***
…и уж тем более Изуку не ожидал, что на следующих выходных, когда у них двоих были относительно свободные дни, они в самом деле поедут в центр города в один из, насколько юноше известно, самых популярных, а главное — качественных тату-салонов, не говоря уже про… — Это будет подарком, ты хорошо поработал и выложился на «Плюс Ультра». Поэтому не бери в голову стоимость, мой мальчик. На услышанное Мидория был способен лишь фыркнуть — ему, как далеко не самому богатому герою-студенту, трудно не задумываться о цене. Но все беспокойства, впрочем, постепенно растворяются в уютном, неторопливом разговоре на самые разные и чаще всего — пустяковые, темы; сменяясь чем-то по-настоящему странным. Если честно, молодой человек где-то в глубине души до сих пор уверен, что всё ещё спит. Потому что узнать, что у его кумира детства есть татуировка — пусть и… гм, сделанная на спор в молодости; уже было чем-то фантастическим, когда Изуку в самом деле чересчур беспокоился о том, что по поводу всего этого думает Тошинори. Но тот факт, что теперь они и вовсе идут вместе к одному хорошему знакомому бывшего Символа Мира… казалось чем-то, что находится далеко-далеко за гранью разумного и реального одновременно, из-за чего у Изуку уже откровенно шла голова кругом — как от неверия во что-то горячо желаемое, но одновременно с тем невероятное; так и от… Ах. От того, что его так быстро раскусили: задав столь внезапный вопрос Яги, Мидория не рассчитывал, что его истинный «мотив» разгадают так быстро, что, если честно, немного смущало молодого героя, а также вызывало в голове целый рой догадок и недоумения, несмотря на удовлетворения от того, каким образом всё обернулось. И хотя ему в самом деле стоило бы просто всё забыть и откинуть столь нелепые размышления куда подальше, продолжая наслаждаться обществом наставника и лёгкой, ненавязчивой беседой, из-за своего упрямства он не мог не спросить, стыдливо отводя взгляд в сторону: — А… как ты понял, что я хотел сделать татуировку, Все… Несмотря на то, что «настоящий» облик — столь обманчиво хрупкую и незащищённую "мякоть", Всемогущий годами скрывал в панцире, надёжно оберегая свой секрет, к настоящему времени его видел уже буквально весь мир, так что… он мягко качает головой. — Тошинори, — Символ Справедливости аккуратно, с лёгкой и чуть более скромной, чем обычно, улыбкой, поправляет юношу, прежде чем ответить на его вопрос, беззлобно фыркнув: — Ну… по тому, насколько нервным ты выглядел, спросив моё мнение о татуировках… и насколько ярко потом засветились твои глаза… это слишком очевидно, ха-ха-ха… тем не менее, я рад, что ты доверился мне и поделился своей мечтой! И не забывай, что татуировки не определяют твою личность. К тому же… ты уже достаточно взрослый человек, чтобы позволить себе это, не спрашивая разрешение у остальных. И без того смущённый чересчур внезапным поворотом событий, теперь Изуку выглядел примерно настолько красным, что походил, скорее, на спелый томат, чем на привычную брокколи, бормоча себе под нос что-то невнятное, однако более чем счастливое, стоило лишь увидеть дразнящую, но вместе с тем нежную ухмылку Все… кхм, Тошинори, да? Не доверяя сейчас собственному голосу, дрожащему от приятного волнения и даже трепета — до студии осталось буквально несколько поворотов; Мидория улыбается немного нервно, но при всём этом настолько ярко, насколько это вообще возможно, смущённо бормоча себе в воротник ветровки такое простое, но искреннее: — Спасибо. В ответ его одаривают ласковой, понимающей улыбкой — в конце концов, Яги прекрасно знает своего преемника, как и то, что сейчас он чувствует. И потому… когда они в конце концов добираются до популярной и расхваленной студии, на крошечный миг бывший Символ Мира останавливается, чтобы… — Для меня было честью стать твоим надёжном помощником в исполнении желания. И кроме того… как насчёт того, чтобы мы вдвоём сделали татуировки? В тот момент Изуку едва не ударяется лбом о дверь, оставаясь на ногах лишь благодаря Тошинори, вовремя его поймавшего и практически спасшего от грандиозного падения от полнейшего шока, который был более чем оправданным, ведь… уставившись на наставника широко распахнутыми глазами-блюдцами, юноша способен только на одно. Закричать от радости, прежде чем и вовсе повиснуть на Яги, со счастливыми слезами на глазах уткнувшись ему носом в рубашку, несмотря на удивлённые и чересчур любопытные взгляды прохожих…***
На всех последующих этапах Мидория, наконец-то переставший плакать, но по-прежнему неловко плетущийся хвостом за Тошинори, уверенно разговаривающим с мастером; не переставал то восхищаться, то просто удивляться как качественной, отточенной с годами практики работе других мастеров, так и самой студией в целом, оформленной в весьма дерзком стиле, захватывающем дух. И потому, за всем этим бесконечным восхищением и постоянными расспросами наставника и работников этого места, Изуку ощутил себя в самом настоящем тумане, когда дело дошло до одного из, пожалуй, главных этапов, о котором ранее молодой человек буквально грезил, сотню раз представляя себе столь долгожданный момент — выбора эскиза. Вот только помимо искренней, ничем не прикрытой радости, способной — как и подбадривающая улыбка Яги, осветить сразу не только всю студию, но и весь мир; Мидория, нервно потея, также осознал и кое-что ещё… гм, немаловажное. Крайне важное, если говорить откровенно. Во-первых, он так и не сказал ничего своей матери — за исключением того, что несколько раз молодой герой всё же спрашивал мнение Инко о татуировках, на что она всегда отвечала ему спокойно — даже подозрительно слишком спокойно и пугающе тихо, лишь потом — как сын отвернётся, пристально глядя на него, (почти) ничего не подозревающего, с прищуром; а во-вторых… Изуку напрочь забыл дизайн, который так тщательно продумывал последние несколько месяцев — и нет, не то чтобы он смог бы сам нарисовать что-то подобное, но… гм, хотя бы просто примерно описать желаемое? Настолько, насколько это вообще возможно. Или в качестве основы посмотреть готовые варианты, что звучит не так уж и плохо, верно? Заметив нервозность преемника, Тошинори взглядом просит терпеливо ожидающего мастера — Рю, невысокого молодого мужчину довольно крепкого телосложения, ненадолго оставить их наедине для короткого разговора; прежде чем накрыть слегка шершавую из-за шрамов ладонь Мидорией своей, куда большей и такой успокаивающе теплой, ласково шепча: — Не волнуйся, мой драгоценный Принц Чепухи. Я уверен, что всё пройдёт замечательно, потому что… я здесь! И даже если ты сейчас чувствуешь себя растерянным, положись на меня и на мастера. Вместе мы безо всякого сомнения сможем решить все возникшие проблемы. …и именно это Мидория, с широко распахнутыми глазами смотря на Яги, чьё лицо лучилось невероятной нежностью и любовью, мгновенно дарующими небывалое спокойствие и усмиряющими даже самые накалённые нервы; и делает, с невероятно глупой улыбкой переплетая свои пальцы с пальцами наставника и ловя себя на одной странной, непривычной мысли. Спустя годы издевательств, постоянных гонений, дискриминации и злых комментариев по отношению к нему — и к таким же, как он; теперь, в настоящем, пройдя вместе со своими друзьями, семьей и по-настоящему близкими людьми, через все испытания… Который раз за этот день плача в плечо Тошинори — от радости, самой-самой искренней, неподдельной радости, он по-настоящему осознаёт, что… даже если им всем пришлось пережить слишком многое — и пожертвовать не меньшим, выложившись на «Плюс Ультра», это того стоило. Ведь сейчас они все наконец-то обрели всё то, чего хотели, всё то, что засуживали — любовь, гармонию и, наконец, людей, рядом с которыми себя можно чувствовать настоящими, важными, нужными, понятыми. Счастливыми.***
В конце концов Изуку выбрал уже готовый дизайн, показанный ему при помощи причуды мастера, позволяющей в виде голограммы демонстрировать рисунок; сойдясь с Яги на мнении, что это выглядит действительно очень даже хорошо, молодёжно… и в чём-то даже символично — дракон, изящно обвивший плечо, смотрелся грациозно и мощно одновременно, кроме того означая… Невероятное упорство, способность выходить за рамки собственных возможностей; силу — не только грубую, физическую, но и и невероятно яркую, куда более глубокую и всеобъемлющую, быть может, невзрачную на первый взгляд, но поистине красивую — внутреннюю, исходящую прямо из самого сердца, большого и горячего, искреннего, всегда готового на подвиги. Именно поэтому Мидория остановился на том, что подходило бы ему по смыслу, а также было красивым и достаточно контрастным — сочетание зелёного и красного цвета, возможно, нельзя назвать идеальным для самой первой татуировки — по крайней мере, в случае молодого героя, изначально планировавшего сделать что-то незаметное, и вовсе практически невзрачное… Но некоторая дерзость, смесь достаточно спокойного зелёного цвета и яркого, бурного красного… в глубине души, на самом деле, невольно подкупила его — как и, впрочем, полушутливые слова Тошинори о том, что этот дракон с пышной, мощной «гривой», развевающейся на «ветру», сам по себе был в чем-то похож на Изуку, что смущало последнего и в то же время вызывало приятные чувства на душе. Однако идея самого Яги ему понравилась ничем не меньше… а если честно — и вовсе восхищала, поскольку описывала его характер, силу духу и саму Судьбу лучшего всего, демонстрировала стойкость своего обладателя — по крайней мере, для тех, кто хотя бы немного знал мифологию. Как бы то ни было… в первую очередь они выбирали татуировки для самих себя, подходящие по смыслу себе, не думая о том, что посчитают другие — и поймут ли истинный смысл изображения. И соответствие своим задумкам и духовной составляющей было самым главным, не так ли? А кроваво-огненная, светящаяся гордостью, птица Феникс, которая должна располагаться аккурат там же, где находился самый большой шрам, "украсивший" весь левый бок Символа Мира; устремив свой взор прямо к широкому кратеру, напоминавшему солнце, а свои широкие и мощные крылья раскинув в сторону некоторых лучей шрама, подходила ему, должно быть, лучше всего на свете. Ведь… сколько бы раз Тошинори ни сгорал дотла, он всё равно возрождался прямиком из адского пеплища, беспрерывно исполняя танго с жизнью и смертью одновременно, каждый день рискуя собой, рискуя однажды раз и навсегда сгореть во вражеском пламене, не вернуться из боя, потерять там себя… Но он всё равно восставал, стоически перенося все трудности, встречающиеся на пути, переживая всю ужасную боль, все страдания, и, что восхищало невероятным образом — своим собственным огнём — огнём своей души и сердца, человеколюбивого, смелого, готово всех спасти, освещая путь другим — точно факел, точно само Солнце… но только в сотни раз ярче, сильнее… или же Прометей, даровавший народу огонь. В любом случае… что Мидории, что Яги, выбранные ими эскизы в самом деле чересчур нравились и казались как никогда символичными, наиболее подходящими, нежели что-либо другое, поэтому довольно долгий выбор дизайна определённо точно был оправдан. И потому, как только со счастливыми лицами они обговорили некоторые незначительные детали со своими мастерами, последние вскоре приступили к работе, к созданию настоящих шедевров — но только не на холсте бумаги, а на коже людей, что завораживало, по-настоящему восхищало ничуть не меньше…***
Несмотря на то, что за один сеанс было выполнено не всё — в связи с объёмом работы и шрамированной кожей двух героев, требующей особенной аккуратности; Тошинори и Изуку вышли из салона в приподнятом настроении и более чем довольно улыбаясь друг другу ярко, но вместе с тем устало. В конце концов, долгие сеансы не щадят никого — ни мастера, ни клиента, не так ли? Потому что несмотря на относительно комфортные условия в салоне, а также на перерывы… ну, это было не то же самое, что ловить преступников или драться со злодеем — нет. Но Мидория, не особо хорошо спавший на протяжении недели из-за учёбы, даже не попытался возразить или сказать хоть слово на предложение Яги вызвать такси… и остаться у него с ночёвкой на вечер кино, одновременно представляющий собой и пижамную вечеринку… и просто использование друг друга в качестве подушек. Именно поэтому, как только через некоторое время они действительно оказываются в квартире у Тошинори, события разворачиваются точно таким же образом, как и неделю назад — за исключением того, что в этот раз Изуку увлечённо обсуждал с наставником интересную причуду одного из мастеров, позволяющую создавать «из ничего» эскизы даже в воздухе. А также, гм, за исключением того, что на сей раз они обсудили свои татуировки, искренне ими восхищаясь и глупо смеясь над некоторыми крошечными, но приятными и трепетными для них моментами этого дня. Но что касается всего остального… по телевизору вновь шёл тот же самый скучноватый фильм, больше попросту создающий атмосферу и дарующий умиротворение во всей привычной суматохе; на диване вновь было «построено» целое убежище из одеял и подушек… Однако самое-самое главное — Мидория и Яги вновь были рядом, наслаждаясь ненавязчивым, но таким родным присутствием друг друга, повседневными, а то и местами абсолютно нелепыми разговорами на самые-самые разные темы, что просто божественным образом действовало на настроение, моментально превращая даже самое плохое в по-настоящему хорошее, радостное. И, с невероятным удовольствием купаясь в комфорте, в спокойствии и гармонии, полноценно отдыхая в столь домашней и уютной обстановке, по традиции вскоре они оба начинают постепенно засыпать, когда сил на разговоры уже не остаётся — глаза закрываются под тяжестью век… да и не надо. Прижавшись друг к другу как можно ближе, переплетясь конечностями — точно корни одного большого и могучего дерева; в такие моменты мир казался им самым-самым идеальным, а такое времяпрепровождение — исключительно лучшим, особенно когда без особого стеснения Изуку устраивается под бок к наставнику, зарываясь в его объятия как в мягкое и теплое одеяло. Конечно же, фильм они в очередной раз не досматривают до конца, да и до пижамной вечеринки дело так и не доходит, но… такой совместный отдых, перетекающий в здоровый и крепкий сон, пока на фоне едва слышно шумит телевизор, а от счастливого сопения и мерного дыхания друг друга ещё больше хочется ничего не делать — просто лежать… их устраивает не меньше, в чём-то даже и вовсе больше, когда с годами лишь сильнее начинаешь ценить спокойствие. И не важно, что вскоре оно на крошечное мгновение нарушается, когда Тошинори, положивший свой острый подбородок на довольно урчащего и бормотавшего что-то себе под нос Мидорию, внезапно вздрагивает, словно вспомнил что-то важное… прежде чем взглянуть на вопросительно вскинувшего бровь молодого человека. Что-то случилось? Быть может, Яги забыл какую-нибудь вещь в салоне? А ещё… гм, вдруг они случайно пропустили звонок от Инко, которая, благо — или не совсем, должна была уехать к подруге на выходные? Впрочем, по пунцовому румянцу, вмиг распространившемуся по скулам одного голубоглазого блондина, было ясно, что причина в чём-то другом. А именно… — Возможно, это прозвучит слишком внезапно, мой мальчик, но… что ты думаешь насчёт того, чтобы сделать парный пирсинг? Например… проколоть уши. …на самом деле, первую минуту-две Изуку, приподняв голову с груди наставника, с немигающим взглядом смотрит на него, ещё более красного, чем раньше; прежде чем… с чересчур счастливым писком буквально кинуться Тошинори на шею, светясь радостью, казалось, ярче самого солнца: — ВАУ! И это правда именно «вау», поскольку, вообще-то, не каждый день Символ Мира, а по совместительству — самый лучший человек во всём свете, предлагает вам сделать парный пирсинг… особенно после того, как вы только-только вернулись вместе с ним с сеанса тату. Что может быть лучше? — Тогда я приму это как «да», — тихонько посмеивается Яги над чересчур энергичной реакцией Мидории, который, несмотря на усталость после весьма насыщенного дня, сейчас по-прежнему лучился энтузиазмом, — в любом случае, я правда рад, что ты согласился — для меня это большая честь. Но… На мгновение Тошинори замирает, почти растерянно запуская пальцы в очаровательно взлохмаченную копну мягких, практически шёлковых волос не менее задумчивого и тяжело сглотнувшего Изуку, когда в их головах, казалось, крутилась одна и та же удручающая мысль. Конечно, Мидория уже вполне взрослый, чтобы сделать татуировку — или что-либо ещё, без согласия Инко, но… гм, в суматохе и во всём остальном — что, впрочем, не было действительно правдоподобным оправданием, поскольку они, скорее, просто пытались отсрочить неизбежное; так и не сообщили ей… обо всём. Ну, как минимум… о планах сделать пирсинг. Как максимум — о татуировках. И как они ей всё объяснят? В конце концов… Инко нужно было сразу всё просто сказать, однако сейчас небезызвестный дуэт был способен только на то, чтобы переглянуться друг с другом, примерно представляя, какой будет реакция этой святой женщины, и как долго им лучше не приближаться к ней даже на километр… особенно если она узнает, что всё до последнего было идеей не только сына, но и Всемогущего, гм. Поэтому… Когда раздаётся внезапный звонок в дверь, они оба синхронно бледнеют примерно до той степени, что, переглянувшись ещё раз… и услышав один слишком хорошо знакомый им голос; при желании, а в данном случае — при необходимости, вот-вот сольются с пледом бледно-серого цвета. — Мой мальчик, — как-то чересчур тихо и осторожно шепчет Яги, внезапно — и совершенно случайно, вспоминая, что, во-первых, они, кажется, по пути к тату-салону неподалёку увидели женщину, слишком сильно похожую на Инко; а во-вторых… мама Изуку во время гнева удивительно хорошо используют свою причуду, чрезвычайно точно метая вещи с расстояния… даже чересчур точно, — я думаю, что ближайшую неделю тебе придётся пожить у меня. Потому что, как оказалось, они в самом деле уже видели сегодня старшую Мидорию, направляющуюся в тот момент к подруге… и невольно заметившую один запредельно знакомый и печальный дуэт, так и не удосужившийся даже к концу дня ей обо всём рассказать…