***
Прошло достаточно времени с того момента, как Эбардо стал «Новым Смотрящим». Он переписал историю и теперь все разумные существа были убеждены, что Эо всегда был их правителем. Богов больше не существовало, был только один, и это — Великий и Могучий Эбардо. В каждом мире стояло минимум 100 статуй в его честь. Люди жили несладко, особенно мироходцы: каждый обладатель ОМП должен был войти в армию великолепного короля. Только самым близким офицерам он разрешал взять в управление какой-то мир. Каждый, кто имел искру, пытался подластиться к Эо, чтобы получить хотя б самый маленький и никчемный мирок, но если они допускали хоть какую-нибудь ошибку, он безжалостно высасывал из них искру и отправлял в ад. Что касается междумирья? Оно стало личной утопией молодого монарха. Вместо Поэны он возвел себе гигантский зелено-золотой замок, в котором каждый день веселился и устраивал пиры и балы. Кроме огромного замка, в междумирье находилось еще одно здание. Это была башня, похожая на Видомнию, только меньше, и создана она была только ради одного человека.***
Эбардо как всегда зашел в башню. Он прошел сквозь все этажи, напичканными различными системами защиты; только вот вся эта защита так и ни разу не была использована. Эо предвкушал свою встречу с единственным человеком, которым помнил о том, что было до переписки вселенной. Он в своем изумрудном плаще и в галантном черном костюме спокойно дошел до последнего этажа. Поправив свою корону, он зашел внутрь. Там находился тот самый человек. За это время, пока Эбардо не заходил, ранения на его уже исхудавшем и потрепанном теле практически зажили, но всё ещё болели. Он уже забыл, как выглядели его любимые бирюзовые очки и его одежда, до того как стала похожа на кучу тряпок. Единственное, что оставляло хотя б немного тепла в душе этого юноши, был его шарф, которого так благодушно решил не отбирать Восхитительный Король. Узник был заточен в золотой клетке по центру комнаты, в углах которой находился странный голубой дым; к его рукам и ногам также были привязаны крупные золотые цепи, сильно натиравшие его конечности. Лололошка поднял свои полные горечи желтые глаза и посмотрел на улыбающегося постоянного гостя. — «Как ты там невозможный НЕмироходец?» — подошел к клетке Эо. Молчание. — «Что? Опять будешь молчать? Я ведь так милостиво оставил тебя в живых, дал такое сказочное место для жилья, так еще и навещаю тебя каждую неделю!» — с неискренней грустью сказал молодой правитель. Лошка на это лишь отвел взгляд. — «Ладно, значит сегодня как всегда». — неудовлетворённо прошептал Эбардо. Лололошка тихо цокнул и тихим, ослабевшим голосом заговорил: «Чего ты хочешь от меня? Ты победил. Просто убей меня наконец…» — «Воу, успокойся … то все это время молчишь, как рыба, то просишь о таком ужасном одолжении» — приподняв руки, проговорил Эо. Лошка продолжал сверлить его своим туманным взглядом. Его пытали уже на протяжение несколько дней, или недель, а может уже прошли годы или столетия? Он точно не знал, но эти пытки выглядели лишь как издевка со стороны Эбардо, как способ расслабиться и отомстить за то, что Ло в свое время не присоединился к нему. Только вот по ощущениям даска это продолжается уже бесконечность. Любая ненависть или беспощадность должна была отступить; Ло делал для этого всё: вел себя спокойно, не предпринимал попыток к побегу, не жаловался, не кричал от боли, не бросал на Эо злобные взгляды, не умолял о прекращении всего этого… В общем, делал так, чтобы у него, наконец, пропал к нему какой-либо интерес. Но он всё приходил и приходил, всё разговаривал и разговаривал, он даже рассказал, что мироходцы, которые были друзьями Лошки, теперь являются верными офицерами в его армии и управляют какими-то мирами. Поэтому сегодня, дабы унять своё любопытство, Ло решил задать этот роковой вопрос. Эбардо воспринял этот вопрос как шутку, но, увидев насколько серьезно настроен его оппонент, Эо с трепетной улыбкой сказал — «Я хочу, чтоб ты понял насколько был глуп, не встав на мою сторону, чтоб ты сожалел». Лололошка глубоко вздохнул и, отведя взгляд с Эбардо на цепи, сказал: «Будь это так, тебе не нужно было б, чтобы я разговаривал, но каждый раз ты пытался меня разговорить». — «Как бы я по-другому узнал, что ты сломлен и сожалеешь о прошлом?» Ло покачал головой. — «Когда человек сломлен и чувствует раскаяние, это можно понять даже по глазам и жестам, думаю, такой манипулятор как ты должен об этом знать». — «Умный крольчонок, — закрыв рот рукой, лукаво посмеялся Эбардо.— Думаю, ты готов наконец-то поговорить». Новый Бог Времени хлопнул в ладоши, и пустотная магия распространилась по всей комнате, заставляя Ло погрузиться в незабытие.***
Даск не помнил, когда в последнее время ему снились хорошие сны. Каждый раз, когда он засыпал, ему снилась одна и та же картина: он стоит (плывет?) в полностью черном пространстве, обволакивающей всё его тело; и всегда слышит одни и те же голоса, одни и те же слова. Его друзья, знакомые, боги и даже те, которых он уже не помнит, корят его за проигрыш, за покорность, за беспомощность, за их страдания. Ло же ничего не может сказать или сделать; он лишь слушает одно и тоже, одно и тоже, погружаясь в пучину вины и стыда. Лололошка пытался перестать спать, но слабому и бессильному организму нужна была энергия, чтобы продержать существование своего никчемного носителя. Этот раз был не исключением, Ло снова проснулся в поту под звон драгоценных цепей. Только вот увидел он перед собой не золотую решетку, а знакомый зал, длинный стол и бархатные стулья, находящиеся напротив друг друга.***
Лошка быстро вспомнил это аристократичное место. Это был тот самый обеденный зал, в котором Эбардо впервые предложил ему присоединиться к нему. Тут абсолютно ничего не поменялось: высокий потолок, серые каменные стены, огромный камин, красные знамя на окнах, белая скатерть на столе, даже расположение свечей осталось таким же. Единственным различием был вид из окна: там уже не был темный лес Междумирья, а замок, который даже издалека был огромен. Бывший герой посмотрел на свои конечности: и ноги, и руки были прикованы к стулу знакомыми цепями. К удивлению Лошки, на нем вместо уже привычных обносках ткани был надеть бордовый смокинг, но шарф остался на шее, аккуратно завязанный на более тугой узел. Ло обратил внимание на то, что стояло на столе. На нём находилось большое количество вкусной, хорошо приготовленной еды: говядина, свинина, крольчатина, ну и курица. Помимо мяса на скатерти стояли бутылки красного вина. Лололошка напрягся. Он уже давно сам не ел, не то чтобы еду ему не приносили, как раз наоборот: Эбардо считал своим долгом после «прекрасного» времяпровождения принести своему любимому заключенному большое количество еды и воды, чтобы хватило на неделю. Только вот даск каждый раз отказывался от пищи, надеясь умереть от голода или жажды. «Заботливый» бог времени приносил обычное кушанье, например: хлеб, овощи, рыбу… Но, увидев, что невежливый пленник не ест его дары, решил наказать неблагодарного шатена, превратив процесс трапезы в новую пытку, заставляя поглощать даска за раз всё то, что Эо принес. Поэтому вид нормального и качественного мяса заставил так ощетиниться парня. Эбардо, видимо услышав золотой звон, зашел в комнату с парой бокалов. Ло, настораживаясь, сжал потные кулаки и не упускал со своего желтого, безжизненного взгляда молодого человека с бокалами. Зеленоглазый лишь хитро улыбнулся ему и поставил бокал рядом с ним. Он, всё ещё жутко молча, взял бутылку богатого алкоголя и налил сначала себе, потом своему «другу». Поставив открытое вино, он пододвинул к своему гостю столовые принадлежности и тарелку аппетитной курятины. После, отойдя от Лололошки и садясь на свой стул, он наконец заговорил: «Прекрасное местечко, а сколько приятных воспоминаний с ним связано, ведь так?» Эбардо пододвинул к себе жареную крольчатину и стал есть, запивая кровавым вином. Ло молчал, не спуская глаз с высокомерного недо-бога. — «Знаешь, это невежливо смотреть на то, как другой человек ест, — остановился Эбардо. — Тебе б лучше тоже начать трапезничать вкусной пищей, а то ты потеряешь и этот шанс спокойно и самостоятельно пообедать». Лололошка посмотрел на приготовленную курицу, сейчас его тошнило от любого вида мяса, но раньше он ненавидел лишь курятину. Как иронично получается. От одного только запаха к горлу поступила рвота, которую Ло смог проглотить обратно. — «Ну же, давай попробуй, мы не сможем с тобой поговорить, пока ты не поешь — с притворным тоном сказал молодой король. — если ты не съешь сам, я тебя заставлю». — почти угрожая, сказал Эбардо. Несмотря на свой тон, Мужчина в плаще совсем по-детски расставил локти на столе и уложил подбородок на составленные пятки ладоней, не спуская очи с растерянного лица. Маленький немироходец смотрел то на блюдо, то на ярко-зеленые глаза, ждущие его выбор. Юноша побледнел, он был уверен, что его похититель знает о нелюбви Лололошки к курятине. Да этот жестокий человек сам ел крольчатину, параллельно называя Ло «кроликом»! Это точно не было совпадением; Эбардо хотел увидеть, насколько далеко зайдет этот даск, чтобы получить долгожданные ответы на, мучащие его, вопросы. Лошка уже сам готов был пойти против своих принципов, лишь бы это все закончилось, поэтому он взял нож в правую руку и вилку в левую; затем, закрыв глаза, отрезал кусочек мяса и аккуратно и медленно положил его в рот. Он быстро его проглотил, даже не жуя, чтоб тошнота снова не подошла к горлу. Юноша открыл глаза и поднял бокал вина, но чуть его не пролил, потому что сосуд оказался слишком тяжелым для его слабых рук, которые когда-то могли крепко держать большой меч. Он отпил немного и положил алкоголь на скатерть. Отвернувшись, он немного прокашлялся, дабы унять ком в горле. После этого парень выпрямился и хладнокровно посмотрел на своего оппонента, который был весьма доволен прорыву. Он оторвал взгляд с Лололошки и продолжил есть своё блюдо, давая понять, что узнику нужно продолжить. Бывший мироходец повторил алгоритм проглощения еще нескольких кусочков мяса и допил вино. После неприятного банкета наступила гробовая тишина. Пленник ждал, когда его похититель наконец заговорит, но тот молчал, всматриваясь в желтые стеклянные глаза юноши. Всё же юный король начал первым: «Я надеялся, что ты заговоришь со мной. Ну, ладно, мы сегодня хорошо продвинулись, поэтому я отвечу на твои вопросы». Эбардо встал со стула и подошел поближе к Ло, сев на стол. — «Наверное, первого, что ты хочешь спросить, это почему ты всё ещё помнишь события, до того как я переписал вселенную, да? — «Нет. Я уже сам догадался, — спокойно признался Ло. — Если б ты переписал меня или кого-нибудь еще, чью искру ты забрал для достижения своей цели, то у нас бы снова она появилась, а значит ты б ее не забрал. В итоге, все это привело б к новому временному парадоксу». — рассуждал Лололошка. — «Мне интересно, что случилось с другими мироходцами, у которых ты забрал силы ОМП». — «Ну, как всегда! Сначала думаешь лишь о других. Неужели тебе не интересно, что будет с тобой?» — воскликнул и всплеснул руками нынешний бог времени. Лололошка, не отрывая взгляда с парня, ждал его ответа. — «Убил я их! Вот и всё!» — раздражённо сказал Эбардо. Лошка опустил ресницы и задумался. — «Вижу ты не испуган и не удивлён. Зачем тогда задал такой вопрос, раз знал ответ?» — ласково усмехнулся человек в короне. — «Я не был уверен. Всё же меня ты оставил в живых, поэтому хотел уточнить.» — с тоской в голосе объяснил погасший. — «У меня на тебя есть особые планы. Ты хоть знаешь, где мы находимся? Или ты настолько не предпринимал попыток к побегу?» — подозрительно широко улыбнулся Эбардо. — «Нет. Я не пытался сбежать. Но мне правда интересно, что это за место.» — безразлично сказал Лололошка. — «Мы находимся на бывшем месте Видомнии, в башне, которую я построил специально для тебя прямо на вид моего замечательного замка!» — с возбуждением проговорил Демиург, указывая на вид из окна. — «Вот как, ясно — небрежно ответил Ло. — значит мы находимся в междумирье, и я, будучи даском, не смогу отсюда сбежать.» — с тихой безысходностью подумал юноша. — «Тебе это нисколько не льстит? Я так расстроен…» — с наигранной печалью сказал Эбардо. — «Что случилось с теми, кто родился в Междумирье и с миром Тринадцать?» — решив поменять тему, спросил Лошка. — «Ну опять, вопрос о других! — вздохнул парень, всё ещё находясь на столе — Те кто родились в Междумирье, родились и здесь, только знакомство их родителей состоялась в моей армии. Например, — Эо поднял указательный палец – твоя подружка теперь живет в счастливой семье, управляющей сразу 3 мирами одновременно. Хоть и растет она довольно жестокой девицей.» — Эбардо приостановился, чтобы посмотреть на своего «дорогого» узника. Тот лишь томно кивнул головой. — « Что касается «Тринадцать», Фарагонда стала наместницей в этом мире, а Франческо помогает ей…» — тут Эбардо ненадолго прекратил свой монолог и призадумался. — «Знаешь, как же странно получается, судьбы этих двоих настолько переплетены, что даже после моего вмешательства они сотрудничают, скажи же! — с весельем сказал человек на столе. — И, конечно же их любимое солнышко на месте, а значит, что дочурка этой старухи не умирала…» Лололошка впервые за долгое время улыбнулся, но, попытаясь скрыть это, он наклонил голову. Однако молодой монарх заметил его оживленную гримасу. — «Ты только не радуйся так сильно, как только эти двоя совершат малейшую ошибку, я лишу их звания и вспышки». — закатил глаза Эо. Мимолетная улыбка Лошки исчезла. У него больше не осталось мелких вопросов, и теперь он готов спросить то, что его и читателей больше всего волновало: «Что же будет со мной?» —«Ха! Ну наконец-то ты поинтересовался!» — спрыгивая со стола, воскликнул Эбардо. — «Знаешь, когда я говорил во время нашего первого разговора в этом зале, что меня потянуло на ностальгию по детству, поэтому я хотел, чтобы ты присоединился ко мне. Это была, кхем, правда не до конца». — Эбардо стал расхаживать по комнате, убрав руки за спину, и говорил он очень быстро, будто б переживал. — «Воспоминания, опыт и даже чувства старого меня после исчезновения передались мне. Я помню насколько вы были близки и даже начал ощущать, будто б мы реально родственники. Это так странно, такое впечатление, как будто ты намного ближе мне, чем мой родной брат. Я думал, что это как-то связано с тем, что мы оба — пустотные маги, однако сейчас ты абсолютно беспомощен и никчемен, но эти странные эмоции не покидают меня…» — «Какое-то странное у тебя понимание «родственных чувств», раз уж ты пытал меня всё это время.» — перебивая говорящего, с подозрением в голосе заметил Лололошка. — «Признаю, но я лишь наказывал тебя за твою неразговорчивость и пытался сделать так, чтоб ты не умер с голода!» — «Ты ненормален, раз думаешь, что я просто прощу тебя за все эти месяцы, года, может быть столетия унижения, просто потому что ты хотел услышать мой голос и оставить меня кое-как живым! Да, я не лучше трупа!» — Лошка ударил по столу, и раздался треск поверхности и грохотание цепей. И в правду, после долгого пребывания в драгоценной темнице у Ло стали выпадать волосы и шататься зубы, его лицо было абсолютно белым, а под златыми глазами образовались огромные мешки: это были последствия недостатка сна и витаминов. Тело было настолько ослабленным и исхудавшем, что юноша мог заметить очертания собственных костей под кожей. Огромное количество ранений, ссадин, увечий украшало всю его плоть, единственное место, где их не было, было лицо. Король и его пленник уставились друг на друга. Тишина была слишком тяжелой, но никто не пытался ее прервать, кроме треска дров в камине. Ло не сдерживал свои эмоции, этот обед уже зашел слишком далеко. Он не скрывал своего бешенства, ненависти, отвращения и презрения к Эбардо, тот это понимал, но при всем этом Властитель Миров, к неожиданности Лошки, захохотал. Он согнулся от смеха и продолжал громко смеяться. Лололошка оказался в замешательстве. Он мог только глотать воздух бледными, будто мертвыми, губами, пока этот сумасшедший не успокоится. — «Но у меня же получилось! — сквозь смех сказал Эбардо — Ты сейчас со мной разговариваешь, нормально поел, а еще наконец перестал играть бездушную куклу!» —произнёс Эо с кривым оскалом. Лололошка не знал, что сказать, в его планах было молча и без эмоций выслушать ответы на преследующие его вопросы, а потом, наскучив Эо, умереть. Неважно как: чтоб он просто забыл о нём и перестал кормить или настолько разозлить его своей хладнокровностью, чтоб он сам испачкал руки. Наплевать как! Только теперь зеленоглазый увидел всё, что копилось в Лололошке столько времени и теперь вряд ли остановится, Ло больше не сможет продолжать строить из себя послушную игрушку. Он сам доказал, что методы, использованные этим недо-правителем, работают. Даск сам себя загнал в угол. Он ненавидел Эбардо, но больше всех он ненавидел себя. Ло опустив взгляд и убрав руки со стола, ссутулился. Он чувствовал на себе ликующие глаза этого психа, но ничего не мог сделать. На лице выступили слезы: «я жалок», — шепчет сам себе Лошка, шмыгая носом. Тишина в помещении, которую изредка нарушал схлип Ло, была угнетающей. Голова кружилась. — «Ну, ну, маленький даск, я ведь ещё не закончил объяснения, — приподнятый голос Эо вывел Лололошку из душащих мыслей. — Как я и сказал, этот, кхем, «опыт» жизни в виде слабого старого даска довольно сильно на меня повлиял. Старик правда считал тебя чуть ли не «племянником» и эти эмоции с памятью передались мне. Я бы хотел дать тебе еще один шанс, стать свидетелем моего Величия…» Ло не хотел слушать весь этот бред. Но у него не было выбора. Все равно старый его план уже был разрушен проявлением своих эмоций; хотя, скорее всего, он с самого начала был провальным из-за намерений этого ненормального. — «Конечно, будучи без сил ОМП ты не сможешь быть рядом со мной, как напарник, но я могу предложить тебе роль в качестве просто самого близкого человека.» — Взгляд Ло стал еще более хмурым. —«Ох, не делай такие глазки, я обещаю, что ты будешь жить даже лучше, чем мои самые богатые и могущественные мироходцы. И если хоть кто-нибудь обидит тебя, я готов буду разорвать того на молекулы!» Лололошка пал в слепую ярость. Да, за это время он достиг самого дна, но у него все еще осталась капля самоуважения. Принять это предложение означало б полностью потерять достоинство и гордость. Ло сжав зубы, с отвращением ответил: «Нет! Ты еще более безумен, чем я думал, раз считаешь, что я соглашусь! Не знаю какую извращённую привязанность ты ко мне испытываешь, но я не за что не одобрю это.» Эбардо немного погрустнел. Но впрочем, он ожидал такой реакции от Ло: «Но что ж. Я готов подождать сколько угодно, у нас с тобой впереди ещё сотни лет.» Эо пожал плечами и потом хлопнул в ладоши. Лололошка был охвачен зеленым туманом, кашлянув и последний раз окинув мутным взглядом комнату, он вновь погрузился в липкое царство Морфея.***
Эбардо бережно отвязал спящего и взял его на руки. Он не мог оторвать с него глаз. В Лололошке всегда было что-то такое чарующее, гипнотическое. Что-то, что никогда не выходило понять. Ему нужен был Ло, без него внутри была некая потерянность. Эо с «принцессой» на руках стал идти по многочисленным коридорам, направляясь к самому последнему этажу. Он проходил сквозь большое количество комнат, а именно: кухню, нескольких спальни, гостиные, ванные комнаты и многое другое. Эбардо планировал, что когда этот нерадивый шатен наконец примет его, это здание станет их личной утопией; в которой, кроме их двоих, больше никого не существует. Единственные, кто еще здесь мог находиться, и кто знал о необычном «гостье», были лишь парочку слуг, прибравшиеся в башне. Сейчас они тоже здесь находились. Демиург проходил мимо них, игнорируя. Лакеи боялись слишком долго смотреть на Эбардо, а еще сильнее — кинуть взгляд на узника. Поэтому, дабы показать свое подчинение и верность, они при виде этих двоих останавливались от работы и низко кланялись, дрожа и смотря в пол расширенными зрачками; чтобы Всемогущий Бог не решил, что их не устраивает его миленький даск. У них всё ещё было свежо в памяти, как когда-то их повелитель убил нескольких за то, что те попытались зайти в комнату к Ло. Но сейчас им не нужно было бояться, ведь зеленоглазый был полностью очарован нежной чистой кожей лица, прекрасными темными бровями, тонкими бледными и холодными губками, которые иногда тяжело вздыхали. Эбардо был очень доволен, что не тронул это красивое смазливое личико. Однако лоб иногда морщился, по телу проходила зябкость, а сам Ло шептал что-то невнятное. — «Опять кошмар снится…» — подумал Эо. Наконец поднявшись на последний этаж, король зашел в привычную и родную комнату с клеткой посередине. Зайдя в нее, Эбардо присел и бережно положил Лошку на пол. Дальше он стал снова пристёгивать хилые конечности к золотым цепям. Они привычно застегнулись с тихим щелчком. Молодой король с какой-то заботой поправил шарф и, встав, осмотрел своего пленника сверху-вниз. На лице Эо появилась теплая улыбка. Страстная, романтическая любовь — не то чувство, которое испытывал зеленоглазый к Лололошке. Это было что-то более чистое, светлое; что-то, что Эбардо никогда не испытывал ни к одному живому существу. Сначала парень пытался искоренить эти чувства, пытая и издеваясь над беззащитным юношей; однако оно лишь укоренилось и распустилось, будто роза с мягкими, пышными, кровавыми лепестками и с длинными, колючими, но манившими шипами. И совсем скоро Эбардо решил раствориться в них, принять их. Он решил, что станет для Ло целым миром, единственным близким человеком в этом, уже чужом для Ло, мире. Да и у Лошки и выбора не будет. Хотя Новый Бог Времени и не отличался терпением, сейчас у него были года и века, чтобы Ло наконец сдался. Он будет постепенно взращивать в Лололошку привязанность к себе, пока она не дойдет до пика. Юный Монарх моргнул, выходя из своих мыслей. Он пошел в сторону выхода и, взяв за ручку двери, в последний раз через плечо взглянул на тяжело дышащего даска.***
Бывший герой опять оказался в своем странном мире снов. Тьма уже привычно душило его тело, только вот обвинявших его голосов не было. Была лишь тяжёлая тишина. Постояв на месте, шатен решил пройтись по тёмной пустоте. Он сделал шаг: это было тяжелее, чем он думал, перетаскивание ноги за ногой удавалось ему с большим трудом. Он будто б шёл по колено в чем-то вязком и плотном, однако он мог видеть каждое свое движение конечностью. Вскоре Лошка заметил знакомую фигуру с крыльями. Это был Джодах. Он, увидев парня, за пару секунд оказался рядом с ним. —«Лололошка, наконец-то ты здесь!» — с оживлением сказать человек с крыльями. — «Джодах? Это правда ты? Ты жив?» — с надеждой ответил вопросом юноша. — «К сожалению, маленький погасший, я всего лишь плод твоего воображения. Я ждал, когда ты наконец справишься с чувством вины за все произошедшие». — с легкой печалью ответил Ангел Смерти. — «Вот как… — растерянно промямлил Лошка. — Тогда зачем ты здесь?» — «Твое сознание хочет тебе кое-что сказать — мертвый Бог положил руку на плечо бывшего мироходца и прошептал ему в ухо, —Без власти над собой невозможно обрести свободу». Ло не успел ничего ни сказать, ни подумать, как Джодах с легкой, но грустной улыбкой исчез, рассыпаясь на жёлтые частицы, со словами: «Ну, моя работа здесь окончена». Тут же черная пустота продолжила захватывать тело Ло, но вдруг она стала лезть ему внутрь через рот и ноздри. От неожиданности и испуга Лошка проснулся.***
Он опять оказался в этой драгоценной темнице… Тут его осенило! Он понял, что имел ввиду Бывший Бог. Это было так очевидно: всё это время Ло лишь ждал, но на самом деле последний шаг должен был сделать он сам. Юноша посмотрел на себя и увидел, что всё ещё одет в бордовый смокинг. Слабые уголки его губ замерли в кривой усмешке, когда в голове созрел новый план. — «Ха! Эбардо! Видимо моя беспомощность ослепила тебя. Это твоя роковая ошибка!» — быстро произнёс себе под нос Лошка, потянув руку к карману костюма.***
С великолепного пира прошла ровно неделя. Демиург направлялся навстречу к дорогому узнику с очередного собрания его офицеров. Мероприятие прошло как и всегда: каждый мироходец пресмыкался перед Великим Богом, боясь как-либо перечить его воле. Сначала Эбардо веселило и тешило его самолюбие такое отношение, но сейчас эти олухи и ничтожества порядком надоели. Ему стало противно от постоянного нахождения в обществе с этими червяками. Юный монарх вспоминал, как он забирал Искру у Лололошки, и тот не рыдал на коленях и не пытался умолять; даже в такой ужасной и беспросветной ситуации Ло не потерял свою честь. Когда Эо запер того в клетке и пытал, тот просто молчал, не теряя достоинства. Даже когда бывший мироходец вёл себя податливо, упрямство на его лице никогда не исчезало: как бы шатен не пытался скрыть своих эмоций, у него это мало получалось. Также он никогда не боялся Эбардо, даже если думал, что тот зверски убьет его. Эти качества очень хорошо показывали разницу между Лололошкой и теми идиотами, которые так яростно пекутся о своей жалкой жизни. Мысли о превосходстве Ло над этими болванами напомнили Эбардо о том, что сегодня он хотел сделать с даском. Он планировал дать парню осмотреть всё здание, а потом немного прогуляться с ним по холму, где находилась башня. Конечно, чтобы немироходцу случайно не пришла глупая мысль сбежать, придётся держать его на цепи. Но это пока, позже, когда их отношения станут еще ближе, благодушный Король позволит ему гулять без «поводка» и намного дальше и дольше. Но когда Эо стоял рядом со входом в «покои» Ло, он вдруг оцепенел и ощетинился. От туда пахло гнилью, а в воздухе летал железный привкус. Стало невыносимо холодно, потому что Эбардо очень хорошо знал этот запах. Он с силой открыл дверь и замер: перед ним в ало-золотой клетке безжизненно лежал Лололошка. Эбардо, трясся, медленно подошёл к спящему парню, и отчаянно упав на колени, поднёс онемевшие руки ко рту: пол в клетке настолько был полностью багрового цвета, что костюм, носивший Ло, можно было б сразу не заметить. Спутывающиеся липкие и всё ещё мокрые волосы больше не были цвета молочного шоколада. Одна из исхудавших рук держала грязный шарфик, а другая — тот самый нож, которым неделю назад Лошка резал курицу. Сейчас оружие было покрыто засохшей красной жидкостью. Судя по всему, Лололошка глубоко прорезал артерию на шее и умер от потери крови. Но самым страшным для Эо было холодное бледное лицо: ресницы благоговейно опустились, немного прикрывая глаза, которые всё ещё были видны. Они блестели и были глубоки, как будто наполнены не пролитыми слезами. Лицевые мышцы выражали тихую безнадежность и безысходность. Однако он улыбался со всей злостью. Его омертвевшие, твердые губы будто б ликовали, чувствуя ужас оппонента. Все же Эбардо был не прав: У Лололошки был выбор, и он его сделал, навеки освободившись от одержимого правителя. Да здравствуй, Несчастный Король!