится и слабо улыбается, но в этот момент подхватывает губами клитор девшуки, всасывает его и усиливает ощущения оргазма. Сара, вся истощенная и уставшая, расслабляется на кровати полностью без сил и закрывает глаза. Элли облизывает пальцы и располагается на голой груди американки.       — Наконец я добилась своего. — с улыбкой сказала немка.       — Я с тобой пить больше не буду. — она выгнула руку и начала перебирать мягкие дреды девушки.       — Ты токсичная какая-то. — Элли нахмурилась, как ребёнок.       — Знаю, знаю. Ты мне уже это говорила сегодня.       — Говорю как есть.       — Ладно, я действительно задержалась, пора в гостиницу ехать. — Сара встала с кровати и начала собирать свою одежду, которую в порыве страсти разбросала немка.       — А кто сказал, что ты сегодня там спать будешь? У меня здесь кровать удобная, я рядом лежать буду, всё же замечательно.       — Нет, я правда должна туда идти, только перед этим скажи, где у тебя ванна или душ, а то тут кое-кто буянил. — Клаудиус собрала все свои вещи и положила на согнутое предплечье.       — Сразу напротив.       Элли не собиралась отступать. Раз она всё-таки уломала её на секс, то и на ночёвку она тоже сможет уговорить.       Тем временем Сара уже зашла в комнату, положила свои вещи на стиральную машинку, но как только она собиралась сделать шаг в ванну, то до её рёбер дотронулись холодные пальцы немки, а затем она притянула её к себе и сказала на ушко:       — Ты остаёшься у меня.